Производственное порно или Homo erectus

Автор – RitaSe

За последний месяц на сайте появилось сразу два масштабных полотна о трудовых буднях порнобизнеса, вышедших из-под клавиш нечастых на «Прозе» писателей-профессионалов. Это «Доводчик» Виктора Улина и «Как я снимался в порнухе» Саши Пушистого. По содержанию и стилю - вещи абсолютно разные. Саша ведет повествование от имени юного москвича, отправившегося в недельную халтурку на жизнерадостный молодежный перепих. Сочинение еще не окончено, но первые шесть глав дают о нем сносное представление. «Доводчик» же – вещь суровая и мировоззренческая, о сексе, который не просто хобби или профессия, но возвышается до образа жизни. Кончается «Доводчик», само собой, плохо, но чем именно я говорить не стану, чтобы не портить интригу тем, кто будет его читать.

 Предупреждаю сразу – если вам до шестнадцати, восприимчивая психика, аллергия на Де Сада или вас тошнит от фотографий повесившихся, то Улина лучше и не начинать – и не обвинять меня, что посоветовал.
 
 Появление сразу двух подобных вещей показательно – оно свидетельствует о стремительно заполняемом вакууме христианско-коммунистической морали. Чем же он заполняется? В общем, ничего нового под солнцем нет, и дуэт Пушистый – Улин вполне укладывается в классические традиции эротизма - Бокаччо/Вольтера и Казановы/деСада. Для первой категории, секс – предмет насмешки и удовольствия, для второй - повод рассуждений о порочности человеческой природы, трагичности бытия и т.д. и т.п.
 
 Честно говоря, сочинения со значительной сношательной частью я могу потреблять лишь как «Книгу о вкусной и здоровой пище» - отрывками. Чтение подряд в таких случаях представляется мне крайне утомительным в своем однообразии. Это относится даже к классике жанра. Тема кто кому насколько ввел, кто что при этом проговорил и как это было приятно/неприятно участвующим сторонам исчерпывается еще быстрее, чем точные рифмы. Без содрогания могут думать о пятистах страницах четырехстопного ямба лишь завзятые гурманы – я не принадлежу к их числу.

 Особенно тяжко мне давалось творение Улина, проникнутое чугунным немецким духом романа о воспитании. Герой с де-садовской дотошностью исследует все возможные и невозможные разновидности полового удовлетворения и неудовлетворенности - вплоть до секса с собакой (в целом это не одобряется), особенностей транссексуалов и коллизий бабушка - внуки. Вторую половину (каюсь) я попросту проскочил на всех парах.

 Собственно «доводчик» - унылый неудачник Володя, бывший алкоголик и психологический импотент с зашитой «торпедой», в котором внезапно пробуждается дар к обслуживанию женщин и лиц, чувствующих себя таковыми. Он на некоторое время идентифицирует себя как звезду порноиндустрии - но в конце романа вновь теряет нить существования. Вторая фигура – режиссер Кирилл, человек на своем месте, творец креативной порнухи, профессионал и воплощение успеха. Есть также несколько женских персонажей с соответствующими женскими проблемами. Амплитуда метаний Володи - от восторга признания оргазма основной целью существования до ужаса от того, насколько скотскими способами этот оргазм достигается. Кирилл же – гомосексуалист, принципиально снимающий лишь гетеро, и его отношение к происходящему - отрешенно-эстетическое и деловое.

 Улин утверждает, что его роман - по жанру - производственная проза, то есть читателю должно сообщаться нечто новое о специфической деятельности. Именно производственная составляющая показалась мне малоинтересной; сексуальный ликбез был в новинку сразу после перестройки, но потоки литературы быстро свели на нет удивление от чудес гимнастики оплодотворения. Сама же организация дела – попросту разумна. Фирмочка по закупке-продаже одежды работает примерно так же, как порностудия - и этим все сказано.

 На самом деле, как мне кажется, роман - о комплексе Казановы - о мужчине, безуспешно ищущем смысла в своем предназначении самца.

 Если герой Саши воспринимает секс как развлечение, а порно как студенческий приработок, то Володя Улина буквально оказывается погребенным под нижней частью человеческого тела. Эротика для него - сродни труду шахтера, который в поте лица выдает на-гора оргазм за оргазмом и в конце концов гибнет в завале.
 
 Вопрос о том, должна ли порнография терпеться в обществе, законодательно ныне решен в том смысле, что проще ее разрешить - в разумных пределах, и преследовать лишь определенные экстремальные формы. Это законодательное разрешение не снимает, однако, вопроса о том, что мы можем ожидать, выпуская на волю пещерного демона либидо.

 Так ли безобидно - пушист Homo erectus, как это представляется герою Саши? «Доводчик» свидетельствует о том, что игры в пещерах вполне могут окончиться переломанными конечностями.
 
 С другой стороны, надсадный трагизм Володи и холодный цинизм Кирилла воспринимаются как знак отчаяния в жизни, некая безбожная аскеза. Герои Саши - подростки, весело играющие со спичками. Герои Улина - схимники и мученики, которые уходят от мирского поклониться идолу живота.

 "Никомахова этика" Аристотеля говорит о середине как идеале. Пушистый и Улин отклоняются от середины в противоположные стороны.

 Возможно, правда, назначение литературы состоит именно в исследовании углов.