Рогнеда Глава 2

Глава 2

Возвращение князя получилось поистине триумфальным. Владимир вместе с неизменно сопровождавшим его Добрыней беспрепятственно вошел в Новгород. Узнав о приближении его дружины, посадники и бояре Ярополка решили не усложнять себе жизнь и спешно покинули город. Довольные горожане устроили Владимиру теплую встречу. Новгородцы радовались тому, что править городом вновь будет избранный ими и выросший здесь князь, а не наместник.

Владимир решил действовать открыто. Он немедленно созвал вече и объявил на нем, что за гибель брата Олега, обиды Новгорода и собственные он пойдет биться против Ярополка.

Горожане, не колеблясь, изъявили готовность выступить со своим князем, а вслед за новгородцами в состав войска Владимира влились чудь, эсты, весь и меряне. Вся Северная Русь, объединившаяся вокруг Новгорода, поддержала молодого князя.

Трудно сказать, что было главной причиной такого широкого одобрения действий Владимира, но в том, что упорядочение сбора дани, произведенное в землях Новгорода посадниками Ярополка, не добавило молодому киевскому князю любви, можно не сомневаться. Отправка в Киев значительной части собранных гривен задевала и экономические интересы, и гордость северной знати.

Ярополк, к которому Владимир отправил гонца со словами: «Иду на тебя, пристраивайся (т.е. готовься) биться!», растерялся, будучи совершенно неготовым к такому повороту событий. Он, по сообщению Никоновской летописи, сперва «смутился», затем «начал собирать множество воинов». Однако новый воевода киевский с колоритным именем Блуд, назначенный вместо удаленного после Олеговой гибели Свенельда, советовал князю «не утруждать себя собиранием воинов», говоря такие слова: «Не может тягаться с тобой Владимир – как не может синица против орла воевать».

Летописцы склонны объяснять поведение Блуда тем, что он был «прельщен и обласкан Владимиром» (в этот изящный речевой оборот облекалось мздоимство нечистого на руку боярина), хотя воевода мог абсолютно искренне верить в то, что Владимиру не по силам соперничать с Ярополком. Ведь на стороне последнего была дружина великого Святослава, побивавшая и хазар, и болгар, и ромеев.

Блуду удалось несколько успокоить Ярополка. Временами князю казалось, что еще возможно восстановить мир, поэтому он все не решался выступить против Владимира. Менее всего Ярополк хотел причинить зло Новгородцу. Он хорошо помнил, чем закончилось сражение под Овручем, и боялся стать виновником гибели еще одного брата. Слишком тяжело князь переживал нелепую смерть Олега, и эта случайно пролитая кровь навсегда отвратила Ярополка от насилия.

Зато он постарался предпринять меры иного характера. В целях поправки семейного положения (у Ярополка была всего одна жена – неприлично мало для киевского князя), а также обретения достойного союзника он отправил сватов к Рогволоду Полоцкому, дочь которого, Рогнеда, славилась несказанной красотой.


Владимир же деятельно готовился к борьбе с братом. Обучал и снаряжал воинов, выбирал пути скорейшего продвижения к Киеву и …набивался в зятья Рогволоду.

******

Перед отправлением сватов в Полоцк Владимир вызвал к себе Добрыню, которого назначил старшим в свадебном посольстве. Он хотел разъяснить дядьке истинную цель поездки, о которой тот не догадывался.

Добрыня вошел, поклонился князю, Владимир обнял его за богатырские плечи.
- В добрый путь, уй, - промолвил князь. Он зачерпнул ковш меда, протянул Добрыне.
- Благодарствую, княже.
-Уй, ты ведаешь, молод я еще, жизни не знаю, - начал князь. Поэтому спросить хотел твоего совета. Правильно ли я поступаю, что Рогнеду в жены прошу? Что будет, если Рогволод согласится за меня дочь отдать?

Добрыня призадумался. Неспроста спрашивает племянник, ох, неспроста.

- На первый взгляд, о лучшем раскладе и мечтать не приходится. Двинские пороги для тебя откроются, полоцкая дружина с тобой выступит – по Днепру враз доберешься до Киева. Ярополк глазом моргнуть не успеет, как ты у городских ворот окажешься. А быстрота в ратном деле многое предопределяет. Выиграешь время, застанешь врасплох – даже старшая дружина, что со Святославом ходила, не устоит против тебя.

Владимир хитро прищурился.
- А ежели поразмышлять?
- В этом ты горазд, - ушел от ответа Добрыня.
- Я вот что решил. Полочане как прежде жили обособленно, так и впредь хотят сохранить самостоятельность. Только не бывать тому. Русь должна быть единой, под властью одного князя, или не выдержать ей натиска соседей.
- Князь един для всех, стало быть, ты? – ахнул воевода.
Владимир кивнул.
- Дочь Рогволода должна мне не просто отказать. Надо, чтобы этот отказ стал для меня и Новгорода оскорблением, которое смывается только кровью.
- Зачем? - удивился Добрыня.
- У нас с Рогволодом мир – так вот надо этот мир в войну превратить. Дядя! – Владимир положил руки на плечи Добрыне. – Некому, кроме тебя, за такое дело браться.
Воевода колебался.
- Опасное предприятие замыслил ты. Боюсь, сил не хватит и с Киевом, и с Полоцком биться.
- В том-то вся соль, чтобы неожиданно напасть, да разбить поодиночке, - горячо возразил Владимир.
- У нас с Рогволодом договор на право прохода.
- Вот и славно, - буркнул князь.
- Не по чести войной идти без предупреждения. – С нажимом проговорил Добрыня.
- Я не отец, - Владимир просверлил дядю свирепым взглядом. – Он мог позволить себе быть героем. А мне выживать надо. Я сын рабыни. Для меня каждая ошибка – роковая. Не до красивых побед, дядя. Иные времена настали. Все средства хороши, ибо победителей не судят. – Князь устало сел на лавку. – Скажи одно, - уже тише продолжал он, - поедешь в Полоцк или нет?

Мальчонка вырос. Добрыне стало не по себе от звериного оскала, который показался за красивым лицом племянника.
- Что станет с Рогволодом… с Ярополком?
- Я решил, что не будет больше никакого Полоцкого княжества, следовательно, князьям полоцким… - Владимир выразительно провел ребром ладони по горлу. – На брата я бы не пошел, коли нашлось на Руси место для двух великих князей. Так ты поедешь к Рогволоду? – с нарочитой живостью спросил Владимир.
- Рискованную игру ты затеял. Подумай еще раз, крепко подумай. – Воевода предостерегающе потряс рукой. – Ставка – не только жизнь, но и честь твоя. Честь сына Святослава.
- Честь робичича. – Рот князя дернулся в болезненной усмешке. – С холопа какой спрос?

Владимир давно понял: Полоцк – не захудалый городишко, по крепости стен с Киевом сравнится. Если его не удастся взять с налета, то не получится захватить вообще. Чтобы победить, нужно действовать решительно и неожиданно.

Победа! Приходящая после беды. Пока и беда не грянула, но она неизбежна, ибо как не ужиться двум медведям в одной берлоге, так не бывать на Руси двум князьям. На стороне Ярополка – права, дружина Святослава, печенежские да ромейские союзники. Что остается Владимиру, которому даже новгородский стол пришлось добывать просьбами и обманом? Он мог рассчитывать лишь на себя, на свой изворотливый ум, дальновидность, физическую силу и храбрость, которые уже успели расположить к князю родную дружину и пришлых «морских разбойников», всегда умевших по заслугам оценить доблесть и мужество.

С детства Владимиру давали понять, что он «крапивное семя» и даже мечтать не смеет о том, чтобы подняться наверх. А он дерзнул. И боги свидетели, как бы ни распорядилась всемогущая судьба, он не сойдет с избранного пути, что бы ни ожидало его в конце: престол киевский, смерть или …бесчестье.
- Готовь дары невесте.
- Уй! – Владимир просиял широкой юношеской улыбкой.

******

Примечания к главе 2

До сих пор происхождение Рогволода и Рогнеды остается загадкой. Давайте в поисках ключа к ней обратимся к замечательному источнику, которым мы, к счастью, обладаем. Речь об именах первых известных правителей Полоцка – Рогволод и Рогнеда. В литературе отмечается их схожесть со скандинавскими “Ragnwald” и “Ragnheidr”, и на этом основании делается вывод о скандинавском происхождении обладателей вышеуказанных имен.

Однако я осмелюсь предположить, что здесь было осуществлено обратное заимствование из славянского языка в скандинавские, подобно тому, как первоначально славянское имя «Володимер» преобразовалось в “Waldemar”.

В одном из современных славянских языков, в чешском, есть мужское имя ”Rohovlad“ и производное от него женское “Rozneta”. Очень созвучно именам полоцкого князя и его дочери, не правда ли?

Опять-таки посмотрим на имя князя. Рогволод. Волод – владеющий, обладающий властью. Но над чем? Над рогом?

Не посягая на позиции «норманнской теории», суть которой в том, что государственность на Руси, равно как и первые политические институты, и все блага цивилизации появились исключительно благодаря выдающимся организаторским способностям гостей из Скании, все же замечу, что приглашение иноплеменных правителей в IX веке выглядит, мягко говоря, странным.

Если Рюрик был даном или свеоном, чтил Одина, Тора и Локи, то совершенно непонятно, как отважились позвать его в князья мудрые ладожские старейшины. Чужак, поклонявшийся иным богам, был опасен. Он мог навлечь гнев высших сил на весь народ, признавший такого вождя. Нет, не обратились бы волхвы к «потустороннему» князю из страха перед Навью, новым, темным.

Иное дело, пригласить на княжение единоплеменника. В то время славяне населяли значительную часть Европы: от границ нынешней Австрии до Карпат и Дуная. Мощные племена ободритов, полабов, лужичан обосновались в той части Германии, которая и по сей день на славянский манер зовется Pommern – Померания, Поморье. А чуть севернее от них на расположенном в Варяжском море острове Рюген (Руян, он же Буян русских сказок) жили руги. Об этом племени средневековые хронисты и путешественники сообщают, что руги пользовались наибольшим уважением у прочих славян. Без решения ругов, близких к богам, ничего не предпринималось в делах общественных. В их столице Арконе были воздвигнуты изумительные храмы, посвященные богу Свентовиту, и вся Славянская земля жертвовала Арконскому кумиру – старшему из светлых богов – часть своей военной добычи.

Руги доводились ильменским словенам родственным народом, поэтому, скорее всего, к ним отправились послы со словами: «Придите княжети и владети нами!» На призыв откликнулся расторопный Рюрик (слышите: Рюрик – Рюген! Кстати, Рюрик – это, возможно, не имя, а прозвище, указание на род. Рарог, в иной транскрипции Рёрик, – Огненный Сокол, а гербом Рюриковичей являлось как раз изображение атакующего сокола. Получается, что Рюрик – это руг из рода Огненного Сокола). Он простер свою длань над обширной Севера страною, а чтобы не надорвать драгоценное княжеское здоровье, некоторые земли – Белоозеро, Ростов, Полоцк – отдал в управление верным ругам.

Часть «субъектов федерации» и не помышляла о самостоятельности, но расположенный чрезвычайно выгодно с геополитической точки зрения, Полоцк не мытьем, так катаньем постепенно забирал себе «столько суверенитета, сколько был способен унести».
В договоре Вещего Олега с византийцами, увенчавшем славный поход русов на Царьград, греки обязывались выплачивать контрибуцию княжеским городам, среди которых назывался и Полоцк. В подобном же договоре Игоря условия о денежном возмещении для города на Двине уже не содержится. Это означает, что к 944 году Полоцк окончательно обособляется от Киевско-Новгородской Руси в независимое княжество.

Приблизительно в это время появляется в Полоцке князь по имени Рогволод, которое расшифровывается, как «повелитель ругов». И если он действительно «перешед в Полоцк из-за моря», как о том сообщает летопись, то Варяжское (больше знакомое нам как Балтийское) море князь переплывал не с севера на юг, а с запада на восток.

Другие земли (Туров, Ростов, Смоленск), формально входившие в Русь Рюриковичей, в реальности также имели собственных князей. Но к середине X века крупнейшими и наиболее могущественными княжествами стали дуалистическое Киевско-Новгородское и единое Полоцкое, власть в котором принадлежала князьям более родовитым, чем птенцы Огненного Сокола.

Забегая вперед, скажу, что борьба Владимира с Ярополком и Рогволодом велась не только за руку и сердце прекрасной Рогнеды, но также за установление гегемонии одной династии по всей Руси. Борьба эта, как известно, завершилась трагедией полоцкого разорения, однако победитель, в итоге, вынужден был смириться с особым положением «Стрибожьей земли». Полоцкое княжество досталось в ленное владение Изяславу Владимировичу, внуку Рогволода по матери, а затем, в нарушение общего порядка наследования княжений, переходило к его прямым потомкам.

Рюриковичи, если и завоевывали порой полоцкий стол, то в очень скором времени принуждались возвратить его законным князьям. В свою очередь, «полочане» в княжеских съездах участия не принимали, Рюриковичами себя не считали, но и в борьбу за «мать городов русских» вступали крайне редко (пожалуй, только легендарный Всеслав Чародей), предпочитая сохранять достигнутый между Рогволодовичами и Рюриковичами status quo.