Клюшка Бобби Хала

 
 
 Тупиковая часть улицы упирается в озеро Чередовое, вернее в железнодорожную ветку, проложенную вдоль берега по земляному валу. С улицы зеркала озера не видно, а если и видно, то дальний край - его закрывает земляной вал. На этой части улицы располагается около двадцати частных домов, в которых в большинстве своем жили молодые тогда люди примерно одного возраста. После войны, видимо, восполняя утрату населения, они интенсивно размножались. В этом кутке жило ребятишек около пятидесяти человек, родившихся в конце сороковых и пятидесятых годах. Тогда тут наблюдался своеобразный демографический взрыв, сменившийся впоследствии длительным упадком.
 Насколько известно, и до сей поры, улица существует, но той атмосферы детского праздника, когда на ней с раннего утра до позднего вечера слышались детские голоса вне зависимости от времени года, уже давно нет. Дети эти давно выросли, разъехались, а состарившиеся их родители либо тихо доживают свой век, либо уже покинули этот мир. А те из них, кто там остался, не желают обзаводиться большим потомством. Особенно вечером зимой – тишина, темнота и какое-то запустение. Даже фонари на домах не горят. А в шестидесятые годы фонари горели всю ночь. Власти этого требовали, и семейное положение обязывало глав семейств. В свете фонарей мальчишки допоздна играли в хоккей.
 Играли не на коньках, а так, в валенках, по расчищенному от снега краю улицы, вдоль домов Меньшовых и Власовых, гоняя шайбу самодельными клюшками (порой - консервную банку или замороженную картошку). Этот участок улицы считался самым ровным и не имел никаких насаждений. А также удобен тем, что между этими двумя домами располагался большой деревянный сарай Меньшовых и плотный дощатый забор. Все это: и дома, и сарай с забором - использовалось в игре в качестве своеобразного «бортика», играя об который можно передать шайбу партнеру. Да и с другой целью использовали сарай. - В качестве стенки для тренировки прицельных кистевых бросков шайбой, рисуя мелом на нем некое подобие мишени. Также проводили соревнования по броскам, когда беготня надоедала или «народа» для игры оказывалось недостаточно. Тут уж использовали настоящую резиновую шайбу, которые имели старшие ребята.
 Особое место в таких соревнованиях играла клюшка. Поскольку от нее зависела сила броска, точность попадания и способность к «поднятию» шайбы. Каждый игрок делал себе клюшку сам. Редко когда у кого-то она была «покупная»: настоящая, из толстой клееной фанеры и буковым крюком. Если такая появлялась, то ее владелец, обмотав крюк черной изоляционной лентой, сразу превращался во владельца «невиданного сокровища» и, немного потренировавшись, становился чемпионом по броскам. Конечно, он и товарищам давал попробовать настоящую клюшку «в деле», но передавал с неохотой, боясь, чтоб те не сломали ее нечаянно. И сам непосредственно в игре ее использовал редко, поскольку в толчее на нее мог кто-нибудь наступить, сломать. Для игры использовались самодельные клюшки, которых у каждого было по несколько штук. Ибо свободное время от школьных занятий, уроков и игр посвящалось изготовлению клюшек. Их делали из подручных материалов: штакетин, черенков лопат и кусков фанеры, а также из цельных стволов тонких деревьев, имевших естественный изгиб для крюка. Изготовленные из стволов клюшки, считались самыми крепкими и надежными, но и требовали высоких трудозатрат. За стволами с изгибом ходили специально в березовый колок, который находился за озером, и там, лазая «по уши» в снегу, редко удавалось найти что-нибудь подходящее. Но ходили, искали, находили, спиливали и несли домой. Чтоб потом топориком и рубанком выстрогать что-нибудь похожее на хоккейную клюшку. А те, кто ленился ходить: к штакетине прибивал гвоздями «крюк» из фанеры, выходил играть, но в первом же броске «крюк» летел вперед шайбы во вратаря. И тот не знал, что ловить: кусок фанеры или шайбу.
 Бывали ребята и мастеровитые, которые делали клюшки более надежные, с использованием костного клея - другого не применяли. Клей в ту пору в магазинах не продавался, да и этот-то «доставали» на производстве. Но и самолично склеенные клюшки редко выдерживали более одной-двух игр.
 Однажды Эдику Романову, по кличке Федя (такое имя ему дал священник во время крещения, посчитав, видимо, что его настоящее имя Эдуард - не соответствует православной вере), отец, сделав на заводе, принес домой «вечную», алюминиевую, а, возможно, и дюралевую клюшку. Кто знает, из какого материала та изготавливалась.
 Феде тогда шел тринадцатый год, и он был рослый не по годам мальчишка - этакий акселерат. Денег у его отца больших не имелось для покупки фабричных клюшек в магазине, а смотреть, как сын мучается, сколачивая каждый день по несколько клюшек гвоздями, ему, надо полагать, стало больно. А может просто: у кого-то из товарищей по работе родилась идея сделать такие клюшки своим детям, вот и изготовили сразу целую партию…
 Для снижения веса у той клюшки вся рукоять и крюк оказались изсверлины отверстиями. Поэтому по весу клюшка стала вполне сопоставима с фабричной, деревянной, клееной. Цвет, правда, у нее был необычный – светло-зеленый, но это качество никакой роли для хоккея не играло. Радости Феди не было предела. Ему не терпелось попробовать ее в деле. Задатки хоккеиста в нем несомненно имелись, поскольку даже своими примитивно сколоченными клюшками тот ухитрялся поднимать шайбу с укатанного валенками снега и попадать в мишень на довольно приличной высоте.
 Он сразу, бросив уроки, оделся и вышел на улицу, где у дома Меньшовых собралось несколько товарищей по играм. Федя лихо орудовал новой клюшкой, подгоняя шайбу по тропинке в направлении хоккейной площадки. И, стоило ему прямо с края площадки бросить шайбу, как та поднялась и полетела в направлении сарая, едва не задев кого-то. Мощно ударилась в сарай и отлетела в сторону.
 Федину клюшку в тот день попробовали все. Не у всех, но у многих стал получаться кистевой прицельный бросок. Хозяин клюшки в этот день стал чемпионом улицы по точности бросков. Правда, среди ребят находились те, кто старше по возрасту и не уступали по точности Романову, но признали за Федей явное лидерство.
 Вот, что значит настоящая клюшка!
 Вечером состоялась обычная игра. Поскольку клюшка у Феди была «вечная», то он играл ей, не выпуская из рук. У команды, которая выступала против хозяина знаменитой клюшки, не осталось никаких шансов на выигрыш. Стоило ему взять шайбу и бросить в сторону ворот, как вратарь, одетый в отцовские валенки и полушубок, тотчас отворачивался и закрывал лицо руками. - Спасения от высоколетящей шайбы не существовало. Игра оказалась прекращена после очередного броска Романова: вратарь получил травму - шайба ему попала «поддых» или куда-то ниже. Скорчившись от боли, тот вышел из ворот и поставил условие: мол, убрать из команды противника обладателя «суперклюшки», иначе в ворота больше не встанет.
 Феде пришлось в тот раз доигрывать самодельной клюшкой.
 На следующий день Федя, кое-как приготовив уроки, вышел на площадку и стал отрабатывать «щелчок». После нескольких резких ударов носком крюка клюшки, тот стал изгибаться в сторону, противоположную направления удара. Но это обстоятельство не огорчило Федю, он просто понял, что жесткости алюминиевого крюка не хватает для удара «щелчком», тем более тот оказался ослаблен отверстиями. Но поскольку металл пластичен, то его следует просто выгнуть в обратную сторону с запасом. Не долго думая, во дворе на чурке для колки дров, молотком Федя выполнил эту операцию. У него получился дополнительный загиб крюка в направлении полета шайбы.
 Каково же оказалось его изумление и удивление, когда после кистевого броска шайба стала еще легче подниматься со снега и лететь еще дальше, с еще большей силой и еще точнее. Этой клюшкой изобретатель мог легко забить шайбу, бросая ее прямо от своих ворот в ворота противника, прямо через игроков.
 То обстоятельство, что такой бросок «через все зоны», по правилам хоккея, считается «пробросом» Федя не знал. Фактически играли в хоккей по правилам футбола, заменив инвентарь. Да и никто не знал правил игры, поскольку на посещение игр по хоккею не было денег, а по телевизору репортажи еще не демонстрировались. Да и телевизоры-то на всей улице стояли всего в трех–четырех домах. «Сходить на телевизор» к соседям и посмотреть бесплатно кино, считалось, в те времена, большой удачей. Возможно, еще и по этой причине игра в хоккей на улице занимала особое место.
 Немного погодя, заметив это влияние загиба крюка на качество кистевого броска шайбы, Федя начал экспериментировать, путем загибания и разгибания крюка добиваясь оптимального полета шайбы. Но однажды, не учтя того факта, что при каждом изменении величины загиба изменяется и «прицел», экспериментатор бросил шайбу как обычно в забор между сараем и домом Меньшовых, однако шайба полетела в окно. Разбив наружное стекло, она ударила во внутреннюю раму, затем, разбив внутреннее стекло, влетела в дом Меньшовых, едва не зацепив хозяина «Котю», а только слегка поранила осколками.
 Константина Кондратьевича Меньшова его супруга Люба уменьшительно ласкательно называла – «Котя». Называла так, можно сказать, публично, на улице. Поэтому к главе семейства прилипла эта кличка. Люба была из оседлой цыганской семьи. Выйдя замуж за фронтовика, демобилизовавшегося вскоре после войны, стала рожать ему мальчишек. Как год – так Федот! Остановились только после пятых родов, когда на свет появилась дочь. Старшего сына Бориса, как и супруга, Люба называла уменьшительно ласкательно - «Ботя».
 Котя слыл угрюмым, неразговорчивым человеком, будучи трезвым, редко разговаривал, даже в своей семье. Зато стоило ему принять чарку, язык его развязывался, кулаки чесались, и он оказывался готов на скандал. После возлияния он обычно нападал на жену. Та с криками:
 - Котя! Котя! Котя! Котя! – произнесенными скороговоркой, оборонялась по мере своих сил, а в основном пускалась наутек вдоль улицы к озеру.
 А тот, видимо, не любивший свое имя в искаверканом исполнении Любы, еще больше распалясь, грозил кулаком и кричал на всю улицу:
 - Ты, сука, долго меня Котить будешь? Убью! - и гнался за ней по улице, но никогда не догонял, а лишь делал вид.
 После смерти Коти, (говорили, что он умер от ран, полученных на фронте. Царство ему небесное!) эта картина нашла свое повторение в повзрослевшем старшем сыне и матери. Так же напившись водки, Ботя начинал шуметь. А она, усмиряя его, кричала:
 - Ботя! Ботя! Ботя! Ботя!
 В ответ все повторялось.
 Котя в тот раз, видимо, будучи в «приподнятом настроении», пулей вылетел из своего дома. Федя не успел даже испугаться из-за разбитого стекла. Он не думал, что тот так быстро выскочит на улицу, стоял около дома в ожидании своей участи. Котя сходу выхватил у экспериментатора знаменитую клюшку и ударил крюком о землю, а затем согнул его ногами пополам и швырнул под ноги. Обматерил по-всякому и удалился вставлять новые стекла.
 Федя сначала стоял, озираясь по сторонам, потом поднял клюшку и пошел ее выправлять, довольный тем, что легко отделался за серьезный проступок. Однако когда стал выправлять крюк, понял, что принять первозданную форму тот уже не сможет. – Перегиб крюка, совершенный Котей, привел к его разлому на две половины в месте сгиба. «Вечная» клюшка оказалась непоправимо испорчена.
 Отец Эдика принес с работы новую заготовку на крюк из цельного алюминиевого листа. Но восстановить первоначальное состояние удалось с трудом. По каким-то причинам крюк пришлось заузить, укрепив его на рукоятке болтами.
 Загиб крюка в сторону броска Федей был сделан по интуиции. После такой переделки Федя перестал клюшкой играть в хоккей – он ее берег. Использовал только для отработки кистевых бросков на точность. И достиг в этом высоких результатов. Он научился попадать с пяти метров в пятно на стене сарая, размером с шайбу на высоте до одного метра. Ему удавалось попасть в него шесть раз из десяти бросков. Такого результата не добивался никто из товарищей по играм. Поразительно высокие достижения получались исключительно благодаря совершенной форме крюка клюшки. В ту же зиму «вечная» клюшка сломалась. Видимо, сказалась усталость металла в середине рукояти, ослабленной отверстиями.
 …В начале семидесятых годов, во время знаменитой серии встреч между сборными командами СССР и Канады по хоккею с шайбой, Эдуард Романов, уже глава семейства, увидел по телевизору клюшки в руках канадских игроков. Они по форме оказались точь-в-точь, с таким же загибом на крюке в сторону броска, как та его знаменитая «вечная» алюминиевая клюшка из детства.
 Клюшку такой формы спортсмены стали называть - «Клюшка Бобби Хала».
 Эдуарду Романову после такой новости стало необычайно обидно…
-----------