Звенящая нота Ля первая глава повести

ЗВЕНЯЩАЯ НОТА ЛЯ

 
 
 
 «Искуси меня, Господи, испытай меня
 Расплавь внутренности мои и сердце моё…
 Чтобы возлюбил я обитель дома Твоего,
 И место жилища славы Твоей».

 25 Псалом Давида «Псалтырь»




 

 Это был последний дополнительный поезд, уходящий летним расписанием в Крым с Курского вокзала Москвы.
 В Москве уже была глубокая осень, с утренними заморозками и низким, пасмурным небом. Ветер срывал последние листья с оголенных веток и гнал их по мокрым тротуарам, бросал под ноги спешащих прохожих и под колёса машин, несущихся в своём бесконечном движении по улицам Москвы.
 Посадку долго не объявляли. Наконец, щёлкнуло вокзальное радио, что-то прохрипев. Назвали номер поезда, но разобрать с какой платформы он отправляется, было невозможно. Пассажиры, растерянно озираясь по сторонам, переспрашивали друг у друга, что сказали по радио. Не разобравшись, подхватили свой багаж и наудачу устремились в подземный переход, пытаясь разглядеть на табло нужный номер. Поезд отправлялся с тринадцатого пути.
 Жанне предстояло дотащить до вагона чемодан и несколько пакетов с подарками. Они ужасно нарезали руки, норовили развалиться при каждом столкновении с обгоняющими пассажирами. Набухшая от дождя вязаная шапка постоянно сползала на глаза, чтобы поправить её приходилось поднимать к голове тяжёлые пакеты, что было настоящей пыткой. Настроение было соответствующее.
 Добравшись до своего десятого вагона, она нетерпеливо бросила ненавистные пакеты и чемодан к ногам проводницы и, наконец, смогла перевести дух.
 Проводница, разглядев её служебное удостоверение, расплылась в несвойственной приветливой улыбке:
 - Теперь отдохнёте, у нас в вагоне тепло и народу немного. Как поедем - принесу вам чайку, Снежанна Александровна, - заглянула проводница в удостоверение, - если что понадобится – скажите. Меня Надей зовут.
 Она помогла пассажирке внести в вагон пакеты. Но даже такая любезность не улучшила настроение Жанны. Добравшись до своего купе, она рывком открыла дверь и опешила. Несколько мгновений молча стояла на пороге.
 В купе сидели и громко разговаривали шестеро мужчин. При её появлении все дружно, как по команде, повернули головы и замолчали. Её сердитый взгляд видимо был настолько красноречивым, что трое сразу же вскочили, отчего купе стало ещё более тесным. Они хотели тут же выскользнуть из купе, но в дверях стояла она со своими сумками, в нахлобученной до самых глаз мокрой шапке.
 Немая сцена длилась недолго, первой пришла в себя она:
 - Мне кажется, что в нашем купе наблюдается перенаселение, - сказала она сердито.
 - Извините, Бога ради, мы из другого купе, уже исчезаем, - суетливо ответил за всех высокий немолодой мужчина, стоящий ближе к выходу.
 Она немного отступила от двери и четверо мужчин, один за другим ретировались.
 Жанна бросила на красный кожаный диван купе свои вещи и первым делом стащила с головы опостылевшую мокрую шапку. Взглянула в вагонное зеркало. «Ну, и красавица!» - рассмеялась она, глядя на своё отражение. Волосы стояли на голове, как пучок мокрой соломы, помада давно стёрлась, оставив на губах, привкус метала. Под глазами были круги от растёкшейся туши.
 Двое оставшихся на месте мужчин вскочили и вылетели за двери купе, видимо испугавшись её смеха больше, чем гнева. Такая перемена настроения попутчицы выглядела странновато.
 Первый робкий стук в закрытую дверь купе послышался, когда Снежанна уже привела себя в порядок: обтёрла лицо салфеткой, причесала волосы и переоделась в свой легкомысленный халатик. Она распахнула дверь, приглашая попутчиков войти, а сама, улыбаясь, с полотенцем на плече вышла в коридор вагона.
 Поезд уже оставил далеко позади пригороды Москвы. Дождь прекратился. Пробиваясь из-за туч, протянуло тонкие косые лучи солнышко. Мимо окон вагона пробегали перелески с облетевшей листвой. На открывшемся просторе, вдалеке, неожиданно показалась церквушка наполовину укрытая строительными лесами, как редкими гнилыми зубами. На её куполе, в тонких лучах солнца сиротливо поблескивал покосившийся крест. Дальше снова потянулись лесопосадки, перемежающиеся опустевшими полями.
 Снежанна любовалась летящей за окном поздней осенью средней полосы России. Неброские пейзажи умиротворяли. Спадало напряжение дня, плохое настроение улетучивалось.
 Когда она свежая, подкрашенная появилась на пороге своего купе, мужчины переглянулись. Она весело улыбнулась и сказала:
 - Не пора ли нам подкрепиться, дорогие попутчики, как вы считаете?
 Мужчины заулыбались, засуетились, доставая домашние припасы. Наперебой стали угощать пассажирку, в которой произошла разительная перемена. На столе появилась дежурная жареная курица, домашние пирожки, солёные огурчики, краснощёкие помидоры. Жанна тоже вынула из своего пакета, купленные в вокзальном буфете бутерброды, варёные яйца и шоколадку.
 - У меня только командировочный набор, - смущаясь, пошутила она.
 - Зато мне жена продуктов припасла, как на неделю. Обрадовалась, наверное, что на время от меня отдохнёт, - смеялся коренастый мужчина с чёрными усами подковкой и круглым животиком любителя пива туго обтянутым бордовым свитером.
 - Дмитрий Сергеич, - представился он. А это мой коллега – Владимир, как там тебя дальше? – обратился он к соседу.
 - Просто Володя, – назвал себя высокий, ладно скроенный блондин с карими весёлыми глазами. Он был в добротном спортивном костюме с гербом СССР на нагрудном карманчике. – А как вас называть? - спросил он, глядя в лицо попутчице.
 - Лидия, - неожиданно соврала Жанна. Зачем она это сделала, и откуда выскочило это имя, объяснить она бы не смогла. Ни одной Лидии не было даже среди её знакомых.
 - Очень приятно, Лидочка. Можно вас так называть?
 - Да, конечно, - улыбнулась она. Чужое имя создавало иллюзию защищённости, таинственности, приносило удивительное чувство свободы и безнаказанности. В то же время развлекало, внося элемент детской игры.
 Володя жестом фокусника выхватил из глубин своего дорожного саквояжа бутылку с рябиновой настойки и торжественно объявил:
 - Божественный, бодрящий напиток, необыкновенного малинового оттенка, фирма изготовитель качество гарантирует!
 - Подтверждаю, качество отменное, - подыграл ему Дмитрий Сергеич, - разрешите предложить?
 - Повелеваю! - Жестом королевы, издающей указ, мнимая Лидочка подняла свой стакан, как скипетр и, веселясь, произнесла: – Всем налить!
 - Вот это по-нашему, - одобрил Дмитрий Сергеич, принимая из рук Володи бутылку с искрящейся на свету жидкостью.
 Она чувствовала себя удивительно легко и свободно, совершенно не тяготясь обществом незнакомых мужчин, что было для неё давно привычным. Она училась в транспортном институте одна на курсе среди ребят, работала в мужском коллективе много лет, командовала ими к обоюдному удовольствию сторон.
 * * *
 Вкусная еда и особенно рябиновая настойка подняли настроение. Происходящее стало восприниматься в трогательно розовом свете. Попутчики были милыми и весёлыми. Шутили, болтали о разной ерунде.
 - А мы честно сказать вас, Лидочка побаивались, - вдруг признался Володя. Даже к проводнице обращались, чтобы нам купе поменяла.
 - Да, - поддержал его Дмитрий Сергеич. - Володька так прямо и сказал ей: - Что же, ты, Надюша, нам такую мегеру подсадила?
 - Неужели такой страшной показалась? – смеялась Лидочка.
 - А то! Видела бы себя со стороны. Появилась злющая баба, с кучей пакетов в руках, шапка набекрень, и с порога заявила: «Выметайтесь!» Мужики наши с перепугу по своим местам попрятались, а мы в коридоре жались, пока Надюшка нас не утешила. Она, кстати, к вам с большим почтением. Сказала, что вы её непосредственный начальник.
 - Нет, – продолжая смеяться, говорила Лидочка. - У них свой главный - начальник резерва проводников.
 - А вы, что же?
 - А мы… Осуществляем общее руководство…, - продолжала смеяться она.
 - Поня-я-тно, вы выше, - улыбаясь, Дмитрий Сергеич потыкал вверх толстым указательным пальцем. – Значит, вы в столице Крыма работаете. А в столицу нашей Родины, зачем ездили?
 - В командировку, в наше министерство, - без обиняков призналась Лида, - думаю в последний раз. Скорее всего, скоро Украина своё министерство откроет.
 - Вы так думаете?
 - А вам так не кажется? – ответила она вопросом не вопрос. Попутчики переглянулись и согласно закивали.
 И, к сожалению, оказались правы. Кончался октябрь, а в декабре волей отдыхающих в Беловежской Пуще распался наш великий и могучий Советский Союз.
 - Вы, как я понимаю, едете на военно-воздушную базу под Мелитополем. Не удивляйтесь, - сказала Лида, заметив вопрос на их лицах. - Доставка стратегических грузов в моей компетенции. И костюмчик у вас, Володя такой, как в отряде космонавтов. Приходилось видеть.
 Мужчины снова переглянулись и утвердительно закивали.
 Неожиданно дверь купе поехала в сторону и в образовавшемся проёме показалась голова со стриженым ёжиком волос, широко раскрытыми серыми глазами в длинных ресницах и детским румянцем на щеках.
 - Разрешите проникнуть в ваше веселье? – спросила голова мягким приятным баритоном. Не дожидаясь разрешения, вошёл стройный молодой человек в таком же, как у Владимира, спортивном костюме. Он уселся рядом с товарищами и искоса принялся разглядывать Лидочку, дурашливо говоря при этом:
 - Возьмите меня к себе, я хороший, уже совсем взрослый. Вчера у меня был день рожденья. А ещё у меня вот что есть! – Он извлёк из кармана курточки четвертинку коньяку и ловко пристроил её в центре стола.
 - Знакомьтесь, мой друг Андрей Рыбин. Лучший в мире бортинженер, изобретатель, умнейший человек и добрейший товарищ, – представлял его Владимир.
 Андрей в это время стоял посредине купе, раскланивался в разные стороны, прижимая руку к груди, как делают актёры, выходя на «бис».
 - Обычно он очень застенчивый, скромный, - продолжал Володя, - Я его прямо не узнаю. Это вы, Лидочка на него так влияете.
 - Отрицательно? – Смеялась Лидочка.
 - Нет, что вы! Очень положительно.
 Андрей был похож на кинообраз молодого интеллигента, созданный советским кинематографом. Маминого сынка. Лида мысленно надела на него очки в тонкой оправе, и образ полностью совпал. Затем она примерила на него тёртые джинсы и широкий свитер. Сразу же возник типичный бард с гитарой у костра. Она ещё немного поразвлекалась, мысленно меняя одежду Андрея, и каждый раз было точное попадание в придуманный образ.
 «А молодой человек не ординарен, сейчас он просто дурачится», - подумала она. И это был неожиданно приятный вывод.
 И будто в подтверждение своих мыслей она услышала слова Володи:
 - Андрюха, брось паясничать. Что с тобой сегодня?
 Андрей и сам не знал, что с ним произошло. Вчера мать с размахом отмечала в ресторане тридцатилетие любимого сыночка. И хотя Андрей опоздал на свой праздник потому, что готовил к отъезду на испытания последнюю партию оборудования, всёже успел вдоволь «наотмечаться». В нём ещё пузырились остатки вчерашнего праздника. Ощущение лёгкости в теле и одновременно тяжёлой головы для почти непьющего Андрея было необычным. К поезду он прибежал в последнюю минуту и сразу же завалился спать на верхнюю полку в первом попавшемся купе.
 Все специалисты и пилоты на новые испытания ехали в одном вагоне. Проснувшись, Андрей отправился на поиски своего лучшего друга. Он просто шёл на раскаты смеха, доносившиеся из Володькиного купе. Открыл дверь с приготовленной заранее фразой и … случайно заглянул в глаза женщины.
 Так… Ничего особенного. Чуть подведённые карие глаза, но в них была какая-то таинственная глубина. Женщина весело смеялась, а на дне глаз пряталась грусть и тоска. И вся она, в легкомысленном светлом халатике, с пышными тёмными волосами, совсем не «тоненькая берёзка», как принято говорить, показалась ему слабой и беззащитной. Рядом с ней ему вдруг захотелось быть весёлым и бесшабашным, чтобы слышать её смех, и в то же время добрым и сильным, чтобы оградить её от таившейся в глазах печали. Хотелось, как сейчас сидеть напротив и заглядывать в глубину карих глаз. Прикоснуться к тонкой голубой жилке, бьющейся на шее. Он с удивлением обнаружил, что со дна души поднималось что-то нежное, разрасталось, ширилось, раскрывая навстречу новому чувству свои объятия.
 Тем временем за окном вагона совсем стемнело. Замелькали редкие огоньки, ближе подступили деревья защитной лесополосы, образуя тёмную стену. Ровно стучали на стыках колёса, напевая бесконечную дорожную песню.
 Мужчины вышли в тамбур покурить. Жанна, воспользовавшись их отсутствием, быстро собрала со стола остатки еды, выключила верхний свет и с удовольствием нырнула под одеяло. Почувствовала слабое, приятное головокружение. Усталость тут же окутала её мягкой ватой, закачала на тёплой морской волне. Глаза сами собой закрылись. Жанна спала и видела свой любимый сон, который приходил всегда, когда ей было особенно хорошо.
 Раннее летнее утро на берегу Чёрного моря. Жанна стоит на берегу, вода неслышно плещется у самых ног. Солнце только показалось из-за горизонта, простелив на бледно-голубой спокойной воде золотистую дорожку. Диск солнца поднимается всё выше и выше, дорожка становится шире, приобретая яркие оттенки красного и золотого. Вот уже почти весь золотой шар поднялся над горизонтом, стало больно на него глядеть. Парчой заблестела, заискрилась сине-зелёная морская гладь. Первые лучи восходящего светила согревали, лаская щёки, плечи.
 Проспав не более получаса, она проснулась с радостным чувством отдохнувшая, как после долгого сна. В дверь тихонько стучали. Приглушённый стуком колёс голос звал:
 - Пусти, Андрей! Открой!
 В купе послышалось шевеление, шепот: Не открою. Человек спит, не шуми!
 В коридоре, удаляясь, затопали нарочито громкие шаги. Она зажгла ночничок над головой. На соседней полке, вжавшись в угол, сидел Андрей и в упор разглядывал её. Жанна смутилась и натянула одеяло до самого подбородка.
 - А где остальные? – спросила она – будто это было сейчас самым важным для неё.
 - Дмитрий Сергеич решил поменяться со мной местами, а Володя беседует с Надюшей - нашей проводницей. Скоро Орёл. – Подробно отчитался Андрей.
 - Да? Нужно выйти на воздух, - она спустила с полки ноги, пытаясь отыскать свои туфли. Андрей быстро наклонился, поднял и надел туфли ей на ноги. Она так растерялась, что не знала, что сказать. Промолчала. Вышло, что она приняла такое внимание, как должное. Жанна резко поднялась, оправила свой слегка измятый халатик и направилась в коридор.
 Поезд замедлял ход, въезжая на станционные пути Орла. Купе ярко освещали огни большой станции. Андрей продолжал проявлять заботу:
 - Лидочка, не выходите в тамбур раздетая. Там очень холодно.
 Она просто не знала, как реагировать на такое к себе внимание, и выпалила:
 - «Не учите меня жить, а лучше помогите материально!» Шутка Эллочки Людоедки была немного грубовата, да и тон не из лучших. «Чего это я?» - сама удивилась Жанна. Ей совсем не хотелось грубить Андрею. Она постояла в коридоре, рассеянно разглядывая пассажиров. Немного продрогнув, вернулась в тёплое нутро купе. Уселась на своё место и стала с преувеличенным вниманием глядеть в окно.
 Андрей молча выскользнул за дверь. Через минуту она увидела его на перроне рядом с Володей. Они что-то оживлённо обсуждали. Андрей говорил, подкрепляя свои слова жестами.
 Уже давно остались позади огни станции. Навстречу поезду неслась осенняя ночь, а Жанна всё сидела у окна и глядела в темноту. Незаметно для себя она задремала.
 От движения поезда дверь приоткрылась и впустила в купе узкую полоску света, а с ней голоса, доносившиеся из коридора. Она различила мягкий баритон Андрея:
 - А мне всё равно, что было до меня. Я знаю, что будет дальше и только это сейчас важно. - После наступившей паузы послышался низкий голос Володи:
 - Может быть ты прав. Поступай, как знаешь!
 Андрей вошёл в купе, закрыл за собой дверь и в темноте тихо позвал:
 - Лида! Лидочка, вы не спите?
 - Нет, - ответила она также тихо. Щёлкнул выключатель. Вспыхнул свет, который сразу превратил таинственный мир в реальный. И больше не было нужды шептать.
 - Вы, Андрей, хотите мне что-то сказать?
 - Пока вы спали, я всё обдумал, - торопился высказать свою мысль Андрей. - Сейчас хочу, чтобы вы меня выслушали.
 - Пожалуйста, если это для вас так важно.
 - То, что я хочу сказать важно для нас обоих, – начал Андрей. – Вы должны знать обо мне как можно больше. И узнать именно от меня. Я сам пока не разобрался почему, но твёрдо уверен, что, наконец, встретил ту женщину, которую каждый мужчина ищет всю жизнь. Я не женат. Нет, я когда-то был женат. Это было давно, когда я учился на втором курсе. К нам в МФТИ на новогодний вечер пришли студентки из Педагогического института. - Он сделал паузу и продолжил. - Она была златокудрая, высокая, весёлая и настойчивая. А я неопытный, податливый, домашний мальчик. Мы поженились через два месяца, а ещё через три разошлись к большой радости моей мамы. Отец после развода позвал меня в свой кабинет и торжественным голосом сказал:
 - В следующий раз, чтобы не ошибиться, взгляни внимательно своей женщине в глаза, тогда ты поймёшь, нужна она тебе или нет. Как я когда-то посмотрел в глаза твоей матери. И не ошибся. - Он помолчал, глядя перед собой. Набрал в грудь воздуха, будто собираясь с силами, и продолжил:
 - Вот я и посмотрел. Случайно заглянул в твои глаза. И понял, что мне нужна только ты. Навсегда. Только не перебивай меня, - он жестом остановил её, предвидя возражения. – Если бы у меня в запасе было время, я может быть, долго думал, вынашивал решение. Но утром я выйду из поезда, и мы расстанемся надолго.
 - Андрюша, дорогой, вы ошибаетесь. Это дорога, тесная компания… Нечаянные взгляды…. Так часто бывает в пути. – Пыталась она мягко возражать, но чувствовала, что голос предательски дрожит от волнения. – Вы же ничего обо мне не знаете.
 - Что в твоей жизни может быть необычного? Муж, дети? Я и не предполагал, что ты всю жизнь ждала меня сидя у окошка. Конечно, у тебя была своя жизнь. Ты пойми! Я готов на всё, чтобы сделать тебя счастливой. – Он пересел на её полку. Снова поглядел в глаза.
 - Не говорите красиво, Андрюша. У вас выходит монолог из «мыльной оперы». И с чего вы взяли, что я несчастлива?
 - Прочёл в глазах, – сказал он, как само собой разумеющееся и взволновано умолк. Вдруг, нарушив серьезность момента, по привычке разбираться во всём до конца он спросил, - «мыльная опера» – это что? И тут же догадался, - это модные нынче сериалы? Я их не смотрю, некогда. Лида, я не умею говорить красиво. Я, вообще, больше молчу. Сам себя не узнаю.
 - Вот, я и говорю, что всё это вам показалось. И вовсе я не «знойная женщина - мечта поэта», как мадам Грицацуева.
 Он удивлённо посмотрел на неё.
 - Ну, нет, Андрей. Я могла бы простить вам незнание «мыльных опер», но не знать бессмертные «12 стульев»!
 - Я никак не могу уловить, когда ты говоришь серьёзно, а когда шутишь, - признался Андрей.
 Жанна давно заметила, что он называет её на «ты», но не хотела его одёргивать. Она понимала, что такое обращение от избытка эмоций. Они уже перехлёстывали через край. Андрей всё ближе подвигался к ней, говоря:
 - Лида, Лидочка, Лидия, Лидок… Он перекатывал слова, будто пробуя на вкус, и не мог остановить ни на одном.
 - Вовсе я не Лида, - неожиданно для себя призналась она. - Меня зовут Снежанна.
 Андрей недоверчиво посмотрел ей в глаза и видимо, нашёл в них подтверждение.
 - Снежанна! Как красиво! Снежная, Нежная, Жанна, Анна. Да. Это твоё.
 Он нашёл её губы. И сама не зная, почему вдруг начала капля за каплей таять, терять свою ледяную корочку Снежная. Из неё уже проступала Нежная - податливая и ласковая. Где-то в глубине сознания спорили два голоса. Один взывал к благоразумию:
 - Что ты делаешь? Остановись! Ты всегда такая строгая, ироничная.
 - Оставь её, дай хоть раз в жизни расслабиться, забыться. Почувствовать себя женщиной, - возражал другой. И он победил.
 Живая, горячая Жанна уже плыла на тёплых, радужных волнах, забывая обо всём. Наслаждаясь голосом, который шептал нежные, ласковые слова, произнося на все лады её имя. Время остановилось. Его не было вовсе. Было только это ощущение полной свободы и безграничного счастья. А потом маленькая, слабая Анна, свернувшись калачиком, дремала на его плече. Она понимала, что никогда в жизни с ней не случалось такого и не могло быть по определению. Такие поступки не свойственны ей, способной, как казалось видеть себя со стороны, предугадывать поведение других людей. Но оказалось так приятно однажды ошибиться. Она утешала себя: - «У меня такая хорошая репутация, что её давно пора испортить. Скоро утро, сейчас он оденется, выйдет из вагона, и я его больше никогда не увижу». Внезапно она осознала, что вовсе не хочет, чтобы он навсегда ушёл из её жизни. И будто подслушав её мысли, заговорил Андрей.
 Занятая своими размышлениями, она не заметила, что он уже давно сидит на другой полке и смотрит на неё. Обхватив лицо руками, он будто хотел удержать себя или лучше запомнить её. Так смотрят перед долгой разлукой, решаясь на поступок.
 - Снежаночка, я хочу сказать… Мне уже пора. – Он поднялся, намереваясь пересесть к ней, но сдержавшись резко сел на место. - Я оставлю тебе свои координаты…. Он достал из нагрудного кармана маленькую телефонную книжечку и быстро написал на листке мелким ровным почерком: Рыбин Андрей Борисович, Москва… дальше шёл домашний адрес и два номера телефона. Подал листок Снежанне. - Меня ещё около месяца не будет дома, но мама будет знать о тебе и скажет, как меня найти. Позвони, пожалуйста.
 Ироничный бесёнок, который всегда служил защитой в трудных ситуациях, выглянул из неё и ехидно спросил:
 - У вас так принято обмениваться адресами после случайных связей? - Жанна тут же пожалела о сказанном. «Язык мой - враг мой!» Она уже была готова оторвать его. Ведь совсем другое хотела сказать.
 - Зачем же так? Мне казалось… – глаза Андрея широко открылись, и он снова стал похож на маменькиного сынка, обиженного и растерянного. В дверь постучали.
 - Андрей, подъезжаем, скоро выходим, - позвал Володя.
 Андрей тут же распахнул дверь:
 - Заходи! – А сам вышел, унося свою обиду и нечаянную радость новизны обретённого чувства.
 Мельком взглянув на друга и заметив на столе страничку из блокнота, Володя моментально оценил обстановку.
 - Надеюсь, вы, Жанночка не обидели моего друга. Он на самом деле очень хороший человек. С ним сегодня произошло чудо. Никогда не видел его таким счастливым. Я хорошо его знаю. Он настоящий.
 В его устах это выглядело наивысшей оценкой.
 - Я не сомневаюсь, что он ваш друг и хороший человек, - улыбалась Жанна. – И за него я рада.
 - Вот и хорошо! Вы настоящая! – восхищался Володя. И разыграли нас здорово! Имя ваше я от проводницы узнал.
 «Служебный билет у проводников, а там фамилия и место работы. Вот и весь секрет», – поняла Жанна.
 Володя хитро поглядел на неё:
 - Вы же понимаете, что мы всё равно вас найдём, так может быть, облегчите поиски, и дадите телефон? – Он достал из дорожного чемоданчика книгу: - Я хочу подарить вам на память. «Белые одежды» - успела прочесть она название книги, которую он не выпускал из рук.
 - А теперь скажете телефон?
 - Ну, вы и хитрец, - засмеялась Жанна. Почему-то ей было просто с этим огромным блондином в лётной куртке. Его она не смущалась. – Пишите! – И она продиктовала ему домашний и рабочий телефон. Сказала и адрес.
 Владимир поспешно записал всё на клочке бумаги, а затем раскрыл книгу и на авантитульном листе написал крупно, размашисто: «Спасибо вам, Снежанна, за всё. С уважением, Владимир Кривцов» - на мгновение задумался и приписал: «В дороге, октябрь, 1991г. Мой телефон ….» Вложил в книгу листок с адресом Андрея, сказал:
 - Здесь всё точно не сомневайтесь. А маму его зовут Ирина Львовна. Она строгая, но очень добрая женщина. – Он снова помолчал, нерешительно переминаясь, с ноги на ногу, - я могу вас попросить?
 Жанна кивнула, почему-то волнуясь, глядя на Володю снизу вверх.
 - Пожалуйста, проводите Андрея. Иначе он не выйдет из вагона, я понял, что он твёрдо решил остаться. Украина в последний раз предоставила нам взлетное поле. Без Андрея испытания не состоятся. У нас будут проблемы.
 К горлу Жанны подкатывался предательский комок, готовый пролиться слезами жалости к себе:
 «Почему всё хорошее случается мимолетно или поздно, когда трудно что-то изменить, поправить? И уже не надеешься на сказку о прекрасном принце, в которую верят все девочки с самого детства».
 Они стояли на перроне в тумане раннего, осеннего утра глядя, друг другу в глаза и молчали. Ветер развевал её волосы, шевелил «ёжик» на его голове. Вокруг топтались испытатели, проходили озябшие пассажиры. Но ничто в этот момент не имело для него значения. Только глаза напротив и сдержанная полуулыбка на её губах.
 Поезд тронулся, она всё стояла в тамбуре и глядела, как он молча шагал рядом с составом, набиравшим скорость, пока не скрылся из вида.