Часть1-я, шаль

Ольга Янченко, из блокнота журналиста.

Ш А Л Ь …

Опять осень. За окном и в душе моей только воспоминания о тепле, о весне. Я давно уже пенсионер. Но, чтобы хоть что-то значить для себя, держусь. Работаю. Правда, уже без зарплаты.
А было…Давно, но правда. Закрыла последнюю страницу набора уникального своего 17-летнего международного СМИ для ветеранов и инвалидов разных категорий «Надежда», сверстала 128 страниц текста, вывела всё это на принтер, оформила по всем правилам книгоиздетальства макет, сдала его в типографию.
Жду сигнальный экземпляр и… весну. Март. Ах, как хочется тепла! С тоской гляжу на голые деревья. Из окна нестерпимо дует. Я отодвигаю кресло от не заклеенной на зиму рамы, -- уж лучше сквозняк, только не духота. Но теснота «хрущёвки» диктует законы уюта
Чем бы укутаться? На душе кисло. И делать ничего не хочется. Корзиночка с остатками цветных ниток наводит на мысль, и я машинально беру крючок. Одна петелька, другая, третья. Ниточка плетётся. Получается разноцветный платок. Да быстро так. Но всё равно кисло на душе. Начало весны в Белоруссии грустная картинка. Чем же утешиться?
И вдруг звонок телефона: -- Ольга Георгиевна, добрый день! Это из Белгостелерадио, профком вашей бывшей работы. Путёвка в Ялту горит! Может, поедете? Вы уже свободный пенсионер?
-- А, товарищ Молчан, Георгий Васильевич! Поеду! Выручу вас…Спешно собираю свои пожитки и на вокзал! О! Отпуск! Санаторий в Ялте! «Орлиное гнездо». Высоко. И, жертвуя обедом, сижу у моря на скамеечке. Акация благоухает. Солнечно, однако шаль тут как раз кстати. Кутаюсь в неё, слышу за спиной: -- Самое синее в мире Чёрное море моё!
Ой, уж слишком близко кто-то от меня. Теребит мою шаль. Оборачиваюсь. Чернобровый усатый мужчина серьёзного возраста крепко держит за ручку молоденькую блондиночку, мурлыкает ей на ушко. А она тычет пальчиком мне в спину, куражится:
-- Хочу такую шаль! Спроси, где она её купила!
Кавалер тянет с меня мою ручную работу словно в магазине:
-- Сколько вам за неё дать? Моя подружка хочет такую!
-- Вы что! Она мне самой нужна! Нет, не продаётся!
Настырная парочка вертится возле меня, хныкает. Я уже не могу без раздражения слушать их. И, чтоб прекратить торг, встаю с насиженного места под акацией, ухожу. Настроение испорчено. Однако весна тут настоящая, и я постепенно забываю о неприятной встрече на берегу.
А время бежит. И вот уже конец путёвки. И я в автобусе. Как всегда, мучаюсь на мягком сиденье. Позвоночник мой, травмированный ещё в детстве, при налёте на нас, беженцев из Белоруссии в июне 1941г. немецкого самолёта, не хочет держать на себе мои 64 кг.
Потому я свёртываю шаль трубочкой, кладу её себе под спину, туда, где главный перелом. Опора, разгрузка. Ох… Дремлю. Автобус катит по узкой горной дороге к вокзалу. Едем мы, друзья, в дальние края…поётся в душе. В гостях хорошо, а дома-то лучше.
Услышав голос шофёра: -- Кому на вокзал, выходите! – торопясь, беру свой рюкзачок, выхожу вместе с частью отдыхавших в санатории. Автобус плавно трогается. Оставшиеся в нём пассажиры едут в аэропорт. Я гляжу им вслед. И опять, зябко поёживаясь, вдруг вспоминаю про шаль.
 Вокруг меня суетятся попутчики: -- Ой, Ольга Георгиевн, а где же ваша шаль? Забыли в автобусе! Ну, что же вы! Вон он ещё недалеко! Ещё можно догнать! Шофёр такси дергает меня за рукав кофточки: -- -- Ну, так едем?
Но я, словно окаменев, гляжу вслед автобусу, молчу, вспоминая сценку у моря. Что-то в этом есть колдовское.
-- Нет, спасибо, не надо…Видно, вязала я её для кого-то из ещё более нуждающихся в тепле…Так пусть она и станет ему подарком, моя шаль. Я свяжу себе новую.
И, вернувшись домой, я собрала остатки ниток, и сплела, хоть уже и не такую красивую, но опять очень нужную мне шаль. Одако ведь и с нею тоже приключилась смешная история, о которой я рассказала в очерке «Шаль--2». Где он? Нетути? Будем искать!..
И дарю я эти обе смешные истории читателям Стихиры. Такая канитель. Но главное, як ак кажуць браты беларусы, абы вайны не былО.
Люди, люди! Какие вы разные!
И у каждого свой интерес,
И не каждый «Надежду» празднует,
И не всем она позарез…
Но я рада такому итогу, --
Министерству мы не нужны,
Уповаем только на Бога,
Стерпим всё, но не надо войны!
***