Давыдов Денис Вячеславович. На круги своя. 1 - 4

На круги своя
Давыдов Денис Вячеславович

       ГЛАВА ПЕРВАЯ
       ВСТУПЛЕНИЕ
Ирину Голубеву убили ночью. Преступник выгадал время, когда её брата не будет дома, залез через слуховое окно в спальню и нанёс ей десять ножевых ранений.

Она скончалась после первого удара. Нож угодил ей прямо в сердце, произошло внутреннее кровоизлияние, и она умерла.
При жизни Ирина сводила с ума всех деревенских парней. Ничего особенного в ней не было. Ни фигурой, ни лицом она не отличалась от обычных деревенских девчонок. Она мало говорила, редко улыбалась, не участвовала в весёлых деревенских гулянках и празднествах. На лице её всегда выражалась одна лишь скука. Не было ни одного человека, перед кем бы она выложила свою душу, рассказала о своих мыслях и чувствах. Излияния своих подруг она всегда выслушивала с одинаковым равнодушием и даже презрением. Меж тем, никто не упрекал её в притворстве, ни говорил, что она нарочно выделывается, чтобы казаться не такой как все. Все чувствовали, что ей действительно безразлично всё свойственное простым людям и принимали её такой, какая она есть.

Она никогда не смотрела в глаза. Отводила взгляд, как будто бы всего стесняясь. Но никто и в мыслях не мог предположить, что ей может быть от чего-то стыдно. Всем всегда казалось, что она выше всего мирского, что ей чуждо всё человеческое и поэтому человек, от которого она отвернулась, тут же сам ощущал чувство неловкости от того, что пристал к ней со своими глупостями.

«Какие вы все дураки!» - говорил её взор.

Она лежала с чуть приоткрытым ртом, воздев закрытые глаза в потолок. В темноте казалось, что убитая увлечена рассматриванием потолка и именно поэтому не замечает собравшихся в её спальне зрителей.

Новость вихрем разошлась по деревне. С попустительства местного лекаря Михаила Климова, которому участковый доверил охранять дверь, в спальню, где был обнаружен труп, ворвалась толпа зевак. Всем хотелось найти обезображенное тело, залитую кровью кровать и комнату, чтобы сначала ужаснуться увиденному, а потом рассказывать всем, что лучше б они этого не видели.
После приезда следователей, людей из комнаты бесцеремонно выгнали за ворота, а человека пропустившего их на место преступления выругали.

Всем в деревне было хорошо известно о том, что старший брат Ирины Голубевой, Иван, давно враждовал с Михаилом Климовым. И поэтому теперь, когда люди увидели труп сестры Ивана, все их мысли были об одном.

       ГЛАВА ВТОРАЯ
       О ТОМ, КАК ПОССОРИЛИСЬ ИВАН ГОЛУБЕВ И МИХАИЛ КЛИМОВ

Иван Голубев родился и вырос в городе и приехал в деревню уже тогда, когда окончил институт и устроился на работу. Поводом к переезду стала нежданная и весьма странная гибель его родителей. Тогда он почему-то решил, что такая же участь угрожает и его сестре, и, дабы упредить события, он поселился подальше от людской суеты, там, где, по его мнению, ни ему, ни его сестре ничего не угрожает.

Михаил Климов был полной противоположностью Ивану. По природе он был тихий, застенчивый, с ограниченным кругозором – не в силу ограниченного ума, а в силу своих малых требований. Всё его представление о мире ограничивалось его родной деревушкой, где он родился и где мечтал умереть. Правда, ещё в юности, ему довелось закончить врачебное училище. Но пятилетнее пребывание в городе никоем образом не сказалось на его мировоззрении. Вопреки уговорам преподавателей, которые видели в нём особый дар, он не пожелал продолжать учёбу, а поспешил вернуться в родную деревню, где и устроился лекарем. Здесь же он и женился.

Шесть лет он прожил с женой душа в душу. Она родила ему сначала трёх девочек, а затем и мальчика. Родив последнего ребенка, его жена захворала и умерла. Смерть жены очень сильно сказалась на Михаиле Климове. Говорят, что он хотел наложить на себя руки, но – вместо того, чтобы совершить самоубийство, Михаил уверовал в бога. Поговаривают, что ему было какое-то видение, когда он залезал в петлю, и что это самое видение отговорило его от лихого поступка и обратило в веру. По правде, никакого видения он не видал и в петлю не залезал тоже, а как увидел своих маленьких детей, сразу же кончать с собой передумал и решил посвятить свою жизнь служению богу.

Вскоре дети его подросли, одна за другой вышли замуж его дочери и покинули отчий дом. После этого Михаил решил обзавестись женой вторично. Его избранницей стала тихая деревенская девушка из бедной семьи. Меж молодыми не было любви: Михаилу нужна была хозяйка в доме, а её заставил отец. Ко всему прочему, жена была вдвое моложе его, но это нисколько не смутило Климова, как, впрочем, и то, что она любила Ивана Голубева.

С той поры и пошла вражда между Михаилом Климовым и Иваном Голубевым. И как обычно бывает: истинные причины уже давно позабыты, но появились новые поводы для ненависти друг к другу.

***

Их распри всегда выливались в невероятные, а порой и вовсе сказочные истории, - истории, которые с первого взгляда могут показаться небывальщиной, но всё это на самом деле было, и вся деревня была им свидетелями.

Во-первых, надо отметить, что жизнь в деревне скучна. Тем более она скучна для того, кто не занят никаким делом. Иван Голубев, несмотря на то, что уехал из города, городскую работу не оставил. По сельским меркам он считался человеком зажиточным. Нужды ни в чём не испытывал и ни от кого не зависел. Это давало ему возможность поступать всегда так, как ему заблагорассудится. И вот более от скуки, нежели из-за какой-то особой злобы на Михаила Климова, Иван над ним потешался.

Михаил был человеком набожным. Иван, напротив, в бога не верил или, если сказать точнее, хотел в него не верить. Чем больше Иван жил в деревне, чем скучнее ему становилось, чем явственней он ощущал, что всё в его жизни не так, - тем острее распалялись в нём чувства отвращения ко всем верующим людям.

В той деревне, где жил Михаил Климов и Иван Голубев, была разрушенная церквушка. Как только Михаил Климов уверовал в бога, в нём загорелось желание возродить её. Однако справиться с этой задачей одному ему явно было не под силу. Однажды он решил объявить о своём намерении людям. Собрал он весь деревенский народ и заявил, что хочет восстановить разрушенный храм.

Народ, конечно, его поддержал. Более того, высказал мнение, что лучшего руководителя, чем Михаил Климов, им никогда не сыскать. Михаил был польщен. В это время появился Иван Голубев и предложил ко всему прочему установить во дворе церквушки памятник Владимиру святому. Климов сразу не догадался, на что намекает Иван, и радостно закивал ему в ответ.

«Поставим-то, поставим, - тут же прибавил Голубев, - да только руки ему красной краской вымажем. Пускай народ ведает, какие люди у них в святых ходят!». После этих слов Климова как кипятком ошпарило: осунулся он весь, побагровел, а ответить так ничего и не смог. На следующий день у Ивана баня сгорела. Иван, было, кинулся винить во всём Климова, но доказательств его причастности так и не нашёл, а только пуще озлился на своего врага.

Со стороны могло показаться, что Иван не верил ни в бога, ни в чёрта. Однако ж это было не совсем так. Иван сочетал в себе, казалось бы, совершенно не сочетаемые вещи: с одной стороны он как мог поносил бога и людей в него верующих, а с другой – верил в него и боялся. Чем больше он хотел показать всем, что он ни во что не верит, тем больше он верил внутри. В каждой преграде, в каждой болезни, ниспосланной ему или его сестре, он видел божий промысел. И вот тогда, когда возникали эти преграды, он кидался на колени и просил у бога прощения за свои богохульные выходки. Но, как только беда проходила, Иван Голубев становился таким, каким он себе больше всего нравился, то есть – никого не боялся и ни в кого не верил. Таким и знали его люди и совсем не подозревали о его богатом и противоречивым внутреннем мире.
Эта двойственность порождала порой совершенно безумные поступки. Так, например, однажды их деревню осветил своим прибытием один влиятельный и всемиуважаемый священник, чтобы благословить жителей деревни на великое дело – восстановление храма.

Совершенно естественно данное мероприятие не обошлось без Ивана. Он словно барс вылетел из толпы и стал требовать у духовной особы, чтоб тот предал его немедленно анафеме. Батюшка был, конечно, изрядно сконфужен, но Иван не унимался и продолжал требовать, чтоб ему выписали справку, где было бы написано, что он предан анафеме по причине неверия в церковь и в ту веру, которую она проповедует. Потом он грозился, что когда умрёт, данный документ послужит ему доказательством, что человек он был порядочный.

Неведомо какими такими причинами было вызвано столь сумбурное излияние его души, но благословление он всё-таки не сорвал, а был усмирён местными жителями, и уже сидя у себя у себя дома, доказывал совершенно безразличным к церковным делам людям, что наша церковь прогнила «наскрозь» и ничего общего с богом не имеет и никогда не имела. Люди его покорно выслушали и отпустили.
После этой истории сестра Ивана Голубева затаила глубокое сомнение в психическом здравии своего братца, отчего и слегла на неделю с нервным срывом. В продолжение всей этой недели Иван безустанно молился, вымаливая у бога прощения и уверяя его, что подобного никогда более не повторится. Более того, Иван даже хотел идти к самому Михаилу Климову и просить у того прощения. Но всего этого совсем не понадобилось – его сестра благополучно выздоровела, а Иван с лёгкостью отрёкся от своего малодушия.

       ГЛАВА ТРЕТЬЯ
       НИКОЛАЙ СИМОНОВ
Все как один подумали о Михаиле Климове. Все знали, что Климов человек божий и не способен на преступление и поэтому сейчас, вместо того, чтобы сопереживать Ивану Голубеву, были озадачены только одним: как бы Климов не навлёк на себя гнев Ивана, но главное – как бы он не стал главным подозреваемым.

Парни либо любили Ирину, либо ненавидели. Никаких других чувств не могло вызвать блаженное равнодушие к ним. Одним из таких парней, кто ненавидел Ирину Голубеву, был Николай Симонов.
В это утро Николай проснулся поздно и не у себя дома. Всю ночь он гулял, празднуя окончание рабочей недели и свою получку. Он был не в состоянии дойти до своего дома, и один из его друзей призрел его у себя. Проснувшись, он сразу отправился к себе домой.

По пути он обнаружил в своём кармане помимо звенящих медяков маленькое золотое колечко, порванную цепочку и платок, запачканный кровью. Николай изумился своей находке, сразу же вспомнив, что точно такое же колечко и точно такую же цепочку он видел у Ирины Голубевой. Он только улыбнулся своей находке и решил, что если Ирина сама не спросит, то он отдавать эти вещи ей не будет.

Однако до своего дома он так и не дошёл. Его блажное лицо показалось в толпе зевак, он тут же отыскал в толчее свою сестрёнку и спросил у неё:
- Что случилось?

Варя посмотрела на своего брата косым взглядом, с усмешкой сказала:
- Проспался!

Николай неприязненно поморщился. Но Варя на него даже не посмотрела, ей не терпелось сообщить ему потрясающую новость. И чтобы это не сделал кто-нибудь за неё, она быстро проговорила:
- Ирину ночью убили!

- Как убили? – воскликнул Николай и в то же самое время вспомнил о вещах найденных у себя в кармане. Он тут же вытащил их и показал своей сестре. Увидев драгоценности, Варя вскрикнула, стоящие рядом люди обернулись на неё. Николай опустил руки, кольцо и разорванная цепочка упали ему в ноги.
Николай попытался убежать, но чья-то сильная рука ухватила его за плечо. Николай дёрнулся в сторону, на него с силой навалились с той же стороны. Кто-то ударил его в лицо. Тело его сверхъестественным образом подскочило над землёй... Небо покатилось...

Последнее, что запомнил Николай это то, что его куда-то несут.

***

Николай Симонов стал главным подозреваемым в деле об убийстве Ирины Голубевой. Кольцо и цепочка действительно были сняты с убитой. В карманах Николая помимо украшений нашли запачканный кровью платок, сам карман был также выпачкан кровью. Его друг – Владимир Кольцов, у которого Николай зоревал, рассказал, что Николай пришёл к нему только под утро, сразу завалился спать и покинул дом в его отсутствие. Сам Николай не мог вразумительно объяснить, где он провёл всю ночь и что делал. Ко всему прочему Климов утверждал, что видел Николая в ту ночь возле озера и как будто бы Николай кинул в озеро какой-то предмет. Озеро тщательнейшим образом обыскали и нашли орудие преступления – нож.

Своим поведением Николай оградил от подозрения не только Михаила Климова, но и своего друга Владимира Кольцова.
Владимир Кольцов приехал в деревню за неделю до убийства. И за этот короткий срок ославился на всю деревню своими сумасбродными выходками.

       ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
       ВЛАДИМИР КОЛЬЦОВ
Свежим летним утром, навстречу восходящему солнцу, шёл в деревню молодой человек, звали его Владимир Кольцов. Шёл он не спеша, вполне наслаждаясь ощущением того, что впереди у него целых три месяца свободы.

Очень скоро, лес, чернеющий тонкой струйкой вдали, вырос на несколько саженей ввысь, воздух наполнился приятным запахом листвы, а из-за поворота вынырнула маленькая развалившаяся церквушка.

Несмотря на свой дряхлый вид, церковь не утратила былой красоты. Владимиру даже показалось, что если её привести в порядок, то она больше потеряет, чем приобретёт. В гордом одиночестве она утопала в зелени многочисленных кустарников, обнажая под слезшей штукатуркой своё кирпичное мясо.

Рядом с храмом над его притвором красовалась обезглавленная шатровая колокольня. Из её арочных окон давно не доносился колокольный звон. Сразу же после революции колокола пустили на переплавку, а церковь стала служить для сельских нужд. После того как организованный в деревне колхоз обстроился, надобность в ней отпала, и церковь намеривались снести, а на её месте учинить клуб. Но война не дала осуществиться задуманному... С той поры стоит эта церковь одна-одинёшенька посреди чистого поля, и лишь шёпот окруживших её мелких растений напоминает ей о не увядшей жизни...

Было заметно, что в последнее время у церкви появился хозяин, который вырубил кой-где кустарники, перегородил забор и покрасил ворота. Но отнюдь не обновления привлекли внимание путника. Вместо креста на куполе церкви красовалось что-то похожее на пугало. В то время, пока Владимир приглядывался к удивительному украшению макушки храма, из её ворот вышел щуплый старичок лет шестидесяти, маленького роста и с козлиной бородкой. Владимир узнал этого человека, – это был Михаил Климов.

- Я вижу, вы в деревню, - сиплым голосом осведомился Климов. – Не могли бы вы мне пособить, а я бы вас довёз на моей лошадке, - Михаил кивнул на стоявшую за оградой подводу и стал живо объяснять, какая ему необходима помощь.
- Я бы и сам снял, если б был помоложе... А залезть тут легко, лестницу я сейчас принесу.

Пока Климов ходил за лестницей, Владимир ловко взобрался на самую маковку церквушки, скинул оттуда прикреплённое чудовище и так же быстро спустился вниз. Климову осталось только восхититься проворности молодого человека.
- Кто это у вас потешается? – взваливая свою поклажу на телегу, полюбопытствовал Владимир.

- Дураков везде вдосталь, - туманно ответил Климов и поспешил перевести разговор на другую тему: - Как звать-то тебя?

Владимир сказал, как его зовут. Михаил внимательно взглянул на своего попутчика:

- Ты случайно не внук Анны Васильевны?

Владимир подтвердил его догадку.

- Что ж ты сразу-то не представился? А я гадаю: ты это или не ты!
Климов немного помолчал, а потом задушевно добавил:
- Да, хорошая у тебя была бабка, царство ей небесное... Так, стало быть, ты тоже – Кольцов?

Владимир подтвердил и это его предположение.

- Назвался бы по фамилии, я бы тебя сразу узнал, - Климов тяжело вздохнул, как будто в том, что он не признал Владимира с первого взгляда, было что-то зазорное. – Фамилия, брат, вещь серьёзная, - задумчиво продолжал Климов, - почитай, какая фамилия, таков и сам человек...

И Климов, который, казалось, не умел молчать, стал рассказывать о том, что в их селе жил человек по фамилии Поганцев, и что этот самый Поганцев на проверку оказался таким же дрянным человеком, как и его фамилия.

- И главное, - продолжал Климов, - сколько раз я ему говорил: «Смени ты эту проклятую фамилию, ведь от неё у тебя одни неприятности, тебя ж люди всерьёз не воспринимают... Ведь за тебя девки замуж не идут, только из-за этой окаянной фамилии!», но – он ни в какую!

Владимир без любопытства слушал рассказ Михаила Климова. Михаил заметил это:

- Или ты не согласен со мной? – ехидно улыбаясь, спросил Климов.
Владимиру не хотелось перечить Климову, но в его положении промолчать было б гораздо хуже:
- По-моему, тот человек был прав. Я бы тоже не стал ничего менять.

- Это почему же? – удивился Климов.

- Во-первых, это же предательство по отношению к предкам. А во-вторых, то, что мы видим в его фамилии что-то гадкое, виновата не она сама, а наша с вами испорченность.

- Мудрёно... – только и сказал Климов в ответ на длинную речь Владимира.

– Эка, небо-то заволокло! – указывая кнутом ввысь, ни с того ни с сего возвестил Климов. - Сейчас дождь будет.

Владимир не знал, как ответить Климову и, чтобы не обидеть его, стал участливо глядеть на затянутое тучами небо. Словно по волшебству вдруг преобразилась природа: ещё совсем недавно на чистом небе куцыми островками чернели редкие тучки, теперь же ими был скован весь небосвод, готовый в любое время разразиться ливнем. Лишь иногда сквозь тучи проглядывало солнце и тогда всё в округе вспыхивало ярким огнём на поле тёмного, безжизненного неба. Словно в нетерпении, от ветра трепетала листва; где-то вдали виднелись яркие всполохи молнии; на Климова упала первая капля дождя:
- Надо поспешать... – громко произнёс Климов, и с этими словами он с силой хлестнул поводьями, и повозка полетела вдоль дороги завивая в космы придорожную пыль.

***
Ехал Владимир в дом своей бабушки. Бабушка его умерла три года назад, отказав своей родне маленький дом и участок земли.
За прошедшие три года почти ничего не изменилось. Был такой же покосившийся дом, также скрипели крыльцо и половицы, также отрешённо с пожелтевших фотографий, на людей живущих взирали люди умершие, точно также горела в красном углу маленькая лампадка, наполняя дом жёлтым полумраком.

Владимир как сейчас помнил последний день, проведённый в этом доме. Были похороны его бабушки. В доме тогда собрался почти весь деревенский люд. Возле гроба ходил батюшка, читая нараспев молитвы и размахивая увесистым кадилом. Владимиру не нашлось места в избе, и он стоял, облокотившись о притолоку, в сенях, довольствуясь отголосками доходивших до него заунывных молитв и приятным позвякиванием кадильных цепей. Владимиру чудилось, что он и сейчас, по прошествии трёх лет, чувствует в воздухе гаревый запах, и невольно он соединялся у него в голове с запахом смерти.
Три года дом был под присмотром его дальней родственницы Симоновой Марьи Дмитриевны. Она не давала ему окончательно развалиться, обрасти сорняком и утонуть в грязи и пыли. К приезду Кольцова она помыла пол, расставила по местам мебель, вытрясла половики и зажгла в кивоте лампаду, - ей представлялось, что её родственнику будет приятно, если всё в его доме будет так, как было заведено ещё при его бабке.
С первого же дня Владимир стал чудить. В тот же вечер, возвращаясь домой от Николая, сквозь вечернюю мглу он разглядел возле своего дома дерущихся мальчишек. Владимир поспешил к ним. Увидев взрослого человека, мальчишки расступились, но, отойдя на безопасное расстояние, не спешили расходиться. На оставленном мальчишками месте лежал мальчик. Владимир поднял его на ноги, стал отряхивать.

- За что это они тебя? – спросил Владимир у мальчика. Мальчик всхлипнул носом, но ничего не ответил.

- Он, дядя, кота утопил, - крикнул самый бойкий и находившийся ближе всех мальчишка.

- Как утопил! – удивился Владимир.

- Мы его, дядя, за дело – он кота утопил...

- Почему утопил? Зачем?

- Потому что сам плавать не умеет – вот и утопил! – отвечал всё тот же бойкий мальчишка.

- Так зачем же вы его бьёте? – негодующим голосом, слегка наигранно, вскричал Владимир.

Мальчишки не отвечали, сохраняя своё положение, в знак того, что они от своего дела всё равно не отступятся.

- Так зачем же вы его бьёте! – снова повторил Владимир. - Раз он кота утопил, его надо тоже... утопить!

Владимир крепко сжал руку мальчика. До этого он чуть ли не валился с ног, но когда услышал приговор Владимира, весь сжался и стал истово рваться у него из рук.

Владимир взял в охапку мальчика и направился к озеру, не обращая внимания на тычки и затрещины, наносимые им. Остальные мальчишки подались вслед за ним, сохраняя почтительное расстояние.

- Дядя, не надо его топить, - робко просили они Владимира.

- Как же так – не надо. Надо! – улыбаясь, отвечал Владимир.

- Дядя, он получил своё... Отпустите его...

- Но он же – живой! А кот – нет! Значит он ещё не получил своё... Жалко только, что вы его избили, а то несправедливо получается: кота он просто утопил, а этот получил ещё хорошую взбучку... – как бы действительно досадуя на сложившуюся несправедливость, сокрушался Владимир.

В это время мальчик уже отчаялся и перестал сопротивляться. Владимир подошёл к озеру, опустил мальчика на песчаный берег, ткнул носком ботинка и громко сказал: «Полезай в озеро!». Мальчишка набрался последних сил и, встав на колени, запричитал что-то несвязное.

- Давай, давай, мне некогда, - равнодушно сказал Владимир.
Мальчишка мелкими шажками побрёл в озеро, но, не ступив и нескольких шагов, рухнул плашмя в воду. Владимир подхватил его, вынес на берег и сказал ожидавшим его ребятам:
- Тащите этого героя домой...

В тот же день к нему пришёл Климов. Кольцов знал, что к нему придут, и хотел быть готовым к встрече. Он взволнованно расхаживал по комнате, обдумывая свой поступок. Он нисколько не жалел, что поступил с мальчиком именно так, и если б ему довелось повторить всё заново, он сделал всё точно так же. Единственное, что ему не давало покоя, что именно с этого началась его жизнь в деревне, - значит таким его запомнят люди. Он был уверен: случай этот обязательно обернётся скандалом, по деревне пойдут нехорошие слухи о его жестокости и тогда этот неразумный мальчишка станет героем, а он подлецом.
Но, так и не дождавшись никого, Владимир уснул сидя за столом, – в таком положении и застал его Михаил Климов. С обычными людьми Климов был кроток, пьяных же не переносил на дух, и когда он увидел осовёлые глаза Владимира, решил не церемониться с ним:
- Ты что это, собачий сын, удумал – мальчонку из-за какого-то кота! – без обиняков накинулся Климов на Владимира.

- Не кричите. Мне самому не приятно, что так вышло, - с дрожью в голосе ответил Владимир.

- Ишь ты какой! Ему «неприятно», - передразнил его Михаил. – Да ты его чуть жизни не лишил!

- Я готов ответить за свой поступок.

- Да ты хоть понимаешь, что ты мог наделать? У матери он один, больше у неё никого нет. Она чуть с ума не сошла!

- Но он же утопил кота! – наконец совладав с собой, ответил Владимир.

- Да что мне твой кот!? Ты человека чуть не угробил!.. – продолжал неистовствовать Климов.

- По-вашему кот хуже человека?

Климов посмотрел на Владимира, как на умалишённого.

- Хорошо. Я уже сказал, что готов нести любую ответственность. А пока не поймите, что это взятка, но всё же... – Владимир нерешительно вытащил из кармана деньги.

Михаил внимательно посмотрел ему в глаза, а потом сказал:

- Если б это был мой сын – я бы не взял. Но я исполняю лишь поручение. Она бедная женщина, и, может быть, деньги ей нужны. Я принесу их назад, если она откажется их брать. - Климов с презрением посмотрел на протянутую руку Владимира, потом сунул деньги в карман и ушёл.

А на следующий день по деревне пошли слухи, что у них поселился сумасшедший богач.

Вообще за Владимиром прочно закрепилась слава чудака. Поведение его нередко вызывало ухмылку. На второй день Владимир купил у соседки пару поросят и договорился с отцом Николая, чтоб тот построил ему свинарник. Пока Степан Трофимович сооружал свинарник, Кольцов поселил своих подопечных у себя в доме, да так и остался жить с ними под одною крышей, потому что его строитель запил и строительство не завершил. Однако деньги Владимир обратно не потребовал, что по деревенским меркам считалось верхом расточительности и чудачества.



© Copyright: Давыдов Денис Вячеславович, 2007
Свидетельство о публикации №2712180402


Рецензии
«Рядом с храмом… красовалась… колокольня. Из её.. давно не доносился колокольный звон. Сразу же после революции колокола пустили на переплавку…»
На три соседних предложения – три «колокола».

«Ирину Голубеву убили ночью. Преступник…залез через слуховое окно в спальню и нанёс ей десять ножевых ранений. Она скончалась после первого удара. Нож угодил ей прямо в сердце, произошло внутреннее кровоизлияние, и она умерла».

Очень странный текст. Некто (рассказчик) сообщает: убили ночью, умерла с первого (а не со второго) удара Рассказчику известны даже замыслы преступника («выждав…»). При этом рассказчик ничего не сообщает о том, кто это сделал… Какие-то странные нарочитые запутывания: знаю, но не скажу.

Если бы повествование велось с точки зрения обывателей или следователей, тогда было бы понятно: нашли убитую, экспертиза показала, что умерла после первого удара… По-видимому, преступник выждал… – Тогда бы я как читательница была заинтригована вместе с рассказчиком-повествователем.

А так выходит – не расследование, а игра в недоговаривание..
«При жизни Ирина сводила с ума всех деревенских парней»
Слишком сильно сказано, причем ни число парней, ни их возраст не перечислены. Может быть, убрать слово «всех»?.

«На лице её всегда выражалась…
Излияния своих подруг она всегда выслушивала…
Она никогда не смотрела в глаза.
Всем всегда казалось…»

Слишком бедная палитра – «всегда, всегда, никогда, всегда…»
Кто об этом может свидетельствовать? Кто присутствовал при её излияних с подругами? Кто тот рассказчик, который это сообщает: «излияния ВСЕГДА выслушивала»? Кто-то подслушивал? Или опрашивал ВСЕХ подруг с излияниями, и все под присягой подтвердили, что она именно ВСЕГДА выслушивала с каким-то там лицом?

«Она лежала с чуть приоткрытым ртом…»
Приоткрытый – это и есть чуть открытый. А уж чуть «чуть открытый» – это перебор.

«В темноте казалось, что убитая увлечена…»
Какая-то странная смеховая интонация. К чему она? Почему в темноте? Почему нельзя осветить? Почему «казалось»? И кому казалось? Всем? Рассказчику? Участковому?

«Новость вихрем разошлась по деревне»
Вихрем новость не может разойтись (вихрь не ходит). Вихрем новость может разнестись по деревне.

«С попустительства местного лекаря…»
Правильно: при попустительстве.
Второе: что за странный жаргон «лекарь»? Еще бы «лепила» написали. Кто он? Врач? Фельдшер? Медик, доктор? Нужно найти нормальное функциональное слово.

«…ворвалась толпа зевак...»
Зеваки – по определению люди стоящие неподвижно и оттого зевающие. Ворваться зеваки не могу. Как только зеваки начинают двигаться, они перестают быть зеваками.

«После приезда следователей, людей из комнаты бесцеремонно выгнали за ворота, а человека пропустившего их на место преступления выругали»
Почему безличные конструкции? «выгнали, выругали»? Кто субъект сего действия? Зачем это нужно укрывать от читателя? Какая цель преследуется этим укрыванием? Кто «они» (их было несколько!), кто ругал «пропустившего»? На каком основании они ругали человека, который им ничем не обязан и не подчинён в служебном отношении? Если они это сделали, то обруганный должен был что-то возразить. Или испугаться. Или уйти. Или промолчать. О его поведении ничего не сказано…

«Поводом к переезду стала нежданная и весьма странная гибель его родителей».
Речь идет не о поводе, а о причине (то есть существенных обстоятельствах, а не о внешней детали)

И т. д. Текст нуждается в тщательной переработке, выверке значений употребляемых слов, в употреблении точных должностей (вместо «лекарь» и неких «следователей» – какие? Чего? МВД? Прокуратуры? Из города? Из области?), в выборе правильной интонации (позиции) рассказчика (что он знает, а что – нет).

Ну и так далее.

Если автор начнет переработку, потом можно будет написать еще новых замечаний. Если же автору замечания мои показались надуманными, мелкими и непринципиальными, тогда – успехов в дальнейшем творчестве!!!

Секретка   04.03.2008 23:47     Заявить о нарушении
Как мне вас отблагодарить?

Давыдов Денис Вячеславович   07.03.2008 17:52   Заявить о нарушении
И ещё: Не поймите, что я сомневаюсь в вас. Мне просто любопытно, если взять, например, роман «Война и мир» или «Тихий дон» в нём вы тоже можете найти ошибки?

С уважением,

Давыдов Денис Вячеславович   07.03.2008 17:58   Заявить о нарушении
А мне, честно говоря, обидно немного. Человек работает: это ведь всё надо прочитать, обдумать... Отдачи от авторов пока меньше, чем хотелось бы.

Секретная Лаборатория   07.03.2008 22:10   Заявить о нарушении
Как мне вас отблагодарить?
Давыдов Денис Вячеславович 07.03.

У меня есть идея: вы размещаете на какой-нибудь (главной или полуглавной) странице ссылку на Секретную лабораторию. Или пересылаете баллы секретной лаборатории, а та уже сама размещает информацию.

Но это не предложение, а идея.

Секретка   08.03.2008 01:48   Заявить о нарушении
Когда-то на "Прозе. ру, кажется, публиковалась подборка явных ошибок Толстого (типа: "лошади по колено утопали в грязи" там было иначе, но в этом роде). Это во-первых. Во-вторых, фактических ошибок у Толстого - куча кучная. Начиная с вальса, который танцевала Наташа с Болконским и который в то время еще не мог танцеваться поелику еще не был придуман, и заканчивая началом романа, где описывается салон графини Шерер, колторая была фрейлиной... Абсурдю. Фрейлина - служащая при дворце, дева (девица незамущняя) по статусу. Незамуджняя длевушка (женщина) не имела права принимать мужчин в доме, тем более большое количество. Этим она опозорила бы и себя, и семью, и императорскую фамилию...
Толстой все писал спустя полвека, и что-то путал сознательно, а что-то ненароком... Не было у дворян имени "Анатоль"... Да ещё, повторяю, десятки несообразностей... Но он же писал фактически историческое фэнтэзи про условные дела давно минувших дней. Это же в школе его сделали автором какого-то якобы продуманного реалистического романа.
Ну а про Шолохова нечего и говорить. Он путает всё что можно - от казачьих должностей до названия населенных пунктов. Кстати примерно год назад вышла специальная книга, посвященная конкретным (историческим, этнографическим и пр.) ошибкам (то есть буквально - промахам, ляпам, неточностям, несообразностям)в Тихом Доне. Толстая. Я её просмотрела минут за двадцать, так как никогда не была поклонницей этого литературного проекта и потому разочаровываться мне было не в чём. книга подтвердила мое и без того невысокое мнение об этой книге.

Секретка   08.03.2008 02:02   Заявить о нарушении
1). Рядом с храмом… красовалась… колокольня. Из её.. давно не доносился колокольный звон. Сразу же после революции колокола пустили на переплавку…»
На три соседних предложения – три «колокола».

Прим.авт.:Пытался исправить, но ничего не получается. Пытался убрать предложения, но так выходит ещё хуже, всё рушится и т.д. Но я думаю, что это не большое упущение, потому как это не односложные предложения, а предложения отягощённые определениями и т.д. это не то же самое, что – она написала, она сделала и т.д.

2).«Ирину Голубеву убили ночью. Преступник…залез через слуховое окно в спальню и нанёс ей десять ножевых ранений. Она скончалась после первого удара. Нож угодил ей прямо в сердце, произошло внутреннее кровоизлияние, и она умерла».
Очень странный текст. Некто (рассказчик) сообщает: убили ночью, умерла с первого (а не со второго) удара Рассказчику известны даже замыслы преступника («выждав…»). При этом рассказчик ничего не сообщает о том, кто это сделал… Какие-то странные нарочитые запутывания: знаю, но не скажу.
Если бы повествование велось с точки зрения обывателей или следователей, тогда было бы понятно: нашли убитую, экспертиза показала, что умерла после первого удара… По-видимому, преступник выждал… – Тогда бы я как читательница была заинтригована вместе с рассказчиком-повествователем.
А так выходит – не расследование, а игра в недоговаривание..

Прим.авт.: Удалил. Не знаю, стало ли лучше.

3).«При жизни Ирина сводила с ума всех деревенских парней»
Слишком сильно сказано, причем ни число парней, ни их возраст не перечислены. Может быть, убрать слово «всех»?.

Прим.авт.: Исправил.

4).«На лице её всегда выражалась…
Излияния своих подруг она всегда выслушивала…
Она никогда не смотрела в глаза.
Всем всегда казалось…»
Слишком бедная палитра – «всегда, всегда, никогда, всегда…»
Кто об этом может свидетельствовать? Кто присутствовал при её излияниях с подругами? Кто тот рассказчик, который это сообщает: «излияния ВСЕГДА выслушивала»? Кто-то подслушивал? Или опрашивал ВСЕХ подруг с излияниями, и все под присягой подтвердили, что она именно ВСЕГДА выслушивала с каким-то там лицом?

Прим.авт.: Текст выглядит не так, а вот как: При жизни Ирина сводила с ума многих деревенских парней. Ничего особенного в ней не было. Ни фигурой, ни лицом она не отличалась от обычных деревенских девчонок. Она мало говорила, редко улыбалась, не участвовала в весёлых деревенских гулянках и празднествах. На лице её ВСЕГДА выражалась одна лишь скука. Не было ни одного человека, перед кем бы она выложила свою душу, рассказала о своих мыслях и чувствах. Излияния своих подруг она ВСЕГДА выслушивала с одинаковым равнодушием и даже презрением. Меж тем, никто не упрекал её в притворстве, ни говорил, что она нарочно выделывается, чтобы казаться не такой как все. Все чувствовали, что ей действительно безразлично всё свойственное простым людям и принимали её такой, какая она есть.
Она НИКОГДА не смотрела в глаза. Отводила взгляд, как будто бы всего стесняясь. Но никто и в мыслях не мог предположить, что ей может быть от чего-то стыдно. ВСЕМ ВСЕГДА казалось, что она выше всего мирского, что ей чуждо всё человеческое и поэтому человек, от которого она отвернулась, тут же сам ощущал чувство неловкости от того, что пристал к ней со своими глупостями.
Люди вообще склонны всё обобщать. Нередко мы слышим, что такой-то человек ВСЕГДА ХМУРЫЙ или ВСЕГДА ВЕСЁЛЫЙ, при этом нам и в голову не войдёт, что этот человек ни разу в жизни не улыбнулся или, наоборот, не разу в жизни не плакал. Люди, когда говорят «ВСЕГДА ХМУРЫЙ» и «ВСЕГДА ВЕСЁЛЫЙ» рассчитывают на НОРМАЛЬНУЮ реакцию слушателя, это значит, что этот человек, о котором идёт речь, чаще хмурый, чем весёлый или наоборот. Никому и в голову не войдет говорить так: «Василий Иванович бывает злым в 90 случаях из 100», чтобы непременно отметить, что всё-таки в 10 случаях он добрый человек. Все говорят проще: «Василий Иванович злой человек», - и это совершенно не означает, что всю жизнь он только и делал, что злился и не сделал ни одного доброго дела. Кроме того, УБИТАЯ не является главным действующим лицом, я упоминаю о ней только постольку, поскольку я не могу ни сказать о ней ни слова. Хотя МНОГИМ этих слов будет достаточно, чтобы понять кто ОНА!
Вы спрашиваете: «Кто выслушивал?», - отвечаю: «Я - сочинитель. Я – Бог (для данного текста, конечно!)»

5). «Она лежала с чуть приоткрытым ртом…»
Приоткрытый – это и есть чуть открытый. А уж чуть «чуть открытый» – это перебор.

Прим.авт.: Я, конечно, с вами согласен и исправил, но – «...А тут три дня стоит квартира незапертой и даже дверь ЧУТЬ ПРИОТКРЫТА, а ни один вор не сует туда своего носа!..» (Аркадий Гайдар «Судьба барабанщика»);

6).«В темноте казалось, что убитая увлечена…»
Какая-то странная смеховая интонация. К чему она? Почему в темноте? Почему нельзя осветить? Почему «казалось»? И кому казалось? Всем? Рассказчику? Участковому?

Прим.авт.: Смешно не это, смешно то, что вместо того, чтобы постараться сохранить место преступления в первозданном состоянии, кто-то (вредитель) стал бы раскрывать шторы, и вообще наводить в комнате порядок. Почему «казалось»? - потому что она мертва, а мёртвый человек, как известно, не может вообще что-либо рассматривать. Кому «казалось»? – всем, кто был там.

7). «Новость вихрем разошлась по деревне»
Вихрем новость не может разойтись (вихрь не ходит). Вихрем новость может разнестись по деревне.
Прим.авт.: Исправил.

8).«…ворвалась толпа зевак...»
Зеваки – по определению люди стоящие неподвижно и оттого зевающие. Ворваться зеваки не могу. Как только зеваки начинают двигаться, они перестают быть зеваками.

Прим.авт.: Ожегов, Шведова: зевака – тот, кто зевает (во 2 знач.), СЛОНЯЯСЬ по улицам без дела.// В данном случае, употребляется в том смысле, что эти люди бездельники, - праздные люди! Не в том смысле, что они там зевали (от скуки или от того, что спать хотели), а в том, что они ротозеи.

9). «После приезда следователей, людей из комнаты бесцеремонно выгнали за ворота, а человека пропустившего их на место преступления выругали»
Почему безличные конструкции? «выгнали, выругали»? Кто субъект сего действия? Зачем это нужно укрывать от читателя? Какая цель преследуется этим укрыванием? Кто «они» (их было несколько!), кто ругал «пропустившего»? На каком основании они ругали человека, который им ничем не обязан и не подчинён в служебном отношении? Если они это сделали, то обруганный должен был что-то возразить. Или испугаться. Или уйти. Или промолчать. О его поведении ничего не сказано…

Прим.авт.: Почему бы не разнообразить текст безличными конструкциями? От этого вы меня хуже поняли?

10). И т. д. Текст нуждается в тщательной переработке, выверке значений употребляемых слов, в употреблении точных должностей (вместо «лекарь» и неких «следователей» – какие? Чего? МВД? Прокуратуры? Из города? Из области?), в выборе правильной интонации (позиции) рассказчика (что он знает, а что – нет).

Прим. авт.: «Лекаря» я исправил. «Следователей», - по-моему, следователи бывают только из прокуратуры, они ведут следствие.
Позицию я выбрал, не сочтите за бестактность, но Я – Бог! Я всё знаю.
Откуда были эти следователи? – Какая разница? Это вообще не детектив. О следователях я вообще упоминаю всего дважды: в начале и где-то в самом конце

11). Ну и так далее.

Прим.авт.:Вот на этом пункте я попросился бы остановиться поподробней!

12). Если автор начнет переработку, потом можно будет написать еще новых замечаний. Если же автору замечания мои показались надуманными, мелкими и непринципиальными, тогда – успехов в дальнейшем творчестве!!!

Прим.авт.:Мне НЕ ПОКАЗАЛИСЬ ваши замечания надуманными. Критика вообще не может быть неуместной, мелкой и непринципиальной. И ещё мне кажется, что возражения с моей стороны вполне естественны, и их не может не быть.

Давыдов Денис Вячеславович   08.03.2008 17:31   Заявить о нарушении
Про "барабанщика" с учётом ошибок Толстого не воспринимайте всерьёз!

Давыдов Денис Вячеславович   08.03.2008 17:36   Заявить о нарушении
Случайно назжалась какая-то клавиша.

А где правка?

Что же касается Гайдара, то в "Судьбе барабаншика", как это отмечено всеми литературоведами, повествование ведётся от лица героя, 12-летнего мальчика (кроме последнего абзаца книги, где впервые появляется собственно голос автора). Возможно, поэтому Гайдар построил речь рассказчика как речь именно живого мальчика и "доверил" ему легкие неправильности (допустимые в разговорной речи.

Вы пишете:
"Нередко мы слышим, что такой-то человек ВСЕГДА ХМУРЫЙ или ВСЕГДА ВЕСЁЛЫЙ, при этом нам и в голову не войдёт, что этот человек ни разу в жизни не улыбнулся или, наоборот, не разу в жизни не плакал. Люди, когда говорят «ВСЕГДА ХМУРЫЙ» и «ВСЕГДА ВЕСЁЛЫЙ» рассчитывают на НОРМАЛЬНУЮ реакцию слушателя..., это значит, что этот человек, о котором идёт речь, чаще хмурый, чем весёлый или наоборот. Никому и в голову не войдет говорить так..."

В этом пункте у нас с Вами принципиальные разногласия. В разговоре люди вообще значительную часть информации передают мимикой, жестами и словечками "понял?" "да"?

Литературная речь проза) тем и отличается от разговорной речи, что не предполагает подмигивания и должна выстраиваться так, чтобы давать полную и неискажённую информацию. Это моя точка зрения. Если Вы считаете иначе - ничего не имею против и спорить не буду. Но в таком случае не имеет смысла мне работать далее над Вашим текстом.

Пример простой: существует неизменяемая литературная конструкция : "и в голову не придёт".

В вашем кругу, по-видвиомму, используют неграмотную с точку зщрения литерарного языка, но допустимую в повседневном общении конструкцию "и в голову не войдет" ("при этом нам и в голову не войдёт, что этот человек ни разу в жизни не улыбнулся... Никому и в голову не войдет говорить так..")

Так вот. Если Вы сочтете возможным включить такую конструкцию в текст, то я укажу, что это ошибка, а Вы, ссылаясь на то, что "так говорят", а автор - Бог, скажете: так оставлю. То к чему тогда критика?

Поэтому предлагаю Вам занять позицию. Если автор - Бог и руководствуется разговорными моделями понимания и подразумевания, то критика (во всяком случае, моя) ему не нужна, и произведение можно признать не нуждающемся в улучшении.

Если автор хочет создать произведение, соответствующее именно литературным (а не разговорным)нормам, тогда он ДОЛЖЕН исправлять те места в тексте, на которые указано. Причём, я не указываю, как исправлять - это дело автора ив этом автор Бог и волен делать как угодно. Но исправлять надо, поскольку я не высказываю свое личное мнение, а указываю лишь на то, что противоречит принципам литературного текста (прозы).

А игра в "вот тут я исправлю, а вот тут я Бог, вот тут я, может быть, соглашусь, а вот тут я буду ссылаться на словарь Ожегова в обработке Шведовой (странный авторитетет - через тридцать лет после смерти автора словаря тётенька приписала рядом свою фамилию и произвольно истолковала то, что посчитала нужным, прикрывшись авторитетом Ожегова)- не для меня.

Кстати, на сайте есть автор под именем "Добровольный критик" (кажется, так). Возможно, его критика покажется Вам более подходящей к Вашему тексту.

Так что, пожалуйста, определитесь и примите решение.

С пожеланием литературных успехов.

Секретка   08.03.2008 23:00   Заявить о нарушении
Давайте договоримся так: вы читаете мой текст полностью, при этом выделяете все недочёты. Причём принимаются даже недочёты субъективного характера: мол, не нравится и всё. А я оплачиваю критику согласно вашему предложению.

Я не думаю, что относительно последних глав замечаний будет так же много, как к первым главам, - это только поначалу текст кажется занудливым, старомодным и, - выражаясь современным языком, - попсовым (хотя, конечно, кому как!).

С ув.

Давыдов Денис Вячеславович   09.03.2008 17:44   Заявить о нарушении