Люкс на курьих ножках

Там, где речка,
Там, где лес,
Там, где полон мир чудес

В сорок пять баба ягодка опять. А кто ж она тогда в сорок? А? Цветочек, что ли? Скоро мне будет как раз столько. И на какой же цветочек я похожа? Так невесело рассуждая с утра, уныло рассматривала я себя в зеркале, стараясь найти в своем облике то немногое, что примирило бы меня с наступающей датой. Фигура – так себе, не очень упитанная, но и осиной талии не наблюдается. Цвет волос свой натуральный я даже и не помню. Ноги, правда, не подкачали, если и не от ушей, то при наличии каблуков очень даже заметны. Проблема моя, пожалуй, в голове. Умелым макияжем могу, конечно, сбросить себе лет пять, но вот куда деть взгляд деловой дамы, когда, как ни прячь глаза, все равно заметен в них холодный блеск человека, который уже давно никому и ничему не верит.

Но, несмотря на не сложившуюся личную жизнь, еще год назад жизнь эта личная не казалась мне такой мерзкой и невыносимой. Имея в активе два высших образования, отличное знание английского языка, один официальный развод с мужем, и один неофициальный разрыв с любовником, который порядком надоел постоянными обещаниями долгой и счастливой совместной жизни в необозримом будущем, я неплохо себя чувствовала в мире пост советского анархизма.

Замуж меня угораздило выскочить на последнем курсе университета, когда подружки стали вдруг поголовно окольцовываться, если и не по большой любви, то хотя бы ради того, чтобы закрепиться в крупном городе, а не пахать на ниве просвещения в какой-нибудь сельской глубинке. И сама не понимаю, как оказалась в загсе со своим случайным кавалером после месячного знакомства. Помню, что ночи любви были сумасшедшими, парень в постели оказался не промах, даром, что филолог. Но любовный угар быстро прошел, во всяком случае, с моей стороны, особенно после того, как я, улетая в командировку на малом сроке беременности, возвратилась домой уже налегке. И особой вины моей в том не было. Как разъяснили позже врачи, курс лечения необходимо было пройти в детстве, а теперь проблемно мне было вообще заиметь ребенка. Ну, раз уж так получилось, да еще учитывая, что молодой супруг мой никак не мог выйти из-под опеки своей властной мамочки, рассталась я с ним без всякого сожаления. К тому времени, будучи вполне самостоятельной особой, я весьма удачно решила для себя жилищную проблему. Бабушка моя переехала к родителям, а я прекрасно устроилась в ее однокомнатной квартирке в самом центре города.

Отсюда до работы мне предстояло шагать ровно десять минут, и не надо было связываться с транспортом, чтобы попасть в театры или нарождающиеся, как грибы, после перестроечные бутики и ресторанчики. Хотя имелось в такой близости и некоторое неудобство. Всякий раз в авральных ситуациях по выходным дням, когда в фирме кроме охраны никого не обреталось, разруливать их приходилось именно мне. К счастью, в отлаженном механизме работы нашего бюро острые непредвиденные обстоятельства возникали довольно редко, к тому же шеф за переработку очень прилично доплачивал. Вот при ликвидации нестандартного режима работы в одно такое воскресенье я и познакомились близко с высоким начальством. Неформальность обстановки, канун весеннего праздника, а может просто легкий нрав и неожиданно веселое настроение шефа, как-то сразу вовлекли меня в круговорот сильных эмоций и сердечных переживаний.

Наш служебный роман развивался стремительно, сначала по выходным на кушетке его роскошного кабинета, потом закономерно перекочевал в мою квартирку. Я знала, что он женат более десяти лет, и что сын растет, и жена-красавица, и абсолютно не задумывалась о будущем наших отношений, пока он сам не затронул деликатную тему. Но в мои планы отнюдь не входило хранить верность чужому супругу, пока его сынуля не достигнет совершеннолетия. К тому времени я уже окончательно убедилась в правильности врачебного диагноза. Как не старалась я отдаваться любовной страсти – беременность не наступала. А раз так – гори оно ярким пламенем, пока могу иметь мужчин – хочу и буду. И это абсолютно не означало, что свет клином сошелся на моем начинающем лысеть, хотя еще и очень привлекательном боссе. Конечно, до поры до времени о моих планах ему знать было не обязательно, пока не появился у нас в штате новый зам Виктор Старков, сразу получивший прозвище Стар, то есть звездный, за свою неземную красоту.

Мне всегда нравился подобный тип мужчин - высокий, с копной непослушных русых волос, с легкой смешинкой в темно-серых глазах. Такому ничего не стоило подхватить даму своего сердца на руки и понести в даль светлую. Мне с юности безумно хотелось, чтобы хотя бы на несколько минут крепкие мужские руки приподняли меня над бренной землей. Да так уж вышло, что до сих пор на моем пути попадались исключительно хлипкие интеллигенты. Но к великому сожалению, когда приличному мужчине под сорок, то он, конечно, уже кем-то подобран и обласкан. Так и новоиспеченный зам оказался надежно окольцован, да к тому же слыл крепким семьянином.

Нет, ну где спрашивается справедливость на свете, если его примерной женой оказалась моя бывшая сокурсница Галка, по прозвищу «Буратинка» за свой выдающийся на довольно миловидном личике нос? Будучи единственной дочерью нашего декана, она всем смазливым парням строила глазки и вообще была «слаба на передок». Я, скорее всего, и не вспомнила бы противную девицу, если бы не громкая история ее замужества. В то время я проходила преддипломную практику на кафедре, где и услышала историю о том, как родители «подзалетевшей» Галки решительно потребовали от какого-то парня жениться на их дочери. С бедолагой я была не знакома, знала только, что он учился в аспирантуре и был сыном высокопоставленных родителей, что вполне объясняло сильное желание породниться с ним нашего руководителя. Тогда мы не сильно верили в большое светлое чувство аспиранта, но как видно, ошибались, коль семейная жизнь Галки не просто удалась, но и счастливо продолжалась уже столько лет. Вот я и говорю - нет справедливости на свете. Хотя, возможно, здесь как раз тот случай, когда находит тот, кто упорно ищет. Жаль только, что в ту пору я не увлекалась общежитскими дискотеками, на которых пропадали разбитные девчонки, где и заводили знакомства с такими лихими парнями как Старков.

Из явного намерения нашего зама держать определенную дистанцию с коллегами женского рода, я сделала вывод, что он прекрасно знал, какое сильное впечатление производил на дамочек. И это еще больше подхлестнуло меня к энергичным действиям. Но все испытанные ранее на мужиках уловки с ним не проходили. Старков умело избегал двусмысленных ситуаций, пока однажды после очередного праздничного фуршета в офисе я настырно не предложила ему проводить себя домой. Наверное, его не очень веселое настроение в тот вечер и послужило для меня знаком, что пора перейти к активному наступлению. А может, мне просто захотелось, наконец, избавиться от назойливых ухаживаний бывшего любовника. Как бы то ни было, но коллега все-таки пошел меня провожать. Поначалу я еще пыталась растормошить мужчину остроумными байками, которыми иногда развлекали нас шустрые ребята из программного отдела, но все мои попытки оказались напрасными, спутник мой по-прежнему оставался грустным и молчаливым. Тогда я решила пойти ва-банк.

Возможно, хотя бы шутливо признайся Виктору в своих чувствах, а не иди я напролом, в открытую предлагая к его услугам свою постель, и не расстались мы с ним в тот вечер непримиримыми врагами. Позже, ворочаясь в сиротливой постели от бессонницы, я долго не могла успокоиться, снова и снова прокручивая в памяти события злополучного вечера. В ту ночь я запретила себе когда-либо вспоминать прощальные слова господина Старкова, которые сильнее пощечины больно хлестнули по моему женскому самолюбию. Разве могла я тогда предположить, что мой скорый внезапный отъезд предопределит нашу отнюдь неслучайную встречу в недалеком будущем, что не пройдет и года, как судьба лихо посмеется над нами, повязав нитью, от крепости которой будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь.

Итак, очередному сердечному увлечению пришел конец. Потратив на последнюю любовь уйму времени, я не получила от нее ничего кроме ощущения тоски и одиночества. Вместо того чтобы держать свои мозги на пульсе жизни, которая стремительно менялась на всех направлениях, я дала волю своим чувствам. А напрасно! Вокруг опять творилось что-то непонятное и неприятное. Деньги обесценивались с невероятной скоростью. На ту сумму, которую я держала для покупки хорошего авто, сейчас я смогла бы купить только диван, да и то не лучшего качества. Хорошо хоть к тому времени у меня хватило ума не продолжать копить денежки, а воспользоваться услугами подозрительной конторы и приобрести новую квартиру. Сомнительность конторы заключалась в том, что по бумагам числились одни суммы, а на деле совсем другие, да еще и в валюте. Но все, к моему счастью, обошлось. Теперь я владела комфортным жильем в виде двухкомнатной квартиры в новом доме и даже в центре города. К тому же при этом я оказалась в выигрышном положении по сравнению со многими гражданами нашей горемычной страны, поскольку оставшаяся на руках после покупки квартиры денежная сумма имелась в валюте, которая после пресловутого дефолта не только не обесценилась, а напротив, круто взлетела вверх. Сумма эта, конечно, была не так уж и велика, но именно она позволяла мне сейчас держаться на плаву, чего вовсе нельзя было сказать о моей работе.

Перемены в экономике, которые проще было назвать очередным кризисом, разорили многих, и наше бюро тоже оказалось на грани выживания. Трудящийся персонал в массе своей отправляли в долгосрочный отпуск, естественно, без какого-либо содержания, производственные помещения сплошь сдавались в аренду. Из-за резко подскочившего курса валюты над фирмой повис огромный долг перед западными партнерами за взятое ранее в кредит оборудование. Чтобы зарабатывать, надо было закупать ценное сырье и вовремя сбывать продукцию, но заказчики на нее сплошь оказывались не платежеспособными. Таким образом, круг товароденежных отношений нашей фирмы замкнулся, и никто не знал, как из него вырваться.

При сложившихся обстоятельствах мне было уже не до любовных переживаний. А когда начальник озвучил свои дальнейшие шаги, касающиеся непосредственно моей особы, жизнь и вовсе показалась мне кислой. Я, конечно, догадывалась, что столь негативное отношение с его стороны было несколько окрашено обидой отставного кавалера. Не соблазненный мною зам наверняка также подлил масла в огонь его неприязни. Но в создавшейся ситуации я решила не закатывать глупых бабских истерик, а устроить самой себе мозговой штурм, чтобы определиться, как жить дальше. В конце концов, меня здесь ничто не удерживало, дома тоже никто особо не ждал. И вообще, птица я вольная, и надо незамедлительно что-то кардинально менять в своей жизни пока не поздно. Предварительно сделав разведку по старым дружеским связям и получив нужную информацию, я решительно оформила бессрочный отпуск до лучших времен, никого конкретно не посвящая в свои дальнейшие планы.

Среди многочисленной родни была у меня замечательная кузина Света. С юности слыла она причудливой модницей, прекрасно обшивая себя по выкройкам из всевозможных дамских журналов. Когда швейная фабрика, где работала Светка, совсем захирела, не выдержав конкуренции с импортными шмотками, заполонившими местные рынки, она изловчилась открыть собственное дело. Но умная девица при этом решила не соперничать с турецким ширпотребом на усредненную фигуру, а сделала ставку на обслуживание негабаритной публики. Она и со своим денежным мужем познакомилась, когда тот привел к ней в ателье собственную обширную мамашу. Светка в браке была счастлива, после рождения дочки, сразу решила пойти на сына с тем, чтобы потом больше не возвращаться к вопросу деторождения. Но вместо одного мальчика родилась двойня. И хотя умные детки, успешно достигнув школьного возраста, росли вполне самостоятельными ребятами, и дом вести помогали бабушки, которые Светку обожали, чадолюбивая кузина всегда была рада малейшей возможности хотя бы иногда скрываться от своего многочисленного семейства. Вот ей то я и вверила присмотр за своей квартирой, оговорившись, что время моего отсутствия может затянуться на неопределенный срок, чем несказанно обрадовала родственницу. Зная ее пристрастие к бездумному валянию на диване перед телевизором, чтобы хоть немного отдохнуть от своей бурной деятельности, я была абсолютно спокойна за личное жилье - в мое отсутствие кузина будет свято охранять свое тайное убежище от любого посягательства.

Без лишней шумихи я отметила в кругу самых близких мне людей дамский возраст недозревшей ягодки, а в начале сентября, так и не сказав никому о полученном приглашении на новую работу, вылетела к новому месту приложения своих жизненных устремлений. Таким образом оказалась я далеко от дома в крупном научном центре. До перестройки этот неприметный городок, запрятанный в таежной глуши, был засекречен за семью печатями, но в настоящее время секретность эта даром была никому не нужна. Местные лаборатории выкручивались при создавшемся безвластии, кто как мог. Здесь жила моя давняя университетская подруга Милка. Ее предприимчивый супруг на базе экспериментальных мастерских своего института создал заводик по производству хитрых материалов, на синтезе которых защитил диссертацию в недалеком советском прошлом. Тогда его новации так и остались на бумаге, а вот сейчас, идеи ученого мужа оказались как никогда востребованными, а руки развязанными. Был он теперь сам себе хозяин, и успешно раскручивал собственное дело. Друзья приглашали меня к себе не столько, как биохимика, а больше, как эксперта, владеющего иностранным языком в столь специфичной научной области.

Если у нас лето продолжалось, то здесь стояла замечательная золотая осень. Показав свои городские владения, хозяева в первую же субботу увезли меня на дачу. Казалось немного странным, проживая в городке, который по своему виду больше походил на коттеджный поселок, содержать еще какой-то дачный участок. Но хибарка, до которой мы добирались по глухой лесной дороге больше часа, вопреки моим сомнениям, оказалась вполне комфортабельной. А когда меня сначала безжалостно отмутузили целебным веником, а затем отпоили лесными травяными отварами, я вполне оценила резон отдыха на лесном просторе. В первый же день мы облазили близлежащие кустарники, где, обдирая руки и цепляя на себя всевозможные колючки, набрали корзинку шиповника и мешок опавших еловых шишек. Шишками этими после бани хозяин растапливал главное украшение вечернего чаепития – огромный старинный самовар.

Милка, наслушавшись рассказов о моих неудачах на личном фронте, на следующие вечерние посиделки пригласила своего коллегу по работе Михаила. Тот находился в стадии развода и в настоящее время постоянно проживал на даче. В этот вечер мы очень хорошо посидели, опустошив не только пузатый самовар, но и внушительную бутыль с домашней наливкой. На душе потеплело, в мыслях повеселело и понесло меня по волнам моих желаний. Михаил оказался мужик, что надо - чист духом и телом, силен, как многоборец, в меру воспитан, в меру нахален. А, главное, правильно воспринимал ситуацию, что меня вполне устраивало на сегодняшний момент.

Не дожидаясь окончания застолья, взявшись за руки, как подростки, мы отправились к нему в гости. Стояла осенняя ясная изумительная ночь. Меня всегда поражала близость звездного неба за городом - стоило только вырваться на природу, как светила оказывались над самой головой. В городе никогда не бывает подобного ощущения, будто ты почти в космосе. Надо сказать, что дачный поселок моих друзей представлял собой не что иное, как захиревшую деревеньку с единственной улочкой. Кто-то получил уцелевшие избушки в наследство, кто-то, как Милка, купили домишко у переехавших к детям стариков. Дом моего новоявленного кавалера находился на другой стороне улицы. Размышляя – стоит ли немного покочевряжиться или сразу отдаться блуду, я не очень осматривалась по сторонам. Пока, обнимаясь и любуясь звездным небом, мы дочапали до его подворья, окончательно стемнело и немного похолодало. Каково же было мое изумление, когда дверь перед нашим носом сама распахнулась и на пороге возникла полногрудая дамочка, которая на чем свет стоит, стала поливать нас замысловатой бранью. Кавалер мой как-то сразу сник, а я, не собираясь вдаваться в дальнейшие дебаты, кинулась со двора. По всему было видно, что сегодняшний вечер давно обещан этой красатуле, а я, так сказать, влезла без очереди. Ну, и фиг с ними, не очень то и хотелось.

А на улице стояла такая красота! Полная луна чеканно высветила ближний еловый лес. Он казался в ее призрачном свете волшебным и загадочным. Мне так захотелось окунуться в хвойные дебри, что я даже немного прошла в сторону околицы, но внезапно поднялся сильный ветер. Тучи проворно скрыли звездное небо, и деревенька неожиданно погрузилась в полную темноту. Чувствовалось, что уже очень поздно, нигде не проглядывалось ни единого огонька. Я растерялась от обступившей меня тьмы, совершенно не соображая в какую сторону двигаться. И покуролесив еще минут десять, решила, что лучше всего переждать на одном месте, пока не занесло меня совсем в незнакомую глухомань. Присев на мягкую сухую кочку я прикрыла глаза, стараясь успокоиться, и не заметила, как уснула. Проснулась я в кромешной темноте от холода и чуть не закричала от страха, пока не поняла, что спелената собственной длинной юбкой, в которую вырядилась накануне для нового знакомства. Оказалось, ночевала я вприсядку на кочке посреди деревенской улицы, укрывшись полами своего одеяния. К этому времени немного посветлело, и мне без особого труда удалось найти Милкин дом. О своем ночном приключении я никому так и не поведала - не стала расстраивать подругу, которая находилась в полной уверенности, что провела я ночь, полную страстной любви.

На следующий день хозяйка решила устроить поход за грибами. В провожатые она взяла местную бабку Нюру. Бойкая старушенция усердно водила нас по богатым лесным угодьям. После того, как мы набрали полные корзины отличных грибов, она вывела нас на старое болото, где я впервые увидала, как растет клюква. Еще розоватая, она заманчиво блестела на ярко зеленом плотном мху. Увлекшись сбором ягод, мы не сразу заметили ухудшения погоды. Нежданно-негаданно заморосил противный дождик, и тотчас почувствовалось приближение настоящей сибирской осени.

Мама дорогая, и чего мы поперлись на это чертово болото! Не лицезрела, видите ли, я никогда, как клюква растет. Ну, не ведала бы и дальше. Вернулись бы мы домой спокойненько по знакомой тропинке, и не случилось бы в моей жизни самого большого, самого главного приключения, последствия которого до сих пор мне нелегко представить до конца. А конец этот, конечно, хотелось бы видеть счастливым и безоблачным, как летнее утро в далекой беззаботной юности.

Назад баба Нюра решила возвращаться короткой дорогой, но при этом предупредила, чтобы мы не разговаривали слишком громко, а лучше бы вообще шли молча. Я очень удивилась ее просьбе, но Милка догадалась, что нас поведут через запрещенный сектор леса. Неподалеку располагался опытный полигон, где проходили обкатку бронемашины, оснащаемые хитрыми штучками с местного завода. Ох, лучше бы мы этого не делали! Даже приблизительно трудно было назвать дорогой тропу, по которой повела нас бабка. Раскисшая земля, сплошь перепаханная гусеницами, намертво липла к сапогам, между поломанными деревьями повсюду валялись болванки от холостых выстрелов. К тому же тропинку нам перегородила широкая канава, заполненная грязной водой, и навскидку непонятно было, на какую глубину мы там можем увязнуть. А когда раздались вдруг гулкие удары выстрелов, и рядом стали падать металлические болванки, сшибающие все подряд, решено было пойти прямо через танкодром.

Вот тут мы и попались на глаза веселым танкистам. Что водилы были явно навеселе, я окончательно убедилась, когда они начали гонять нас по кругу, с которого мы никак не могли вырваться в лес, поскольку не успевали одолеть высокие глинистые бортики полигона, как машина нас догоняла. Кросс по пересеченной гусеницами местности закончился тем, что подвыпившие испытатели, дав прощальный залп по лесу, остановили, наконец, свой танк и, выбравшись наверх, засвистели и заулюлюкали вслед убегающим теткам.

К тому времени дождь разошелся в полную силу. С большим трудом вытаскивая ноги из глины, мне уже было не до корзины с грибами, не до спелой клюквы. Марафон по танкодрому так меня напугал и вымотал, что я и не заметила, как потеряла своих попутчиц. Я шла, куда еще можно было пройти. Небо закрыли сплошные тучи. Внезапно впереди блеснула яркая молния, и воздух содрогнулся от грома. Я слышала, что грозы бывают в любое время года, однажды и сама наблюдала зимнюю молнию, но видеть грозу такой силы осенью мне до сих пор не доводилось. От вспышки я даже ослепла на какое-то время, но его оказалось достаточно, чтобы неосмотрительно оступиться. Почувствовав дикую боль в левой ноге, я непроизвольно откинулась назад и тут же полетела куда-то вниз. Не знаю, как долго я была в отключке, а когда очнулась, в сумеречном свете вокруг меня сплошной стеной стоял мрачный лес, и только тихий шум холодного осеннего дождя нарушал окружающую тишину.

Ногу ломила нестерпимо. Сняв сапог, я на ощупь определила, что, скорее всего, сильно вывихнула лодыжку. Запихнуть перетянутую платком ступню обратно в резиновый сапог никак не удавалось, а без повязки я не могла сделать и шагу. Хорошо, что в кармане сохранился нож, который по старой привычке я обычно прицепляла к куртке, чтобы не потерять при грибной охоте. Разрезав сапог, я кое-как приспособила его к больной ноге и, прихрамывая, потихоньку направилась, куда глаза глядят. А глаза мои глядели в ту сторону, которая казалась немного светлее, чем подступившая со всех сторон ночь. Проковыляв с полчаса, я неожиданно наткнулась на высоченную бетонную ограду, поверх которой зловеще крутилась колючая проволока. Ограда для меня, конечно, представляла собой непреодолимое препятствие, но все-таки это было творение рук человеческих - если тащиться вдоль нее, то я наверняка выйду к людям.

Пройдя совсем немного, я обнаружила в стене большой пролом, очень похожий на разрушение от взрыва. Покореженная бетонная плита придавила столб, провода которого в свою очередь замкнулись разорванной колючей проволокой. Над проемом проскакивали голубые искры, и стоял характерный треск электрических разрядов. Выбрав в дыре наиболее безопасное место, я, как могла осторожно, проползла за ограду. Странная гроза прекратилась также внезапно, как и началась. Дождь кончился, но, к моему огорчению, сильно похолодало. Небо прояснилось, и вынырнувшая из-за туч полная луна осветила окружающий меня ландшафт. Да, тот еще был пейзажик!

Изнутри вдоль заграждения рос незнакомый высокий кустарник с огромными, как у экзотических кактусов, колючками. Если бы не образованный при разрушении лаз, я вряд ли смогла бы пробраться через кусты с такими ужасными шипами. Прямо передо мной шириной в несколько метров протянулась полоса утрамбованного песка, а за ним металлическим блеском отливала непонятная обширная поверхность. Размеры площадки были так велики, что я не могла полностью разглядеть ее очертания в мертвенном свете луны. Вокруг по-прежнему стояла дремучая тишина, не нарушаемая даже криками ночных обитателей леса. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что место, принятое мною издали за площадь, на самом деле представляло собой водоем. Возможно, это было лесное озеро, вот только вода его оказалась неожиданно очень теплой и необычно вязкой, как жидкий кисель. Неестественным казалось и то, что лунный свет совсем не отражался поверхностью озера. От воды клочьями тумана шли непонятные испарения, терпким запахом напоминающие гниющие растения. Так обычно пахнет на берегу теплого моря после шторма, когда солнце подсушивает выброшенные на берег морские водоросли.

На первый взгляд все могло показаться очень странным, если бы не была я сама всю свою трудовую жизнь связана с биологией и не знала, что от матушки-природы можно ожидать всяческих чудес, особенно если ей в этом сильно помочь. Неспроста аномальный водоем был столь тщательно отгорожен от внешнего мира, а потому мне сейчас абсолютно не хотелось оказаться свидетельницей чьих-либо тайн, особенно в наше неспокойное и такое непредсказуемое время. Я прекрасно отдавала себе отчет о том беспределе, который творился в настоящий период на необозримых просторах нашей родины. Хозяином целых отраслей становились те ушлые, которые эти просторы как раз и смогли вовремя обозреть. Вот только не любили они посторонних глаз, а мои гляделки в этом месте явно были чужими. Думаю, для меня лучше было лишний раз не попадаться на глаза никому из тутошних обитателей.

Но и другого выхода у меня не было, как продолжать двигаться по засекреченному объекту. А что объект более чем секретен, я окончательно убедилась, став немного позже свидетельницей и вовсе непонятной мне картины. Более того, если раньше я надеялась, что по-прежнему блуждала по территории злополучного танкодрома, то теперь все больше приходила к выводу, что меня угораздило попасть во владение совсем другой епархии, что, принимая во внимание секретные дела бывших местных НИИ, казалось не слишком удивительным. Другое дело, под чьей эгидой теперь находились все эти секретные полигоны? Вот в чем вопрос.

Вдруг недалеко от меня на левом берегу высветился небольшой проем, из которого появилось несколько человеческих фигур. Вначале я не могла понять, каким образом они двигались по воде, пока путь им не подсветил луч прожектора. Стало заметно, как перед людьми стелилась дорожка, скорее всего что-то вроде легкого понтона. Сильнее прижавшись к теплому песку, я глаз не могла оторвать от того, что происходило на озере. Публика выглядела очень странной. Может, во влажных испарениях мне виделось не совсем то, что происходило на самом деле, но уж что видела, то видела. Это явно были женщины. В высоких темных беретах, одетые не по сезону в меховые шубки, они несли в руках прозрачные сосуды, похожие на большие пробирки. Самым необычным в экипировке мне показалась их обувь. Я отчетливо видела на изящных женских ножках замысловатые черные шпильки на высоченных каблуках. Свою ношу дамочки положили на самый край наведенного моста и тут же отправились назад. В исчезающем луче прожектора я успела заметить, как в центре озера на мгновение сверкнуло большое цилиндрическое тело, и оставленные сосуды исчезли в воде. Дамы быстро вернулись на берег и, свет тут же погас. Я снова оказалась одна в странном месте. После увиденных манипуляций, производимых непонятно кем в полной тишине, мне очень не хотелось попасться незнакомым людям на глаза. Каким-то необъяснимым холодом повеяло на меня с той стороны берега, и я твердо решила отправиться в другую сторону.

Страх, который постепенно заполнял мое сознание и, как холодная змея, больно сжимал сердце, открыл мне второе дыхание, и я довольно резво пошлепала по берегу подальше от бреши в стене. Вскоре я наткнулась на песчаную полоску, шириной не более десяти сантиметров, уходящую вглубь озера. Самым интересным было то, что вдоль довольно плотной полосы шла невысокая кирпичная стенка совершенно непонятного назначения. Я осмелилась пойти вдоль нее, в надежде выйти из этого заколдованного места. Теплая вода озера приятно омывала ноги, но руки то и дело соскальзывали с влажной стены, и я очень боялась сорваться с узкого помоста в глубину. Вот где пригодились мои навыки горных вылазок, любительницей которых я была еще со студенческих времен. Правда и сейчас я бы предпочла лазанье по горам обожаемого Крыма моему теперешнему ночному кошмару. Наконец стенка кончилась, а ноги ступили на твердую землю. И что дальше? Сделав несколько шагов, я снова очутилась возле колючего кустарника, за которым темнела высокая ограда, отделяющая меня от глухого леса. Я тупо уставилась на непреодолимое препятствие без малейшего представления, куда двигаться дальше. Все! Силы мои кончились, необходимо было передохнуть. С этой мудрой мыслью я быстро провалилась в глубокий сон, свернувшись калачиком на пожухлой траве под одинокой развесистой елью.

Проснулась я от резкой боли в бедре - так больно жалит оса. Ну конечно, ко всем моим напастям сейчас мне не хватало только нападения кусачих лесных тварей. Уже светало. Перед глазами раскачивались еловые ветви, сквозь которые неясно маячила, как мне показалось, человеческая фигура. Прикрывая лицо руками, я попыталась встать, и…провалилась в темноту.

Очнулась я в большой затемненной комнате, своим стандартным убранством очень похожей на номер в хорошем отеле, а когда разведала ванную с навороченной сантехникой, то и вовсе отнесла свое новое обиталище к категории люкс. Оставалось, только вспомнить, каким образом я сюда попала. Если принять во внимание свое физическое состояние, то с большей вероятностью я должна была оказаться в провинциальной типовой больничке, а никак не в шикарном отеле. Что левая нога моя оказалась в гипсе, это я могла понять - по-видимому, простым вывихом мое падение в лесу не обошлось. Но вот почему голова у меня перевязана? И одета я более чем странно. Вся моя одежда состояла из длинной мужской майки защитного цвета поверх моего собственного нижнего белья и серых чужих носков. Правда, в ванной комнате я заметила темный махровый халат, но также явно мужского фасона. Моих сил едва хватило, чтобы подойти к окну и раздвинуть шторы, но за стеклом к моему удивлению вместо внешнего мира я узрела другую комнату, которая больше всего напоминала служебный кабинет. Противоположная стена в ней представляла собой сплошной шкаф с зеркальными дверцами, а в центре размещался большой офисный стол с выключенными мониторами. От усердного старания раскинуть мозгами – что бы все это значило, ужасно заломило виски. К чему я так сильно приложилась своей головушкой, вспомнить мне так и не удалось. Внезапно все вокруг меня закружилось, и едва добравшись до постели, я снова провалилась в спасительный сон.

При следующем пробуждении на новом месте своего обитания я почувствовала себя намного лучше. Внимательно прислушалась к себе любимой - вроде ничего у меня не болело, нога не ныла, голова не кружилась. Ощущать себя вполне дееспособной было хорошо, просто замечательно, но вот очень хотелось кушать, прямо-таки до спазм в желудке. К сожалению, ничего съестного в комнате не нашлось, ничего похожего на кухню или столовую также не наблюдалось. Только на журнальном столике возле дивана стоял графин с водой и коробочка явно аптечного вида. Хлебнув водички, я полюбопытствовала, что за лекарственное средство было приготовлено для моей персоны. В том, что снадобье предназначалось именно мне, я нисколько не сомневалась, так как кроме себя, больной, других немощных пациентов рядом не находилось. В картонной упаковке лежало три небольших ампулы с порошком серо-зеленоватого цвета, два гнезда оказались пустыми. Скорее всего, недостающие дозы были мне уже влиты. Или вколоты? В глаза бросилось полное отсутствие какой-либо маркировки или надписи и на ампулах, и на коробке. От предположения, что меня лечили неизвестным препаратом, мне вначале стало как-то не по себе, но, опять внимательно прислушавшись к своему состоянию, я решила лишний раз не паниковать. Чувствовала я себя в настоящий момент очень даже неплохо, непонятных глюков не лицезрела, волосы, зубы целы и хвост не вырос. Что еще надо для глупого счастливого состояния?

В комнате по-прежнему стоял полумрак, светилось только бра над кроватью и завешенное легкой портьерой ложное окно. Отодвинув штору, я заглянула в соседний кабинет. За столом, заставленным компьютерной техникой, спиной ко мне сидел широкоплечий мужчина. По-видимому, раздался телефонный звонок, хотя мне ничего не было слышно, но незнакомец вдруг повернулся в мою сторону и взял телефон с полки бокового шкафа. Я едва не вскрикнула от изумления - мне показалось, что передо мной сидел дачный приятель моих друзей, однако меня очень смутило его заросшее густой порослью лицо. Если это действительно Михаил, то я здесь уже давненько находилась - не могла такая роскошная борода вырасти у мужика за пару дней.

Кстати, для женщины также можно по небритости в некоторых местах определить, когда она последний раз эту бритость проявляла, если, конечно, дама предпочитала удалять лишнюю поросль на своем теле. Вот у меня, например, была знакомая, муж которой обожал ее заросшие подмышки. Перед сном она даже украшала их милыми бантиками, которые мужика сильно возбуждали в постели. Но такое сексуальное излишество не для меня. Мои кавалеры любили гладкое женское тело, и я, в свою очередь, за этим тщательно следила.

Итак, судя по легкой небритости собственных подмышек, можно было сделать вывод, что находилась я в непонятном приюте не более двух-трех дней. А это значило, что маячивший за стеклом обросший мужчина мне незнаком, хотя и очень походил на Михаила, особенно в подскоке с кресла, когда я забарабанила по стеклу, чтобы заявить о своем пробуждении. Неожиданно то, что я считала оригинальным окном, отошло в сторону, оказавшись на самом деле хитроумной дверью.

Передо мной предстал рослый мужик, возраст которого было трудно угадать из-за повышенной волосатости лица. В пышной шевелюре темных волос на висках проглядывалась значительная седина, но сильные руки, спокойно лежащие на створках двери, выглядели молодыми и ухоженными. Ему можно было одинаково дать и тридцать, и пятьдесят лет. И только напряженный взгляд темно-серых глаз невольно выдавал возраст мужчины. По стальному их блеску можно было сделать вывод, что ему далеко за сорок, человек этот много повидал в своей жизни и не очень расположен к сантиментам. К этому моменту, как ни странно именно во сне, я вспомнила все, что произошло со мной в лесу вплоть до блуждания вокруг таинственного озера. И воспоминания эти сейчас не прибавляли мне оптимизма, когда я оказалась под прицелом острых чужих глаз. Под таким пристальным взором обычно хочется спрятаться в какую-нибудь теплую норку и не высовываться ни за что и никогда. Одет незнакомец был в камуфляжную форму, и я сразу догадалась, что скудная одежда на мне заимствована именно из его гардероба.

Мама моя, дорогая! И куда ж это я попала? Мгновенно припомнив и гонки по танкодрому, и таинственные манипуляции на тщательно огражденном озере, мне очень не хотелось верить в то, что я очутилась в секретной и, конечно же, запретной зоне. Само сочетание этих слов всегда таило угрозу для непосвященных, а значит нежелательных лиц, к которым я как раз и относилась в настоящий момент. Мужчина тем временем молча ждал реакции на свое появление. Наверное, надо было испугаться, выказать страх, ну на худой конец, хотя бы постонать немножко. Но сам факт, что меня подобрали и так сказать обогрели, даже подлечили, уже говорил о многом. Ну, заблудилась глупая баба в чащобе, пролезла через дыру в заборе, попала случайно на запретную территорию. Ну и что? А кто бы ни полез, коли, идти было больше некуда? Вспомнив девиз, которому следовала всю свою сознательную жизнь, что лучшая оборона это нападение, я и озвучила собственные последние соображения. Закончив прыткую речь вопросом о своем теперешнем местонахождении, я тупо уставилась на мужчину, стараясь изобразить на лице максимально глупое выражение, на какое только могла сподобиться.

Хозяин еще помолчал несколько секунд, видимо переваривая выданную мной информацию, затем молча прошел в комнату и занял единственное кресло, жестом приглашая меня присесть на диван.

- Заблудилась, говоришь, и через дырку пробралась. А может, это ты ту дырку и сделала? А?

Я ожидала услышать что угодно, только не подобную глупость.

- Вы что же, всерьез думаете, что я могла устроить пролом в такой бетонной ограде?

- Нет, конечно. Мы уже выяснили причину взрыва, вот только твое появление на моей территории явилось сюрпризом и откровенно скажу тебе, сюрпризом очень и очень неприятным.

- Да что в этом такого? Я, конечно, понимаю, что здесь у вас изыскания не для огласки, но мне до них нет никакого дела. Уж поверьте. В наше время вообще никому не до кого нет дела, кроме собственных проблем. Вы меня просто вывезите из зоны, дайте возможность связаться с друзьями, и я забуду свое приключение, как страшный сон.

- Да? Как у вас, Елена Николаевна все легко получается, - неожиданно переходя на официальный тон, произнес мужчина, резко вставая с кресла. Лицо его попало в яркий круг бокового светильника, и я вновь с изумлением была готова узнать в нем дачного приятеля своих друзей Михаила, с которым еще не так давно гуляла по ночной деревне, любуясь звездами.

- Михаил, так это все-таки ты меня здесь разыгрываешь? Лихо, а я уж и поверила, что действительно вляпалась в неприятности, - непроизвольно вырвалось у меня.

- Нет, Елена, вы ошибаетесь, мы не знакомы, но в другом правы – вы действительно вляпались, и уж поверьте мне, очень, очень сильно.

- Вы так похожи на одного моего знакомого, - недоверчиво пролепетала я, продолжая недоумевать, откуда же тогда он знает мое имя? - Может, представитесь, наконец, и объясните мне - где я и как сюда попала? Я прекрасно помню, что закончила свое блуждание той дикой ночью на берегу озера, где и проснулась на рассвете от осиного укуса под мохнатой елкой.

- Начну с того, что в ту ночь мы получили информацию о нарушении охранного ограждения, и я вылетел для его обследования. Вы оставили после себя такие следы, что найти вас не составило большого труда.

- Еще бы, - вставила я, - с травмированной-то ногой. Кстати, почему она в гипсе? Насколько я помню, не так уж сильно я споткнулась. Правда, ступать было очень больно, но перелома у меня не было точно, иначе вряд ли я смогла бы столько пройти.

- Лучше бы вы ее сломали, для вас лучше, - уточнил незнакомец, тыкая в мою сторону пальцем. – Остались бы в лесу, на нейтральной территории, так сказать, и уже сидели бы сейчас в кругу своих друзей, чаек попивали. Но у вас оказалась небольшая трещина в кости, потому и смогли идти дальше. По вашим следам создавалось впечатление, что пробирался сильно раненый человек. Признаться, обнаружить в глухой тайге больную растрепанную женщину, да еще с документами и ключами от гостиничного номера, явилось для меня полной неожиданностью. Вы стонали во сне, у вас была высокая температура. И никакая оса вас не жалила. Это я сделал вам обезболивающий укол. А гипс наложен, чтобы трещина не привела к перелому, придется с ним побыть несколько недель. Интересно, вы всегда ходите по грибы с полным комплектом личных документов? - неожиданно хохотнул мужчина.

Еще не хватало посвящать незнакомого человека в мои привычки, одной из которых как раз была манера всегда носить при себе паспорт, как минимум, а если в поездке то и все документы, что имелись в наличии. Кстати, о паспорте. Теперь понятно, откуда он узнал мое имя. Осталось мне в свою очередь узнать участь собственных документов.

- Не волнуйтесь, они не пропали. Более того, своевременное установление вашей личности позволило быстро разъяснить создавшуюся ситуацию и, самое главное, благополучно ее разрешить.

- Что это значит – благополучно разрешить?

- Видите ли, ваше знакомство с моим братом значительно упростило нашу задачу, которая состояла в том, чтобы скрыть ваше пребывание здесь.

- С каким еще братом? Какую задачу? Что вы несете?

- А вы сначала меня за него и приняли. Да, да, ваш новый знакомый Михаил приходится мне родным братом, более того мы близнецы, и потому очень похожи, - и немного помедлив, мужчина вдруг фамильярно добавил, - кстати, меня можешь звать просто Кириллом.

- Когда брат оказался без работы, я пристроил его в научный городок, куда вы недавно соизволили прибыть. Вас, конечно, разыскивали. Ваша подруга уже на следующий день всех на ноги подняла. Не пройди вы вдоль водоема, все бы обошлось, но ведь угораздило же вас, Елена Николаевна, быть такой настырной, обязательно надо было полюбопытствовать. И теперь, дорогая моя, у тебя только два варианта выхода отсюда, - вдруг снова перейдя на развязный тон, проговорил Кирилл, направив в мою сторону два пальца. Первый вариант - ты остаешься здесь работать, твоя специальность мне вполне подходит, сохраняя при этом полную секретность своего пребывания, второй, - немного замявшись, сказал он, - все равно выбираешь первый.

- Как это, все равно выбираешь первый?

- Все равно выбираешь первый, это значит, что второй вариант тебе ну никак не может понравиться, - пояснил Кирилл таким жестким голосом, что мне сразу стало очень неуютно от нашей беседы. Я боялась озвучить незамысловатую догадку, которая внезапно пришла мне в голову насчет упомянутого им второго варианта, но решила все же не выказывать своего страха.

- Иными словами, у меня нет другого выхода, чем остаться здесь работать? – как могла спокойнее выдавила я из себя.

Мужчина молча кивнул.

- А если я откажусь, - продолжала я, - вы все равно меня не отпустите?

Он продолжал молчать, не отрывая взгляда от моего лица.

- Вы что, в темницу меня посадите?

- Нет, просто случится то, что уже случилось с вами два дня назад.

- А что случилось со мной два дня назад? – спросила я с неподдельным интересом, все больше удивляясь ходу нашей беседы, в которой Кирилл постоянно переходил с уважительного «вы» на фамильярное тыканье.

- Вы погибли, - хлестко сказал он, как ударил.

- Что?

- Вы заблудились, вышли на болото и утонули. В процессе поисков там нашли вашу корзинку, платок и ключ от гостиничного номера, где вы остановились. Все, вас больше нет на этом свете!

 - Этого не может быть. Вы с ума сошли. Что я вам сделала? – тихо проговорила я, сжав зубы и крепко стиснув кулаки, чтобы не начать паниковать. По личному опыту я знала, что ничто не затмевает разум как неуправляемый страх, а в той ситуации, в которую я попала, это могло быть опасно как никогда.

- До сих пор ничего – ни плохого, ни хорошего. И ничего не сделаете, пока вы здесь. Не надо было забираться, куда не просят. Вам не повезло – вы слишком много видели. Огласка – это то, что сейчас мне меньше всего нужно.

- Вас послушать, так здесь творятся дела прямо-таки вселенского масштаба. И при этом вам удается все хранить в строжайшем секрете, и никто вокруг ничего не знает, ни о чем не догадывается, хотя отсюда, как я понимаю, совсем недалеко до моей деревни. Но вот я притопала сюда, этакий Джеймс Бонд в юбке, и сразу стала опасна. Хотя, разрази меня гром, абсолютно не понимаю, почему?

- Ну, завяжите мне глаза, наконец, - продолжала я, так и не дождавшись ответной реакции на свои слова, - и вывезите в город, можете даже на обочине где-нибудь высадить, только друзьям позвоните, чтобы подобрали, и все. Мне даже рассказывать нечего, ни видела я тут ничего такого особенного.

- Ничего не видели, говорите? - хитро прищурившись, впился в меня взглядом Кирилл. Или как там его на самом деле? Я ни минуты не сомневалась, что он представился мне вымышленным именем.

- Ну да, ну да, - обрадовалась я в надежде, что сумею его убедить в своей глупости. - Конечно ничего. Ну, озеро, странное в своей серости, бабы в шубах, ходящие по воде яко посуху, кирпичная стенка посреди озера и колючий кустарник, как южные кактусы - это же все бред от высокой температуры. Что тут нормальному человеку рассказывать? - глупо заулыбалась я, заглядывая ему прямо в лицо.

И тут же осеклась, внезапно осознав, какую глупость сморозила, проговорившись о том, что видела на озере женщин в лунную ночь. Именно в этот момент моей придурковатой речи вдруг стальным блеском сверкнули глаза моего собеседника. Если до этого он разговаривал со мной в немного ироничной манере, то после описания моего якобы бреда лицо его помрачнело, и даже голос стал суровее, будто я и впрямь перед ним в чем-то сильно провинилась.

- Думаю, что про ваш забор бетонный узнала не я одна. Наверняка грибники да ягодники также точно на него нарывались не один раз, - уже не так самоуверенно пролепетала я.

- Верно, местные жители давно в курсе про запретный район, и натыкались иногда на защитную ограду, только никому и в голову не приходило пробираться за нее. Ну, все, у меня нет больше времени на вас. О том, что вы находитесь здесь, пока знаю только я один. И уверяю, что в ваших же интересах и дальше сохранять свое пребывание у меня на вахте в глубочайшей тайне. Я навел кое-какие справки о вас. Вы приехали сюда работать, вот и поработайте у меня.

- Не понимаю, почему вы все время говорите только от себя лично? Будто все это, - я обвела руками вокруг, - принадлежит лично вам, и только вам дано право решать мою судьбу.

- А вот здесь, совсем не дорогая мне Елена Николаевна, вы попали в самую точку. Именно я, и только я в настоящий момент решаю вашу дальнейшую судьбу. Не все, но многое, в нашем проекте принадлежит лично мне. При этом я связан договором и определенным протоколом ведения общих дел со своим партнером. И по этому протоколу, к сожалению, заметьте, к вашему сожалению, посторонних, то бишь вас, здесь никак не должно быть. Вы понимаете, - внезапно повысил он голос, - вас не должно быть, и вас здесь нет, даже если и появлялись хоть на минуту - уже нет.

Тут я окончательно поверила в достоверность того, в чем мог заключаться второй вариант моего выхода из создавшейся ситуации. И если я откажусь от предложения Кирилла, или как там его зовут на самом деле, то меня действительно не станет на этом свете, то есть на самом деле найдут мое тело в болоте. Надо подумать. Надо хорошенько подумать, как вести себя дальше – выказывать незаурядный ум или продолжать корчить дурочку. Немного успокаивало то, что в паспорте, который мне, по-видимому, и не собирались возвращать, стояла старая прописка в квартире моей бабушки, в которой давно уже проживали чужие люди, не имеющие никакого ко мне отношения. Более того, ни Милка, ни коллеги по прежнему месту работы не знали точных координат моих родных, а потому можно было надеяться, что до них пока не успела дойти весть о моей мнимой гибели.

Значит, надо использовать этот шанс и выторговать возможность хотя бы письменного с ними общения. Не хватало еще, чтобы родители переживали из-за моей ложной кончины. И потом, не навсегда же я здесь останусь работать. Все когда-нибудь кончается, как хорошее, к сожалению, так и плохое, к счастью. Природа не терпит пустоты, продолжала я мысленно философствовать, и когда кончается одно - тут же начинается другое. Если мое пребывание здесь принять за черную полосу моей жизни, значит, после ее окончания обязательно должна начаться светлая. Я просто уверена в этом. Так должно быть, так обязательно должно быть – иначе просто незачем жить!

Нет, дурочку строить, пожалуй, не стоит, все равно Кирилл не поверит. Судя по всему, его достаточно хорошо проинформировали обо мне, раз он предлагает научную работу. Но не думаю, чтобы у него была возможность собрать сведения о моем характере. А потому, строптивый нрав свой пока попридержу, сыграю в непосредственность слабой женской натуры и постараюсь выпросить переписку с родителями. А сейчас надо попытаться вывести мужика из равновесия, сбить с толку, не показать, как я его боюсь на самом деле.

- А могу я здесь поесть, или кормить меня не полагается, пока я не заработаю на обед?

От моих слов бородач аж дернулся. Видно, никак не ожидал он от дамочки, которой только что ясно дал понять, что она находится на волосок от гибели, требования ее покормить. А чего мне собственно было терять? В конце концов, я действительно покинула родные пенаты именно потому, что захотела начать другую жизнь – заняться новой работой, познакомиться с новыми людьми, завести, наконец, нового любовника. Правда, вот насчет любви, здесь вряд ли что получится, оглядев с ног до головы женским оценивающим взглядом сурового мужика, подумала я, а вот дела, если принять во внимание увиденное мною на озере в ту злополучную ночь, ожидаются очень даже интересные. О том, чем и, главное, когда может закончиться моя новая работа, больше смахивающая на авантюру, я пока старалась не думать.

- И потом, - продолжала я, так и не дождавшись ответа, - я так понимаю, что при согласии здесь работать становлюсь вашим сотрудником без права покидать запретную зону. Но не на всю же оставшуюся жизнь? Я смогу спокойно работать, только при условии, что вы разрешите мне переписку с родными. При этом вы ничем не рискуете. Вы сможете меня контролировать, читая мои послания, а ответные письма могли бы приходить на абонентский ящик, который укажите вы сами.

Я очень боялась, что мне не разрешат поддерживать связь с близкими, но опасения мои, к счастью, не оправдались. Прекрасно понимая, что не оставил мне иного выбора, Кирилл сообщил вскоре почтовый адрес для переписки с условием, что моя исходящая корреспонденция будет идти через него. И я успокоилась, пока успокоилась. Надо было хорошенько осмотреться на новом месте, прежде чем начать предпринимать какие-то кардинальные шаги по своему освобождению. Конечно, у меня и в мыслях не было пахать тут не понятно на кого и не понятно сколько. Я вполне отдавала себе отчет, что попала в ловушку, из которой просто так меня не выпустят, скорее всего, только ногами вперед на местное кладбище, если таковое здесь вообще имелось. Но оставаться в зоне на долгое время, совершенно не входило в мои планы. Нет, не на ту мадам напали! Я обязательно что-нибудь придумаю. Надо только осмотреться. Надо только выждать.

Когда спало напряжение первых дней знакомства, Кирилл вроде поверил, что я окончательно смирилась со своим положением его пленницы и приняла все условия работы в научном секторе. Вскоре руководитель показал мне прилегающую к дому территорию, но ни моих обязанностей, ни чем конкретно он тут занимается, мне так и не объяснил. Впервые я разглядела среду своего нового обитания при свете дня. Жилище наше стояло на берегу странного озера и представляло собой на первый взгляд большую бревенчатую избу, приподнятую над землей двумя цилиндрическими колоннами, фактурой и цветом, напоминающими куриные ноги. Вот уж поистине, не думала, не гадала, что доведется жить в избушке на курьих ножках, ладно хоть в номере люкс. Много позже я узнала, что здание уходило вниз еще на три этажа и соединялось подземным переходом с ангаром, расположенным на левом берегу озера. Как раз из него и выдвигался в воду понтон, который я видела в ночь своего блуждания, когда огибала колючий кустарник.

Из леса дом с островерхой крышей смотрелся как простая деревенская изба, стоящая на каменистом холме. Но со стороны водоема на уровне верхней мансарды к строению примыкал металлический балкон внушительных размеров, который служил взлетной площадкой для небольшого летательного аппарата. Именно на нем, облетал свое хозяйство Кирилл. Аппарат этот походил на мини вертолет. Хозяин называл его авиеткой. Ни разу в жизни мне не то, что не приходилось летать на таком приспособлении, но и видела я подобную машину впервые. На этой авиетке и доставил Кирилл меня в бессознательном состоянии на место постоянной дислокации в то злополучное утро. Я не стала уточнять, куда он запихнул меня при этом, поскольку машина явно была одноместной, под слегка затемненным куполом кабины просматривалось только одно место пилота. Еще очень удивило то, что в авиетке почти весь низ был абсолютно прозрачным.

Не скажу, что меня устраивало положение пленницы, но предложенная работа постепенно захватывала меня своей новизной и таинственностью. Я решила, что прежде чем слиняю отсюда, сначала обязательно разберусь в местных тайнах. Не то, чтобы я надеялась извлечь из этого какую-то особенную выгоду. Нет, надо быть уж окончательной идиоткой, чтобы не понимать, чем это может для меня обернуться. Но тайны и загадки - жутко интересные понятия, так хочется их узнать и разгадать, раз уж жизнь преподнесла их мне на блюдечке, а точнее, на неопознанной тарелочке. И потом, кто знает, может, разобравшись в творившихся здесь делах, я лучше пойму, как мне отсюда улизнуть? Пока я решила не рыпаться, не выказывать свой непокорный характер, а внимательно анализировать получаемую информацию.

Жизнь моя стала напоминать трудно решаемый кроссворд. Каждый день преподносил новые загадки, ответы на которые мне приходилось находить самой, поскольку Кирилл, как я окончательно поняла, не собирался меня до конца посвящать в свои дела. Поначалу он наплел мне про исследование новой питательной субстанции, которая разводилась в озере с тем, чтобы в дальнейшем использовать ее в качестве основы для приготовления пищевых концентратов. Вроде бы они так необходимы в будущем на нашей неспокойной планете, когда народ быстро размножается, интенсивно ухудшая при этом экологию, и природа сама уже не может справиться с все возрастающими требованиями человечества. Он даже показал мне, как выглядит препарат в концентрированном виде. Им оказался серый порошок в точно такой же упаковке, что и ампулы, обнаруженные мною на журнальном столике в первый день моего здешнего пребывания. Меня поили его раствором, пока я находилась в полубессознательном состоянии. Именно этому веществу я должна быть благодарна за быстрое выздоровление без особых последствий. Главным качеством нового препарата являлось не столько его питательная ценность, сколько значительное увеличение сопротивляемости живого организма неблагоприятным воздействиям внешней среды. Иными словами, он значительно повышал иммунитет человека. Одно, я не могла пока понять, почему выращивать данное вещество обязательно надо было во внешнем водоеме таких гигантских размеров? Мне казалась, для подобных целей вполне хватило бы и стандартного бассейна. В общем, наплел мне ученый руководитель, то бишь Кирилл, про новые мичуринские планы, а я сделала вид, что прониклась их благими намерениями и поверила в его сказки.

Теперь в мои постоянные обязанности входило ежедневное проведение по определенному алгоритму анализа проб воды из водоема и доведение получаемых результатов до руководителя. Пока нога моя оставалась загипсованной, Кирилл сам делал заборы воды, ежедневно облетая озеро. Одноместная авиетка не давала мне возможности напроситься к нему в полет. Я не имела полного представления, как выглядела территория заповедника на самом деле, пока не обнаружила в компьютере схематичный план местного района.

Кириллу, как обычному самовлюбленному мужику, считающему себя умнее любой бабы, и в голову не приходило, что я смогу взломать его пароли и свободно шариться по секретным файлам. Одного мне не хватало - не было выхода во внешний мир. Связь здесь поддерживалась только через спутниковый телефон, доступ к которому мне был заказан.

Теперь стало понятно, почему вода в озере была необычайно теплой для такого времени года. Из архивов следовало, что водоем этот еще с незапамятных времен славился своей странной водой. Он не замерзал даже в суровые сибирские морозы. Геологи объясняли данный феномен тем, что озеро располагалось в сильно заболоченной местности, и под ним находились огромные залежи торфа. Скрытое тление горючего материала и служило природной грелкой озера, обеспечивающей таким образом регулярное поступление с его дна большого количества теплоты.

Несмотря на естественное генерирование тепла, весь водоем дополнительно был окружен искусственными нагревателями, поддерживающими необходимую температуру воды. Та невысокая стенка, по которой я приползла почти к самой обители Кирилла, оказалась одним из них. Вот почему стена показалась мне удивительно теплой. Впрочем, мне вообще очень повезло тогда в том, что из-за разрушения ограждения произошло аварийное отключение местной энергосистемы и меня не шарахнуло нигде высоким напряжением, не то нашли бы вместо заблудившейся дамочки непрезентабельную головешку.

Обе цилиндрические колонны в цоколе служебного дома, являлись не только переходами на нижние подземные этажи здания, но и служили для наружного крепления всевозможных внешних датчиков. Все датчики были защищены светлыми керамическими кожухами, придающими колоннам своеобразный вид огромных сказочных курьих ног из детской театральной постановки.

В одном из открытых файлов я обнаружила несколько непонятных списков. Если один из них можно было принять за штатное расписание, то другой вызвал немалое удивление - внушительный перечень составляли сплошь женские имена. По понятной причине я не могла расспросить о них Кирилла - я не собиралась пока афишировать свое знание компьютерной науки. Свое общение со мной он сводил к минимуму, а я, в свою очередь, увлеченная решением постоянно возникающих загадок, не тормошила его лишними вопросами, хотя и старалась изо всех сил, чтобы взаимоотношения наши перешли в стадию доверительного сотрудничества.

Каждый день после очередного облета озера, он запирался в своем кабинете, пока я в нижней лаборатории проводила анализы привезенных проб. Мой босс здесь только работал, а проживал вместе со своей семьей недалеко от небезизвестного мне научного городка. Поздно вечером после трудового дня я оставалась одна в заблокированной избушке. В моем полном распоряжении были приличная библиотека с телевизором, компьютер без выхода во внешний мир и возможность прогулки на обширном взлетном балконе.

После снятия гипса, я могла вполне самостоятельно прогуливаться вдоль берега. Однажды Кирилл сам предложил мне воздушную совместную прогулку, чем крайне меня удивил. Вначале я засомневалась, как мы сможем вдвоем разместиться в одноместной авиетке, но все оказалось довольно просто – моей персоне было предложено прилечь за креслом пилота на прозрачное дно летательного аппарата.

Каким волшебным оказался этот полет! До сих пор для меня осталось загадкой – специально Кирилл выбрал именно то время для нашего осмотра или все-таки случайно получилось так, что я узнала в тот день самую главную тайну его владений. Всю жизнь я буду помнить чудную картину, увиденную на озере, и долгие годы мне будет сниться сказочное существо, обитающее тогда в его глубине.

Зима постепенно вступала в свои права. Густой туман постоянно скрывал поверхность озера так, что не видно становилось окружающих его берегов. Но в тот день стояла прекрасная солнечная погода, дымка над озером полностью рассеялась, и мы, как птицы в свободном полете, парили над водной гладью. Вдруг в самом центре водоема я четко различила очертания огромного существа. Оно неспешно всплывало на поверхность и, наконец, замерло, медлительно покачивая своими многочисленными щупальцами. Сверху зеленой изумительной окраски, по бокам удивительное создание отсвечивало ярким радужным цветом, так что можно было предположить, что оно обладало нежным розовым пузом. Голова твари напоминала крупного дельфина, к телу которого умудрились прикрепиться крылья огромного ската. Но самым потрясающим казались его щупальца, на концах которых сверкали на солнце хрустальным блеском загадочные капсулы. При их виде я сразу вспомнила, как выносили на понтон нечто похожее странные дамы в первую ночь моего пребывания в секретном районе.

- Что это, что это? – только и смогла выкрикнуть я, опьяненная восторгом волшебного полета и неожиданного зрелища, разворачивающегося внизу прямо под нами.

- Потом, все объясню потом, - нервно хохотнул Кирилл.

Казалось, он сам был заворожен красотой подводного зверя, которого я тотчас окрестила Чудоюдом. Правда позже, когда я узнала истинную сущность озерного существа, переименовала его в Чудину, коль оказалось оно женского рода, во всяком случае, служило для выполнения явно женской функции. Вот тогда-то я впервые и поймала себя на том, будто кто-то зашвырнул в мой мозг тонкую острую змейку, молнией промелькнувшую в голове, считывая мои мысли и желания. Сиюминутное ощущение чужой ревизии собственных мозгов, привело меня в состояние неясной тревоги, вызывая неприятную дурноту и головокружение. Внезапно тоскливо защемило в груди, тихий стон непроизвольно вырвался из меня от сознания непонятной печали и одиночества, исходящего от незнакомой твари.

Кирилл тут же перекинул мне небольшой предмет со словами, чтобы я прикрыла им голову, и резко пошел вверх. Предмет оказался кокетливым пушистым беретом, очень похожим на те головные уборы, что я видела на головах необычных женщин, чудивших в ту удивительную ночь, когда я впервые оказалась на озере. Стоило мне надеть затейливую шляпку, как дурнота тут же отпустила, а в голове прояснилось. Распластавшись на дне авиетки, я старалась получше разглядеть подводное существо, смутно сознавая, что несколько минут назад оно поделилось со мной своим состоянием, в чем-то очень похожим на мое собственное. А может, потому оно и вышло со мной на контакт, что почувствовало каким-то образом мои личные переживания? Не отрывая глаз от водной поверхности, я выкрикивала свои вопросы, не в силах сдерживать в себе переполнявшие меня эмоции. А пилот тем временем продолжал облет озера, не обращая ни малейшего внимания на громкие вопли пассажирки, и, достигнув территории ангара, молча развернулся назад.

Мы сидели в кабинете Кирилла, и оба понимали, что пришло время поговорить начистоту. Мне уже порядком надоело молчание начальника, когда он вдруг тихо засмеялся со словами, что никак не ожидал такого мощного внимания со стороны его подопечного объекта к моей особе.

- Что ты имеешь в виду? – неожиданно для себя самой злобно вырвалось у меня.

- Да то, что существо, с которым ты сегодня познакомилась, до сих пор чуяло людей на сравнительно небольшом расстоянии. Я никак не ожидал, что оно может среагировать на такой высоте, на какой находились мы, иначе сразу бы надел на тебя защиту. Интересно, все-таки, что такое в тебе уловила эта Рыба? – задумчиво протянул Кирилл.

- Рыба? Это ты называешь рыбой? Может, объяснишь, наконец, что здесь происходит на самом деле. И от чего нужна защита? Сегодня я поняла, что ничего мне не привиделось тогда на озере, ни странно одетые женщины, ни их манипуляции на воде. Это они оставили тогда блестящие сосуды на понтоне, которые я сегодня видела на щупальцах подводной твари. Она совсем не похожа на рыбу, и не столько гигантскими размерами, сколько своей необычной формой а, самое главное, как я понимаю, своей способностью залезать в человеческий мозг. Или я не права?

- Да, я не ошибся в тебе, ты действительно талантливая особа и чрезвычайно догадливая. Но при всем при том ничего бы тебе не рассказал, если бы ты до такой степени остро не почувствовала нашу Рыбу. Мы так зовем это создание, хотя оно конечно не рыба, тут ты права. Я уже давно ищу такого человека, как ты, человека, способного на сильный эмоциональный контакт с мутантом. Думаю, что сейчас я могу рассказать тебе свою историю, но предупреждаю, что после этого у тебя уж точно не будет пути назад.

- А что у меня пока есть свободный отходной путь? - зло усмехнулась я, прекрасно понимая, что он все-таки прав в том, что, будучи в полном неведении до сих пор, я не так опасна для него, как стану после посвящения в их секреты. Но остановиться я уже не могла. Почувствовав мысленный контакт с непонятным существом, вся душа моя стремилась узнать местные тайны. И пообещав Кириллу не перебивать его своими сумбурными вопросами, я молча выслушала рассказ начальника.

После окончания аспирантуры он вместе с молодой женой остался работать в родном университете. Той порой в научную моду входила генная инженерия, и их захватила грандиозность ее перспектив. Но как это часто случалось в комсомольское время, увлекшись заумной идеей, они и не заметили, как по уши завязли в разработках хитрого засекреченного ведомства. Поначалу это их не очень беспокоило. Зарплата по тем временам у молодой пары была более чем приличная, а вскоре они получили новую квартиру и необъятное поле для научных изысканий. Кирилл не сразу узнал, что за всеми этими грандиозными планами стоял его собственной тесть. Сначала все шло прекрасно, до тех пор, пока у жены не начались проблемы со здоровьем. При беременности ей никак не удавалось доносить ребенка до нормального срока. Обращение к самым лучшим докторам не дало никаких ощутимых результатов. Пройдя всестороннее обследование, оба супруга оказались абсолютно здоровы.

Тогда впервые Кирилл задумался - а не влияют ли условия, в которых работала его жена, на протекание беременности. Он припомнил, как молодая супруга не раз жаловалась на легкое головокружение при посещении секретного полигона. К тому времени удалось получить зародыш будущего биоробота, в основе интеллекта которого лежали новейшие разработки в области компьютерной биоинженерии. Разве могли они тогда предположить, что полученное в результате их экспериментов творение полностью выйдет из-под контроля ученых и начнет самостоятельное осознанное существование благодаря вложенной в него программе саморазвития.

Им повезло в том, что они быстро смогли найти подходящее место для полигона и вовремя переправили свое изобретение подальше от чужих глаз. Догадка Кирилла о влиянии биологического искусственного объекта на человеческий мозг оказалась верной. Объект Рыба получил свое название от исходного строительного материала, которым послужили клетки морских обитателей теплого океана. Трудно было сейчас вычислить того программного гения, который заложил основные принципы развития искусственного биологического объекта, поскольку трудилась над проектом большая группа молодых дарований, но результат их работы превзошел все ожидания. Мутант рос медленно, и при произвольно меняющейся программе оказалось невозможным даже приблизительно представить каким биоробот станет со временем по форме, а главное, по содержанию. Специалистам понадобилось два года, чтобы разобраться с творением собственных рук. Одно радовало, существо было не опасно в физическом плане. Более того, оно не оказывало никакого психологического влияния на особей мужского рода, чего нельзя было сказать о женщинах. Рыба в буквальном смысле слова убивала своим вмешательством мозг плода будущей матери, будто высасывала его разум.

После перестройки тесть резво прибрал подопытное хозяйство к своим рукам, создав на его основе семейный бизнес. К тому времени разрешились вопросы защиты от вредного влияния биоробота и определились пути его коммерческого использования. Тестю, который и стал главным боссом нового предприятия, удалось не только хорошо спрятать концы научного эксперимента, но и успешно наладить прибыльные каналы для сбыта получаемого продукта. А продукт сей оказался весьма и весьма востребованным во всем мире.

Когда Рыба остановилась, наконец, в своем внешнем формировании, больше всего она стала походить на огромного ската с телом дельфина. В тот период робот не имел длинных отростков, которые я приняла за щупальца. Несколько позже, поняв главную сущность мутанта, которая заключалась в женском начале, разработчики, подправив программу, вынудили Рыбу нарастить специальные побеги, которые должны были служить биологическими каналами для питания тех самых капсул, что к ним крепились. В этих полупрозрачных капсулах находилось самое интересное и загадочное в научном эксперименте. Позже, несмотря на все мои старания, мне так и не удалось узнать, по каким каналам полигон получал человеческие зародыши, но именно они и находились в хрустальных сосудах, что подсоединялись к биороботу. Помещаемые в них эмбрионы могли находиться на разной стадии развития, задача Рыбы состояла в том, чтобы доводить их состояние до нормального девятимесячного развития, как здоровая настоящая женщина. Полноценное питание плод получал через отросток мутанта, который в свою очередь питался специальной субстанцией, разводимой в теплом водоеме.

Получаемые таким образом человеческие организмы шли на трансплантацию различных органов. Но не надо думать, что при этом происходило детоубийство, сразу по ходу своего рассказа оговорился Кирилл. Рыба оставалась верной своему главному принципу – организмы на уровне мышления формировались мертвыми, с полностью атрофированным мозгом они были не разумны. Имелась еще одна особенность в поведении мутанта. Для подсоединения капсул к себе Рыба подпускала только женщин. Она просто не подсоединялась к эмбриону, если его доставлял мужчина. Вот почему дамам досталась миссия непосредственного контакта с мутантом, но сначала пришлось основательно поработать над их собственной защитой от его психологического влияния. Это и специальные береты, и накидки, и даже обувь, которую издали я приняла за высокие шпильки. Острыми каблуками сотрудницы цеплялись за специальные гнезда в понтоне, чтобы сохранять равновесие на раскачивающейся платформе, к тому же материал понтона служил для отвода негативной энергии, стекающей по их защитной одежде.

Кирилл и на этот раз не посвятил меня в процесс получения эмбрионов, оговорившись, что меньше знать в моих же интересах. Мне оставалось только догадываться, что это может быть, так сказать, побочный продукт абортов и неудачных родов. В дальнейшем я убедилась, что попадавший сюда на доработку материал был действительно не жизнеспособен. И все-таки во время нашей первой доверительной беседы, не удержалась от вопроса, не бывало ли случая, когда поступавший для вынашивания зародыш оказывался дееспособным. Я быстро тогда получила отрицательный ответ на свой коварный вопрос. И все же! И все же я успела заметить едва уловимое сожаление, промелькнувшее в глазах моего рассказчика. Нет, не все так гладко в тайном ученом королевстве. Любая работа не застрахована от сбоев. Шальная мысль о возможности использования робота для вынашивания младенца, которого не могла выносить я сама, вдруг пронзила меня до боли в сердце. Но как это сделать? И где взять здоровый эмбрион? Я хорошо себя знала. Если какая то идея западала мне в душу, единственный выход избавиться от нее – это попытаться ее осуществить.

В каждом более или менее значительном событии в своей биографии я всегда старалась разглядеть особое предназначение, исходя из того, что зачем-то же судьба выкинула со мной этот фортель. Вот и теперь я размышляла, что неспроста занесло меня в дальние края. Возможно, именно здесь снова появился тот единственный шанс избавиться от личного одиночества, который еще раз предоставила мне фортуна. С того дня я уже не могла выбросить из головы навязчивую идею стать с помощью науки матерью пускай даже чужого ребенка. До поры до времени я решила не посвящать в свои мечты и надежды Кирилла, хотя и ясно отдавала себе отчет в том, что без его помощи и поддержки вряд ли смогу успешно дойти до финиша.

Для начала мне необходимо было проследить путь, по которому поступал на базу исходный материал. Заочно я уже знала тот немногочисленный персонал, который непосредственно обслуживал озеро. О моем существовании они, наверняка, тоже догадывались, но здесь не принято было тесно общаться друг с другом. Народ работал по контракту с очень жесткими условиями и за весьма приличные деньги. Никто даже не пытался выйти на меня или наладить какие-либо контакты. Впрочем, меня это вполне устраивало. Я и раньше, когда строила планы побега, не пыталась к афишированию своего пребывания на базе, а теперь, когда задумала свою авантюру, и тем более не стремилась к сближению с кем-либо, кроме непосредственного начальника. Но когда Кирилла серьезно начало беспокоить мое упорное нежелание ближе знакомиться с коллегами по работе, я подумала - не пришло ли время посвятить его в свои безумные замыслы.

Конечно, я очень рисковала, но к тому времени неплохо изучив характер шефа, у меня появилась надежда на его сочувствие и понимание. Он до сих пор не забыл то тяжелое время, когда жена лишилась их первенца. Сейчас у них росла дочка. Семья, как я поняла, проживала в научном городке, и Кирилл, как бы долго не задерживался на работе, каждый раз стремился уехать ночевать домой. Его жена не появлялась на полигоне с тех самых пор, как исследователи выявили необычное воздействие мутанта на человеческий организм.

Мои дальнейшие поиски вновь привели меня к загадочному списку женских имен. Я поняла, что это и есть, скорее всего, непроизвольные доноры для инкубатора. Вряд ли эти женщины подозревали о дальнейшей судьбе того, что они оставляли после себя в операционной. А деньги, и наверняка, немалые, получал тот, кто способствовал дальнейшему продвижению исходного материала. Подробные сведения о донорах, давали возможность иметь генетические характеристики зародышей, что являлось немаловажным для их дальнейшего использования. Главной особенностью списка показалось мне то, что, имея разные сроки развития, все эмбрионы, помещаемые в инкубатор, являлись девочками, обладающими в основе своего генетического кода двумя хромосомами. Как говаривала подруга Светка, боженька, посчитав мужиков бросовой материей – сделал быстро дело и гуляй на все четыре стороны, сильно обделил их, снабдив только одним первостепенным геном, да и тот часто оказывался хреносомой. Природа позаботилась только о женщине, дублируя ее ген. Но сердобольные дамы, в свою очередь, дабы не оказаться в одиночестве на матушке-земле воцарили в мире свой лозунг «берегите мужчин!». Сильный пол, конечно, тут же не преминул быстро воспользоваться дамским призывом в полной мере.

Таким образом, что я поняла в результате своих наблюдений. К инкубатору подсоединялись капсулы исключительно с женскими зародышами, поскольку только на них реагировал робот, подключал к системе жизнеобеспечения, доводил до нужной степени развития, когда организм уже мог жить самостоятельно, но при этом полностью губил его мозг. Значит, если бы удалось заполучить мужской эмбрион, и подсоединить капсулу с ним к роботу, зародыш также стал бы получать питание с той лишь разницей, что мутант не счел бы необходимым уничтожать его разум – он просто-напросто бы на него не среагировал, как игнорировал до сих пор всех мужчин. На организмы, имеющие в основе своей жизнедеятельности только одну хромосому, мутант не оказывал разрушительного воздействия. Вот что значит величие мужской личности. Даже здесь, создавая программу робота, автор изначально, а он явно был мужиком, постарался обезопасить род мужской от непредсказуемого влияния мутанта. Иными словами, по-своему воплотил девиз робототехники в жизнь – «программа развивайся, но не навреди мужику!».

Пока я не знала, каким образом и кто определял пол эмбриона, тем более что зародыши поступали на базу в различных стадиях своего развития. До сих пор мне ни разу не удалось понаблюдать за процессом подключения капсул к Рыбе за исключением памятной первой ночи, но тогда я не могла адекватно воспринимать наблюдаемую картину. Я настолько увлеклась своей идеей, что мое слишком большое рвение в работе, показалось Кириллу подозрительным. Он прямо спросил меня об этом, но я еще была не готова к откровенному разговору. Сложив губы трубочкой, широко распахнув глаза, и едва сдерживая себя, чтобы не начать глупо хлопать ресницами – что, пожалуй, было бы слишком – я вдохновенно стала заливать о том, как прониклась научными идеями и увлеклась окружающей новизной. Фонтанируя восторженным городским захлебом по поводу экзотической природы, я все же вовремя затормозила, разглядев в глазах мужчины брезгливые нотки. Посчитав достаточно лирики, я резко изменила тон, четко проговорив основные параграфы своей дальнейшей жизни, которая начнется после моего освобождения.

- Я не требую в настоящий момент оглашения точной даты, когда наступит моя свобода, - заканчивая свою речь, пояснила я, - но сумму своего ежемесячного денежного вознаграждения я надеюсь иметь достойной.

По тому как, ошеломленный неожиданным моим выступлением, шеф изумленно переносил взгляд от моей персоны на листок с проставленной суммой, оканчивающейся закорючкой, должной обозначать доллар, я поняла, что мужик полностью поверил в мои финансовые страсти.

- А это не слишком? - наконец выговорил он.

- Нет, в самый раз для сорокалетней дамы. Ты еще не знаешь всех моих способностей, - добавила я.

- Может, расскажешь, - усмехнулся Кирилл, развалившись в кресле.

- Ох, начальник, как слетит сейчас твоя мужская спесь! – подумала я, осмелившись рассказать о своем проникновении в его компьютерные секреты, уверенная, что он до сих пор не догадывался о моих путешествиях по служебным файлам. К тому моменту я успела не только расшифровать, но и благополучно скачать в свой личный архив все коды доступа к инкубатору, включая его жизнеобеспечение. Но вот об этом то я, конечно, сейчас не собиралась ничего рассказывать. При моей опасной игре лишние козыри в запасе не помешают.

Не знаю, что больше поразило меня - то, что Кирилл безоговорочно поверил в мои способности или его согласие на запрошенную сумму жалованья. Сначала я засомневалась в его искренности – пообещать узнику можно все что угодно, все равно не вырвется. Но вскоре шеф передал мне информацию об открытии счета и банковскую карту. Он даже пообещал возможность моей личной проверки счета по первому требованию. Все это выглядело хорошо, если б не было слишком хорошо, чтобы поверить в счастливый исход моего пребывания в заточении. Иногда, нет, нет, да и шевелилась в глубине души вполне понятная тревога – не могут воротилы такого сомнительного засекреченного бизнеса спокойно отпускать от себя на волю сведущих людей. А ведь я к ним как раз и относилась с того дня, как подписала контракт.

Неужели те, кто работал на полигоне, не задумывались о своей дальнейшей судьбе, неужели верили, что легко смогут покинуть зону по собственному желанию? Надо быть последним идиотом, чтобы поверить в полную личную свободу от здешних тайн, а здесь работали далеко не дураки. Одно из двух – либо все они были завязаны кровными узами, либо знали выход из непростой ситуации, о котором я не имела ни малейшего представления.

После улаживания финансового вопроса Кирилл стал более детально вводить меня в курс служебных дел. Вскоре труд мой на благо местной шайки принес свои долгожданные плоды - начальник убедился, что я вполне могу подменять его на вахте. И вот, наконец, настал тот момент, которого я ждала так долго. Шеф заявил, что должен отвести семью на отдых, для чего ему понадобится несколько дней. Сколько конкретно будет отсутствовать, он не уточнил, обмолвившись, что постарается уложиться в три дня.

Ну что ж. Три дня это не так уж мало. Этого времени мне должно было хватить на осуществление того, что я давно обдумывала бессонными ночами. Однажды, проводя разведку дома, когда никто не мог мне помешать, на нижнем этаже я наткнулась на помещение с легкими аквалангами. С детства я обожала плавать, и подводное плавание не представляло для меня особого труда, лишь бы акваланги оказались заправленными. В первую ночь после отъезда Кирилла мне не удалось узнать ничего нового. Тщательно осмотрев прилегающую к ангару территорию дна и обозрев спокойно плавающую недалеко от поверхности Рыбу со слегка мерцающими капсулами, я только обратила внимание на их малое количество.

А вот следующая ночь преподнесла мне неприятный сюрприз. Еще до выхода под воду я заметила оживление возле ангара и поспешила вниз. Активные действия на берегу полностью подтвердили мою догадку, что нынче должен быть произведен контакт с мутантом. Внимательно наблюдая из глубины водоема за процессом подсоединения капсул, я так увлеклась этим зрелищем, что не заметила, как оказалась рядом с Рыбой. Внезапно голову пронзила такая резкая боль, что на мгновение я потеряла сознание, но его оказалось достаточно, чтобы очутиться зажатой между щупальцами мутанта. Отростки держали очень крепко, впрочем, не причиняя особой физической боли, но меня не покидало ощущение чистки мозгов, и я догадалась, что акваланг не имел защиты от психического воздействия Рыбы. По-видимому, подводные вылазки проводили только мужчины. Надо было предвидеть подобное, и такое упущение явилось моей первой ошибкой. Второй ошибкой в эту ночь было мое отключение связи с мониторами наблюдения, и в настоящий момент я извивалась под пузом мутанта как червяк, не имея ни малейшей возможности сообщить на пульт о своем бедственном положении. С мыслью о том, какой сволочью был программист, заложивший основы интеллекта робота, ненавидевшего женщин, я отключилась.

Сознание возвращалось медленно, мысли со скрипом пробивались сквозь затуманенный рассудок. От попытки встать голова закружилась так сильно, что я бы упала, если б меня не поддержали чьи-то сильные руки. Передо мной в мокрой одежде со злым лицом стоял Кирилл. Я спешно попыталась придумать мало-мальски разумное объяснение своей вылазке, но язык не слушался, а в голове снова нарастал такой шум, что я со стоном обхватила ее руками. Мне было все равно, что со мной сделают, раз не суждено было сбыться моей сокровенной мечте.

Утром, когда я пришла в себя от ночного приключения, у меня состоялся откровенный разговор с шефом, закончившийся столь неожиданно для меня, что я долго не могла поверить в его искренность. Кирилл не только подтвердил все мои догадки относительно возможности развития мужского эмбриона, но и согласился помочь в осуществлении моей задумки. Сначала я предположила, что он проникся ко мне сочувствием, вспомнив проблемы собственной жены, но позже изменила свое мнение, заметив некоторый чисто мужской интерес к своей персоне с его стороны. Вот чего мне совсем не хотелось сейчас, так любовных переживаний. Я не знала тогда, что его семейные отношения к тому времени дали большую трещину. Кирилл очень хотел вырваться из зоны, но был по уши повязан в семейном бизнесе, а его жену совершенно устраивало настоящее положение дел. Муж вполне обеспечивал ее безбедное существование, а частое отсутствие супруга, видимо, не очень огорчало дамочку.

Ранней весной нам удалось, наконец, заполучить того, кого я надеялась выходить как своего малыша. Мальчик поступил с пороком сердца на довольно поздней фазе развития, оставалось только удивляться, что женщина вообще смогла его доносить до такого срока. Позже собрав информацию об его родителях, я была так поражена, что не могла не вспомнить поговорку о том, как тесен мир. Отцом недоношенного ребенка оказался великий и так и не соблазненный мною зам Виктор Старков. Спасая женщину, врачи приговорили не родившегося младенца. Мне было все равно, какими путями обреченный на уничтожение больной эмбрион попал на нашу базу, главным для меня было сейчас сделать все необходимое для его спасения.

Не посвящая никого из посторонних, Кирилл сам заправил капсулу и снабдив меня надежной защитой, сопроводил до Рыбы, где под его прямым руководством я прикрепила сосуд с драгоценным содержимым к мутанту. Подсоединение прошло в штатном режиме, и с этого момента мы неустанно следили за развитием младенца, которое при благополучном исходе должно было закончиться через два месяца. За это время мне надо было тщательно продумать свои дальнейшие шаги. Во-первых, я не собиралась до конца посвящать шефа в свои далеко идущие планы. При всех наших нежных отношениях, я так и не смогла заставить себя полностью ему довериться.

Я не отвергала попытки Кирилла на сближение, вскоре мы стали очень даже близки, но приятное чувство, что мужчине со мной хорошо, не могло пересилить страх за свое будущее, которое мне уже не мыслилось без малыша. Я старалась не думать о том, что будет, если ничего не выйдет из нашей безумной затеи. Наверное, Кирилл, который все сильнее привязывался ко мне, чувствовал мою настороженность, но прямо ничего мне не высказывал, все чаще проявляя мужскую ласку. Я была благодарна этому сильному и умному мужчине за поддержку, в которой нуждалась теперь, как никогда ранее. Мне искренне хотелось верить, что он всецело на моей стороне, но все равно постоянно сдерживала свои эмоции, чтобы не раскрыть случайно ему свои сокровенные мысли.

Время пролетело быстро. Наступило утро долгожданного дня. Сегодня мне предстояло решить, как я буду жить дальше. Отдых, на который Кирилл отправил семью, сильно затянулся, но меньше всего в настоящий момент мне хотелось знать об его взаимоотношениях с женой. Мужчина все чаще оставался со мной на ночь. Вот и сейчас его ровное дыхание спокойно спящего человек мешало мне принять окончательное решение. Мне очень хотелось увести его за собой в даль, светлую и счастливую. Наверное, я все же попыталась бы это сделать, будь моложе лет на десять, но холодный рассудок сорокалетней дамы напрочь отсекал всякие романтические помыслы. До сих пор я не смогла позволить себе доверять ему до конца. Родная кровь – это непростые слова, а там где-то вдалеке у Кирилла была дочь, да и жену он вряд ли сможет полностью вычеркнуть из своей жизни – слишком многое их связывало. Я погладила чисто выбритое мужское лицо. Начальник давно ликвидировал свою дикую поросль, и всякий раз тщательно брился перед приходом в мою спальню.

- Просыпайся, милый, я все решила, - мысленно попрощалась я с ним.

Прошло чуть больше месяца, как мы благополучно отсоединили капсулу с полностью не только доношенным, но и абсолютно здоровым младенцем. С каждым днем семейное проживание на базе становилось более опасным, увеличивая риск обнаружения нашего тайного дела. Мы решили, что в ближайшие дни Кирилл подготовит все необходимое для моего отъезда. И сегодня этот день настал. У меня на руках были документы на маленького сына, паспорт на чужое имя и билеты на самолет в город, где меня никто не знал. Кроме того, очень приличный счет в двух банках обеспечил бы мне надолго возможность достойного существования. Кирилл настаивал на том, чтобы пока я одна с малышом покинула базу, объясняя необходимость своего обычного присутствия на месте, дабы не вызвать ненужных подозрений.

Покинув полигон на новеньком джипе, мы остановились перед выездом на трассу для прощания. Дальше мне предстояло ехать самостоятельно, а Кирилл должен был вернуться обратно. Неожиданно в ясном небе раздался непонятный гул - над озером кружила знакомая авиетка. Я удивленно посмотрела на спутника, потеряв от страха голос. Когда мы уезжали, никого не оставалось в доме, неужели кто-то нас заметил, и все наши планы рухнули? Вдруг авиетка превратилась в огненный факел, и раздался оглушительный звук взрыва.

- Что это? – только и смогла выдавить я из себя.

- Это гарант вашей безопасности - это ты погибла, - тихо ответил мужчина.

- Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что обезопасил мое исчезновение.

- Да, тебя не будут искать, - и добавил после небольшой паузы, - во всяком случае, вне зоны.

- Но тогда, ты тоже мог бы оказаться в этом вертолете. Я никогда раньше не водила самостоятельно, мы всегда летали вместе. Ты мог бы таким образом исчезнуть вместе с нами. Почему, почему ты не захотел уехать со мной? - уже не сдерживая слезы, кричала я на него.

Кирилл молча смотрел на меня тем долгим изучающим взглядом, который я запомнила еще по нашей первой встрече. Рядом со мной стоял человек, которого я сейчас не понимала, как и свое отношение к нему. Внезапная догадка, подтвердившая все мои предыдущие опасения, пронзила сердце – никому нельзя доверять до конца. Значит, я все сделала правильно, и никакие угрызения совести в дальнейшем мне не грозят. Я ничего больше не требовала от человека, стоящего напротив меня. Он молодец, он дал мне так много, что я в силах простить ему свою милую женскую слабость – мечтать обрести рядом любящего мужчину.

- Прощай, - я села в машину.

- До свидания, - ответил Кирилл, - я обязательно свяжусь с тобой, только, боюсь, это будет нескоро.

- Ты даже не подозреваешь – на сколько это будет нескоро, - подумала я, захлопывая дверцу. Впереди вилась лесная дорога, в зеркале заднего обзора я видела на обочине грустного сильного мужчину, такого близкого, такого чужого.

- Все равно счастливой стану, все равно счастливой буду, даже если без тебя, - повторяла я слова из старого кино, прокручивая в голове пункты заранее составленного плана своих последующих действий.

В итоге, имея на руках маленького ребенка, которому собиралась посвятить нерастраченную материнскую любовь, я покидала территорию своего заключения отнюдь не с пустыми руками. В моей сумке лежала небольшая фляжка с питательной субстанцией из волшебного озера, коробочка с ампулами целебного порошка и диски с полным программным обеспечением инкубатора. Помимо чужого паспорта, у меня были с собой мои подлинные документы – Кирилл вернул их сразу, как только понял мою заинтересованность в проекте. Имелись и документы на малыша, по всем правилам, удостоверяющие мое материнство, правда пока на чужое имя, но при том бардаке, что творился сейчас в стране, переоформить метрику на другую фамилию не составит большого труда, были бы денежки. А вот с этим у меня сейчас было все в полном порядке. Впервые за последние годы я как никогда твердо стояла на ногах в финансовом отношении. Кроме того, я предварительно подстраховалась, переведя в тайне от Кирилла все свои сбережения на другой валютный счет. Следуя правилу, если хочешь что-то хорошо спрятать – положи на самое видное место, я решила вернуться в прежнюю жизнь под собственным именем в свой родной город.

Приехав в аэропорт, я оставила машину на местной стоянке, как и договаривалась с Кириллом. И это было последним выполненным пунктом нашего совместного плана. О дальнейшем маршруте моего следования он не должен был знать ничего. Не задерживаясь в аэропорту, я тут же поймала такси, чтобы отправиться на вокзал, где вскоре отправлялся нужный мне поезд. Спустя несколько часов мой малыш тихо посапывал крошечным носиком под равномерный стук колес поезда дальнего следования. Только окончательно успокоившись после сегодняшней гонки, я смогла, наконец, расслабиться и хорошенько продумать дальнейшие шаги. Что Кириллу в ближайшие несколько месяцев будет не до меня - в этом я была абсолютно уверена. Когда он узнает, какие процессы начались на полигоне, ему станет не до сердечных переживаний. А когда дружок разгадает истинную причину происходящего, еще неизвестно, насколько нежными останутся его воспоминания обо мне. Впрочем, он должен будет мне благодарен за то, что я натворила. В конце концов, я спрогнозировала его освобождение от ноши, от которой он сам давно мечтал избавиться.

В то время, когда Кирилл отключал капсулу с ребенком от инкубатора, я незаметно уколола мутанта. Биоробот слишком велик, чтобы почувствовать слабую инъекцию, а уловить мое настроение он не мог – я была надежна защищена. Занесенный мною вирус должен был сразу начать свое разрушительное действие на его организм. Существовать разуму робота оставалось недолго. Вслед за потерей ассоциативных связей начнется и биологическое разрушение мутанта. Мне удалось найти отчет о причине взрыва, однажды нарушившего ограждение зоны, через пролом в котором я и проникла тогда на базу. Аналогичный взрыв, только значительно большей силы я запрограммировала на самое холодное время года. Авария приведет к отключению подогрева водоема и питательная субстанция погибнет. К тому времени мозг мутанта будет полностью разрушен, и он не сможет контролировать сферу личного обитания.

Все запущенные мною процессы должны происходить довольно медленно, и я очень надеялась, что никто не свяжет катастрофу на полигоне с моей персоной. Во время планирования диверсии, разве могла я предположить, что Кирилл задумает инсценировать мою гибель. Если бы я знала об этом, запланировала бы более стремительное уничтожение базы, изо всех сил пытаясь уговорить его вместе покинуть ненавистную зону. И возможно это стало бы моей непоправимой ошибкой. Еще неизвестно, как отреагировал бы сердечный друг на мои сокрушительные планы. Не смотря ни на что, все-таки Кирилл был настоящим ученым, и экспериментальный полигон многое значил в его жизни. Из чувства самосохранения я так до конца и не смогла полностью довериться ему. И, думаю, правильно сделала. Мужиков много, а жизнь у меня одна. Впрочем, я ни сколько не сожалела о содеянном. Я давно приговорила биоробота к смерти, и даже не чувствовала к инкубатору никакой благодарности за малыша. Где-то в глубине подсознания я помнила то первое ощущение глубокой тоски и одиночества Рыбы, как действительно разумной женской особи.

- Я освободилась сама и освободила тебя, Чудина, и постараюсь больше о тебе никогда не вспоминать, - мысленно попрощалась я с мутантом.

Я связалась по телефону со Светкой и указала точное время своего пребывания в родной город. Выслушав ее радостные возгласы по поводу возвращения подруги, я попросила подготовить квартиру к моему приезду с младенцем на руках, кратко описав придуманную версию своего материнства. Уехав грустной осенью, я возвращалась домой замечательной весной с двухмесячным малюткой. Сроки беременности, вполне укладываясь в календарные даты моего отсутствия, не должны вызвать лишних подозрений. Оставалось только определиться с отцовством. Жаль, что год назад я так и не смогла соблазнить господина Старкова, который по иронии судьбы стал-таки отцом моего ребенка.

Ну что ж, теперь это не имело уже никакого значения. Сейчас надо было просто выждать время. Действовать я начну тогда, когда полностью закончит существование далекий полигон. В запасе у меня было, как минимум, два года. К тому времени в приятных хлопотах за подрастающим чадом я успею разработать план использования имеющихся у меня материалов в интересах собственного дела. И я знала, кому предложу сотрудничество - его имя будет стоять в новой метрике нашего сына в графе отцовства. Но все это в будущем. А пока я не добралась до родных пенатов, мне надо успеть сочинить для своих домочадцев приятную сказочку со счастливым концом о своем почти годовом отсутствии.