Атас, идёт спецназ. Дело Ульмана

Как раздолбайская пехота
подставила героический спецназ
Чтобы разобраться в хитросплетениях «дела Ульмана», необходимо более ясно представлять, о чём вообще идёт речь. Между тем по сравнению с бравыми спецназовцами танкист Буданов выглядит как добрый Санта-Клаус, развозивший на броневике подарки для юных девочек.

А речь идёт о так называемой «спецоперации» федеральных сил с целью захвата раненого полевого командира иорданца Хаттаба и двадцати его подручных, которые, по оперативным данным, скрывались в районе селений Верхний и Нижний Дай (Шатойский район) и собирались уходить в Грузию. Боевики должны были передвигаться либо на УАЗах, либо на «Нивах»-внедорожниках: иначе по раскисшим зимним дорогам не проехать (как выяснилось позже, Хаттаб опередил преследователей и скрылся на «Ниве» ещё до начала спецоперации).

С самого начала операция превратилась в дикую клоунаду (если верить показаниям её руководителей на суде). По плану блокировать основные дороги района должен был мотострелковый полк, дислоцированный в Борзое, а шести группам спецназа ГРУ ставилась задача перекрыть тропы и перевал выше, в горах. Но неопытные мотострелки целым батальоном заблудились и сбились с пути (как традиционно случается в страшных сказках). И элитными войсками спецназа ГРУ, по выражению руководителя наземной разведки военной комендатуры Шатойского района майора Виталия Немержицкого, просто «заткнули дыру», заставив осуществлять проверки на дорогах – прямую задачу обычных пехотинцев. «Они делали не своё дело и находились не на своём месте», - заявил Немержицкий. Один из подсудимых, старший лейтенант Александр Калаганский, выразился грубее и проще: «Если бы не раздолбайская пехота, нас там вообще бы не было и ничего бы не произошло. По существу, она нас просто подставила».

Так группа 641-го отряда спецназа ГРУ из Новосибирска в составе тринадцати разведчиков во главе с капитаном Эдуардом Ульманом 11 января 2002 года оказалась у селения Дай. В её задачу входило блокирование одной из дорог. Это значило: останавливать и досматривать любой транспорт, в случае отказа остановиться - стрелять по колесам, при сопротивлении открывать огонь на поражение. В 15.20 на дороге из Шатоя в Дай бойцы заметили автомобиль УАЗ-«таблетку», в которой ехали шесть человек: водитель Хамзат Тубуров, 22-летняя Зайнаб Джаватханова, директор Ночхи-Килойской школы Саид Аслаханов, завуч этой же школы Абдул-Вахаб Сатабаев (оба выезжали в район на совещание), лесник Шайбан Бахаев и 25-летний инвалид Джамай Мусаев. У всех этих людей были в порядке документы, а оружия при себе не имелось.

Капитан Ульман, по его первоначальным показаниям, испугался, что начальство будет ругать его за «нерасторопность»: ослабив бдительность, группа случайно пропустила, не остановив, этот самый злосчастный «уаз», набитый пассажирами. И тогда капитан скомандовал «Огонь!» вслед удалявшейся машине. «Автомобиль отъехал совсем недалеко, - рассказывает адвокат Людмила Тихомирова. – У спецназовцев было снайперское оружие, и очень легко можно было остановить машину, пробив скаты. Но то ли от страха Ульман не догадался, то ли такова выучка нынешней «военной элиты», только в результате обстрела один человек был убит, а двое ранены».

Спецназовцы отвели чеченцев в расположенную поблихости кошару и оказали чеченцам медицинскую помощь (это подтверждают показания бойцов Цыбденова и Попова, делавших перевязку раненых). Затем Ульман связался с непосредственным начальником, заместителем командира 641-го отряда ГРУ майором Алексеем Перелевским, сообщил все подробности и сказал: «Есть груз 200» (груз 200 обозначает труп). «У тебя не один, а шесть грузов двести», - якобы ответил майор. К вечеру оставшихся в живых пассажиров расстреляли в спину, свалили трупы в УАЗ и сожгли вместе с машиной. Перед этим чеченцев вывели из заброшенной кошары. Извинились за доставленные неудобства и – пожелали спокойной ночи… Так сказать, спецназовская «колыбельная»

Дело действительно затянулось до ночи с 11 на 12 января. Это помогло одному из чеченцев, раненному в ногу Джамаю Мусаеву, бежать и скрыться в кустах. Разведчики его не нашли, но вскоре он умер сам – от потери крови.
Убивали и жгли исключительно «руководящим составом»: лейтенант Александр Калаганский и прапорщик Владимир Воеводин. Видимо, такое ответственное дело рядовым поручить не решились. Зато потом командир проинструктировал всех, как надо отвечать одно и то же и хором. Не получилось. Солдаты спецназа, потрясённые увиденным, полностью изобличили командиров. К тому же нашлось немало свидетелей, видевших спецназовцев рядом с УАЗом и чеченцами.

Полковник в валенках не знает ничего
ТАК В ЧЁМ ПРОБЛЕМА? Всё предельно ясно. Перелевский отдал приказ уничтожить чеченцев, Ульман его дублировал, Воеводин и Калаганский расстреляли мирных жителей… Всё закреплено показаниями свидетелей и уликами. Почему же дело тянется уже четвёртый год? Почему присяжные заседатели в конце 2004-го и в середине 2005-го полностью оправдали преступников?

Вот тут начинается самое интересное. У большинства журналистов, наблюдавших за процессом, с самого начала появились смутные подозрения. Уж больно просто выходит: какой-то оперативный офицер связи – и вдруг берёт на себя ответственность за уничтожение пяти мирных жителей (и сокрытие гибели шестого)! Что-то тут не вяжется; явно Перелевский, как сказал бы Гоголь, «не по чину берёт»…

И действительно, в ходе судебного следствия майор заявил, что лишь дублировал приказ заместителя командующего Объединенной группировкой войск (сил) в Чечне по ВДВ полковника Владимира Плотникова. А позднее защитник подсудимых Роман Кржечковский, не оспаривая сам факт преступления спецназовцев, потребовал «определить истинных виновников этого происшествия», указав, где именно искать. Помимо Плотникова, прозвучали фамилии бывшего офицера оперативной связи при штабе ОГВС Игоря Шилова, бывшего начальника штаба Шатойской комендатуры Марка Питерского, начальника штаба в/ч 87341 Дмитрия Шевелева, а также других высокопоставленных военных руководителей. Эти свидетели должны были прояснить истинную картину произошедшего.

Должны были, да не прояснили. Многие из них просто не прибыли в суд для дачи показаний. Впрочем, самого руководителя операции по поимке Хаттаба, Владимира Плотникова, нам услышать посчастливилось. Впечатление незабываемое…
ПОЛКОВНИК ВЫСТУПИЛ В СУДЕ 16 ФЕВРАЛЯ 2005 ГОДА, во время второго процесса.

Правда, с первых же минут допроса оказалось, что на самом деле никакими сведениями о группе Хаттаба никто из «военных стратегов», которые готовили блистательную операцию, не обладал.

-Я вообще сильно сомневался, что в Шатойском районе может быть Хаттаб, - поведал суду Плотников. – Пограничники тоже не были уверены. Перед нами стояла задача просто проверить сведения.

-Зачем же для простой проверки надо было привлекать огромное количество сил и средств, чуть ли не целый фронт открывать? – поинтересовался Кржечковский.
-Так принято, - пожал плечами полковник.

Когда у Плотникова стали выяснять, подчинялись ли непосредственно ему шесть групп спецназа Главного разведывательного управления, среди которых была и группа капитана Ульмана, Владимир Васильевич ответил категорическим «нет!». Во всяком случае, в боевом распоряжении про них ничего не говорилось. Вскоре оказалось, что руководителю спецоперации по поимке Хаттаба не подчинялись также ни авиация, ни артиллерия, да вообще никто, кроме мотострелкового и миномётного батальонов.

-В чем же тогда заключались ваши обязанности? – удивлённо спросил защитник.

-В проверке паспортного режима в селе Дай, - бесхитростно пояснил полковник.

Сидевший рядом со мной подсудимый Перелевский хмыкнул: «Это же обязанности командира взвода!».

Впрочем, вскоре оказалось, что и майора Алексея Перелевского, оперативного офицера по связи с группами спецназа ГРУ, Плотников тоже припоминает весьма смутно: ну, может, как-то мельком и пересекались…

-А кто же вообще руководил разведкой? – задал очередной вопрос Кржечковский.

Плотников высказал робкое предположение: возможно, его заместитель полковник Золотарёв? То есть он не уверен, но не исключает такой возможности. Не смог припомнить Плотников, обсуждал ли он со своим замом по разведке план будущей спецоперации. Кто его знает, может, да, может, нет… Полковник так твёрдо все отрицал, что, когда защита протянула ему листок и спросила, знаком ли Плотников с его содержанием, бравый командир тут же ответил – «Нет!».

-Да вы же его ещё не читали! – заметил Роман Кржечковский.

-Всё равно не знаком!

Руководитель операции также не побывал на месте трагедии, где были расстреляны чеченцы и подожжён УАЗ. В общем, после допроса Плотникова присутствующие стали сомневаться: а был ли он вообще в Чечне?

ОДНАКО ПОД ГРАДОМ ВОПРОСОВ СО ВСЕХ СТОРОН кое-что полковник всё же стал припоминать. Например, когда свидетель Александр Круплев (во время операции – командир 518-й группы спецназа ГРУ, принимавшей участие в злополучной операции по поискам Хаттаба) заявил, что при нём состоялся разговор Плотникова и Перелевского, когда последний доложил полковнику, что группа капитана Ульмана расстреляла УАЗик с чеченцами. «Не успели приземлиться, а уже есть результаты! – обрадовался Плотников. – Нормально, мужики!»

-Правда, вскоре я заметил, что Плотников и Перелевский находятся в каком-то замешательстве, - продолжил Круплев. – Но в чём дело, я не понял.

Плотников тут же пояснил суду, что ему действительно доложили о чеченцах, но не о мирных, а об убитых боевиках. А он попросил уточнить точное число убитых. Вспомнил полковник и о том, что приказал одной из групп спецназа (которыми «не командовал») блокировать дорогу к селу Дай. Когда защита заметила, что спецназ для этой цели не предназначен, полковник заявил, что не разбирается в таких деталях.

И не только в этих. Например, подсудимый Перелевский очень удивился, как получилось, что Плотников не имел права почти никем командовать у села Дай:

-Ведь вы были не только во главе спецоперации, но и являлись заместителем командующего всей группировки войск в Чечне! Разве в этом ранге вы не могли отдавать приказы?

На что Плотников, задумавшись, произнес:

-Надо бы это выяснить…

Все старания Перелевского освежить полковничью память оказались безуспешными.

Между тем майор пытался напомнить, как в самом начале операции прибыл на командный пункт на горе Дай-Лам и отрапортовал Плотникову, что поступает в его распоряжение с шестью группами спецназа. Что он, Перелевский, сразу по получении сведений от капитана Ульмана доложил Плотникову, что разведчики обстреляли УАЗ, один чеченец погиб, пять человек живы, оружия при них нет. Что Плотников поставил перед Перелевским задачу подорвать или поджечь УАЗ. Что по отбытии с горы Дай-Лам Плотников произнес историческую фразу: «Я вас не видел, я вас не знаю». Майор даже припомнил, что Плотников был в валенках.
Однако ясноглазый крупный мужчина с лихими усами привычно отвечал - «нет», «не помню», «не знаю». Амнезия, однако: тут – помню, тут – не помню…

Кстати: заместитель Плотникова, полковник Сергей Золотарёв, заявил на суде, что Ульман никогда не расстрелял бы чеченцев без приказа сверху. Не взял бы на себя ответственность и майор Алексей Перелевский. Такие полномочия были лишь у руководителя спецоперации – полковника Владимира Плотникова.

Судить нельзя помиловать
ВОТ ТУТ-ТО И КРОЕТСЯ ВЕСЬ СЕКРЕТ двойного оправдания спецназовцев. Присяжные признали их невиновными вовсе не потому, что бойцы непричастны к преступлению. Это было сделано дважды и демонстративно для того, чтобы процесс наконец-то вошёл в русло справедливого разбирательства, а не поиска «стрелочников»! Заседатели недвусмысленно намекнули на то, что, пока на скамье подсудимых не окажутся руководители высшего военного командования, которые осуществляли операцию, обвинительного приговора вынесено не будет. Или – все, или – никого!
Военная Фемида к такому повороту оказалась не готова. Одно дело – осудить капитана Ульмана (ставшего уже майором) или даже майора Перелевского. Но совершенно другое – когда речь идёт о заместителе командующего ОГВ и иже с ним. Тут Фемиде не только глаза завяжут, но и руки отобьют, как Венере Милосской. А то и голову.

И началась свистопляска, которую назвать иначе как позорной нельзя. Вы вообще понимаете, что такое – отменить ДВАЖДЫ вердикт суда присяжных? Такого не случалось в истории ни одной из стран, где такой суд действует! Если присяжные сказали «невиновен», значит, невиновен. Будь ты хоть Джеком-Потрошителем, хоть пожирателем младенцев. Это, увы, издержки демократии. Не хотите – не вводите такой суд. Отмена возможна лишь в одном случае – в случае физического воздействия на присяжных или угроз их жизни и здоровью. В России же первый вердикт был отменён из-за того, что судья позволил себе в напутственной речи заседателям процитировать библейское изречение «Не судите, да не судимы будете». Несомненно, именно это «психологическое давление» решило всё в пользу подсудимых! Кто бы сомневался…

В общем, фактически речь идёт о противостоянии российского народа и высших военных чиновников (к которым, судя по всему, присоединились и чиновники штатские). И вместо того, чтобы обеспечить, наконец, полное, объективное, глубокое и беспристрастное рассмотрение уголовного дела, высшее руководство решило пойти путём привокзальных лохотронщиков, у которых выиграть практически невозможно.

ИНТРИГА СОСТОИТ В СЛЕДУЮЩЕМ: сторона обвинения и потерпевшие обратили внимание суда на то, что в ходе слушания нарушены права не только потерпевших, но и всех граждан Чеченской Республики на отправление правосудия. Так, отбор коллегии присяжных заседателей на процесс Ульмана осуществлялся по спискам из 12 субъектов Российской Федерации. Чечня в число этих субъектов не вошла, несмотря на то, что преступление – убийство шести мирных граждан – спецназовцы ГРУ совершили на территории именно этой республики. Суд руководствовался тем, что в Чечне не действует институт присяжных заседателей (он будет законодательно введён в республике с 1 января 2007 года).

Однако в своём письме на имя председателя окружного военного суда Виталия Горобца (оно поступило в военный суд в январе) президент Чеченской Республики Алу Алханов заметил, что все граждане России должны быть равны в своих правах. Между тем игнорирование жителей Чечни при отборе присяжных приводит к ущемлению права чеченцев на их участие в отправлении правосудия. Алханов просил Горобца «принять необходимые меры для вызова кандидатов в присяжные заседатели из Чечни». При этом президент сообщил, что в Чечне готовы составить свой основной и запасной списки кандидатов, и подчеркнул: «Российские законы не ограничивают возможностей формирования списка присяжных заседателей из граждан разных субъектов».

17 января суд оставил без удовлетворения просьбу президента Чечни.
Последовало также ходатайство обвинения и потерпевших о необходимости запроса в Конституционный Суд по поводу соответствия Основному Закону страны ряда положений законов о военных судах и присяжных заседателях. Вкратце претензии сводились к тому, что спецназовцев не имеют права судить присяжные, поскольку разведчики совершили преступление на территории Чечни, где институт присяжных заседателей пока не введён.

И это ходатайство судья Валерий Петухов отклонил. Однако оно было заявлено повторно. Все были уверены, что и в этот раз решение не изменится, поскольку одно и то же ходатайство не может рассматриваться дважды. Но тот же судья Петухов, который в январе 2006 отклонил ходатайство, в феврале удовлетворил его и заявил, что последнее слово должно быть за Конституционным судом России.

Правда, при этом Петухов подчеркнул:

-Дело Ульмана будет рассматриваться судом присяжных. Это не подлежит обсуждению, поскольку выбор формы судопроизводства – законное право подсудимых. Но и у потерпевших, и у жителей Чечни есть свои права. Конституционный Суд ещё в 1992 году принял решение о том, что законодатель должен обеспечить введение суда присяжных на всей территории России. Для исполнения этого решения времени было более чем достаточно. Но до сих пор существуют регионы, где суд присяжных так и не введён. Теперь Конституционный Суд должен разъяснить нам, возможно ли участие граждан этих регионов в качестве присяжных заседателей при рассмотрении уголовных дел в окружных военных судах.

ОШИБСЯ СУДЬЯ ПЕТУХОВ! Ой как ошибся…У Конституционного суда оказались свои представления о законности. Ну, знаете, когда не хватает четырёх тузов, из рукава вытаскивают пятого. Бравые конституционалисты решили… запретить рассмотрение «дела Ульмана» судом присяжных! Да, это нарушает права разведчиков. Ну и плевать! Теперь пусть этот вшивый народ попробует призвать высшее военное командование к ответу! Конституции захотели? Вот вам конституция!

Был, конечно, и другой вариант. Допустить нескольких чеченских присяжных к рассмотрению дела, как того и просил президент Чеченской Республики Алу Алханов. Однако в этом случае на 99,9 процента спецназовцев оправдали бы снова. Теперь же развязка более чем очевидна. Все разведчики окажутся за решёткой.

НУ И ЧТО? – скажет читатель. Разве это не справедливо? Пусть хотя бы исполнители сядут за «колючку». Они же убивали!

Никто не спорит: Ульман и его подручные виновны. Но это не повод для изощрённого издевательства над законом, для очередной демонстрации того, что о российское законодательство можно вытирать грязные сапоги. Это не повод плевать в лицо людям, которые избраны вершить правосудие. Даже если их вердикты кого-то не удовлетворяют. Я далеко не уверен, что Страсбургский суд станет на сторону адвокатов Ульмана. Я понимаю, что разведчики совершили страшное преступление. Но я также понимаю и то, что не меньшее преступление совершают и высшие российские власти, которые в очередной раз продемонстрировали народу, что он для них по-прежнему быдло.

Это заставляет нас вспомнить знаменитый спор Володи Шарапова и Глеба Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя». Помните знаменитое – «Вор должен сидеть в тюрьме! И народу всё равно, как я его туда посажу!». Страшная философия… Потому что она отдаёт право решать, кто прав, кто виноват, не суду, а кучке людей «при должности». Мы входим в жуткую пору «жегловщины». А от неё – один шаг до махновщины…

На фото: Эдуард Ульман (справа), Владимир Воеводин, Александр Калаганский (слева) и адвокат Роман Кржечковский - "Мы это дело перекурим как-нибудь...."