Злая старуха-2

ВТОРОЙ РАССКАЗ ПРО ЗЛУЮ СТАРУХУ
И ПИАНИСТА ПЕТРОВА
Посвящается Д.Хармсу и М.Елисееву; является продолжением рассказа последнего «Злая старуха».

После того как пианист Петров наконец-то сумел разделаться с ненавистной ему злою старухой, он понял, что за всеми этими происшествиями совсем забыл о концерте в Большом зале Консерватории, где он должен был играть со столь же Большим Симфоническим оркестром не менее большое сочинение совсем уже великого Скрябина. Петров с радостью подумал, что он пианист, а не виолончелист и что ему не придётся искать по всей квартире свой инструмент, а потом тащить его через пол-Москвы. Рояль тащить было не надо - там обещали предоставить местный.
Когда пианист Петров ехал в метро, он более-менее успокоился, а в Консерваторию пришёл совсем уже спокойным. Он очень любил Скрябина и потому каждое выступление с произведениями этого композитора было для него праздником. Он поправил свою бабочку, ещё раз одёрнул фалды фрака и вышел на сцену.
Но как только он посмотрел в зал, он увидел там всё ту же злую старуху. Она сидела на 13-м месте 13-го ряда и рассматривала его в свой бинокль. Бинокль был армейским и позволял старухе разглядеть на костюме Петрова каждую пылинку, которых, впрочем, не было.
Дирижёр дал знак, и пианист Петров заиграл. Но тут же из зала послышался кашель, сотрясший стены Консерватории. Это кашляла старуха. Дирижёр в недоумении остановил музыку - такого сильного кашля он не слышал никогда. Музыка замолкла, с нею замолк и кашель старухи.
Петров посмотрел в зал. Старуха так же невозмутимо сидела на 13-м месте 13-го ряда, приставив к глазам бинокль.
Дирижёр снова дал сигнал к началу музыки. Пока играл оркестр, всё было тихо (если не считать оркестра), но как только вступил со своей партией Петров, кашель возобновился, причём, со стен и потолка посыпались крошки.
Музыка опять остановилась, а через какое-то время опять заиграла. Так же остановилась и опять закашляла и старуха. Дирижёр в раздражении хотел сломать палочку о пюпитр, но вместо этого запустил ею в старуху. Палочка отскочила от бинокля старухи, невозмутимой, как магнитофон, и попала прямо по голове известному писателю и большому ценителю искусства Петрова Адаму Владимировичу Кулигину, у которого тут же запуталась и потерялась в волосах.
Дирижёр решил, что работать десятью пальцами удобнее, чем одной палочкой, и тут же начал это делать. И опять заиграла музыка, и опять закашляла старуха. Со стен стали падать куски штукатурки, а ещё через минуту упал горестный портрет плачущего Бетховена. Он свалился на головы всему тринадцатому ряду, не достав до старухи одного кресла. Петров со злости схватил свой рояль и запустил им в старуху. Ударившись об её голову, рояль развалился на две части. Старуха же так и сидела с биноклем у глаз, спокойная, как памятник.
Оставшись без инструмента, Петров подумал, что уж теперь-то старуха кашлять не будет - ведь ему играть не на чем, но он просчитался. Старуха, видимо, очень не любила Скрябина, так что через пять минут обвалилась крыша Большого зала Консерватории. Зрители попытались разбежаться, музыканты тоже, но им это не удалось.
Через десять минут из-под обломков Консерватории, покашливая от возникшей пыли, вылез пианист Петров. Злой старухи слышно не было.

8 ноября 2006 г., «Квадрат».