Возвращение из ниоткуда. Часть 1

«ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НИОТКУДА».
(Дневник разведчика)


ИСТОРИЯ ДНЕВНИКА.

Мой отпуск никогда раньше не совпадал с теплым временем года. Но счастье, наконец, улыбнулось, и начальник дал мне неделю в награду за ударный труд.
«Остальное догуляешь зимой» - добавил он, подписывая заявление толстой авторучкой с золотым пером. – «Все равно полезешь в горы со своими лыжами!»

На следующее утро я был уже в Адлере. В аэропорту меня встретил старый знакомый, и через четверть часа его желтый «Москвич» неторопливо катил по Сухумскому шоссе в сторону заповедной Мюссеры. Увитые виноградом беседки и уютные кафе вдоль дороги с выносными столиками на живописных верандах были заполнены загорелыми людьми в пляжных шлепанцах на босу ногу. Желтые металлические бочки с разливным вином и продавщицами в белых пе-редниках соседствовали с фонтанами, заполненными купающейся детворой. Неспешную курортную жизнь изредка нарушали переливчатые гудки автомобилей: «Я КУ-КА-РА-ЧА!»
Не останавливаясь, мы продолжали двигаться мимо освещенных солнцем тротуаров, тенистых набережных и площадей, на которых даже невооруженным взглядом можно было разглядеть множество необычайно привлекательных женщин. Нарисованная картина достойно обрамлялась пышной субтропической растительностью. Остроконечные свечи кипарисов, высокие акации с перевитыми между собой длинными темно-коричневыми стручками, огромные широколистные платаны были словно сотканы в один нескончаемый зеленый ковер. Стояло жаркое Абхазское лето 1984-го.

Жилище, в котором предстояло жить, выглядело просто шикарно: сарайчик с двумя крохотными окнами, навесом  и газовой плитой перед входом. Высоченные деревья накрывали мое временное пристанище густой шапкой тени. Солнце уже разогрело воздух до немыслимых температур, и мы засобирались к морю. Ванх, так звали моего знакомого, обернул газетой и, как бесценный груз, бережно уложил в рюкзак прихваченные в аэропорту бутылки с «Жигулевским». Для тех, кто забыл или не знает о тех временах из-за своей молодости, - скажу: пиво было редкостью.

Шли сначала  по каменному руслу пересохшего ручья, взбираясь на поваленные деревья и обходя крупные валуны. Потом свернули в заросли ежевики. Ее бесконечные плантации стояли стеной по обе стороны малоезженой грунтовой дороги. Сочные ягоды черными гроздьями заманчиво висели на колючих ветках, но мы спешили к морю.
За крутым поворотом дорога вывела к высокому забору из металлических прутьев и бетонных столбов. Ванх нырнул в небольшой овражек, начинающийся на обочине обыкновенной дождевой вымоиной. Овражек позволил нам беспрепятственно миновать ограждение и далее по узенькой тропке выйти на галечный пляж.
Место было райское. Во всяком случае, по моему разумению, - рай просто не мог выглядеть иначе. Мы долго купались в лазурно-голубой воде, фыркали и гоготали, ныряли вглубь прозрачной невесомости за ползающими по дну крабами,  лежали спиной на неспешно шевелящихся волнах. Накупавшись досыта, мы выбрались на сушу, достали по бутылке не успевшего нагреться пива и безмятежно легли в освежающей тени.

Я огляделся по сторонам. Все вокруг привлекало взгляд: и пышная растительность, и крутой скалистый берег, и пустынный пляж. Море будило воображение необъятными размерами и невероятным цветом. Уходящая в бескрайнюю даль морская лазурь сливалась с бледно-голубым небом на недостижимой для человеческого понимания линии горизонта. В километре от нас, на другом конце пляжа, стояла серая бетонная высотка …

Через некоторое время пиво закончилось. Купаться больше уже не хотелось и от нечего делать мы пошли прогуляться. Чем ближе я подходил к высотному зданию, и присматривался к его очертаниям, - тем сильнее звучал во мне тревожный колокольчик. Наконец, мы оказались совсем близко.
Шестнадцатиэтажный корпус стоял на краю высокого скального обрыва угрюмой серой громадой и заслонял полнеба, угрожая раздавить пляж. На уровне тринадцатого этажа от него шла горизонтальная галерея, узкой безобразной перемычкой соединяющая основное здание с соседним, меньшим по размерам.
Мы подошли к покрытому водорослями волнорезу. Там, у подножия нависающей над морем скалы оказалась неприметная дверь лифта, бетонная шахта которого уходила вертикально вверх. Неприступная крепость, а не пансионат. Тревожный колокольчик в моей голове зазвенел так, что стало очевидно: дальше идти опасно!
Мы двинулись вдоль скалы поискать другой путь наверх, и вскоре уперлись в уже виденный в лесу забор. Ощетинившийся острыми краями металлических конструкций он был еще несуразнее, чем здания. Словно доисторическая рептилия, бесконечное металлическое полотно уползало вглубь заповедника и возвращался в море уже с другой стороны пансионата. Я вдруг ясно себе представил, как где-то глубоко в морских глубинах этот монстр замыкал охранный круг, зажав свой хвост зубами, а его глаза горели ненавистью ко всему, что находилось снаружи. Конструктивно ограждение состояло из толстых кованых металлических прутьев высотой более трех с половиною метров. На бетонных столбах в стыках длинных пролетов располагались мощные высоковольтные изоляторы с толстенными проводами.
«Напряжение пять тысяч вольт» - пояснил Ванх. - «Для экономии электричества подается коротким импульсом на сработавший пролет».
«А это» - тоном экскурсовода продолжил мой товарищ, - «Сигнальная система. Она-то и сообщает о сработке!»

Ванх мог бы не комментировать. Я хорошо видел, что верхняя кромка забора изнутри и снаружи защищалась дополнительной парой металлических рамок, каждая из которых  соединялась со своими проводами. Подобная конструкция была установлена вокруг президентского дворца в Кабуле, когда я впервые оказался там несколько лет назад. Спрашивается, зачем людям, отдыхающим на родной территории в советском учреждении, ограждаться от мира таким изощренным способом?

Здесь у забора напарник рассказал невероятную историю о том, что год назад ранним апрельским утром в этих местах произошло настоящее сражение. Сам он рыбачил неподалеку и видел, как в нескольких километрах от берега сначала поднялись фонтаны воды, а затем раздался гул от подводных взрывов. Ванх разглядел приземистые силуэты военных кораблей. С гор ударила артиллерия, и у пансионата стали рваться снаряды. Прилетели два самолета, выпус-тили несколько ракет горам, и стрельба прекратилась.
После тех событий войска с территории заповедника быстренько вывели, а вскоре неподалеку от пансионата ударными темпами были возведены две панельные пятиэтажки, которые вместе с построенными позднее домами назвали поселок «Мысра». Напоминанием о тех временах остался лишь этот изрядно обветшавший местами забор, КПП с воротами, да несколько штатских сторо-жей. В последнее время забор в спешном порядке стали восстанавливать, на территории все чаще появлялись люди в черных комбинезонах и автоматическим оружием в руках. Но пока здесь еще можно было гулять свободно.

По узкому серпантину мы поднялись на обрыв, и подошли вплотную к входу в пансионат. Перед современным стеклянно-алюминиевым входом в главный корпус на серой стене висела солидная мраморная плита с надписью золотом «Пансионат КГБ СССР».
«А ничего себе зданьице, вблизи очень даже солидное» - вслух оценил я архитектуру строения, но потом вспомнил неприятный осадок от первого впечатления и замолчал.
«Оставь надежду всяк, сюда входящий!» - с выражением продекламировал Ванх.
«Стой, стрелять буду!» – ответило эхо, отразившись от высокого козырька над входом. Прямо над ухом грохнул выстрел. Под ноги покатилась металлическая банка, из которой на асфальт толчками вытекала белая маслянистая жидкость.

Ванх вздрогнул от неожиданности. Мы отошли от здания  и посмотрели вверх: над входом в веревочной люльке и заляпанном белой краской комбинезоне висел маляр, который весело скалился на нас. Я сделал сердитое выражение лица и строго погрозил легкомысленному растяпе пальцем.
Мы прошли до угла здания, поднялись на заросший деревьями склон горы, и обошли высотку кругом. Окна второго корпуса были заколочены досками.
«Говорят, что это здание уходит вниз на 6 этажей!» - почему-то прошептал мой напарник. Настроение товарища передалось мне, и я оглянулся вокруг. Никого, мы были в лесу совершенно одни. Ванх тихо продолжил: «Местные мальчишки лазали на 1 этаж и видели неисправный лифт вниз».
«Я хочу посмотреть, пойдешь со мной?» - спросил я без всякой надежды.
«Сколько тебя знаю, а знаю я тебя давно - ты не меняешься!» - Ванх повер-нулся и пошел по тропинке, продолжая бурчать себе под нос: «Ты, Паша, уже седеть начал, а рассуждаешь как маленький!»

По дороге домой мы увидели прикрепленные к забору таблички «Высокое напряжение, опасно для жизни. Запретная зона». «Незаконное нахождение на территории преследуется по Закону», - прочитал я на одной из них. Рядом возвышалась большая куча гравия, штабель из мешков с надписью «ПОРТЛАНД-ЦЕМЕНТ, марка 500» и объемистая связка длинных металлических арматурных прутьев. – «Когда только успели?» Мы молча пролезли под забором, все было понятно без слов.

Несколько дней отпуска пролетели одним ярким мигом. Утром я шел купаться на море в другое, вполне приличное место за пределами Зоны. Оно было дальше от дома, и берег был сплошняком усыпан крупными валунами, но купаться здесь все равно было можно. Море-то вот оно, лазурно-небесного цвета и кристальной прозрачности. И пусть «эти» подавятся своим электрическим забором! Кто такие «эти» я тогда не знал.

Однажды я пошел прогуляться по лесу вокруг Зоны и вышел на асфальтовую дорогу вдоль внешней стороны забора. Прошелся по ней и попытался найти лазейку. Напрасно. Законопачено, забетонировано, заколючено наглухо! Восстановленные провода на больших изоляторах тускло отсвечивали в лучах заходящего солнца. Интересно, напряжение подключили?
Ради чисто спортивного интереса я подобрал лежащую неподалеку на мокрой после дождя земле разлапистую еловую ветку, подошел вплотную к ограждению, размахнулся и с первого раза набросил перемычку на провода. Лежит себе моя веточка, не шелохнется!
А ну-ка, если проволочку? И проволочка, припасенная заранее, несмотря на то, что плотно улеглась на провода, - осталась лежать без последствий.

Весь следующий день моя голова была занята мыслями о таинственных под-земных этажах. Наверняка, и подводная лодка, и пушки в горах, - были как-то связаны с зоной. Вечером, перебравшись через забор в районе веточки с проволочкой, я спустился по каменной осыпи, протиснулся сквозь щель в деревянном щите и оказался в заброшенном корпусе. Все помещения внутри здания были завалены добротной мебелью вперемешку со всяким хламом. В конце просторного холла была массивная дубовая дверь, заботливо забаррикадированная письменными столами. Разобрав завал, удалось пройти в другой зал, где справа оказалась еще одна дверь, маскирующая распашные створки лифта. Сердце заколотилось в тревожном ожидании. Вот оно, начинается!

Охотничьим ножом я расширил зазор между створками и посветил внутрь. В свете фонаря стали отчетливо видны металлические конструкции по стенам спускающейся вниз шахты и висящий по центру туго натянутый стальной трос. Дна видно не было.
При осмотре стены за шикарным импортным шифоньером удалось обнаружить электрический щиток со стандартным электрическим рубильником. Наперекор здравому смыслу я потянул за черную рукоять вверх. Тотчас рядом с лифтовой дверью загорелась подсвеченная зеленым цветом кнопка вызова. С трудом преодолевая сопротивление инстинкта самосохранения, я ткнул пальцем в зеленый кружок. Где-то рядом заработала лебедка подъемного механизма. Кабина лифта приближалась, изредка негромко взвизгивая на металличе-ских направляющих.
Наконец, движение прекратилось, и воцарилась первозданная тишина. Дверки натужно скрипнули и неспешно разъехались в стороны. Передо мной оказалась обычная лифтовая кабинка, уютно освещенная изнутри вмонтированным в потолок светильником. На стене располагалась матовая пластмассовая панель из кнопок с указанием этажей. На панели расположение кнопок оказалось на-оборот: цифра «1» находилась вверху и светилась желтым, «шестерка» располагалась внизу и была последней …
Спуск длился целую вечность …
На «минус шестом» кабинка остановился. Дверки разъехались. На стене напротив в свете фонаря я увидел телефонный аппарат. По размерам и форме он напоминал здание пансионата, - такой же громоздкий и уродливый. Чугунный, что ли? Где-то я такое чудо уже видел? Ага, вспомнил! Это был плохой фильм о военно-морском флоте, что-то типа – «командир корабля, стоя на капитанском мостике по колено в воде, кричал в телефонную трубку хриплым голосом про аварийное открытие кингстонов, а разбушевавшееся море уже нависло над ним гигантским девятым валом».
Ну что ж, надеюсь, у меня все закончится не так, как в этом фильме!
Сразу от лифта начинался узкий коридор с низким потолком, слева и справа располагались пронумерованные двери, выкрашенные в белый больничный цвет. Открыл ногой несколько дверей, ничего интересного: обыкновенные больничные палаты со стандартными кроватями. Кое-где на панцирных сетках лежали матрацы и подушки. Дверь палаты под номером «8» была опечатана бумажной лентой с чернильными оттисками мастичной печати на краях. Ниже на дверном полотне был установлен массивный стальной засов. Я подергал за дверную ручку. Один край бумажки с печатью отклеился, и дверь неслышно отворилась внутрь.

Четыре кровати с матрацами и подушками, прикроватные тумбочки с остатками туалетных принадлежностей, на полу валялась пластмассовая утка, несколько карамельных фантиков, пустая коробочка из-под мятного зубного порошка и одна домашняя тапочка. Я присел на ближнюю к входу кровать и посветил вокруг. Ничего, чтобы привлекло внимание. Поднял подушку – под ней лежала общая тетрадь с загнутой от сырости картонной обложкой. Раскрыл: страницы заполнены аккуратными столбиками семизначных чисел, в середине тетради записи обрывались …
Неясное предчувствие приближающейся опасности кольнуло сознание. Надо уходить! Засунул тетрадь за пазуху и вышел в коридор. Держа фонарь в одной руке, другой рукой расправил бумажную ленту, плюнул на ее и прилепил на прежнее место. Осветил коридор – никого. Пробежал к лифту и нажал на кнопку. Двери немедленно распахнулись. Кабинка, уютно освещенная изнутри, словно ждала меня. Поехали быстрее из этой преисподней! Лифт взлетел наверх в одно мгновение.

На одном дыхании я закрыл маскировочную дверь, выключил рубильник и вышел в холл, закрыл еще одну дверь и по памяти восстановил баррикаду из столов. Осторожно подошел к деревянному щиту и прислушался. Сердце колотилось в груди отчаянно!
За стеной было тихо. И только наладился я вылезать из окна, как каменная осыпь на склоне горы ожила. Сверху посыпались мелкие камешки, затем стали слышны приглушенные голоса. Спускались двое. Прикинув на глаз расстояние до росшей рядом с окном лавровишни, я выбрался наружу, раздвинул ветки и втиснулся в куст. Вскоре на фоне стены обозначились два коренастых силуэта с автоматами через плечо. Охранники в черных бушлатах внимательно осмотрели землю перед окном, потоптались на месте, а затем по одному ловко нырнули в темный провал.

Я не стал их дожидаться и полез вверх по склону. Ауфвидерзеен, господа! Добежал до забора. Большая мохнатая ветка на проводах была хорошо видна в свете луны. Тотчас сзади раздались выстрелы, и в ночное небо со свистом ушли три зеленые ракеты. Вспышки ракет высветили и проволочку. Вот она, целехонькая лежит на своем месте!
Быстро перемахнул через забор, пересек дорожку и остановился передохнуть в кустах. В то же мгновение раздался негромкий хлопок, и огненная дуга на месте моей проволочки вспорола ночной лес треском электросварки, оставив после себя горящую на проводах темно-красным отсветом еловую ветку. По-слышался шум поднимающегося в гору  автомобиля, - бдительная охрана ехала проверять систему. Но я был уже далеко. Жаркое «а-ля Паш» не состоялось, жрите гады свое дерьмо!
А все же передвигаться ночью по лесу - ох как неловко! Того гляди, – глаз выбьешь или на сук напорешься! Хорошо еще, что днем прошелся по всей тропе. Вскоре взмокла спина, но, судя по ориентирам, я пробежал только половину пути. Наконец, тропа вывела к ночному шоссе.

«А ты неплохо бегаешь для своих лет», – раздался из кустов знакомый голос. Ветки зашевелились, и на обочину вышел Ванх…

… Тетрадь пылилась в кладовке вместе со старыми журналами до тех пор, пока ее не увидел и не расшифровал мой бывший армейский сослуживец. Его записи, сделанные убористым ровным почерком, заняли всего несколько страниц в той же тетради с картонной обложкой. То, что я прочитал, а это оказался дневник сотрудника спецслужбы, заставило меня  по-новому взглянуть на некоторые события прошлых лет. Несмотря на подлинность дневника, все же не-лишне будет предупредить читателя, и я делаю это незамедлительно: предлагаемая повесть – плод моей фантазии, можно сказать – Вариация на Тему. Естественно, - любое совпадение имен, отчеств, дат, событий, названий учреждений и населенных пунктов - с реальными, – может быть только случайным.
Никто не знает наверняка, кого скрыл автор дневника за инициалами: Ю.В., А.А., Д.И., кто такой камарад Луис и феноменальный «Г», что такое ПБ, МК и КП? Да и вообще, как эта тетрадь оказалась в палате номер восемь?