Петербург

На поздний зеленоватый свет аптеки сбегаются молодые люди с наглыми и застенчивыми глазами – охотники за презервативами. Ночь, улица, фонарь, аптека… Бредут учтивые наркоманы. В окнах гаснут огни. На Староневский выходят проститутки. Ночь, улица… Оркестр репетирует в Филармонии «Страсти по Иоанну».

Ночь, улица, фонарь… В доме у фонаря живет гомосексуальный скрипач. За свою жизнь он пятнадцать раз прослушивался в оркестры до тех пор, пока не пристроился в театр на N-ской улице. У него длинные белокурые локоны и тускло-голубые глаза. Когда-то вылетел из консерватории после третьего курса, и это обстоятельство дает ему право гордиться собой. Он играет тоскливые вальсы и ноктюрны.

На небе – грязная полоса, за ней – пронзительно-чистая, расстилающаяся низко, цепляющаяся за провода.
Лошадь, оставляя за собой кучи навоза, легким, гордо очерченным призраком несется по Троицкому мосту.
В ресторанах – застывшие в похотливых накрашенных улыбках лица окунаются в фужеры. Литературная братия целуется и матерится. Кричат о гениальности. Поминают отошедших в мир иной по банальной причине алкоголизма.

В мансарде поэт с кошачьими глазами беспрерывно курит трубку, а если не курит, то лежит на кровати и смотрит в потолок. Когда цветет сирень, она влезает прямо в его комнату и роняет свои чешуйки на подоконник и пол. А поэт закладывает в ломбард золото – тускло и таинственно блестящие цепочки, серьги, кольца – все, что он так и не подарил Той.

Луна лежит на полу в их квартирах, разжигает костры на коврах.

А еще там живет девочка с нежно заколотыми волосами цвета бронзовой рамы зеркала. Она молится белым ночам и шпилю Петропавловки и играет в театре, одевается в цвета Мадонны – красный и синий. И водит к себе каждый раз новых любовников. Не от распущенности – из любопытства.