Записки сумасшедшего неоконченное

ЗАПИСКИ СУМАСШЕДШЕГО

А теперь вот ещё и экзамен приближается. А я не знаю. Мне вот захотелось написать что-нибудь…
«Нехристь староста татарин» в русской народной песне. Вы слышали? Я сам староста. Да, а вы что? Завидуете? Не надо. Не советую. А эта-то… «Бабы дуры, бабы дуры, бабы - бешеный народ». Не только дуры, но и стервы. Вот. Нечего так что в жизнь мою лезть. Если любишь, найди. Только другого. А я люблю другую. Ха-ха, а ты думал, «а я люблю женатого»? Да что ты, что я, …, что ли? Нет. Но вот ты какая закавыка выходит. Прежде чем женит<ь>ся, признаться надо, а в слове «жениться» мягкий знак поставить. А то - что это: «Без меня меня женили» что ли? Нет, не выйдет.
Сегодня решил «Записки сумасшедшего» писать. Эх я! Что я, Гоголь, что ли? «И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую». А старик бы и до сих пор не поверил.
Мы сегодня все «Ночь перед Рождеством» смотрели. Почему? А потому что Рождество сегодня. Вот ночью встали и пошли к глав-врачу. Шутка. Не были мы у него. Э-эх! До Бога высоко, до Афанасьева далеко. Это наш глав-врач, ректор, то есть. Он-то всё и затеял.
Спать загоняют. Как психов каких-нибудь. Ну да, у Высоцкого-то что было? «Дельфины и психи». «Плывите, дельфины, в другие моря…» Вот они и уплыли. А мы остались.
А ты знаешь, что я писатель? Знаешь? Ну вот и я знаю.
Завтра на улицу выйду. А то у нас в психушке, то есть, в университете, нет, в психушке… Так вот, у нас там сухой закон. Как в Казахстане в Рамадан - это я по радио слышал - у нас ведь и радио есть. России, конечно же. А что я, отсидент что ли, чтобы «голос Америки» слушать? Ну хорошо, диссидент - я же всё равно не он. А мне пол-литру хочется. Что? К чему? А ты что, псих? Я же говорил, что у нас там сухой закон. Да, сухой. А я говорю, сухой! Сухой, как лист. Как юморист. А где ты видел мокрого юмориста?
А ты что лезешь? Ах, вы санитар! Ну извините. Я-то думал… Что я думал? А я знаю? Я-то знаю, да не скажу. Почему? По кочану и по Кочаряну. Бред? Ты точно знаешь, что это бред? Точно? Ну спасибо, что сказал. А я-то думал, это записки мои.
-Да, записки. Ты ведь сумасшедший?
-Я сумасшедший? Я Гоголь. Почему? А потому что вчера была Ночь перед Рождеством. Хотя нет - болтовня. Ночь не может быть вчера или сегодня - она была сегодня ночью - сего дня - ночью. Вот-вот. Ну да, и записки сумасшедшего пишу. Я же Гоголь. Так. А причём тут ночь? А! «Я пишу - по ночам больше тем». А по дням их меньше. Вот я и пишу.
А интересно, продолжу ли я это дальше? А вдруг напечатают когда-нибудь в разделе «неоконченное». Я ведь писатель.
«Ты - моя мелодия, ты - вроде ты и вроде я». Вроде Володи, похож на Мавроди. Не обижайте меня, вы мне ещё пригодитесь.
Скоро обед. Скоро поведут нас в столовую под песню «Вихри враждебные веют над нами». Они веют - это правда. Вон они веют! Потом будем там хлюпать и чавкать. Почему? Потому что они психи, а я - Гоголь.
А вы знаете, говорят, одна жена так своего мужа била, что руку себе сломала. Так её в травм-пункт отправили, а мужу ничего. А её надо было бы не туда, а к нам, в первое отделение, где буйные. Нет, её в пятое надо, в буйное женское. А меня куда? А я в третьем сижу. «Ох, как в Третьем отделении по царёву повелению…» и т.д. Я сам царь. Царь всех Наполеонов и прокуроров. Я - Гоголь.

И думал я очень долго
И понял, что я не Сивичев.
Я царь по фамилии Гоголь,
Я Николай Васильевич.

Поняли, нет? И не надо из меня Кугеля делать, потому как я не Кугель, а Гогель. Гоголь, то есть.
А всё-таки психом быть хорошо. Хорошо быть кисой, хорошо собакой… А психом - ещё лучше, потому что и работать не заставляют, и кормят на-халяву, и, как говорится, под каждым глав-врачом нам готов и стол, и дом.
А без вдохновения никуда. А то как же? Бред - он и в Африке бред, а уж у нас тем больше. А без вдохновения какой же бред выйдет? Бред-то выйдет, да что с него толку? А мне плевать, мне бы экзамен сдать хотя бы на что-то хорошее, на что Бог повелит.
А я вот какую штуку придумал. «Место встречи изменить нельзя» называется. Место встречи - это учебный театр. Приглашу Майечку из четвёртого отделения, а потом к себе, а там - … Шиш вам. Там психи сидят и чавкают и родители тоже сидят, но не чавкают, потому что они не психи, а я… А я тоже не псих.
Хорошо бы все возвраты и отдачи побыстрее совершились. От Наташи - первый том, от бухгалтерии - сами знаете что - то же, что и от кассы.
А президент наш из ЦКБ вышел. ЦК + ПКБ = ЦКБ. Это естественно - если человека из ЦК перебрасывают в ПКБ, то он сразу в ЦКБ попадает - в Центральную Клиническую Больницу то есть, точнее, к нам. Да поможет мне Бог, как говорит Блин Клинтон. Он сегодня со своей Хиллой иннаугурировался. А я несу бред. Да, я не субред. Я совсем не субред, потому что не знаю, кто такие субреды.
В Чечне здорово сделали. Там у них шестнадцать кандидатов в президенты. Нет чтобы как при Иосифе - один кандидат на один пост. А у нас председателя профкома так же выбирали. Они выпирали, а мы выбирали.
Сегодня один мужик очень нашего мэра оскорбил - с Жириком его сравнил. С кем? Ну с этим, который в Думе сидит, а надо бы - у нас, в первом отделении. Ну ладно, хватит, а то санитары придут, свет погасят, и как же я тогда работать буду? А? Не знаете? Ну вот и я не знаю.
Сегодня мне сказали, что я за обедом чавкаю. Ёлки-моталки, значит, я тоже псих. А я не псих. Я сердце ел. «Сердце тебе не хочется покушать?..» Не хочется, я уже пообедал.

6 - 21 января 1997 г.