13. Ротный

В качестве ротного ношусь как сумасшедший, почти не останавливаясь. Как-то и не хочется останавливаться. Хочется делать что-нибудь каждую минуту. Есть, конечно, такая мысль, что всё равно останется куча невыполненного, что начальство всё равно найдёт кучу недостатков. Но отчего-то хочется работать и работать без остановки. Это всё равно где-то зачтётся. Лишь только подстерегает злая тоскливая остановка.

Шёл по плацу, быстро шёл, и было очень хорошо так идти, потому что свежий ветер приятно скользил по ушам и как бы нашептывал «вперёд, вперёд!»

Под окном пищит котёнок – снова наверно подбросили, скорее всего из-за забора. Всё-таки любая тварь хочет жить. Вряд ли этот котёнок выживет и вырастет. Но можно хоть немного, как можешь, облегчить его участь, по крайней мере не дать существу умереть, во всяком случае сейчас, не губить его и дать существу шанс. Это может каждый. И если все будут относиться друг к другу и всему живому хотя бы так, жизнь станет немного легче, и мир станет капельку добрее.

Тоже обалденный был денёк, за который полностью перевоплотился в механика-водителя, по уши загорел от масла, и продушился соляркой…

Вот занесло меня снова на день в горы к нашим. Они расположились на горке среди окольцованной горами равнины. На горке этой, как и во многих местах вокруг, были развалины древних строений. А вокруг расположился целый палаточный город – с улицами и фонарями.
Вдруг ущелье внизу страшно загудело, из него потянулись плотные клубы сильно пахнущего тумана – это по тревоге двинулась колонна из множества разной техники.
Заехали мы также попить местной минеральной водички.

Один день мне пришлось управлять подъёмом по тревоге группы, сколоченной и подготовленной в бессонную ночь. Носился как бешеный – обвешанный автоматом и разной ерундой…

Маленькие радости… Как же они могут спасать в трудные минуты. Приветливый взгляд солнышка, доброе дело, пускай небольшое, случайно услышанная мелодия, ласкающийся котёнок, да что угодно. Надо только учиться замечать эти маленькие радости: они разбросаны везде, они как маленькие искринки жизни.

Маша, ты сейчас где-то далеко. Очень хочется тебе услышать тебя или что-нибудь написать. Только это почти невозможно, слишком мы далеко. Остаётся лишь взглянуть в информационное пространство: может быть, оно нас свяжет. Может быть, ты подумаешь обо мне, как я думаю сейчас о тебе. А может быть, вино выдержанное придётся, наконец, тебе по вкусу. Если ничего не изменится, то это тоже может быть к лучшему. Но с надеждой, притаившейся где-то в глубине сердца, я всё-таки сделать ничего не могу, лишь могу её проводить подальше и поуспокаивать.

Вот пришлось стать командиром группы. Сумасшедшие сборы и выезд.
Совершенно всё как будто складывалось против нас. Но мы, будто идя против злого ветра, не смотря ни на что, всё-таки съездили и даже были лучшими.
На маленьком пятачке между двух тоннелей колонну, как и ещё много разных гражданских машин, задержало неожиданное для северного человека препятствие: по трассе из одного тоннеля в другой медленно переливалось огромное стадо овец, коров, лошадей; были ещё собаки и пастухи.
Место примечательно развалинами санатория, развалинами древнего селения, башен и минеральными источниками. Место нам выделили хорошее, и всегда все относились очень к нам почтительно. За пару дней наш лагерь стал самым красивым и самым удобным. Ночные дежурства стали нормальной привычкой, как и ущелье.
В самом длинном на пути тоннеле, идя за самыми вонючими машинами, высунутый наружу, стал задыхаться, глаза невозможно слезились. А тоннель всё не кончался. Наконец впереди показался выход – он был в тумане и жутковатого красного цвета. Из-за болящих глаз света в первые мгновения видеть почти не мог и тут подумал о водителе, который сейчас испытывает примерно то же, но ещё и ведёт всех нас. Нормально, проехали. Благо, шли достаточно быстро.
Наконец, все двинули и отсюда. На своей головной машине проскочил поворот и чуть ни поехал к Ростову.
Вернулись под ночь, усталые, голодные и с лицами – чёрными как у танкистов и негров.

Полетело красной птицей наше лето золотое: это значит, что пора пожениться нам с тобою. Пусть без свадьбы, без колец – сшит из звёзд тебе венец. Из шелков рассветов и закатов уготовано нам ложе – вместе мы или раздельно – будем счастливы…

Пишу тебе я эти строки, борясь со сном бессонной ночи. Среди развалин древних башен, что очерчали неприступность недосягаемых вершин.

Звуки натянутых ремней, звёздочек, механизмов создают причудливую музыку работающей машины. Можно не разбираться во всех механизмах, но, если ты уже слышал мелодию, достаточно только прислушаться, чтобы понять, что появилась какая-то новая или пропала какая-то старая нота – что-то в машине не так. Как в жизни…

Как сложно, как всё в мире сложно! Но только лишь на первый взгляд. Бесспорно, сложность бесконечна, но, как звучит ни странно, чем проще, тем ближе к точке, что в бесконечности не бесплотна.

За сегодня вымотался неимоверно, особенно за первую половину дня. Ещё и молодое пополнение сегодня привезли. И вот к вечеру почувствовал в себе непонятную тупость. Я по-прежнему постоянно в движении, ни на минуту не останавливаюсь. Но мне кажется, я слишком близко к сердцу всё воспринимаю. И ещё: моя надежда несколько померкла – это самое тяжёлое.

Снова не могу отделаться от чувства, что очень многое – уже было, я это уже точно видел и переживал. Но это предаёт уверенности к тому, что всё идёт своим чередом, и всё идёт так, как оно должно идти, всё, что делается – делается к лучшему.

Один раз ходил по штабу и ворчал на всё, точнее громко ругался. Начальник штаба подходит и говорит, что не хватало ещё, чтобы я застрелился, на что я прорычал сквозь зубы: «Не дождётесь!»

Начальник, командир – всегда одинок. И даже те, кто кажется в его кругу, в определённые моменты оставляют его, ему самому приходится действовать так, чтобы его оставили.

Наконец, приехал настоящий командир роты – вместе с зимой, которую встречать как будто радостней, чем какую-либо другую зиму. Только в качестве командира роты меня всё равно выжали до капли, до последнего дня, до последней минуты. Не снимаю с себя никакой ответственности, но всё же легче быть помощником, тем более для того, кто на должность начальника не нанимался.