Торговец овощами

Виктор Павлович проснулся рано. Как всегда в последние годы. Казалось, вышел на пен-сию и спи сколько хочешь, так нет, не получается. Шесть утра всего лишь, а уже не уснуть. В голову всякие мысли лезут, накручивается одно на другое… Весь день предстоящий в мелочах представляется. И самое неприятное что ждёт – идти продавать свою садовую продукцию. Из-лишки, так сказать.
Дело вовсе не в том, что излишки появились. Денег нет! Не помнит он уже когда больше десяти рублей на карманные расходы имел. Как в студенческие годы. Но тогда хоть перспекти-ва была – через несколько лет, после выпуска, ожидалась настоящая жизнь. Ну, не то, чтобы сразу она началась, когда молодым специалистом был поначалу тоже несладко приходилось. Женились, обустраивались, детей поднимали... Но со временем всё стало не место. Нормально жили! В Турцию или Египет не ездили, но на море в Сочи или Ялте почти каждый год бывали. И по путёвкам профсоюзным, и «дикарями». А теперь – никакой перспективы, и дальше всё хуже и хуже. Больше половины пенсии уходит на оплату жилья, а она всё растёт и растёт. Без лекарств уже никак нельзя, давление скачет как погода скажет. У жены ещё хуже, что-то там внутри сломалось. Лекарства стоят - ого-го! Льготы разные обещанные правительством пола-гаются, но не обеспечиваются поставками. Да и на восемьдесят процентов поддельные эти ле-карства, от того, наверное, и результатов не дают никаких.
Вот с такими тяжёлыми мыслями Виктор Павлович поднялся, стараясь не шуметь, чтоб жену не разбудить. Да она, похоже, тоже давно не спит, хотя с закрытыми глазами лежит. Взглянув на супругу, он снова вспомнил о том, что с утра должен пойти на рынок. Жена с вече-ра приготовила картошку, морковь, свёклу, расфасовала по сеточкам, безменом взвесила каж-дую упаковку и бумажки расписала где сколько и почём. Сама бы и торговала, так нет, говорит, я бывшая учительница, как мне в глаза своим бывшим ученикам смотреть, если попадутся. А ему, значит, можно, хотя старшим инженером в научно-исследовательском институте работал. Тоже ведь неудобно смотреть в глаза покупателям, хотя не украл, своё продаёт. Стыдно даже. Особенно когда знакомые попадаются. Нет, не осуждают они, понимают, но всё равно почему-то стыдно. Что не своим делом занимаешься, что вот в таком сложном положении оказался. Стал надевать тёмные очки, чтоб не узнавали.
- Убирай квартиру, обед готовь, - сказала ещё жена, когда он было заупрямился, - тогда я согласна пойти посидеть и отдохнуть.
- Деньги куда делись? - пытался сопротивляться. - Только ведь пенсию получили.
- Сам знаешь куда!
Так что придётся идти. Виктор Павлович выглянул в окно – какая погода ожидается, что с облаками на небе и в какую сторону кроны деревьев от ветра нагибаются. Плохо, когда холод-но, особенно с северным ветерком, сидя недвижно быстро застываешь. Но нисколько не лучше, когда жара – тогда кругом раскаляются стены и асфальт, сидишь как на сковородке поджарива-ешься.
Базарчик, где торгуют в основном несколько пенсионеров-женщин, располагался возле магазина, где народ за покупками ходит. Сидят, тепло одетые в любую погоду, со своим нехит-рым товаром на почерневших от времени деревянных ящиках, которые в их отсутствие никто не утащит. На настоящем рынке – платить за место надо, и за доход давать тем, кто этот базар «крышует». А какой может быть доход от нескольких вязочек овощей, пучков первого лука или укропа, букетика цветов или банки солёных огурцов! Здесь же не трогают. А если и трогают, милиция, например, порядок временами наводит, то все разбегаются, потом снова стихийно рыночек этот очень живучий возрождается.
Пришёл Виктор Павлович на своё место точно по времени, хоть на часы вовсе и не загля-дывал, многолетняя привычка на службу вовремя приходить сказывается, но не был первым. Поздоровался со всеми, сел на свой раскладной стульчик, взялся из сумки продукцию на ящик выкладывать. Процесс пошёл. Заметил он, что, сидя здесь, невольно начинаешь смотреть на людей как на потенциальных покупателей – подойдёт к тебе или нет. Вот человек торопится в магазин, не оглядываясь – этот не твой. Другой притормозил, глядит что на ящиках; это уже потенциальный покупатель, но пока ещё далеко не твой. И если даже подойдёт и спросит: «По-чём картошка у вас?» - он ещё не твой, потому как спрашивает, а сам по сторонам, на другие лотки поглядывает – где лучше и подешевле. Самое обидное, если уйдёт, досадно становится. Покупали бы, так за полчаса со всем бы разделался – что тут продавать, так нет, придётся си-деть несколько утомительных часов, непроданное тащить обратно домой и видеть, как не меньше твоего огорчается жена: «А я думала – на суповой мясной набор сегодня наторгуешь!» Это кости она «мясным набором» называет.
Виктор Павлович сидит молча. Рядом женщины между собой о здоровье разговаривают. Самые разные эти женщины, но по их виду трудно сказать кем они были в той, другой своей жизни: рабочими или служащими, инженерами или учителями. Одинаковые условия жизни стирают различия. И невесёлые разговоры у них:
- Посмотрела на солёные огурцы – так захотелось съесть, так захотелось! Съела. На го-лодный желудок. И тут меня поджелудочная как прихватила! Скорую пришлось вызывать. Еле отошла. А ведь никогда до того не болела. И надо же мне было тот огурец съесть!...
Виктор Павлович взглянул на наручные часы – прошёл всего лишь час. Неужели? Он при-ставил часы к уху – не стоят ли. Идут, но как утомительно тянется время! Почти как в зале ожидания на станции. Сколько пришлось поездить в командировках! Но там знаешь, что через определённое время, пусть и большое, будет поезд, который увезёт тебя в другое место, а сей-час – где и с чем был, там и с тем останешься.
К магазину подъезжают на машинах, большинство сейчас на иномарках в городе ездят. Стать им некуда, тесно от машин стало. Иные заезжают на тротуар, ставят колёсами на газон. Как вот эти «новые русские», упитанные и самодовольные, подкатили. Девицы с ними, которые секс-бомбами называются. Чувствуют себя хозяевами жизни. Не только газон, а всё и всех под-мять под себя готовы. Где только деньги на всё берут, если заводы стоят, колхозы разрушены, всё завозное. С тех же наценок на жильё да лекарства, больше неоткуда. Вот бы «калашник» сейчас в руки! С которым когда-то в армии три года прослужил. Ни один «мерс» или «джип» с такими не проскочил бы мимо!
С утра было прохладно, а сейчас что-то пригревать стало. Виктор Павлович поднялся и снял куртку, сел. Нет, не так уж и жарко, даже прохладно раздетому. Встал, надел куртку снова, не застёгивая.
Время идёт, хоть и медленно. Сидеть уже трудно, стоять тоже тяжело, левая нога немеет. Эх, сколько дел полезных можно переделать за час, а за два, три! А если взять всех вместе тех, кто вот так часами сидит за прилавками, да ещё и молодые, здоровые. Или вход в магазин охра-няют. Одни грабят, другие охраняют – вот и все дела современные. «А как мы в их возрасте ра-ботали! – вздыхает Виктор Павлович. – Помнится, в автоматической линии подача заготовки неравномерно шла. Всего лишь, но от чего толщина ленты на выходе менялась. Как пришли ут-ром в пятницу на работу, так только утром в субботу вышли из цеха. Наладили так, что до сих пор бы работала линия, если бы её на металлолом не сплавили. Вместе со станками с про-граммным управлением и прочим оборудованием. В Китай или Индию. Теперь там склады ка-кие-то располагаются. Под завозную продукцию»…
- Почём картошка у вас? – вернул к действительности вопрос подошедшего молодого че-ловека.
- Двадцать рублей килограмм.
- Мне, пожалуйста, два килограмма! – и сто рублей подаёт.
А сдачи ведь нет! Хорошо соседки выручили – разменяли деньги. Продал, и на душе стало легче – уже домой не с пустым кошельком вернётся.