Много дверей и комнат

 В моем доме много комнат. Но никто и не догадывается об их существовании. На вид квартира как квартира. На девятом этаже с постоянно ломающимся лифтом. Она и была обычной квартирой, пока подо мной не поселился сосед снизу. Сосед решил сделать глобальный ремонт, он разнес вдребезги все стены-перегородки, наворотил новых труб. Вместо узкого коридора с дверями в боковые комнатушки, положенного по проекту, у него получилась одна большая комната – гостиннокухноспальная. Ремонт продолжался два месяца, и только потом наступила спасительная тишина. Вот тогда я стала замечать, что в моей квартире происходят изменения.
 
 Как-то я шла по своему длинному, узкому коридору и наткнулась на одну лишнюю дверь. За дверью было пусто и темно. Я включила свет и увидела окно с биноклем на подоконнике, а еще стол, заваленный бумагами, на столе компьютер, в углу раскладное кресло с шерстяным пледом. В комнате никого не было, но возникало ощущение того, что кто-то только что вышел. Строки на бумаге были корявыми, я не находила в них особого смысла. Было похоже на черновики рефератов по экономике, медицине, математике, астрономии- разнообразный узко-профессиональный сленг- треп. Но, тем не менее, я просмотрела почти все бумаги. Странно, конечно. Ведь в наше время никто не пишет рефератов вручную- это все равно, что самому выращивать селедку для засолки в аквариуме. Было видно, что и пишущего это занятие не очень устраивает. Буквы и строки на листах нервно прыгали, небрежно переплетались, порой переходя в откровенно стенографические значки. Иногда на полях возникали густо заштрихованные ромбы и печальные рожицы без тела, просто с ножками и ручками. Добросовестно перебрав бумаги, я поняла, наконец, что от них мало толку. На компьютере же стоял пароль, и в программу зайти было нельзя. Тогда я выключила свет, открыла шторы и взяла в руки бинокль. Мой увеличенный, всепроникающий глаз прошелся по чужим окнам и поднялся над крышей. Там висела полная, мертвенно-бледная луна. Ее магнитные щупальца захватили мой взгляд. Я смотрела на нее не отрываясь минуты три, потом положила бинокль на место и задернула шторы. Шторы были сшиты из ткани прошлого века- бордовый вельветон.
 Я должна была как-то оценить данное событие- ведь все-таки появление лишней комнаты в квартире- это не шутка. Переполнившись впечатлениями, я легла в кровать, накрылась одеялом, чтобы удобней было рассуждать, и заснула.

 На следующий день, кроме этой двери возникла еще одна дверь в другую комнату, длинную, прямоугольную- напротив двери окно. Комнату поперек перегораживала кровать тяжелобольного человека. Рядом с кроватью стоял маленький замызганный столик для чая и еды, на нем хрустальная, засаленная ваза. В вазе старческие очки для дальнозоркости, бритвенный набор Спутник, тупые ножницы и потрепанный блокнот с адресами. Под кроватью лежало судно с резиновыми желтыми перчатками и круглой красной пластмассовой щеткой. Подумав немного, я протерла столик и расправила смятое белье на кровати.
 
 Через день я открыла еще и третью дверь. Здесь была мягкий, кофейный бархатный диван и тоже столик, только журнальный. Воздух слабо источал запах духов с жаркими нотами мускуса. На диване были разбросаны дамские журналы и что-то из косметики- все очень яркое. Тени с блестками, губная помада с клубничным привкусом, пузырьки с сиреневым тальком и черно-белые пуховки.

 Прошло еще несколько дней, и я сжилась с этими комнатами. По ночам мне слышались смех из дамской или стоны из старческой, или ровное жужжание компьютера. Иногда я вставала с кровати, босиком подходила к дверям, приставляла к ним ухо. В жужжании компьютера и стонах-кряхтении-храпении больного не было ничего интересного. Наверное, чуть больше информации я бы могла получить от девушки. Ухом, приплющенным к двери, я слышала ее отдельные слова, фразы, но они, втекая в мой мозг и не обрабатываясь им, тут же вытекали из него. Было ощущение, что девушка говорит на незнакомом мне языке, хотя вроде бы я слышала отдельные слова. Я их слышала, но почему-то не успевала запомнить, связать в одну цепь смыслового предложения. Если у меня хватало смелости открыть дверь, то в комнате тут же воцарялась тишина. Как только я закрывала дверь, жизнь за ней начиналась снова. Это было похоже на то, как открываешь дверцу холодильника. Открыл- есть свет, закрыл-нет. Здесь было все так же, только наоборот. Стоило мне открыть дверцу- жизнь за ней гасла.

 Все-таки, отваги ходить ночами по странному коридору было у меня не так много, а вот днем я осмеливалась и подолгу могла находиться в дополнительных комнатах. Больше всего меня привлекала, конечно, самая первая - компьютерная.
 Однажды, Компьютерщик не оставил пароля и теперь на его компьютере я сидела целыми днями в Интернете. Я смотрела все его ссылки и часами вчитывалась в неожиданно интересные мне узкопрофессиональные статьи. Я читала запоем, пока мои глаза не начинали просить меня о пощаде. В перерывах я наливала себе чаю и шла в комнату Красотки. Там я могла позволить себе поваляться на диване и даже накрасить губы клубничной помадой.
 Я совсем не хотела заходить в комнату с Тяжелобольным. Но комнаты, каждая имея свой дух, требовали от меня своего присутствия. Так что каждый день я мочила тряпку и шла протирать столик Тяжелобольного. Однажды для разнообразия я положила на этот столик книжку «Сила духа». Вроде бы ее начали читать. Потому что на следующий день я нашла в ней закладку- неровную, обкусанную полоску газеты.

 Понемногу я привыкала к комнатам. Ко мне никто не ходил в гости, и я никого не звала. Прошел уже месяц, как я уволилась с нелюбимой работы в школе. Я решила повременить с устройством на новую работу. В принципе, конечно, она у меня уже была. Кто-то из подруг звал меня поторговать обувью в частном магазинчике. Зарплата там была в два раза выше, чем в школе. Но, собственно, сейчас, когда я сидела дома, это имело маленькое значение. Мне не нужны были новые вещи, вот разве что продукты…
У меня были в запасе всякие крупы и конфеты. И в магазин я выбиралась только за мясом, хлебом, молоком и овощами. Улица слепила меня ярким светом и бензиновым шумом. Добежав до магазина, я уже спешила обратно в свой тихий мирок. Подруги звонили мне редко, говорить с ними мне особо было не о чем.

 Однажды, проснувшись, я нашла в своей квартире еще одну дверь, она вела прямо на улицу, так, как если бы моя квартира находилась на нулевом этаже. Я помню, что у меня даже не было удивления, кажется, я подспудно была к этому готова.
 Улица была четко виртуальной, яркой, чистой, хорошо очерченной безо всяких мелких выбоин, щелей, неровностей- всех этих вездесущих примет постоянного разрушения. Вокруг улицы стояли дома, за домами снова дома. Замкнутое пространство с разомкнутыми коридорами времени. Странное ощущение - я стою на улице, перегороженной домами, и ощущаю за ними бесконечную глубину мира. Но я могу стоять, скажем, на берегу океана и задыхаться от его ограниченности. Просто, видимые размеры пространства не всегда соответствуют его действительным размерам.
 Когда я нашла выход в виртуальный город, я перестала выходить из дома на реальную улицу совсем. Я закрыла изнутри все двери своей квартиры и позвонила всем подругам, чтобы они вдруг не начали разыскивать меня.
-Я уезжаю надолго, на несколько лет, - сказала я им.

 В виртуальном городе жили виртуальные люди. Было интересно смотреть, как проявляются их индивидуальности. Я начинала разговаривать с ними, и их лица под моим взглядом начинали обрастать деталями, наполняться скрытыми смыслами и новыми выражениями. Я обращалась к ним с любыми вопросами от «Который час?» и «Как пройти на улицу такую-то?» до « В чем смысл жизни?» и «Верите ли вы вечную жизнь?» Люди охотно шли на контакт, они были веселы и приветливы, иногда даже излишне разговорчивы. И, наверняка среди них ходили и мой Компьютерщик и Красотка, а в каком-то из домов лежал Тяжелобольной.
 Иногда я смотрела на окна домов. По вечерам они были освещены, и за ними шла неведомая мне жизнь. Виртуальный город был тих и ласков, в нем можно было гулять ночами, в этом городе не было убийц и грабителей, ведь людей этого города создавала я. Я даже мэра придумала. Просто подошла к одному солидному мужчине и спросила его, не хочет ли он быть мэром этого волшебного города. Его лицо ожило спокойной, благообразной улыбкой священника.
-Вы попали прямо в точку, - сказал он мне, - всю жизнь я мечтал об этом.

 В виртуальном городе я нашла себе работу по душе. Я ее просто придумала, как и все вокруг. Я торговала какими-то сногсшибательными масками, которые делались живыми на лицах. Разные маски. Я легко создавала-рисовала их дома в комнате у Компьютерщика, потом распечатывала, вырезала из бумаги. В моем городе эти маски оживали. Люди охотно раскупали их у меня, я и себе сделала одну, самую любимую. Я нарисовала свое новое лицо- лицо той самой Красотки. Клубничная помада, блестки на веках, прикосновения черно-белых пуховок…

 Однажды ко мне подошел Компьютерщик. Он прятал свой взгляд за черными очками. Я сделала вид, что не узнала его. Он долго и тщательно перебирал связки масок, нанизанные петлями резинок на мои руки.
-Мне нужна маска идиота, а у вас такой нет,- сказал он мне, вздыхая как Тяжелобольной.-Знаете, такая откровенная маска идиота-улыбка до ушей, красный нос пуговкой, что там еще… Оттопыренные уши?... Подскажите!
-Вы точно это хотите? – спросила я его.
-Да, да! Во мне столько информации, я просто переполнен ею, она сжирает меня… Я хочу ее отпугнуть маской идиота… А вы, простите… Ваше лицо мне смутно знакомо…Как же я вас сразу не узнал.
Он покраснел, отчего-то стал путаться в словах. Мне было приятно его смущение.
-Снимите очки, - улыбнулась я ему.
Он снял очки и классически пронзил меня взглядом сине-серых глаз. Это был увеличенный бинокулярный взгляд, магнетическое притяжение луны.
-Красотка…-наконец, выдохнул он.
-И не просто Красотка, а умная Красотка, - ответила я смело.
-Ты привлекательна, я чертовски привлекателен, так пойдем же пошляемся по городу. Бросай свои маски!
Я бросила все маски, кроме той, что была на моем лице, и мы, взявшись за руки, пошли по городу. В моем городе все было настолько идеально и ярко, что хотелось идти по нему и идти, открывая новые пути. Идеальность образа рождала ощущение радости.
-Я проголодался, - сказал Компьютерщик, - и я знаю, здесь неподалеку есть одно неплохое местечко.
Неплохое местечко оказалось маленьким ресторанчиком с незамысловатым названием «Прием пищи». Я подумала о том, что туалет в таком заведении следовало бы назвать «Отъемом пищи». И еще я вспомнила одну вещь, что забыла, когда последний раз ела и соответственно ходила в туалет.
Мы сели за стол, накрытый скатертью из знакомого мне бордового вельветона. Я пригляделась к ней и заметила несколько крохотных пятнышек старого жира. Подошел официант и закрыл от меня пятна накрахмаленной снежной салфеткой. Компьютерщик заказал мясо, соленья, вино-все острое и пряное. Он расслабленно откинулся на спинку кресла, а я осматривалась вокруг. Мне хотелось растянуть мгновение до принятия пищи, зацепиться в этом куске пространства. Зацепиться было не за что. Гладкие стены, камин, барные стойки, остроконечные люстры под потолком. Я слегка отодвинула салфетку, чтобы снова увидеть жирные пятна. Пятна были на месте, и еще к тому же я заметила легкую трещину в паркетном полу и отошедший от стены плинтус. Кажется, за ним даже скопилась пыль. Это вселило в меня созидательно-разрушающий энтузиазм. Я продолжала находить-создавать трещинки, зацепочки-все то, что отличает реальную жизнь от виртуальной.
Но нам уже принесли заказ, и мы начали «прием пищи». Под столом наши ноги иногда соприкасались коленями.
Я ела чужую плоть, мясо животного. Она входила в меня обволакивающим сытным теплом, разрушая все мои идеальные устремления, покрывая их трещинками, зарубками, засечками. Я разрывала зубами мясо, а в свою очередь мясо изнутри разрывало меня.
-Что-то не так? – спросил Компьютерщик.
-Все так, - ответила я, подыгрывая ему.- Просто подумала, что в принципе, жизнь есть пропускание через себя другой жизни. Сначала от этого получаешь наслаждение, а потом боль.
-Я иногда боюсь стать тяжелобольным, лежачим. А ты боишься старости, Красотка?
-В этой жизни мы всегда поедаем чужую жизнь- будь это жизнь растения или животного. Мы разрушаем ее, а она разрушает нас, так что наше разрушение неизбежно. Мы сами создаем свою старость.
-Ты призываешь меня отказаться от еды? Еда-это одно из наслаждений. Если я не буду есть, что тогда мне остается? Любить тебя? Ты хочешь, чтобы я тебя поедал? Мое тело не может без энергии, оно просто жаждет энергии.
- Энергии мертвой плоти?- осторожно и очень тихо спросила я.
Я знала, что он сделает вид, что не расслышал моего маленького замечания.
-Ты пойдешь ко мне в гости?- спросил он.- Или мы пойдем к тебе?
-Наверное, лучше ко мне, - сказала я сопоставив две комнаты- его с компьютером и комнату Красотки с кофейным диваном.
-Ты знаешь, я давно искал тебя. Мне иногда казалось, что ты где-то рядом. Пока я сижу за компом, ты перебираешь мои бумаги,- он поднял бокал с вином.- Давай выпьем за нас.
 
Когда мы выходили из ресторанчика мои глаза создавали-находили уже много маленьких, но заметных деталей реала, всякие бумажки, вроде бы как ненароком выпавшие из урны, пятна от пальцев на зеркалах, даже приплюснутый шарик жвачки на полу.
На улице было совсем темно, часть фонарей не светила, и в темноте мы чуть не наступили на обиженно взвизгнувшую кошку. Рука Компьютерщика была теплая, почти горячая. Он обнимал меня, его губы пахли вином, и он рассказывал мне что-то об особенностях строения инопланетных гуманоидов, о душах разных музыкальных инструментов. Мне надоело его слушать, и я закрыла его рот ладонью.
За нашими спинами послышались шаги.
-Закурить не найдется? –спросил черный силуэт
-Нет.
- А что так?- нагло переспросил зверь, которого мы только что съели в ресторане.
-Мы идем домой, -сказала я зверю, глядя прямо в его глаза, окунаясь в бесконечность его зрачков, за которыми я увидела-ощутила неизбывно прекрасных гуманоидов, играющих в большом оркестре на арфах, скрипках, тромбонах.
-Простите меня, -сказал зверь, убирая когти.
-Ну, ты даешь, Красотка, - сказал Компьютерщик.- Ты умеешь взглядом укрощать?
-Только с тобой рядом, - ответила я ему.- Вдвоем –мы сила.
Я промолчала о том, что раньше,без него, вокруг меня не было зверей.
-Ты знаешь. Я живу, и рядом со мной живет моя надежда на вечную молодость и силу, и еще рядом живет страх смерти и бессилия. Иногда мне кажется, что стоит только открыть дверь… Я боюсь их открывать… Я боюсь их перепутать, - сказал он
-Почему боишься? Открыл, закрыл, вышел…
-Время течет только в одном направлении. Я не смогу выйти.
-Хорошо, - улыбнулась я, - сегодня я открою тебе дверь твоей надежды, а не старости.
-Красотка, я тебя люблю. Люблю! Слышите вы все!
Ответом ему были любопытные лица, появившиеся в окнах.
-Доставайте свои бинокли! Смотрите на нас! – ликовал он.
Я ощутила легкую тошноту.
-Мы уже пришли, - сказала я ему, тихонько вталкивая его в открытую дверь своей квартиры.
-Не сюда. Вот сюда…
Я включила боковой свет, опустила жалюзи на окнах. Он засмеялся счастливо как ребенок, обнял меня и упал на роскошный кофейный диван, прижимая меня себе.
Тошнота внутри меня стала просто нестерпимой.
-Подожди немного, я сейчас,- сказала я ему.- Мне надо привести себя в порядок.
Я вышла из комнаты прямиком в туалет. Там, склонившись над унитазом и засунув два пальца в глотку, я, наконец-то, освободилась от пищи. Она отвратительно кисло пахла, на губах остался привкус желчи. Комки и комочки, бурая жижа- это все только что было внутри меня. Я прошла в ванную. Мои руки и ноги дрожали от внезапного потливого приступа слабости. Я тщательно почистила зубы, прополоскала рот, вымыла лицо. Уже домывая его, я поняла, что с него смылась маска Красотки. Тогда я встала под душ, который смешался с моими слезами. Впрочем, и слез то особых не было. Я завернулась в махровый халат и подошла к двери Красотки. Там слышался легкий скрип дивана и приглушенные звуки поцелуев. Слов было не разобрать.
Я открыла дверь, за ней, как всегда раньше ,сразу же воцарилась тишина.
Я достала из кладовки старые рулоны обоев в оранжевую полоску, развела в ведре клей. В коридоре я нарезала три полосы, чтобы заклеить все три двери. С какой начать?

В ту ночь я так и не заклеила двери. Я просто легла спать. Уже утром привычно зашла в комнаты. Аккуратно сложила пачки листов на компьютерном столе, подняла жалюзи в комнате с кофейным диваном, вытерла прикроватный столик у тяжелобольного. После этого я вышла в свой виртуальный город.
Мои маски не валялись на земле. Кто-то заботливо поднял их и повесил на сук крючковатого тополя. Я снова нанизала их на руку и приготовилась продавать. Никто не подходил ко мне, и я вспомнила, что мое лицо без маски. Надо было хоть какую-то надеть на себя для рекламы. Я перебирала их, не в силах выбрать что-то подходящее. Почему-то мне стало зябко, и в ответ на мои ощущения подул серый ветер. Он нес в себе всякий разный городской мусор, выдыхая на меня пыль чужих шагов, осыпающихся домов, неприютного городского неба. Я стояла как часовой на посту, пока не увидела их. Компьютерщик и Красотка шли, взявшись за руки. Он что-то увлеченно рассказывал ей, она смеялась. Я уже не знала, хочу ли я снова оказаться на ее месте. Но продавать маски мне тоже расхотелось. Я снова повесила их на сук и пошла, не разбирая направления, наугад по улицам. Улицы выставляли передо мной дворы, переходы, дома, арки, подъезды. Я шла мимо них и сквозь них, пока не вышла к своему дому.
Около него было много опавших листьев, которые сметала в кучу дворничиха с лицом, до носа укутанным в шерстяной растянутый шарф. Передо мной была обшарпанная дверь моего подъезда, дребезжащий лифт на девятый этаж.
Через несколько минут я уже была в своей квартире. В ней все было как и когда-то давно, раньше. Никаких лишних дверей и комнат. Я провела рукой по стенам- за обоями не было даже намека на недавние выпуклости дверей.
 
Я прошла на кухню, поставила чайник, заварила кофе. Под кружечку кофе можно было и помечтать. Но о чем? Об идеальном мире? Странно, мне казалось раньше, что если я попаду в мир без забот, то там, наконец, стану счастлива. Я попала в такой мир, я получила счастье, но оно выдулось из меня первым же порывом неприютного ветра.

Просто я надеялась найти счастье где угодно, в другом городе, в другом человеке, не подозревая о том, что оно должно вырасти во мне, внутри меня, стать моим личным, не зависящим ни от каких условий, оно должно стать счастьем моей жизни. Но это были общие рассуждения. А конкретно, я уже решила, что мне стоит купить кофейный диван, бинокль, открыть окна и хоть раз крикнуть:
-Я люблю тебя, жизнь…
Без пошлых добавлений про взаимность.