Глова 2. Каг ани делали из меня нарика

Очнулся я хз через скока времени. Но было уже светло. Путем несильного напряжения коры головного мозга я понял, что наступил понедрильник. Вспомнил, что меня вроде как было должны разрезать. Но ничего не чувствовал. Тока воняло спиртом. Потом я узнал, что я в реанимацыы, но тада для меня это нихуя не означало.
Через некоторое время мне захотелось че-то пошевелицца. И йа понял, что не могу, ибо мои руки были привязаны к кровати. «****ыврот», - подумал йа и позвал каво-нить подойти. Сначала я хотел попросить пефка или еще че-нить попить или пожрать, но резко нахуй передумал, так как по виду докторского фэйса я понял, что дела мои еще неважно. «Я тебе сейчас руки отвяжу, тока ты трубки из живота не выдергивай», - выдал док и поднял одеяло. Тут я истинно ахуел. Я так в жизни еще никогда не ахуевал. Весь мой живот был в белых повязках, а из правого боку торчало ДВЕ РЕЗИНОВЫЕ ТРУБКИ, по которым шла какая-то жидкость мутно-красного цвета. «О нет, инопланетяне, только не мои органы!», - я был просто в панике. Хотя через некоторое время паника сменилась другим чувством. Ко мне подошла медсестра и всадила мне че-то в левую руку. Я не почувствовал боли от укола, повернул голову и, мля, из моей руки торчала еще одна фигня – синяя пластиковая трубка, тока совсем короткая, куда мне и всадили иглу. Но после укола мне стало необычайно нах легко, захотелось куда-нибудь в Париж ну или поспать. Выбрал нах фтаройе. И с мыслями «Падрачил, спасибо!» ушел в сон…
Когда я очнулся, мне зверско хателось пить. Ко мне уже пришла мама, но в реанимацыю инопланетяне ее пока не пускали. Ана передала мне бутылку воды, мне дали попить. Я нихуёво проблевался туто же. Больше пить не хотелось, тем более что после наркоза гидроколбаса была мне противопоказана. Меня кормили через капельницу, так что и на хавчег тоже не асоба пробевало. Патом снова я вмазался и опять поспал…
Так и прашол весь день: укол – сон, укол – сон… Я ждал, когда меня переведут на ганджубас или, на крайняк, шишечки, но не дождался. Все кололи. Видимо, ***рить мне наркоту в пластиковую трубку им доставляло больше удовольствийа, чем перспектива раскуривать со мной косяк.
Патом ко мне кто-то приходил. Я не видал кто, но решил помахать рукой, мол, со мной все заебись и даже беспокоицца не надо.
День прошол, и пришла саатвецтвенна ночь. Я проснулся, када было уже темно. Из соседней полаты неслись звуки ****ова Билана со своей «Never fuck me again» или как ее там… Адинхуй, мне это страшно мешало спать. Но я лишь подал знак, что мне ахота еще пару кубиков той ***тени, и мне тут же ее воткнули в вену. Я сообразил, что драпу здесь многа и на халяву.
Фторнег прошол в том же духе. Надо мной еще провели пару опытов, взяли крови, и к вечеру отправили нахуй в обычную полату к таким же калекам, как и йа самъ.
Поцаны ф полате оказались добрые, сражу налили мне стокан сока. Это просто мегажоско, што йа ево сразу не выпил. Таг как медсестра потом мне скозала, што если б йа ево выпил, то они бы снова меня вспарывали и вычерпывали сок ложками прямо из кишкоф и желудка. Да, мля, дела.
Преближалась фтарайа нотч, снова укол – и снова сон… Но за нескока часофф до нево йа наконец узнал, какого *** я все таки торчу в этой гребаной больницэ. Диагноз для них, канешна, бойан, а для меня было неприятно немного. Разрыв печени. Скозали, што вытащили с таво света. За што я им был ниибацо благодарен, но тагже хотел, чтобы еще трубки эти вытащили из меня. Но всему нах свое время…