Ночь у гроба с покойником

Быль


Эта жуткая история произошла со мной в середине пятидесятых годов, когда я был демонстративно воинствующим атеистом, не верил ни во что сверхъестественное и считал, что аттестат о среднем образовании у меня уже почти в кармане.

Случилось так, что умер мой двоюродный дедушка Ваня. Так мы называли мужа бабушки Лизы – родной сестры моей бабушки по отцу. Это был человек, обладающий неиссякаемым чувством юмора, любимец всей детворы. Правда, своих детей у них с бабушкой Лизой не было, но это не мешало ему быть нашим любимцем и любить нас так, как мало кто любит детей вообще. Даже своих собственных. Мой отец был в семье самым младшим – шестым ребенком, поэтому двоюродных братьев и сестер у меня было около десятка. И все мы вместе съезжались летом к дедушке Ване, который устраивал между нами конкурсы, игры, испытания и многое-многое другое, чего не давали нам ни пионерия, ни комсомолия и никакие другие официальные организации, призванные устраивать досуг советских детей.

Смерть дедушки Вани очень расстроила меня, и я не мог не прийти на его похороны, тем более, что при этом можно было безнаказанно прогулять занятия в школе. Нас, двоюродных внуков, в одном городе с дедушкой Ваней жило всего трое. Я и две сестры, одна из которых была старше меня на пятнадцать лет, а другая – на тринадцать.

Сестры вместе с родителями готовили все к поминкам, а я примкнул к мужчинам и весь день занимался обивкой гроба, подписывал ленты к венкам и т. п., в то время как старшие оформляли документы, договаривались о месте на кладбище и копке могилы, об автобусе и грузовике для покойного.

У изголовья покойного весь день старый схимник читал молитвы, а к вечеру устал и, поужинав с рюмочкой водки, был отпущен до завтра. Устали все. Нужно было хорошо выспаться, поскольку похороны были назначены на десять утра.

Было начало сентября. Погода стояла по-летнему теплая. Родственников приехало довольно много. Мужчины частично легли спать на летней кухне или просто в саду на раскладушках, взятых на время похорон у соседей. Женщины расположились в доме. А мне не хватило ни раскладушки, ни места в доме. Родственники решили отправить меня спать домой. Но это было довольно-таки далеко. Минут сорок идти до трамвайной остановки, потом ехать трамваем не менее часа. А сколько времени пришлось бы ожидать его в такой поздний час, оценить было вообще невозможно. Ехать мне не хотелось, да и утром пришлось бы вставать довольно рано, чтобы успеть к началу похорон.

Гроб с телом покойного стоял в большой зале на добротном деревянном столе старинной работы бельгийских мастеров. Рядом стоял просторный диван с кожаной обивкой. И я сказал, что буду спать на этом диване – рядом с покойным.

- А ты не боишься? – спрашивали родственники.

- Да разве мертвых нужно бояться? Живых! – отвечал я умудренным тоном словами одной из наших соседок, слывшей мудрой женщиной, - Да и дедушка Ваня никогда ничего плохого никому не делал. Только хорошее. Я всегда любил его, а он меня. Как же я могу его бояться?

- Это уже не тот дедушка, - весомо вставила самая старшая тетка – Анна.

- А по-моему – тот же самый, только мертвый, к сожалению. И никто не знает случаев, чтобы мертвые из гроба вставали. Тем более, чтобы причиняли кому-то зло.

Тетка Анна при этом перекрестилась. Но со мной трудно было не согласиться, и сразу после ужина мне постелили на диване. Все разошлись по своим местам. Погас свет, и все вскоре уснули.

А мне почему-то не спалось. Светила полная луна. За окном покачивались деревья, и по комнате бесшумно ходили мрачные тени. Иногда потрескивал рассыхающийся стол и откуда-то издалека доносился лай дворовых собак. Наконец действительность мало-помалу начала покидать меня, и я медленно стал погружаться в сон. Даже какое-то сновидение уже начало мерещиться.

Вдруг сквозь еще не глубокий сон я услышал какое-то шипение, которое становилось все громче, постепенно переходя в жужжание. Я вздрогнул и насторожился. Жужжание все усиливалось и, наконец, раздался бой больших старинных часов, которые висели на стене напротив окна. «Бам-м-м! – Бам-м-м! – Бам-м-м!- …» – двенадцать раз пробили часы. Я вспомнил, что износившийся механизм часов всегда издавал перед боем это клокочущее не то жужжание, не то шипение. Все ясно, никакой мистики. И на меня снова стал тихо наползать сладкий юношеский сон.

Я невольно вздрогнул, когда неожиданно треснул стол. Очевидно, от того, что рассыхался. А потом кто-то осторожно надавил пальцем на мою ступню, упиравшуюся в качалку дивана. Меня обдало жаром и мигом отогнало одолевавший сон. Я лежал, оцепенев от страха, и лихорадочно думал, что делать? К каким неожиданностям готовиться? Надо побороть страх… Что это может быть? Это, должно быть, мне просто снится. Снится, не иначе.

Но давление пальца на ступню усилилось и заставило воспринимать все как объективную реальность. Я чуть-чуть приоткрыл глаз, но увидел только кромешную тьму. Лишь со стороны головы виден был едва различимый свет окна. Луна, видимо, зашла за тучу. Однако страх сковал меня так крепко, что я не решался сделать хоть малейшее движение и пассивно ждал, что будет дальше. Ситуация не менялась, и от этого становилось все страшнее. «Наверное, я спятил. А раз так, я могу увидеть то, чего нет на самом деле. Я же чувствую, что кто-то пальцем давит на мою ступню, а на самом деле этого нет и не может быть. Значит, я могу увидеть и мертвого деда, который решил сделать со мной что-то недоброе… Но это мне только кажется…»

Однако когда я ощутил, что неизвестный придавил мою ногу еще и вторым пальцем, логика покинула меня окончательно. Волосы на голове зашевелились и встали дыбом. «Что делать? Надо встать… Резко вскочить.… А что потом? А потом… прыгнуть к окну, выбить ногой оконную раму и выскочить в сад… А там люди, все будет хорошо»… Я решил действовать немедленно и приподнялся, чтобы резко прыгнуть. Но тут эти самые «пальцы» сделали по моей ноге один шаг и… моего слуха нежно коснулось заискивающее кошачье мурлыканье. На мне стояла кошка, пытаясь умоститься поудобнее.

- Маришка! Как ты напугала меня, проклятая! – облегченно простонал я и взял ее под одеяло.

- Что там с тобой? – послышался из спальни сонный голос тетки Анны.

- Да так, ничего. Кошка ко мне пришла.

- Да сбрось ты ее на пол и не мешай спать! Завтра вставать рано.

Но я наоборот, обнял Маришку, и мы вместе уснули до утра.


24 февраля 2000 г., четверг
Харьков, Украина.