Сердце тьмы. Часть 1 Гл. 3

ОХОТА НА МАГА. ДЫМ НАД ЛЕСОМ

Им всё-таки удалось его выследить. Он увидел преследователей, когда лодка огибала узкий скалистый остров. Каменная гряда не позволила ему вовремя заметить корабли инквизиции. Их было два. Один шёл параллельным курсом, другой двигался наперерез, отрезая от видневшегося неподалёку берега. 
Молодой человек повернул голову. Уйти в море или рискнуть и пойти на прорыв? У него есть шанс. Его чёлн может двигаться намного быстрее неповоротливых кораблей священников. Но вдруг кто-то из инквизиторов уже ждёт на берегу? Он совсем не знает этих мест.
Но сколько можно играть в прятки? Погоня вымотала его. За последние три дня ему удавалось спать лишь урывками, а он всё ещё не оправился после ранения. Временами на него накатывали приступы слабости, и ему приходилось долго лежать в лодке, приходя в себя.
Яну дважды удалось уйти из-под носа преследователей. Однако оторваться от них он так и не смог. Враг мог не прекращать поиски ни на минуту, а ему требовались сон и пища, из-за чего он был вынужден делать остановки. Сколько ещё он сможет удерживать инквизиторов на расстоянии? Им ведь достаточно приблизится, а потом их дар отнимет у него остатки сил.
Взгляд юноши нашёл лесистый берег. Нет, только вперёд! Он больше не позволит им гонять себя, как серого ушана! Течение подхватило лодку, натянулся парус. Ян сжал рулевое весло, стараясь не дать воли гневу. Он жаждал мести, хотел обратить на врагов свои самые мощные заклятья. Но он понимал, что инквизиторов много, они сильны и готовы к бою. Он отомстит, но позже, когда восстановит силы, когда достигнет пика своих возможностей. И тогда они все заплатят ему! А сейчас главное выжить.
Ян увидел, что на корабле, движущемся наперерез, поднимают оставшиеся паруса. Как ему показалось, ветер, гнавший парусник, покрепчал. Молодой чародей скрипнул зубами. Маг-изменник! Он там. Это он помогает священникам. А воздух – одна из двух первостихий Айсгрилла.
Оценив расстояния и скорость неприятеля, Янтарион понял, что окажется в радиусе досягаемости монахов «карающей руки» раньше, чем достигнет земли. Поэтому он повернул руль, направляя чёлн вдоль береговой линии. Он надеялся, что среди инквизиторов, находящихся на борту, нет высших иерархов, которые могут зацепить его своим даром на большем расстоянии.
Маг Хрустального замка был, конечно, не из числа волшебников высшего предела. Иначе Яну вряд ли удалось бы ускользнуть. Корабль инквизиторов сразу начал отставать. Выждав время, Янтарион начал приближаться к берегу. Он был близок к успеху, как вдруг из-за гряды скал прямо по курсу появился третий парусник. Челнок отделяло от него едва больше морской лиги.
С уст юноши слетело проклятье. Он налёг на рулевое весло, поворачивая лодку носом к берегу. Пришедшая с моря волна чуть не перевернула судёнышко. Яну лишь каким-то чудом удалось удержать его на плаву.
Ему требовалось всего несколько минут, но давать их ему никто не собирался.
Юноша ощутил, как тяжесть наваливается на плечи. Предельным усилием он оттолкнул от себя «длань Святителя». Инквизиторы отступили, но ненадолго.
Вскочив на ноги, Ян всплеснул руками. По его команде разжались жилы-стебли, удерживавшие на мачте парус. Ухватившись за их концы, он отпустил волну, полностью сосредоточившись на стихии воздуха. Сильнейший порыв оторвал его от палубы, подкинув вверх на несколько десятков лингов. Его стремительно понесло к берегу.
Но примерно на полпути, юноша вдруг почувствовал сопротивление. Кто-то пытался поднять встречный ветер. Не дав врагу времени, Ян одним мощным усилием рассёк встречный поток.
Под ногами понеслись прибрежные скалы и рощи оттревней, а потом он со всего маху вломился в густую листву грабанов. От удара о ветки у него почернело в глазах. Юноша почувствовал, что падает. От тяжёлых травм его спасла воздушная паутина, которую он инстинктивно сплёл под собой. 
Лицо юноши было исцарапано, одежда разодрана, на лбу набухала шишка. Но он не обращал на это внимания. Прочь от берега! Оторваться от преследователей! Это было сейчас главным. Спотыкаясь, Ян бросился бежать.

- Брат Кирон, возьмите воинов и высадитесь на берег, - распорядился Акцимилиус. – Капитан, отправьте послание брату Персефону, пусть они ждут на перешейке. Беглецу некуда больше идти.
- Возможно, этот мальчишка ещё не знает, что он на полуострове, - произнёс Кирон.
- Тем лучше, но нельзя давать ему времени. Мы уже убедились, что, несмотря на свой юный возраст, он многое умеет.
- Не стоит ли отправить кого-нибудь к брату Персефону? – нахмурился Кирон. – Он слишком молод и не опытен, а мы не можем допустить ещё одной ошибки.
- Уверен, что он справится. Он уже показал недавно, на что способен. Впрочем, я не сомневаюсь, что вы настигнете беглеца раньше, чем он доберётся до перешейка.
- Мы сделаем всё возможное, архепрелан, - сухо ответил Кирон.
Ацкимилиус задумчиво посмотрел ему вслед. «Посмотрим, как вы справитесь с этим, а если что-то пойдёт не так, вмешаюсь я. Всегда нужно иметь влияние на фаворитов его высокопреосвященства».
Архипрелан жестом подозвал капитана.
- Передайте на остальные корабли, чтобы они обходили остров слева, мы же обогнём его с правой стороны.
- Слушаюсь, ваше святейшество.
Как только шлюпки с командой Кирона отвалили от борта, флагман инквизиторов лёг на новый курс. Акцимилиус опустился в кресло. Рядом с ним тенью возник маг в сером плаще.
- Твоё мнение? – коротко спросил инквизитор.
- Нам повезло, теперь у него почти нет шансов скрыться.
- Как ты оцениваешь способности этого Янтариона?
- Думаю, так же высоко, как и вы, ваше святейшество, - усмехнулся маг. – На наше счастье, он ещё не достиг пика своих возможностей и пока не владеет трансформами в совершенстве. Но уже сейчас он очень опасен.
Акцимилиус кивнул. Он вспомнил поднимающуюся из моря волну. Тогда они едва успели погасить сокрушительную мощь заклятья. Промедли они хотя бы несколько секунд, и их судно разнесло бы в щепки. Акцимилиусу пришлось приложить все силы, чтобы обуздать чародейство противника. 
Юному волшебнику удалось вырваться из западни, которую они приготовили ему возле родного острова, а потом он ещё раз ушёл у них из-под носа, едва не утопив один из кораблей.
«Нельзя позволить ему достигнуть расцвета магического дара. Нельзя, чтобы кто-то узнал о его успехе». Инквизитор помрачнел. «Жаль, что воспитаннице Расэны не удалось его добить». Он поморщился. Мориле вообще не стоило вмешиваться. Если бы она не предприняла этого глупого покушения, они застали бы его вместе с остальными мятежниками. К сожалению, отсутствие постоянной связи не позволило ему вовремя предупредить послушницу женского инквизиторского монастыря.
Впрочем, теперь беглецу некуда деваться.

Тяжело дыша, Янтарион повалился на землю. Он пробежал не больше трёх лиг, а уже выбился из сил. Ян никогда не славился выносливостью и физической силой. Как и многие чародеи, он привык полагаться на магические способности. Но сейчас, когда магия давалась ему с большим трудом, он не мог расходовать её понапрасну.
Юноша уже понял, что ему в очередной раз не повезло: он оказался на полуострове. Если он не успеет добраться до большой земли, то окажется в ловушке.
Грабановые рощи остались позади, его окружали лесные иглолисты с голыми стволами и торчащими во все стороны сухими ветками. Продираться сквозь этот частокол было нелегко. Радовало лишь то, что топкие места остались позади и под ногами теперь сухая земля, кое-где покрытая пятнами серо-зелёного мха.
В боку кололо, ноги дрожали, во рту чувствовался медный привкус. Прикрыв руками лицо, он вломился в гущу сухих иглолистов. Затвердевшие ветки вонзались в тело, норовя выколоть глаза. Уже через несколько минут руки юноши покрылись множеством царапин. К счастью, полоса высохших иглолистов оказалась не очень широкой, и впереди снова проглянула сочная зелень. Местность начала подниматься.
Через некоторое время Янтарион очутился на вершине холма, увенчанного каменной глыбой. Взобравшись на неё, юноша огляделся. С одной стороны в лесу был просвет, сквозь который виднелась поверхность моря. Иглолиственный бор, из которого Ян выбрался, остался позади. Впереди поднимались смешанный лес, в котором доминировали грабаны и сероствольные кудрявницы. Густой лиственный лес давал беглецу шанс спрятаться.
Но прежде чем спуститься с холма, Ян обратился к ветру. Во все стороны понеслись стремительные воздушные потоки. Он знал, что скорее всего не сможет увидеть врага, но, возможно, ему удастся понять, успели ли священники перекрыть путь на большую землю.
Удача улыбнулась ему: он услышал отклик. Ян вызвал отражение предмета, на который натолкнулся воздушный поток. Это был корабль. Один из тех, что принадлежал священникам. А стоял он в небольшой бухточке рядом с неширокой, поросшей редким лесом полоской суши, соединявшей полуостров с материком. Значит, его уже ждут! Значит, без боя не уйти.
Ян посмотрел назад. Он не сомневался, что по его следу уже идёт отряд инквизиторов. Но как далеко преследователи?
Юноша сосредоточился, мысленно ощупывая пространство. Ему удалось ощутить присутствие рядом живого существа. Небольшая лесная собака наблюдала за двуногим пришельцем, притаившись в яме под стволом упавшей кудрявницы. Выскочив из своей норы, собака бросилась бежать, направляемая приказами Яна. Временами юноша закрывал глаза, соединяя своё сознание со зрением и слухом животного.
Долго вести собаку не пришлось. Очень скоро острый нюх зверя подсказал, что где-то рядом находятся люди. Пробежав ещё с пол-лиги, псица затаилась в кедровнике. Из своего укрытия она хорошо видела приближающийся отряд.
Впереди шли послушники. Они бормотали молитву, находясь в состоянии, напоминавшем транс. Следом за ними шагал инквизитор. В светлой рясе, немолодой, с наголо обритой головой и суровым лицом. Как и следовало ожидать, инквизитора сопровождали паладины – верные церковные псы. Их было много, не меньше двадцати.
Продолжая следить за преследователями, Ян лихорадочно размышлял. Погоня слишком близко, от неё надо избавиться. Но как это сделать? Мантра послушников высвобождает дар Святителя. Инквизитору, возглавляющему отряд, не нужно прилагать усилий, чтобы выявлять магические ловушки. Их за него найдут младшие священники, а ему останется только нейтрализовать заготовленное заклятье. Конечно, послушников можно обмануть, но он не был уверен, что сможет сплести достаточно сложную формулу воздействия. Да и времени на это уже не оставалось. Нужно их перехитрить.
Янтарион спустился с холма. Он продолжал удерживать под контролем псицу и время от времени смотрел, где находятся преследователи. Пробираясь по лесу между замшелыми корягами, он старался придумать, как остановить или хотя бы замедлить продвижение адептов «карающей руки». Полянка открылась его глазам неожиданно. Она была небольшой и сплошь заросла белопыльником. Длинные, по пояс взрослого человека стебли с тонкими веточками, покрытыми пушистым налётом.
Юноша остановился. В голове родилась идея. Белопыльник сам по себе не был опасен, и только его созревший пух мог вызывать у некоторых людей аллергию. Однако в руках опытного чародея он мог стать страшным оружием. Но тогда ему придётся идти до конца. Янтарион вздрогнул, на лице отразилось сомнение, а потом в его глазах возник решительный блеск: «Они заслужили это!»
Он снова попытался придать сознанию предельную ясность. Отрешившись от всего лишнего, он почувствовал, как мысли, словно заточенные клинки, рвутся в бой. На мгновение ему даже показалось, что он ощущает привычное давление концентрирующего обруча.   
Воздух слабо колыхнулся. В нескольких дюймах от его ладоней возникло светящееся пятно. Оно заколебалось, подобно огоньку свечи, а потом, превратившись в световую волну, разбежалось по полянке. Свет скользил по стеблям белопыльника, окутывая их прозрачными коконами.
Янтарион словно бы погружался в шелест листьев и трав. Каждая травинка, каждый росток имел собственный голос, и все вместе они образовывали волшебную симфонию жизни. Он плыл сквозь океан звуков и вибраций, выискивая нужные тона. Его тело стало облаком невидимых глазу волн, клубком, состоящим из потоков силы, направляемой могущественной волшебной трансформой. Он строил заклятье, постепенно начиная изменять мир вокруг. По воле молодого человека питательные соки, циркулирующие внутри стеблей и стволов, изменяли направления, перемешивались. Между крохотными жизненными элементами рушились и возникали новые связи. Их внутренняя природа подвергалась изменению.
Стебли белопыльника сотрясла мелкая дрожь. Магия стремительно наполняла их новым содержанием. Часть растений повяла, но из земли уже прорывались новые ростки. До предела ускоряя их рост, Ян вливал в корешки яд, выделенный из соков чёрного мха и грибов-подземников. Дьявольский коктейль быстро наполнял жизнь смертью.
Янтарион спешил. Он знал, что отравленный белопыльник не сможет долго прожить.
Частью сознания он проник в разум псицы, которая всё ещё следила за отрядом инквизиторов. Преследователи находились совсем близко. Они как раз спускались с холма, на котором недавно стоял Ян. От полянки их отделяло чуть более трёхсот шагов.
Глаза псицы впились в бритоголового священника. Его лицо напряжено, ледяной взгляд рыщет по лесной чаще. Он не торопится, он готов к неожиданностям. Возможно, его дар и слабее дара Янтариона, но опыт уравнивает их шансы, а два десятка воинов за спиной дают преимущество.
Ноги Яна дрожали от напряжения. Он опустился на колени. Оружие почти готово. Семена на последней стадии вызревания. Пора начинать.
Кирон ощущал приближение опасности. Интуиция подсказывала, что мальчишка-маг готовит западню. Инквизитор выжидал, экономил силы. Ему не раз приходилось вступать в схватку с чародеями. На его стороне были выдержка и самообладание. А приобретённый опыт позволял выходить победителем из поединков с волшебниками намного могущественнее его самого. Как бы ни был одарён этот юноша, сегодня ему не уйти от Кирона.
Следом за инквизитором двигалась дюжина арбалетчиков. Ему не нужно было предупреждать их об опасности. Опытные бойцы сразу заметили, как изменилась его походка, и приготовили оружие. Они знают своё дело. В нужный момент они не промахнутся.
Шаг за шагом отряд приближался к лесу, но Кирон чувствовал, что удар будет нанесён раньше, чем они окажутся под деревьями. Предчувствие не обмануло священника.
Зашумела листва. Затрепетал воздух. Из глубины чащи порыв ветра бросил им навстречу сорванные листья. Кирон замер, в любой момент готовый применить силу, дарованную Святителем. Но он не спешил. Ветер, посланный магом, не обладал убийственной мощью и пока не представлял опасности. Это была разведка, попытка вымотать неприятеля.
Поток ветра ослабел. Мальчишка, очевидно, понял, что его трюк не удался.
- Вперёд, - коротко скомандовал инквизитор, делая шаг к лесу.
Но тут новое дуновение ветра вынесло на них облако пушистых белых хлопьев. На этот раз Кирон среагировал мгновенно. Лес озарила вспышка. Когда сияние угасло, воздушный поток рассеялся. Кружась, на траву падал снег.
- Дарий, посмотри что это, - распорядился Кирон.
- Да, святой отец, - покорно ответил младший послушник.
Выступив вперёд, юноша, поймал одну из пылинок.
- Это пух белопыльника, - повернувшись, ответил он.
- Проверь его.
Кирону уже приходилось сталкиваться с чародейством волшебников Флорелиума. Он знал, на что они способны.
Молодой человек извлёк из сумки на боку прозрачный флакончик. Открыв его, он капнул на пушинку бесцветной жидкости.
- Всё в порядке, святой отец, - через несколько секунд ответил он. – Проявитель не выявил магии.
- Хорошо, - кивнул Кирон. – Идём дальше.
Снова подул ветер. Из гущи деревьев продолжал лететь пух. Опытный инквизитор подождал, пока послушники не отойдут на десяток шагов, после чего двинулся следом. Если что, они примут на себя первый удар, чтобы наставник успел ответить врагу.
Кирон продолжал напряжённо следить за происходящим. Его острый взгляд отмечал любое изменение. Он не знал, какую трансформу решил задействовать чародей, но был готов ко всему.
Над отрядом нависли тёмные кроны грабанов. Усилился запах прелой листвы. Над землёй поднялись папоротники. Впереди виднелись заросли молодых кудрявниц, перемежающиеся с разлапистыми кустами карликового кедровника. Там им сложнее будет что-то разглядеть. И наверняка именно там юный маг приготовил для них настоящую ловушку. Однако ментальные волны послушников пока не выявляли опасности.
Кирон вдруг ощутил, как по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. Белая пыльца продолжала лететь. Ветер то усиливался, то ослабевал, но не было ни намёка, что он может превратиться в смертоносный шквал. «Что же он задумал?» Внешне священник сохранял полную невозмутимость. Но внутри назревало ощущение, что он теряет контроль. Он был слишком опытен, чтобы запаниковать, но… давно он уже не испытывал подобного.
И вот! Ощутимое движение воздуха! Кирон сразу всё понял. Ветровой молот – заклятье, удару которого всегда предшествует отток воздуха, похожий на отлив воды, что предвещает волну-цунами. Священник замер, концентрируя силы для отражения атаки. 
В этот момент отряд инквизиторов накрыло пушистое облако. Кирон глубоко вдохнул. Лёгкие вдруг словно бы заполнило пламя. Вспыхнули щёки, глаза будто бы резануло мелкими осколками стекла. Кирон схватился за лицо, зажмурился, задержал дыхание. Сквозь шум в ушах он слышал вопли солдат, вдохнувших ядовитую пыль. Проклятый маг всё рассчитал!
Не открывая глаз и не дыша, Кирон повалился на колени и пополз. Он должен выжить, во что бы то ни стало выбраться из смертельного облака. Сила Святителя здесь уже не поможет.
Руки и лицо продолжало нестерпимо жечь. Рванувшись вперёд, инквизитор скатился в какую-то яму, заполненную водой. Он лихорадочно начал стирать с лица едкий налёт, проедавший кожу. К горлу подкатила тошнота, желудок скрутило. В следующую секунду наружу хлынули рвотные массы, смешанные с кровью. Дрожащими руками Кирон нащупал под одеждой маленький флакон. Откупорив его, он принялся жадно глотать содержимое. Это было лучшее зелье, которое смогли сварить работающие на церковь алхимики. Если оно не подействует, он обречён.
Когда он делал последний глоток, мышцы свело. Пустая склянка упала в лужу. Около минуты Кирон лежал на земле, корчась от невыносимой боли. Потом она начала отступать. Инквизитор попытался разлепить глаза. Оказалось, что видеть он может только левым глазом. Правый без помощи целительской магии восстановить было уже невозможно. Кожа на лице и ладонях покрылась волдырями, кое-где начав отслаиваться. Однако главное он – жив и ещё может помочь своим братьям остановить еретика.
Цепляясь за корни, Кирон стал взбираться по склону овражка, в который ему повезло упасть. Он надеялся, что ядовитое облако убило не всех воинов. Но когда его взгляд упал на поляну, эта надежда умерла. Сквозь пушистую белую перину виднелись тела паладинов и послушников. Коварный удар чародея не оставил шансов никому.
Угрожающее рычание заставило инквизитора застыть. Он медленно повернул голову.
Последним, что в своей жизни увидел прелар Кирон, были острые зубы лесной собаки.
Янтарион стоял посреди поляны. Вокруг возвышались оголённые стебли, уже начавшие покрываться «ржавыми» пятнами. Юношу била мелкая дрожь. Он ещё ни разу никого не убивал. Сколько жизней он отнял минуту назад? Сколько отцов и мужей не вернётся к семьям? Сколько судеб он разбил одним ударом. Но они тоже убивали! Это они отняли жизнь у всех, кого он любил! Они убили невинных, тех, кто никому не причинил зла, вся вина которых заключалась в мечте! И всё же… Тяжкий груз совершённого навалился на плечи. Никакие оправдания не могли оправдать сотворённого зла.
«Почему? Почему так? Разве нельзя жить иначе? Разве мир так мал, что для всех нас не найдётся своего места. Места, где мы могли бы воплощать свои мечты?»
Ян резко прервал себя. Его лицо посуровело. Он сделал то, что сделал, и не время копаться в себе. Либо он, либо они. И враг готов к смерти. А он лишь защищает свою жизнь. И сможет ли он её сохранить, зависит только от него.
Ему удалось провести опытного инквизитора. Отвлекая его лёгкими потоками ветра, он гнал ему за спину две воздушные стремнины, наполненные отравленным пухом белопыльника. А потом сделал вид, что собирается нанести удар воздушным молотом, прекрасно зная, что враг распознает готовящееся заклятье. Ему же нужно было всего лишь отогнать на поляну ядовитое облако. Он победил, но впереди ждал новый враг. 
Из лесу выскочила взлахмоченная псица. Янтарион взглядом отдал ей новый приказ, и она, проскочив мимо, растворилась среди невысокого кедровника. Прежде чем отправиться следом, он подыскал себе ещё одну пару острых глаз. Ширококрылый сапсар описал в небе круг, после чего заскользил в ту сторону, где притаился другой отряд инквизиторов.               
Персефон изучал взглядом полоску земли, отделявшую остров, на котором высадился беглый маг. Она была совсем неширокой и почти вся просматривалась с места, где стоял молодой инквизитор. Каменистая почва, покрытая тонким слоем земли, за которую цеплялись чахлые иглолисты и порыжевшие карликовые кедры. К воде с обеих сторон спускаются бугристые скалы. Спрятаться было негде. Персефон не расслаблялся. Чародеи умели наводить морок, хотя и не могли сравниться с цирковыми магами-иллюзионистами. Хотя, если этот парень смог овладеть разными видами чародейства, кто знает, может, он освоил и искусство наведения иллюзий?
Инквизитор испытывал лёгкое волнение. Он был уверен в своих силах, но впервые действовал один во главе отряда «карающей руки». Персефон знал, что каждое его действие позже будет оценено архепреланом Акцимилиусом. Впрочем, вряд ли ему сегодня придётся вступить в дело. Он не сомневался, что наставник настигнет беглеца гораздо раньше, чем тот доберётся до позиций отряда, выделенного Персефону. А уж в схватке с многоопытным Кироном этому бедняге не на что надеяться.
Инквизитор окинул взглядом кустарник, в котором затаились воины. Разглядеть в густой зелени паладинов не было никакой возможности. Вместе с Персефоном на берег высадилось четверть сотни воинов. Все – опытные, испытанные в деле бойцы. С таким прикрытием ему не о чем беспокоится. Если случится невероятное и мальчишка-маг доберётся сюда, Персефону будет достаточно лишь несколько минут блокировать его магию. Всё остальное сделают они.
- Брат Персефон!
Взволнованный шёпот юноши-наблюдателя, притаившегося неподалеку от Персефона, заставил инквизитора вздрогнуть.
- Там, - послушник указал рукой на скалистую возвышенность, поднимавшуюся с противоположной части залива.
Посмотрев в том направлении, Персефон пригнул голову, прижавшись грудью к валуну. Беглец стоял на вершине холма и разглядывал их берег.
Молодой инквизитор мгновенно оценил расстояние, отделявшее его от цели. Слишком далеко, не менее трёх полётов стрелы. На такой дистанции он не сможет нейтрализовать силу мага. Нужно дождаться, когда тот приблизится.
Обернувшись, Персефон жестом предупредил командира отряда паладинов. Впрочем, не было сомнений, что тому уже известно о появлении цели.
Инквизитор снова сконцентрировал внимание на маге. Тот не торопился, продолжая изучать местность.
«Неужели что-то заметил?»
Персефон затаил дыхание, чувствуя нарастающее напряжение. Он очень надеялся, что беглец поторопится. Мальчишке удалось-таки опередить отряд Кирона, что давало Персефону прекрасный шанс ещё раз проявить себя, а заодно поквитаться за сестру Морилу.
Но чародей по-прежнему медлил.
Внезапно Персефон ощутил дыхание силы.
Прежде чем предстать перед врагами, Янтарион выяснил их количество и местоположение. Он сразу понял, что атака в лоб обречена. С ними был инквизитор. Это Ян выяснил при помощи простейшей трансформы Флорелиума. Он осторожно заставил листву с другой стороны перешейка поменять цвет. Совсем немного. Враг ответил инстинктивно, не заметив этого. Кроны нескольких иглолистов чуть посерели, а потом иголки приняли прежний цвет.
Юноша криво усмехнулся. Теперь предстояло придумать, как обмануть засаду. Он представил, как будет действовать враг. План возник довольно быстро, и он немедленно приступил к его воплощению. Прежде всего, он прибег к помощи магии Заррока. Осторожно, чтобы не заметил противник, он создал полосу зыбкой земли, или плывун, расположив её между собой и позицией паладинов. После этого настала пора решительных действий.
Он выпрямился, призывая мощь ветра. В новое заклятье он выплеснул всю силу, которую смог втянуть из астральных источников. С трудом удерживая контроль над воздушной стихией, он принялся скручивать над землёй ветровую спираль.
Персефон разгадал замысел врага. Но его поразила мощь противника. Внешняя воронка исполинского смерча, создаваемого магом, имела не меньше лиги в диаметре. На глазах молодого инквизитора ветер поднял над морем тучу брызг, наполнив воздух вращающейся водяной дымкой. Коснувшись земли, его спираль с корнем начала вырывать иглолисты, как спички ломая стволы вековых оттревней. Мгновенно содрав с земли тонкий почвенный покров, ветер вырывал из неё огромные куски камня. Вокруг церковников поднялась серая стена. Смерч начал сужаться. Больше медлить было нельзя.   
Персефон воздел руки к небу и взмолился Святителю. Вокруг тела молодого священника возник светлый нимб. Сияние становилось всё ярче, расползаясь по кругу. И вот две силы столкнулись. У инквизитора заложило в ушах, на плечи навалилась страшная тяжесть, отозвавшаяся болью в позвоночнике. Казалось не в силах человеческих выдержать такой напор. Но он выстоял, шепча молитву и стараясь не потерять связь с Господом, чья сила питала его. Воронка смерча перестала сужаться, ветер ослаб. Но маг не собирался сдаваться. Через минуту спираль аэра снова начала стягиваться, медленно сжимая защиту священника.
От сверхчеловеческого напряжения Персефон задрожал. Чудовищным усилием он разогнал гасящий вихрь, отразив новую атаку чародея. Из носа пошла кровь, но он не обратил на это внимания. Он выстоит, он пройдёт эту проверку Святителя. Но как же могуч враг! Выплеснутой магом силы хватило бы, чтобы сровнять с землёй город средних размеров. Персефону уже не верилось, что ему противостоит мальчишка, чуть ли не вдвое моложе его самого. Не иначе, как ему помогает сам Монг-Сатарос. Мысль о том, что ему довелось столкнуться с самим Владыкой тьмы, придала Персефону уверенность. Он понял, что именно к этому испытанию его готовил Господь. И он не подведёт Отца небесного. Воспрянув духом, священник атаковал.      
Шли минуты, борьба становилась всё напряжённее. Персефону никак не удавалось погасить заклятье противника. Раз за разом он отбрасывал врага, и, казалось, тот вот-вот потеряет власть над своей грозовой трансформой. Но каждый раз ветер вновь набирал силу, грозя смести храмовников с поверхности земли. Всё это время, умудрённые жизнью, паладины оставались на месте, чтобы не попасть под буйство стихии. Их час придёт, когда волшебник ослабеет. Эта же битва за Персефоном. 
Наконец, враг дрогнул. Гул аэра стихал. Потоки ветра уже не так терзали измученную землю. Перефон пошатнулся, едва устояв на ногах.
В этот момент он увидел противника. Тот, ссутулившись, стоял на коленях и смотрел в землю.
- Вперёд, - выдохнул Персефон, обращаясь к ждавшим его команды воинам.
Паладины ринулись в атаку. Не пройдёт и пяти минут, как беглец присоединится к своим товарищам-еретикам. Инквизитор с торжеством посмотрел на чародея.
Персефон слишком поздно осознал свою ошибку. А когда земля ушла из-под ног его воинов, в один миг превратившись в трясину, сделал ещё одну. В тот момент, когда гасящая волна накатилась на плывун, почти все паладины находились под землёй. Сила Святителя, вернувшая плотность земле, похоронила их заживо. Лишь двое или трое успели выбраться из трясины.
С уст священника сорвался яростный крик. На какие-то секунды он выпустил из виду беглеца. А тот, вскочив, вытянул вперёд обе руки. Его фигуру на миг окутало бледно-голубое сияние.
В лицо Персефона дохнуло холодом, но он уже ничего не мог сделать. Чтобы подавить смерч, он отдал последние силы. Возникший в воздухе ледяной элементаль принял вид небольшого крылатого змея и метнулся к инквизитору. Священник рефлекторно вскинул руку, закрывая лицо. Когда же заклятье распалось, землю вокруг неподвижного тела в белой рясе покрывал слой инея.
Ноги Яна подкосились. Он повалился на спину, не чувствуя ничего, кроме усталости и безразличия. Где-то рядом уже клубилась блаженная тьма, ласково призывая его к себе. Но он не позволил себе расслабиться. Кто-то из врагов мог остаться в живых. Пару минут он лежал неподвижно, потом заставил себя встать. Покачиваясь, двинулся вдоль берега.
Опасность он почувствовал, когда она сорвалась с тетивы арбалета. Подсознание среагировало быстрее, чем затуманенный усталостью разум. Пространство колыхнулась, искажаясь по мысленному приказу чародея. Продолжая полёт, болт вонзился в плечо второго паладина. Рука стрелка дрогнула, и вторая стрела прошла в сантиметре от тела Янтариона.
Отбросив бесполезный арбалет, первый воин выхватил меч, ринувшись на врага. Его раненый товарищ тоже схватился за клинок. Юноша попятился к краю обрыва, делая быстрые пасы руками. Паладин был в пяти шагах от Янтариона, когда из-под земли вырывались ожившие корни деревьев. Воин споткнулся, но успел вырвать ногу и отскочить. А вот его товарищу повезло меньше. Ожившие коряги обхватили его лодыжки, повалили на землю. Мгновение спустя толстый корень захлестнул шею паладина. Раздался хруст ломающихся позвонков.
Но Ян не успевал. Первый паладин сумел прорваться и вскочил на камни. Ему оставалось два шага, чтобы достать противника. И тогда Ян развернулся и прыгнул. Мельком он увидел торчащие из пенящейся воды камни. Он хотел создать под собой воздушную паутину, но вместо этого обратился к другой, намного более сложной магии.
Ян сам не понял, как это произошло, только почувствовал, как меняется его тело. Раздался шорох крыльев. Над водой пронеслась быстрая тень. И вот к небу взмыл сапсар с необычным пепельно-серым оперением.
Заработав крыльями, Ян поднялся высоко над землёй. Он не раз смотрел на мир глазами птиц, паря вместе с ними на ветру. Но ничто не могло заменить чувство настоящего полёта, чувство полной свободы. Из клюва сапсара вырвался радостный крик. Теперь можно больше не боятся. Ни у какого инквизитора не хватит сил дотянуться до него здесь.
…Открыв глаза, Ян удивлённо огляделся по сторонам. Его окружал густой лес. Вековые грабаны и вездесущие кудрявницы, увитые перцовым хмелём, утопали в непроходимых зарослях багурника. Кустарники так разрослись, что их шапки напоминали заросшие холмы. Лишь кое-где листва расступалась, образуя узкие пещерки. Землю покрывал толстый ковёр мха. Из-под него торчали позеленевшие коряги и пни, сплошь заселённые жёлтыми длинноножками. В лесу было сумрачно и влажно. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь плотные кроны огромных грабанов.
Ян приподнялся и негромко застонал. Тело ломило. Некоторое время он соображал, где находится и как сюда попал. Память, заполненная смутными видениями, постепенно прояснялась. Он вспомнил бегство, схватку с инквизиторами, свой первый в жизни настоящий полёт. Его снова охватила радость. Он сумел!
Но, вспомнив, что было потом, Ян нахмурился. Пребывать в облике зверя оказалось нелегко. Трансформа высасывала силы. Ему приходилось постоянно концентрироваться, чтобы не утратить человеческий разум. Несколько раз звериные инстинкты едва не лишили его человеческой сущности. Особенно опасен был голод, заставлявший птицу инстинктивно искать дичь и затуманивавший чувства человека.
На ум пришли слова Волкерона: «Когда находишься в облике зверя, заблаговременно утоляй свои животные нужды, так как они наиболее сильно связывают твою временную оболочку с диким миром вокруг». Конечно, сам наставник Яна имел достаточный опыт, чтобы противостоять зову природы. Он говорил это для них, предупреждая о первых опасностях, поджидавших юных чародеев на пути анимоформации.
Сердце Яна пронзила боль. Волкерон. Никто не умел вести занятия так, как он. Юноша вспомнил, как вместе с товарищами и наставником блуждал по лесам, всматриваясь, вслушиваясь, пытаясь понять разум диких зверей, увидеть мир их глазами. Волкерон говорил, что только так можно постичь «животную трансформу». Уроки наставника Анимальгармоса помогли Яну и в изучении «растительной трансформы» волшебников Флорелиума.
Пребывая в облике птицы, он успел преодолеть несколько десятков лиг. Он летел на юг и по приблизительному расчёту должен был находиться где-то неподалёку от границ Межминара – королевства, как и Колдеборн, входившего в состав Наваргонской империи. Бареллейские острова, на одном из которых устроились чародеи-изгои, лежали к северо-востоку от побережья Колдеборна.
Ян задумался. Куда ему лучше податься? Колдеборн граничил с тремя королевствами: с Торнсвальдом на западе, Межминаром на юго-востоке и Наваргоном на юго-западе. Как-то получилось, что он выбрал юго-восточное направление. В Торнсвальде не любили магов и терпели их только по настоянию императорской семьи. Затеряться там с его способностями было сложно.
В Наваргон, центральное королевство империи, соваться точно не стоило. Церковь там обладала слишком большой властью. Что же касается Межминара, там, конечно, тоже почитали Святителя, зато он граничил с Горным царством и Рассветными рощами. Там можно укрыться и переждать. Гмурины и ареиды не жаловали священников. Там он не пропадёт, даже живя вдалеке от человеческих поселений. Но было одно «но»…
Адепты карающей руки могут думать, как он. В таком случае они наверняка предупредят своих братьев из Межминара, а те приготовят ему встречу. К сожалению, Ян имел лишь смутные представления о жизни на материке. Он понимал, что вряд ли сможет затеряться среди местных жителей. Конечно, он может идти лесами, вот только, насколько он помнил, большие лесные массивы заканчивались далеко от границ  гмурского царства.
Янтарион глубоко задумался.
«А что если всё же рискнуть и спрятаться ото льва у него в пасти? Ведь в Наворгоне живут люди со всего континента. Там привыкли к чужакам, и я не буду слишком выделяться! К тому же Наваргон – пристанище большинства магических орденов».
От мыслей о дальнейших планах Яна отвлёк холод. Одежда юноши, точнее те тряпки, в которые она превратилась, пропитались сыростью. А в тёмных лесах Колдеборна никогда не было особенно жарко. К тому же молодого человека всё больше мучил голод.
Янтарион ощупал окрестности возле себя и вскоре обнаружил неподалёку несколько диких земляных орехов, а также созревшую колонию длинноножек. Забравшись в багурник, он развёл огонь, после чего на скорую руку прорастил один из земляных орехов. Созревшие корнеплоды он запёк в углях. Грибы он сварил в грубо слепленной глиняной плошке. Напоследок он приправил еду щепоткой измельчённого перечного хмеля. Обед получился питательным и достаточно вкусным.
Теперь можно было подумать и об одежде. Двигаясь по лесу, он тщательно изучал встречающиеся растения. В принципе грубую ткань можно было создать почти из любого, но он хотел сделать одежду, которая не бросалась бы в глаза.
Наконец ему повезло. Он наткнулся на затянутое ряской озерцо, которое окружали заросли «болотной травяницы» - дальнего родственника сельскохозяйственного хлопчатника. Тут, конечно, требовались более сложные манипуляции, чем проведённые Яном над земляным орехом. Но молодой человек уже заметил, что со времени пробуждения в хижине Офеуры его способности значительно расширились, как будто испытанный шок дал ему толчок, позволив преодолеть какую-то незримую прежде грань. Сейчас он совсем иначе ощущал окружающий мир. Пока он ещё не мог полностью оценить новых способностей, но уже сейчас у него захватывало дух от открывающихся перспектив. Если бы только это не было приобретено такой страшной ценой!
На стеблях травяницы набухли первые бутоны. Взрывная трансмутация являлась одной из высших манипуляций как в животной, так и в растительной магии. Один раз у него уже вышло, так почему бы не попробовать снова?
Настроившись на волну, излучаемую травяницей, он свернул формулу воздействия. Эффект не заставил себя ждать. Зелёные бутоны на глазах посветлели, стремительно покрываясь пушистым налётом. Не прошло и минуты, как вокруг озерца покачивалось несколько сотен желтоватых цветков. Сотворённый Яном хлопчатник, конечно, не мог поспорить с растениями, выведенными чародеями Флорелиума. Их стебли остались зелёными и травянистыми, цветки не были такими пышными, но молодого чародея это не волновало.
Зашуршала расходящаяся листва грабанов. Озеро и его берега озарили солнечные лучи. Свет обратился множеством прозрачных кристалликов. Падая сверху, они наслаивались друг на друга и сливались, образуя форму изящного сосуда. Вскоре над землёй зависла широкая, переливающаяся золотистыми бликами чаша. Её края терялись в воздухе, отчего она иногда пропадала из виду.
Когда трансформа солнечного света завершилась, вверх взмыл пух хлопчатников. Его хлопья кружились, по спирали опускаясь в сотворённый Яном сосуд. Оказываясь внутри, пушинки попадали под власть тончайших воздушных чар, разъединявших их и превращавших в желеобразную субстанцию. Янтарион добавил в желе немного древесного мха и пучок паутины, стянутой с кустов.
Пришла пора магии создания, отголоски которой дошли до чародеев Наваргона сквозь бесчисленные века, отделявшие их от Эпохи великих магов.
Желе забурлило, запузырилось, становясь более жидким. Над чашей поднялся густой туман. Облако опустилось почти до земли и потекло к юноше. Достигнув его, оно окутало ноги, а потом торс. Постепенно оно становилось плотней. Ян закрыл глаза, держа в голове образы, которые пытался воплотить. Облако было горячим и влажным. Ему приходилось терпеть. Наконец он почувствовал, как на плечи ложится мягкая материя. Ткань из тумана облепила руки, спустилась по спине и груди, закрыла живот.
Когда юноша сделал шаг, выйдя из рассеивающейся дымки, на нём была светлая рубаха с широкими рукавами и длинные штаны.
Он оглядел себя. Одежда сидела отлично, была мягкой и прочной. Теперь оставалось только раздобыть приличную обувь. Он покосился на разорванные башмаки.
К счастью, в лесу водилось много зверья. 
…Дождь убаюкивающе шелестел по листьям. Ян сидел, прислонившись к замшелому стволу, и прислушивался к стуку капель. У его ног тлел костёр, над головой раскрывалась шарообразная крона пилового кустарника. Он заставил листья растения плотно прижаться друг к другу, чтобы вода не могла просочиться внутрь его убежища.
Прошло шесть дней с того момента, как он очнулся в лесу, придя в себя после превращения в птицу. Всё это время он двигался на запад, к границам Наваргонского королевства. После долгих размышлений он решил рискнуть и укрыться под самым носом инквизиторов.
По пути он составил план, как отогнать от себя подозрения. Ян понимал, что не сможет скрыть своих магических способностей. Рано или поздно кто-нибудь заметит его дар и донесёт священникам. Он хотел представиться жителем отдалённой горной деревушки с границы гмуринского царства. Он прикинется простачком и скажет, что покинул горы, чтобы научиться магии, способность к которой открылась в нём недавно. Вряд ли простые священники смогут прочувствовать всю силу его дара. А дальше… Если повезёт, он попадёт в «Замок восьми мечей».
Конечно, если он вступит в Орден апокалипсиса, ему придётся зарегистрироваться и тогда, освоив боевые трансформы, он уже не сможет открыто обучаться чёрной магии. Но другого выхода не было. К последователям Некрогерода не попадали с улицы. Некроманты тщательно выбирали для себя учеников.
Ян покачал головой. Всё это в будущем. Сейчас надо выжить.
Подняв с земли чашу, свёрнутую из листа кувшинки, юноша отхлебнул сладкого нектара. По телу заструилось приятное тепло. Вдруг рука юноши дрогнула.
Смерть, боль, ярость. Он сдавленно застонал. Ему послышался звон мечей и крики. Уронив чашку, он схватился за голову. Где-то неподалёку шёл бой, сталь пила горячую кровь. Усилием воли Ян отгородил себя от всего этого. Его чувствительность росла с каждым днём, а он ещё не научился как следует отделять свои чувства от чужих.
Юноша принялся осторожно обследовать окрестности. Оказалось, он ошибся. Схватка, отголоски которой донеслись до него, происходила далеко. На самой грани восприятия он обнаружил человеческое жилище. Большой деревянный дом, стоящий на опушке леса возле изгиба небольшой речушки. Но большего ему увидеть не удалось. Взгляд Яна почему-то соскальзывал со стен, картинка смазывалась. Единственное, что он точно знал – внутри идёт бой на смерть.
Янтарион прикрыл глаза, отстраняясь от окружающего мира. Так он просидел около получаса. До ноздрей молодого человека донёсся запах гари. Ян нахмурился. Дом находился прямо на его пути. Может, стоит сделать крюк? Но юношу одолевало любопытство. Откуда в этой глуши взялось человеческое жильё? И что за магия не дала ему заглянуть внутрь стен?
Юноша решительно натянул сапоги и выбрался из своего укрытия. Вода, скопившаяся на листьях, рухнула вниз, загасив догорающий костёр. Дождь уже закончился, но вода капала  с деревьев, и Ян затянул жилет. По мановению его руки расступились листья опохальника, обнажив корявый пень. Пень задрожал, вытаскивая из земли толстые корни. Не дожидаясь, пока он выберется окончательно, Ян уселся верхом, ухватившись за две выпирающие вверх коряги. Пень засеменил по земле, по паучьи перебирая лапами. Он ловко и весьма прытко переваливался через бугры с буреломами, развивая при этом скорость хорошего скакуна.
Прошло около часа. В чаще появился просвет. Но Ян свернул, погнав пень вдоль кромки леса. Вскоре он оказался на высоком бугре. Холм основательно зарос молодым иглолистником, в котором молодого человека сложно было заметить. Остановив своего необычного скакуна, Янтарион встал на седло. Отсюда дом был плохо виден, зато нельзя было не заметить клубов, поднимавшихся над деревьями. Чародей обследовал лес, по очереди использовав несколько трансформ. В чаще по другую сторону речки он обнаружил скопление крупных животных. Как он и ожидал, это оказались лошади. Их было не менее двадцати.
Ян снова посмотрел в сторону горящего дома. «Кто же там жил, если к ним послали два десятка убийц?»
Размышляя, юноша опустился в седло. Он не почувствовал присутствия живых людей, зато хорошо ощутил дух смерти, витавший над землёй. Похоже, все участники схватки погибли. Стоило ли спускаться? Яну не было никакой нужды раньше времени выходить к людям. Но любопытство оказалось сильнее здравого смысла.
Яну пришлось одёрнуть скакуна. Каждый раз во время остановок пень норовил вкопаться в землю, чтобы добраться до сладких живительных соков, дававших ему новую жизнь. Скатившись с холма, он затрусил по лесу, двигаясь уже не так быстро, как раньше. К сожалению, новое творение Яна не могло долго сохранять силы.
Юноша не услышал, как лопнула натянутая между стволов струна. Опасность он осознал, когда арбалетный болт воткнулся в пень рядом с его коленом. Если бы Ян шёл пешком, стрела вонзилась бы ему в грудь. Молодой волшебник заставил пень остановиться. Лес оказался усеян ловушками. Некоторые из них были настолько хитры, что даже Янтарион не мог их разглядеть. Юноша снова задумался, стоит ли ему идти дальше. 
По лесу потекло облако дыма. Через минуту Ян оказался рядом с невысоким плетнём. Дом полыхал. Дождь, не дававший ему разгореться, теперь уже не мешал огню, и тот живо принял принесённую жертву.
Янтарион двинулся вдоль забора, обходя спрятанные в траве капканы. Вскоре он увидел первое тело. Воин в облегчённом шлеме и кожаной куртке, защищённой металлическими бляхами, лежал под окном. У него было рассечено горло. Ещё один мертвец сидел, прислонившись к дверному косяку. Из груди у него торчала стрела. Дверь была выломана, к ней подбирались  языки пламени.
Стон заставил юношу резко повернуться. Он не сразу увидел человека. Тот лежал в канаве, укрытый длинными стеблями лугового скорника. Он был облачён в домотканую одежду, а в руке сжимал меч. Кровь струилась из глубоких ран. Из бока торчал короткий болт. Не было сомнений, что он жил в доме.
Мужчина был не молод. Морщинистое, обветренное лицо, седая шевелюра. Янтарион заметил на руке старый шрам. Похоже, раненый в прошлом был воином.
Чародей чувствовал, как жизнь вытекает из тела раненого. Он заколебался. Стоило ли спасать этого человека? Он не знал его, не знал, кем он был и за что его пришли убивать. Но… он вспомнил девушку, спасшую его. Она тоже не знала, кто он такой. И тем не менее она помогла ему. У него было чувство, что он должен сделать то же самое. Склонившись над раненым, Ян поднял руки.