Лекарь

Лекарь-международник
Игорь Агафонов
ЛЕКАРЬ-международник
© И.Агафонов, 2006 г.

(ритмическая проза, экспромт иронический, почти пьеса, дружбо-народная, анти-алкогольная)

Лица, место, специфика – вымышлены.
Действия – почти нет.

Главные действующие:
- Йо Гороныч (лекарь, мудр, многое повидал, в меру упитан, логичен, крепкая память, иногда – отсутствие чувства меры, генетически, вероятно – поляк или чех, смешанный с персидскими кровями; по паспорту - имперский),
- Давл Комартэлло (больной, худоват, любитель рома и моря, частые потери памяти, периодически – мелкая и крупная дрожь в конечностях и голосе; этническая принадлежность не выяснена; по паспорту - имперский).

В эпизодах:
- Гиви Теймуразович (хозяйственник, кулинар, матерщинник, твёрд в поступках, опытный и взрослый, отличная память; грузин или мегрел, но абсолютно не абхазец; по паспорту - имперский),
- Майор Айк Жо (семьянин, вспыльчив, отходчив, физически развит, владеет восточными единоборствами, добр и щедр; то ли филиппинец, то ли француз индонезийского происхождения; по паспорту - имперский).

Массовка:
- дамы (пять стройных станов от двадцати трех до сорока годин; славянки, азиатки, латиноски, африканки, англо-саксонки),
- Педро А’Вилла Бубен-Виста (мужественный, горячий, любитель русской водочки и торговец сахарным тростником и тростниковым сахаром, приверженец революционных идей уважаемого команданте Фиделя, поклонник колумбийки рокерши Шакиры; кубинец изначальный и перманентный).

Место действия:
База. Около ста километров от базы до побережья Тихого океана, более ста километров - обратно.

Специфика места действия:
Жарко и душно. Много наглых, мерзких, огромных насекомых.

Период действия:
Самое что ни на есть летнее лето. Два дня, три ночи.

***********************
ЛЕКАРЬ-международник
© И.Агафонов, 2006 г.

Едрить ту зюзю!
Ни фига не помню: опять, что-ли вчера надрались?
Как хреново!..
Ёлки без палочек,
ёлки лиловые!
О-о-х: мои мозги и внутренности,
что ж вы, нежно-мимозные, так тяжко реагируете?..

- Э-э-й! Комартэлло, ты как? – проснувшийся
и ощутивший отнюдь не радость и бодрость свеженького утра
Йо Гороныч
попытался всколыхнуть словесно
расплющенного по коврику рядом с диванчиком
расхристанного,
то ли небрежно полуодетого,
то ли впопыхах, на полуделе, полураздетого
боевого товарища Давла Комартэлло.

В ответ - лишь шевеленье
одним из пальцев задней конечности.
Ни звука,
ни пука,
ни вздоха,
ни оха
в ответ.

«Хорошо ему: спит как медведь.
Выспится – меньше страдать будет.
Хотя какой он, к насекомым, Бер -
- с его то весом», -
- с тоскою и без зависти
безо всякой
повёл Йо
подташнивающим и плывущим в укачалку
сознанием.

- Вставай, соратник Давл! На пост на боевой пора бы! – повторно рык пытался обозначить Йо Гороныч.

- О-о-о… Ы-ы-э-э-э-а… А-а-а…, - пошло шевеленье и звукоизвлеченье неосмысленное
со стороны павшего накануне телом
мимо постели во паркет, слегка прикрытый ворсиком персидским,
Давла Комартэлло.

Пауза трагизма положенья.
«Затух иль перерыв во действе пьесы сей?», -
- пытался ставки делать сам с собою Йо.

- Подъём-подъём, крепыш, помятый градусом и литражём! –
- реализует памятью сержантской
звук хрипящий
с бульком аккомпанементным
Гороныч,
разрываемый болезнью бодуна.

Чрез времячко
сознание и абилитизм ко сдвигам членов
вернулись,
по частям мозаичным,
к Комартэлле.

- О-о-х, не знаешь, Йо, ты ничего.
А, ведь, мне фиговенько довольно.
И даже хуже, чем, -
- прокомментировал момент
аналитичный, типа, Давл…

«Да, уж! Есть силы догадаться:
во Давле то кэгэ лишь пять десятков иль чуть боле;
ведь говорил ему, чтоб не тягался с мощью центнера в моей персоне, так сказать
(«в моём лице» не то что язык, а даже мозг не повернётся говорить)», -
- эскизик ироничный и самокритичный
набросил мыслью
пластелиново-раскисшей
Гороныч Йо.

- Ну, всё! Хорош страдать и плакаться ноздрёю!
Давай: разминочка, отжались по-легкУ,
мордОчки всполоснули,
клыки ароматизировали-дезинфицировали и – лечиться будем,
смазывать гортань и глубже
врачеваньем нужным!!!
Способ знаю, чтоб сразу – в оклемание и в бой!!! –
- серьёз в бесформенности мордогляда
явил во вне Гороныч жесткий.

А сам подумал:
«Дрючкин кит! Какой тут, к ёжикам, поможет способ!
Как Гиви бы съязвил,
мегрел наш зампотыльский
и матершинно-добрый:
«Пилюль-микстур здэс дажэ нэ литал!
Вам щас,
и «Хэ», и «Бэ», и «Пэ» (эт междометья были б),
калбас вароний палка тры сажрат,
паспат –
- и всо в парядки будит!»

- Какой, блин, спорт!
Ты чё, Гороныч, опупЕл?
Трясётся всё в утробе и в кистях! –
- завесу тайны, как бы, приоткрыл товарищ Комартэлло,
глаза открыл Горону
на суть текущего изюма.

- Ну, ладно!
Ты на небритость брось, хотя б,
струю из умывальни!
А я пока лекарство приготовлю!

- Нет! – твёрдющ в решеньях мимолётных Давл, -
- не буду пить!
Всё!
Хватит!
И так нет в памяти следов
о сотворённом накануне!
Мы что-ж?
Вчера рванули на пляжИ по ночке?
А как же выпустила нас охрана базы?
Где автоматы, дранк-панк-танк!
На чём гоняли сто кэмэ туда и (кто-ж суммирует?) обратно?
Кирдык полнейший!
И командарм оденет на кукан!

- Да, успокой вещанье, Тэлло! Не будем пить! Не будем!
Есть средства лёгонькие. Комплекс, так сказать!
А взял с чего ты, друг гремучий,
что мы к морским волнам летали по вчерашним бзикам? –
- с улыбкой во душе
ласкательно-душисто
и, якобы, со интересом
вопросик бросил
во эфир
уже пришедший,
половинчато,
к реалу
Гороныч Йо.

- Да-к, полон же башмак мой одинокий
песка и галечки прибрежной!
Второй
из пары обувной
предмет
и вовсе сгинул.
Не могу найти.
Видать, в запарке, бросил в темноте
под грохот волн,
ласкающих нетрезвых персонажей, -
- потерянно, аж жалко зраки пялить,
Давл Комартэлло констатацию подвёл
к ситуативной боли.

- Не ззы, брателла! Всё не так!
Ну, порывался ты под бульк очередной вискарный
(нет, вру, к тому моменту, пили уж «баккарди» твой,
что, по словам, тебе подкинул как-то Педро,
кубинец тростниковый, сахарный барон,
помимо рома только водку нашу заглотущий).
Ну, порывался ты под бульк очередной вискарный
ко морями
и всё кричал: «Вперёд-вперёд! Нам пофиг командиры!
Мы – люд, имеющий стремленье к воле и свободе
деяний, помыслов, словес!!!»
Пытался сесть на табуретку после речи
пламенно-фидельной.
Однако-ж – не попал.
Свернул и стол, и стул.
Флакон с напитком опрокинул.
Оземь!
Сглотнул остатки!
Кобласнуло вслед за этим
качкою и штормом.
Пытаясь от паркетика отринуть,
Махнул рукою к шторам.
Как рысь таёжная
по занавеске двинул цепкими когтями ко вершине.
Естественно, сорвался,
обрушив, к изумленью дам,
тогда ещё сидевших с нами,
гардину
с грохотом стройбата.

- И тётки были?!! – побледнел,
не впомнив всё же, судя по бровям,
Давл-тэлло.

- Конечно! Ещё и приставал вдобавок!
К тому периоду, уж если честным быть,
на ножках не стоял,
но был активен и настойчив,
как барс с башкою, получившей камешек с утёса.
К толстухе, суженой майора Жо,
лип крайне мармеладно…
Тот вспылил.
Майор Жо Айк.
Покинул нашу комнатушку.
Чрез полчаса вернулся. Но в одних трусах.
Взял тебя на бёдрышко.
Приёмом принял дзюдоистским.
Иль самбист он?
Легонько опустил в партер.
Помял немного. Водрузил к плечу.
И вынес вон.
Ты колыхал и ручками, и горлом матерился.
Однако-ж, категория не та!
Чуть позже
ты назад на четвереньках вполз.
Что, примечательно, в одном лишь башмаке!
И с глазками хитрющими и даже не косыми,
разбросанными как попало по лицу с улыбкою Петрушки.

- Да-к вот!
Кличь к морю твой
мы в целом охладили!
Налили по капУле вкруг!
Ты логикой пришёл к неадекватности момента,
соОбразность и цели совместил,
подальше от греха запрятал ключ от бокса-гаража,
и автомат – туда же.

- Куда, не помнишь? –
- надежда на солнечность перспектив вернулась к Комартэлло.

- Ключи отдал майору Жо. Тот их к себе унёс.
А автомат ты в ванну запулил,
залил водой,
а сверху накидал белья,
тряпиц и полотенец всяких,
посыпал всё обильно химикатом стирки,
взболтнул и вспенил,
чтоб не догадался враг.

- Фу-х… Сразу отлегло.
Давай теперь лечи.
Постой, а как же тот песочек,
что в башмаке моём лежит? –
- перепады настроенья у Комартэлло Давла всё-ж в наличье.

- Не знаю,
где тебя носило
после того, как Жо тебя унёс
во вне покоев наших холостяцких…
Но, по словам майоровой супруги,
ты в дрёме коротал секунды
на детской на площадке
в песочнице, видать, -
- по честному, со ссылкой на источник,
Гороныч Йо парировал вопрос.

- Фу-х… Всё,
давай теперь лечи!

- Предлагаю по местному народному рецепту.
Горячий, острый и лапшичный
бульончик в недра наши,
так сказать, впихнуть,
заесть обильненько медОчком,
чаёчком тёпленьким запить.
Снимает, говорят, моментом
страдания похмелья коллектива! –
- чуть сомневающийся Йо
решил впервые опыт произвесть
реализации
давно услышанной наводки, -
потом желательно бы в туалетик,
чтоб задне-проходным путём
токсичность вышла,
а затем поспать!
Эх, жалко – последнее не воплотить!
На службу надо!


Залили.
Запихнули ложками.
- Ты перчика по больше сыпани!
Да не стесняйся, сыпь! –
- эт Йо, сосущий внутрь бульонную, с лапшою, жижу,
подстегивал стардальца.
Заели.
ЛакирнУли мёдом.
Глотнули кипятком.

Реакция пошла.
Пошла ещё в процессе поеданья.

Фонтаном первым
сработал организм у Давла.
Всю пищу, к едреням, разбрызгал, гад, окрест!

- Эт чё такое, Йо? Ты-ж говорил, поможет!!!

- Не булькай зря! И не спеши!
Не сразу же!
Интоксикация!
Ети её в колбась!
Ты повтори,
и будет лучше попозжА!

Залив, заглот, запив.

Вулкан изрыгов лавы из желудка!!!

«Да, мальчику нейдёт!
Чего ж придумать-то такого,
чтоб залечило муторность бойца?», - Йо, сам не ощутив
ни грамма облегченья,
пытался рассуждать.

- Давай-ка, Давл, братан крепчайший,
ещё попытку!
Бульончик есть, а перчику добавим!

- Иди ты, Йо Горон! И перестань терзать!
Нашёлся дохтур-лекарь тут!
И так уж внутренностей нет почти.
Уж лучше тихо умереть.
Без рыга-рыка.
Без вулканов страстных, - успел сказать
и марш-бросочком к унитазу тело дёрнул
Комартэлло.

- Ну, ладно.
Раз не помогает,
знать надо бы пивку..., -
- спич Йо был громогласно прерван
бараньим Изрыгом
в сортире…

- Да не пугайся ты, братэлла!
Ты сразу литр употреби,
одним вздыхающим заглотом!
Вот только тёпленькое то пивко.
Но, это даже лучше для желудка,
что воспалён вчерашним, - настойчив Йо Гороныч злой.

И литр глотнули.
Шариком надулись щёки
и чуть не лопнули, открывшись вовремя губами
и струёю
солодОво-хмЕльной…
Сначала Давл окрестность взбудоражил.
Затем и Йо, крепившийся до сих.

Ещё по литру.
Нет!
Не усваивает организм пивко.

- Сейчас-сейчас, - не веря боле ни во что,
пытается коллегу Давла поддержать Гороныч,
а сам уж, между делом,
извилиною вспоминает,
где ж эНЗэ запрятан
крепкоградуснОй.

Дзинь-дзинь! Звоночек.
Тук-тук! Костяшкой.
Бах-грох! Ботинком кто-то в дверь.

Припёрся Жо, майор.
По виду, также раздавлённый.
Принёс с собою.
Два литровых.
Флакона.
Вискарь какой-то аргентинский.
С пометкою о том, что «Scotch»,
но с именем каким-то странным, небританским:
иль «Albany», иль «Castle», иль вместе всё.
Что, в общем-то, бродягам уж по барабану было.

- Ух, как ты ко секунде подоспел!
А то уж Давл
рукою тянется к таблеткам
иль к пистолю.
Ты только, Жо, смотри:
набулькай нам по сотне
и не граммом сверху!
А то, ведь, командиру
в очи,
сталью прошивающие сквозь,
смотреть,
докладывать по сути-мути,
службы день добить
нормально, -
- наставником, но с радостью грядущих облегчений
вещает Йо.

Бульк.
Глоть.
Бульк.
Глоть.
«Уф! – хорошо пошла. – Накапай чуть ещё!».
Давл, правда, поперхнулся
чрез мурашки тела
и, по традиции, по утренней, сблевнул.
Всего разок.

Заулыбались.

- Всё! Восемь. Без пяти!
Стартуем к службе! –
- Гороныч-холодильник всех вернул
в серьёзность чел.

Дзинь-дзинь! Звоночек!
Тук-тук! Костяшкой!
Бах-грох! Ботинком в дверь!

Явился Гиви зампотыл кавказский.
Облагородил обстановку матом хлёстким,
но по-дружбе.
Явил на свет из-за спины
два литра.

- Ты что, мегрел-грузин-абхаз-кавказ,
нам горя хочешь
принести!? – Гороныч агрессивен, -
- нам к командиру, носопыркой в шнобель!

- Ты что, Гороныч, пережрал вчера?
Сегодня выходной. И завтра тоже праздник!
Тем более, тут два бутылка!
Слёзы – не питьё! –
- отцовски незлобливо
ответствовал грузин, -
- Ну, а с абхазами пра-а-шу мене не путать, хоть я и демократ.

Бульк.
Глоть.

Уж десять тридцать.

Бульк.
Глоть.

Одиннадцать часов.

Уже легко.
Уже – кураж.
Уже добавочки пошли.

Попутно Йо
на завтра, на похмел,
варил борщец крутейший
для оттягу с утреца.

Тринадцать двадцать пять.

- Да, брось, Гороныч!
Я завтра хрена принесу.
Снимает прочь
любую тягость с бодуна, -
- средь звон стаканный
майор Айк Жо
вставляет звук.

- Зачэм Вам хрэн-мухрэн?
Холоднэнкый сяциви завтра приташшу.
И чэсначком всё сгоним! – запарраллелил тему Гиви.

Три сорок пополудни.

- Какой чеснок, какой борщец!
Какой нам хрен на бутерброды!
Поедем к морю!
Где девчонки?!! –
- уж весело шатаясь,
с растянутой тупой улыбкой,
так и оставшись в башмаке одном,
настаивал в куражьЕ Давл.
Согнул колени, чтоб на шторы прыгнуть…
Однако-ж, не успел…
Качнулась палуба
и резко – в клюв бардовый…
Расплющило о коврик тело…

…

Едрить ту зюзю!
Ни фига не помню: опять что-ли вчера надрались?
Как хреново!.. И мутит, и плющит.
Ёлки без палочек,
ёлки лиловые!
О-о-х: мои мозги и внутренности,
что ж вы, нежно-мимозные, так тяжко реагируете?..
И пернатые орут как в мегафон!

- Э-э-й! Комартэлло, ты как?
Вставай, лечиться будем!
Перчик-хрен-чесночок-бульон-лапщичка-борщечок-медок! Отжались! И на службу!

- Иди ты к страусам Гороныч!
Залечил уже всех хреном своим!!!
Все стены, блин, лапшою и капустой обмазаны!
Опять что ли вчера на пляж гоняли?!
Ты ж знаешь, что как выпью, душою рьяно тяготею к морю.
А где автомат?
На чём гоняли сто кэмэ туда и (кто-ж суммирует?) обратно?
Кирдык полнейший!
И командарм оденет на кукан!
И башмак один…
О-о-х-х-х, как плохо мне, - пассаж закончил Комартэлло,
скрутившись на коврике в калачик
и дрожа не понятно от чего в такую то жару и духоту.

«Да, жалко, Давла Комартэлло!
Слабоват.
И фамилия непонятная: то ли грек, то ли итальянец,
а может и вовсе…
Да нет, не японец, точно.
И не грузин, однозначно.
Нельзя ему употреблять.
Память напрочь отшибает!
Комарик он и есть комарик!
Вроде тело, а вроде и нет его.
Но, ведь, надо-ж, жрёт-то как!!!
А, действительно, где-ж автомат-то его?»

***********

Бонус:
Атташе-переводчик Посла
перебрал на банкете...
Поднимаясь с горшка,
зацепил ручку двЕри.
Оторвал её нафиг...

Вот напасть: дверь вовнутрь
открывалась. Не выйти...
Замурованной кошкой,
матерясь, ногти - в кровь...
Звукоизоляция...

Жажда. Паника. Обнаружил
подобие швабры. Долго-долго стучал в потолок...
Утром вскрыли.
Живым и обмякшим.
С питьём завязал.

18.07.2006 г.
© И.Агафонов, 2006 г.