Страшный суд

Николай Николаевич всегда боялся смерти, но оказалось, что процесс непосредственного умирания совсем не страшен.
Всё было, как уже много раз описывали люди, пережившие клиническую смерть и затем реанимированные: полёт в чёрной трубе на огромной скорости, сопровождающийся страшным рёвом, что-то светящееся и яркое впереди... Совсем не было страшно, а было очень интересно.
Может и правда существует загробная жизнь? А я то, дурак, не верил.
Светящееся пятно в конце тоннеля стремительно приближалось. Николай Николаевич на огромной скорости влетел в центр этого пятна и вдруг почувствовал, что его тело перестало весить. Он попробовал пошевелить руками - они по-прежнему легко его слушались, но к изумлению Николая Николаевича так же легко проходили сквозь тело не чувствуя его. Можно, например, было просунуть руку сквозь собственную грудь и дотронуться до позвоночника, а можно было наклониться и поместить руку внутри собственной ноги! Но антропологические исследования Николая Николаевича были прерваны необыкновенно приятным, добрым, но в тоже время властным голосом: "Приготовьтесь. Вспомните свою жизнь. Сейчас ваше тело потеряло вес и вы можете без усилий перемещаться в пространстве только мыслью". Собственно, как понял Николай Николаевич, голос раздавался ниоткуда, он как бы возникал сам внутри головы.
— Уж не попал ли я на Страшный Суд? — сильно встревожился Николай Николаевич, вспоминая свою атеистическую жизнь и многократное нарушение святых заповедей о которых у него было весьма смутное представление. Не все смертные грехи он совершал, но тут с особой неприятностью вспомнил заповедь: "Не возжелай жены ближнего".
— Надо было хоть покаяться, — с запозданием обеспокоился Николай Николаевич, который в порядке моды, а иногда и в качестве некоторого развлечения, посещал вместе с друзьями православную церковь.
Друзья, по мнению Николая Николаевича, тоже были неверующими, но в обществе, в кампании за столом, любили порассуждать о необходимости соблюдать посты и молиться.
Более состоятельные из них, подстраховались ещё больше - они уже были знакомы с отцами церкви и даже передали некоторые пожертвования в монастырь, о чём любили рассказать за праздничным столом. Николаю Николаевичу всегда казалось, что не следует рекламировать сделанные пожертвования. Кроме того на вопрос: "Почему пожертвования сделаны монастырю, а не кому-то из конкретно нуждающихся?" - о них часто показывали по телевизору неплохие репортажи, всегда вызывающие искреннее чувство жалости - жертвователь ответил, что за пожертвования монастырю - за него будет молиться много монахов, а так, только один человек. Николай Николаевич увидел в этом явный расчёт и сделку.
Тем не менее, теперь он пожалел о своей недальновидности.
Ну что стоило и ему, как Мишка Шмырёв, разместить на кухне среди баночек с солью, перцем и лавровым листом несколько современных недорогих иконок? А теперь нет совсем никаких шансов...
Или, например, с обидой продолжал вспоминать Николай Николаевич, Володька Пергаликов: в угоду верующей жене соблюдает дома посты (тем более, что жена ничего и не готовит), а в гостях или ресторане наедается и напивается вволю. Да и понимает ли он, что кроме постов телесных существуют ещё и посты духовные?
Некоторые "верующие" даже не понимают своей двойной морали, продолжал вспоминать Николай Николаевич. Ну как, например, Иван Парасный мог хвалиться, что имея знакомого священника, в Пасху, прошёл с друзьями без очереди в Павлово-Посадский монастырь поклониться святым мощам!? Как будто в прошлые времена за дефицитным товаром! А как же уважение к другим верующим, к их вере?
А что стоят заявления Анфисы Кон? Мы-де венчаные, а вы живёте во грехе - ваш брак зарегистрирован только в ЗАГСе. Да и к телефону она не зовёт мужа, мол говори всё мне, что хотел ему сказать - мы венчаные, одно целое и ложе наше супружеское непорочно!
Вот уж где гордыня - то!
Да и Женька Горлогузов с женой не лучше. Сначала пошли покрестились, а затем стали праздновать. Ну и выпили, конечно, крепко...

Бесконечное людское море - очередь состояла из самых разных людей:
здесь были на вид и русские и скандинавы, отличающиеся своими вытянутыми черепами и пшеничным цветом волос, были китайцы, негры.
— Это всё христиане? — подумалось Николаю Николаевичу — или же буддисты, мусульмане, кришнаиты и люди сотен других конфессий* идут к своим богам и стоят в своих очередях? Или существует только наш Бог - Иисус Христос, а все остальные - неверные и неизбежно попадут в Ад?
Николай Николаевич начал разглядывать очередь, в которой люди длинной вереницей, по одному, входили в сияющее пространство. Никто не толкался и не пытался пролезть без очереди.
— Могут же вести себя культурно,— подумал Николай Николаевич,— когда чувствуют истинную кару над собой!
Очередь представляла из себя грустно-жутковатое зрелище. Поэтому Николай Николаевич, переставший чувствовать своё тело, на всякий случай осмотрел себя и убедился, что он выглядит так же, как выглядел недавно перед смертью.
Значит, догадался Николай Николаевич все умершие приходят на Страшный Суд в том обличье, что были перед смертью. Теперь ему стало ясно, почему люди в очереди производили на него такое неприятное впечатление: ведь в большинстве это были старики и старухи.
Но были и целые семьи: муж, жена, дети. Видимо погибли одновременно в какой нибудь автокатастрофе,— мелькнула мысль у Николая Николаевича.
Медленно двигались безрукие, безногие инвалиды. Были и дети, в том числе и грудные. Их лёгкие, ничего не весившие тела фактически не шли, а "плыли".
Было совсем немного молодых и здоровых. Конечно, в старости, перед смертью человек выглядит не лучшим образом.
— И с такого вида публикой я буду ВЕЧНО в раю? Сомнительное удовольствие,— подумал Николай Николаевич.
Или может быть эти люди в раю и вовсе не будут иметь тела? Тогда как же я узнаю своих друзей, родителей, жену, собственных детей, наконец?
А если тело, его облик человека останутся и в раю, то неужели в том жалком виде, как в старости, перед смертью?
Как это неприятно, встретить девушку, которую ты когда-то любил в 25 лет, в виде безобразной старухи с деградированной психикой!
Из отрывков своих сведений о загробной жизни Николай Николаевич знал, что телесный облик в раю будет.
Но тогда в каком "возрасте" будет это тело? Ранее он слышал, что все в раю будут выглядеть на 33 года (возраст распятия Христа). Ну, допустим некоторые женщины с этим, хоть и с трудом, согласятся. Хотя, если уж находишься в раю, хотелось бы и выглядеть соответствующее... Думается женщины выбрали бы что-то между 20 и 25 годами.
Ну что-ж, 33, так 33.
Но как быть с людьми, умершими до этого возраста? С младенцами, например? Они что, тоже будут выглядеть на 33? А впрочем, это можно смоделировать. Но как быть с их умом и душой? Ведь странно будет восприниматься человек в возрасте 33 года, но с уровнем развития шестимесячного ребёнка. А где ж его душа разовьётся без времени и жизненного опыта?
С душою особенно много неясного.
Как будет выглядеть мужчина в возрасте 33-х лет с умственным развитием маразматического старика, умершего в 94 года?
Но может быть и обратная ситуация. Например, замечательно интересный человек, писатель, рассказчик накопит свой интеллект во второй половине жизни, где-то к 60 годам. А в раю его развитие остановится на 33-х годах, когда он был ещё совсем неинтересен для общения.
Рассуждения Николая Николаевича прервало появление в очереди румяного, четырёхлетнего на вид карапуза, держащего в руке раздавленную детскую машинку.
— А с тобой-то что произошло? — не удержавшись спросил Николай Николаевич.
— Меня задавил пьяный грузовик,— пролепетал малыш.
— Как же Бог не пожалел этого мальчика, попавшего под грузовик, управляемый пьяным водителем? — подумал Николай Николаевич.
Но стандартный ответ священослужителя уже всплыл в голове: "За грехи отцов. Бог - Отец дал людям право выбора и теперь за прогрешения родителей отвечают их дети".
От такой жестокости Николай Николаевич пришёл в шок. Ведь даже Сталин всегда публично заявлял: "Дети за родителей не отвечают", хотя и не выполнял этого на практике.
Кроме того, каждые отец, мать оберегают своего ребёнка - ограничивают его право выбора. Ребёнка не пускают в опасные места: на проезжую часть, одного гулять до темноты и т.д.
Николай Николаевич и не заметил, как подошёл к ослепительно сияющим воротам, сделал несколько шагов вперёд и услышал: "Осторожно! Двери закрываются".
Вслед за этим он почувствовал лёгкое прикосновение к плечу, раскрыл глаза и увидел над собой склонившееся лицо молодого мужчины, похожего на Христа.
— Отец, просыпайся! Следующая станция - конечная,— сказал молодой человек и вышел из вагона.