Жестокое наказание

Дорога вилась среди пирамидальных тополей, Запорожец весело бежал по гладкому полотну асфальта. В салоне, громыхающего ведра с болтами, сидели пятеро. За рулем – сам хозяин. В принципе, он один перевешивал всех остальных. Как он забирался в свой «Запор», для меня и сейчас не понятно. Я сидел на заднем сидении, повернувшись боком. Ведь трое на сидении такого аппарата, это уже слишком. Разговор шел о предстоящих полетах. А мы ехали именно летать. На дельтаплане. Дельтаплан был самодельный, один из первых конструкций, что-то похожее на «Крыло Рогалла». Он был построен Виктором, испытан и признан всей компанией годным к полетам. Я тоже на нем отрывался от земли, хотя подняться в небо не получалось. Он летел с вершины горы, строго только вниз. У кого плавно, а Виктор проносился со свистом и полет его чаще всего заканчивался у подножия горки. Ехали мы и говорили о погоде, о том, что как чаще бывает, по приезде дует хороший ветер, но пока мы соберем дельтаплан, ветер стихал. И опять минута полета, полчаса подъем в гору. Надоело, хотелось попарить в динамике. Сижу я стиснутый в «Запоре» и рассуждаю:
- Если опять ветра не будет, я своему Ангелу Хранителю все перья из крылышек повырываю. Кстати сегодня Пасха, в честь праздника Христос нам погодку бы устроил.
- Андрюха, не кощунствуй, накажет тебя Бог! – сказал Юра.
- Да мне по барабану.
Наконец-то мы таким Макаром и прибарабанили на отроги Большого Кавказа, недалеко от г. Майский. Там были не горы, скорее сопки. Лысые, но с довольно крутым склоном, и возможностью подняться наверх на машине. Остановились и вышли из «Запора». Дул сильный, ровный ветер. Но не такой сильный, что бы отказаться от полетов, и мы стали собирать дельтаплан. Я все боялся, что как только соберем аппарат, ветер стихнет и опять «минута полета, полчаса подъема». Но нет, ветер даже усилился, и мы уже задумались, а можно ли лететь? Но меня уже бил предстартовый мандраж. Адреналин большими порциями поступал в кровь, и я вызвался полететь первым.

 Застегнул карабин подвески и приподнял дельтаплан от земли. Юра, придерживающий за носовой узел, посмотрел мне в глаза.
- Андрей, слишком сильный ветер, может не стоит?
- Нет, от винта!
Юра отпустил носовой узел и отбежал в сторону. Было трудно держать трапецию в руках. Дельтаплан как живой рвался из рук. Сердце мое в груди тоже рвалось наружу. Я слегка отдал от себя трапецию, меня резко рвануло вверх, и земля стремительно стала удаляться. Ветер свистел под мотошлемом, руки, судорожно сжимавшие трапецию, едва успевали реагировать на рывки аппарата. В голове пульсировала мысль:
- Вперед, подальше от склона, а то еще унесет за склон, а это чревато попаданием в ротор.
Дельтаплан медленно уходил от склона. Свист ветра в ушах прекратился, тряски тоже не стало. Я смог спокойно вздохнуть и заставил себя расслабиться.
- Все нормально, лечу!
Я огляделся. Не так уж и высоко забрался, рановато от склона ушел. Я боялся, что дельтаплан не проткнет воздух, а он с трудом, но проткнул. Надо бы вернуться к склону и используя «динамик», подняться еще выше. Высота падала. Не смогу вернуться, придется далеко по полям, по пахоте тащить дельтаплан. Я знал, что ни в коем случае нельзя подставлять ветру хвост, скорость ветра и аппарата сложится и «прощай родимые места». Унесет так далеко, если живой останешься, что друзья не скоро найдут. Немного довернул вправо, дельтаплан стал заметно терять высоту, но был еще пока выше вершины горки. Довернул против ветра, не понятно, поднимает или нет? Вариометра у меня тогда еще не было. И земля уже не так далеко в низу, надо еще ближе к склону. Поворачиваю левее. Смотрю на горку, я уже ниже вершины и склон быстро приближается. Опять становлюсь против ветра. Аппарат затрясло. Смотрю, а земля двигается назад. Я не могу проткнуть ветер. Что делать? Если отдам трапецию от себя, меня швырнет вверх и не известно, что со мной потом будет. Попробовать сесть? Может приложить на посадке, а потом еще кувыркать будет долго. Лучше бы я сел далеко в долине. Попробую пройти еще вдоль склона. Эта роковая мысль была последней. За ней последовал поворот и удар о склон.

Дельтаплан устроен так, что, ломаясь сам, он защищает пилота и смягчает последствия падения. Я как видите, остался жив. Даже не сломал себе ничего, только головешку немного стряхнул. Ребята меня подобрали и отвезли в больницу, там я провалялся довольно долго, но был выписан и, продолжал летать. Но больше я никогда не богохульничал.
 
К сожалению, сейчас на дельтапланах почти не летают. А зря, конечно, параплан он и дешевле и мобильней, но и ощущений таких не дает.