Ее наслаждение

Она легла на шелковую простынь и закрыла глаза. Она знала, что ей ничего не следует делать, потому что она само совершенство, потому что стоит ей только приоткрыть веки, и она увидит его млеющий взгляд. И она знала, что сегодня это будет полное удовлетворение, сегодня он доставит ей то, что ее капризное тело хотело очень давно. Она эгоистична до самых кончиков ее маникюра, она доминирует во всем, она центр всего этого мироздания и в ней каждый может найти безумный оргазм, но она принадлежит только ему. Она все это знала.
Но сегодня был какой-то особенный день, что-то поменялось в ней: ее сильные черты характера стали слабыми, будто надломились в ней, работа не принесла удовольствия, но потом был чудесный вечер. Она доставила ему удовлетворение в такси, оставив истекать таким томительным и приятным соком прямо перед ее домом. И теперь-то она потребует с него сполна, он отдаст всего себя вместе с не принадлежащей ему душой только ей одной.
Поначалу она сделала вид, что совсем не сопротивляется. Пусть понимает, дурачок, что она его добыча, пусть понаслаждается, ведь ему приятно, когда жертва, которая ему не по зубам, все-таки оказывается в его пасти. Пусть лелеет ее беспомощность, пусть наслаждается ее красивыми ножками и облизывает ее грудь. Ведь он боится ее острых как бритва ногтей, которые могут в любой миг вонзиться в его спину и оставить кровавые следы. Она уже захотела, отчего внутри стало томительно сжиматься, немного увлажнилось и раскрылось. Она часто разглядывала себя в зеркало и наслаждалась этими дивными изгибами своего тела. Она была эгоцентриком.
Что-то сильное и твердое, что очень хотелось в себе иметь, вдруг плавно вошло в нее и отдалось сильным ударом и энергетическим всплеском по всему ее телу. Он был для нее маленьким котенком, но этот котенок иногда начинал грозно шипеть и дарить ей не только ласку и тепло, но и сильное и горячее чувство где-то внутри. Вот и теперь он входил быстро и энергично, доставая до ее сути, до ее нервных окончаний. Это чувство стало медленно расти в ней, придавая сил и возбуждения. Тело начало чуть дергаться от желания большего поглощения его твердостью. Она ощутила, как он искусно подбирал ключи к ее бесстрастному игривому безразличию. Тот цветок, что привлекал их всех, он раскрылся в ней, бутон стал набухать и тут раскрылся только для него. Твердость ударила с новой силой и покорила ее жаркую изнывающую от тоски и желания плоть. Она захотела еще больше и поэтому поудобней легла, положив свои ножки на него. Что-то произошло в ней, словно искра, которая воспалилась от неугомонного чирканья, вдруг воспалила сухой хворост. Она будто достала до самих небес своей вспотевшей рукой, когда он вошел в нее. Эти удары, эти простые и, в то же время, очень многозначительные движения заставили ее чувства гореть синим жгучим пламенем. Тление в ней превратилось в огонь, который стал чуть более сильным, когда они поменяли позу. Он проникал в нее, сливаясь с ее эмоциями и с ее наслаждением, он дополнял своей твердостью то, что было будто потеряно когда-то в ней.
И тут она приблизилась к этому сокрытому ощущению. Ей хотелось быстрее и жестче, ей хотелось сильнее и крепче чтобы он сжимал в ней то, что так безропотно ускользает от них обоих. Он стал еще сильнее, стал более мужественным и на ее глазах более могучим. Его пот ударил в нее этим терпким и сладостным запахом, который слился с ее влажностью и с ее подчинением. Она не хотела ничего больше, она хотела остаться на этом блаженстве, на этой струне, которая пронизывала ее и даровала безумное удовольствие.
Мурашки прокатились быстрым пламенем по ее телу. Он взял ее за ягодицы и сжал их, отчего она стала стонать еще больше. Потом она отпихнула его со зверской яростью и набросилась вновь, обтираясь всем своим телом о его влажные мышцы и прислоняясь к нему своей возбужденной набухшей грудью. Он обнял ее, а она отпрянула в сторону. Он захотел прижаться к ней, но она зарычала.
И тут он схватил ее за запястья и повалил на шелк. Она была сильна, но он сковал ее руки и вошел вновь. Ее глаза закатились, а на лице возникла гримаса. Он видел, как веки ее подергиваются и маленькие морщинки счастья появляются на нежной коже ее лица. Ее пересохшие губы, которые он так безуспешно пытался смочить своей слюной, шептали, говорили с ним, с его мужским началом. И он понял их, войдя с новой силой, все дальше и дальше. Ей стало больно, что-то надломилось в ней, но эта боль была божественна, она была как всплеск ярких живых огней. Она открыла в возбуждении глаза и увидела их. Сквозь полутьму, сквозь его тело и этот дивный запах она увидела тысячи огней, которые разливались в ней и стояли перед глазами. Она могла притронуться к ним, могла вознестись вместе с ними на их непокоренную высоту. И она сделала это без труда. Это была левитация, она поднялась над помещением, и в миг забыла обо всем, что ее окружало. Ей было наплевать на всех, на каждое событие в этом мире. Она стала счастлива, о чем свидетельствовала ее легкая как у ребенка улыбка. Это была бессознательная усмешка над этим миром. Ведь она теперь выше него. Еще удар и еще большая боль перемешалась с трепетом страсти и наслаждения. Она теперь не просто танцует с огнями в ней самой, она стала маленьким огоньком, который горит и взрывается, который пылает и ярко блестит, освещая помещение. Огонек горит бесконечно, безмерно, превращаясь в нечто большее, становясь самим пламенем в ней.
Что-то сжалось и опять разжалось, он почувствовал это и в миг кончил. Ее тело все прогнулось и превратилось в струну, напряглось и мгновенно опало. Огонь в ней разорвался на миллиарды частиц, которые медленно опустились на ее закрытые веки.
 - Теперь твоя очередь. Я хочу того же, что было сейчас с тобой, - прошептал детский баритон в ее покрасневшее ухо.
Теперь она будет давать ему его банальное наслаждение. Но он никогда не узнает ее тайну. Он никогда не поймет, что творилось в ней. Ведь она женщина!