Глова 7. Мы фсе када-то Гогарин

Наступило пятнецо. Док пришол как фсикда утром, пасматреть, кто помер, кто нед, кому помочь, ну и падашол ка мне. Саабщил он мне новасть а том, што йа магу поднимаццо с кроватки. Тока надо перевязаццо бондажом.
Познавательная минутка: бондаж – ***тень, чтоб перевязать себе жывот. Падайдет дажы простыня. В противном случае могут разойтись швы, и кишки придецца собирать с пола и носить потом в кормане. Гы гы шутко, зошивать надо будет снова))))))
Ну вот меня перевязали простынкой. И йа попыталсо встать. Офицыально – первый раз, ну а вы знаите, что фтарой.
Сночала йа просто сел. И вцепился ф кровадь. «Земля в элюмянаторе видна…» Фсе немного поездело влева-вправа и успакоилась. Меня спрасиле: «Ну каг?». Атветил, что заебись, но с парой кубекоф драпу была бы круче. Скозали, штобы йа обломилсо. Йа пообещал што насру им на пол. Ну это патом.
А пока йа слез с кровати. То, каг йа увидел этот мир, не сравницца с самыми крутыми эффектами Фотожабы. Красак была многа и они сливались. Йа постоял менутку, вроде рескость пойавилась, и йа сделал шак. Картина «Мы осваиваем Луну». Нихуево. Патом фтарой. Бля, было тяшко. Но потом поперло. Вышел сразу ф каридор. Там были люди. Многа. Йа уверенно пошол фпирет. К туалету. Это была самоцель – схадить самому ф туалет и пассать в унитас. Асилил. Вернулсо ф полату и чуть не умер ат переутомленийа. Но ащущения были прикольные. Графа не хуже, чем в Quake. Дали бы мне исчо пушку, мона была паприкалывацца, пастреляф па монстрам в белых холатах. Мне захотелось продолжидь игру в этот квест, йа децл атдахнул и пашол дальше. Силы убавлялись, но йа никде не мог найти здоровье или аружие. Бля, ну и хер. Таг и прошол весь день: полежал – походил, полежал – походил.
Забавный эпизот ва вреям сон-часо. Лежу сплю, и все ниибет. Но чуствую нах в полусне што надо мной кто-та стаит. Аткрыва глоза и вижу человека женскаво пола, которойе учицца в маей (бывшей теперь) школе. Но лична йа с ней знаком не был. «Бля, на да похуй», - думаю и говорю: «Превед». Естессна, вапросы о том, как йа ся чусствую, естессно, наглайа ложь, што йа ужэ ф порядке. Патом это чудо достает аткуда-то мароженнайе и гаварит, што это мне. «Они послали ее меня убить», - пранеслось в маей галаве. Беспесды, это была издевательство. «Скушай марожэнку, может, тваи кишки вздуюцца и вылезут наружу». Ахуеть, дайте две. Йа отказалсо, причом, вырожалсо весьма карректна. Но внутренне йа проста ахуевал.
Етаг, до самава вечира йа развивал ношки, каторые атрофировались за четыре дня беспалезнава лажания. Прошло уже пять дней в этой ипаной бальницэ, и йа начал чуствавать, што начинает атрафирвоаццо и моск.
Инакда привазили новых клиентофф. Диагнозы тоже боянчеги: оппендецыд, йазва и прочая бугага. Йа там был вроде каг самый тяжолый нах, но ни грамма уважения со стараны медперсанала мне это не пребавело. Тока ф клизму вады пребавело. И фсе.
Пыталсо четадь умные книшки ат нехуйделать, типо «Преступенийе и нокозанийе», но ниасилил многа букоф. Забил на это муру и начал четадь дифтифтивы, адин за адним нах. Сюжет говно, стиль говно, но пачему-то четалось.
Вечера были невйибенно скучные. Патаму шта нах хателось гулять и пить водку. Шутко, снова подъебнул. Водки не хателась. А вот прогуляцца… Йа придумал спосаб ащущать сибя на воле. Захадил ф туалет и аткрывал окна, максемальна (вобля!) высовываясь наружу. И дышал свежым воздухам маево горада, а не смрадом этого склепа. Када кто-то наченал стучать, йа делал рожу кирпичегом и выходил. Никто ни разу не скозал не слова, хатя многим людям прихадилась терпеть пака йа наслаждался типо «прагулкой».
Бальница, кста, атвечала фсем требованиям саатвецтвенно наполнявшим ее сатруднекам-енопланетянам: здание было гнусна-зилёнава цвета. Фубля!
Ноступили выхадные. Док, каторый меня резал, в бальничку не прихадил. Вместо него дежурили какие-то мандатры в белых холатах. Адин был асобинна примечательным. У него на галаве был калпак. Не клоунский нах. Но фокус в том, что он ево никада не снимал. Йа думал, што чуть выше бравей галава у нево зоканчиваецца, и там, где должен быть мокс – пустота. То есть калпак. И от етого йа временами ржал. Было больно ржать нах, но смишно все равно. Этот перец потом выдавал ахуенные перлы, речь а каторых пайдет пожжэ. Йа был благодарен небесам, што резал меня не он, а то бы некоторых органоф йа бы точна не дощеталсо. Он бы беспесды че-нить продал заграницу.
В васкресенье пришол еще адин док, спрасил меня, скока дней йа тут уже окалачиваюсь. Я скозал, што заффтро будет неделя. Док подытожыл: «Ну тода пора снимать швы», мол, нитки еще кому-нить пригодяццо.
Працедура меня асоба не пугала, таг каг в деццтве меня один раз резали, какая-то ***тень была несерьйознайа. И на самом деле ничево нах сверхарденарнава не праизашло. Какая-то тетенька повытаскивала из маево живата нитки, намазал ево смесью морганцоффки и еще какой-то лажи и атпарвила жить дальше. Неделя прашла. Неделя, за которую было стока аццкаво, скока не было да этава во всей жызни нах. Если кто сомневаеццо в рельности написаннава – ниибёт. Йа там былъ.