Чижову-Художнику, от пролетарского критика привет

 Антон Чижов уже который год поражает воображение читателей,
 вызывая жгучий интерес и черную зависть.
(некто Я.Трусов, неизвестный поэт)
-----------------------------------------------------------
Да, есть люди, которые искренне восторгаются Чижовым. Да - тем самым, да - прозарушенским, да - писателем. Но надо же немножко понимать, что как о предмете восторга речь идет только о его литературном творчестве, а не каких-нибудь других неведомых нам его ипостасях, может быть, более существенных. Мы о них можем только догадываться, да и то - основываясь на народной мудрости, если перефразировать известную пословицу «Что у трезвого на уме – то у пьяного на языке» - в поговорку «Что у художника на уме – то у него и на бумаге». А художник, в принципе, может быть и пьяным, и трезвым, и у него может быть, как говорится, еще и нос в табаке. Или еще, извините, в чем-нибудь ином.
И, оказывается, этих восхищающихся людей не пугает в творениях Чижова и его запутанная и недоразвитая композиция, и надрывность чувств, и какой-то вроде бы как болезненный пафос мысли, и вымученный язык повествования. Порой творец сего ухитряется наговорить столько невнятного, смутного, темного… Ведь некоторые места его авторской затейливо витиеватой и несколько натужной речи трудно понять – она похожа на бормотание чего-то несвязного, пошло вальяжного, самодовольного, тупо бестактного…Одним словом, там нет ни одного живого слова – одна бездарная тягомотина.

А все эти упомянутые люди восторгаются, умиляются, очаровываются так называемыми романами Чижова – слабыми романами, в которых выпукло присутствуют все вышеперечисленные черты. И хотя такие романы никем и не запрещались, но и не рекламировались, не экранизировались, не издавались, не печатались и вряд ли будут (и слава богу), да еще и мало кем читались,– находятся, повторимся, однако, люди под их впечатлением. А это настораживает.

Предположим, что литературным критикам, знающим, допустим, что такое реализм, художественность, тенденциозность и другие общеэстетические понятия, это видно как никому другому. Но, только независимые, честные, неподкупные и, как следствие отсюда - стремящиеся к объективности критики - известные они или не очень, маститые или начинающие, просто обязаны, невзирая на лица и звания, хотя даже и виртуальные, такие, кстати, как квазичленство в Русском мнимом литературном псевдоклубе,- давать неблагоприятные оценки, указывать на недостатки, порицать, чтобы писатель преодолевал ошибочное в себе, как говорится, рос бы над собой, к людям относился помягче, в том числе и к критикам, а на проблемы бы смотрел поширше... Другими словами, уважаемый читатель, обобщая сказанное, есть такая работа – писать критику.

Вот мы, например, в свое время имели честь критиковать таких мощных корифеев местного разлива, таких как, к примеру, загибайте пальцы: Евгения Петровича Ганина - заслуженного артиста Украинской ССР, Виолетту Викторовну Башу - кандидата наук, Михаила Иосифовича Лезинского – знакомого и перезнакомого многих советских и израильских писателей, и члена всевозможных союзов этих писателей…Куземко Владимира Валерьяновича – самопровозглашенного литератора, позднее куда-то то ли растворившегося, то ли испарившегося, то ли репрессированного,- мы критиковали тоже. Владимира Владимировича Путина – хоть и президента, правда, бывшего в употреблении, но тоже сочинителя, - мы, признаться, совсем не критиковали, хотя… в данном случае просматривалась довольно- таки чистая коммерция, но, в то же время, существовала вероятность потерять не только работу... Но зато как мы критиковали Артемия Ферье! Как мы критиковали неутомимого, резвого и вездесущего филологического Артемия Ферье ! Да, было такое дело… Лучше не вспоминать…

И, как нам думается после всего сказанного, мы имеем на это право, как говорится, по определению. То есть у нас есть право немножко покритиковать в отношение занимающегося сочинительством представителя проповедничества «нового» - покритиковать самого Чижова и его поклонников - будь это его бегство от реальности в иллюзорный, искусственно создаваемый им самим как художником, мир, - будь то смакование им же самим иррационального в человеке.

И то уместно сказать, что Чижов нам интересен именно как писатель. Он более интересен, например, чем Василий Вялый - как гончар, Эдуард Снежин - как сексопаталогоанатом, Виктор Винчел - как состоявшийся член РЛК, но не состоявшийся член КПСС, Георгий Рухлин - как мужчина в прямом и другом, противоположном смысле этого слова, и даже Виктор Санин как мертвец… Потому что, как сказал кто-то из несовременных: если хочешь избежать критики – ничего не делай, ничего не говори и будь никем.

Кстати говоря, мы не первыми подвергаем разбору творчество Чижова. До нас попытки такого анализа предпринимали многотысячные рецензенты в таком примерно духе: «стиль замечательный», «нравится, как пишите», «читал с удовольствием», «прописано талантливо», «мастерски написано», очень хорошо», «на пять с плюсом» и чуть ли не «высший пилотаж»… Ну а раз такое дело, то и отношение к «замечательному мастеру высшего пилотажа хорошего талантливо прописанного стиля» должно быть, естественно, самое деликатное и осторожное.

Но наряду с этим искренне мужественно высказав те или иные суждения подобно, цитируем: «но вот чего-то не хватает…», которые, чего доброго, кто-то по необразованности может принять за критические, - эти самые «рецензирующие» тут же поспешно прочувствованно присовокупляют: «Прости за рецензию» или: «Возможно, я не прав»… Создается такое впечатление, что они, упомянутые многотысячные, чрезвычайно озабочены тем, чтоб, не дай бог, как то задеть сочинителя, огорчить его, вызвать недовольство.

Хорошо это или плохо, в первую очередь для самого романиста, да и для всех его почитателей тоже? Думается, что таких как Чижов, просто заласкали бесчисленными восхвалениями и убили в них здоровый иммунитет. И теперь – никакой сопротивляемости на критику, сразу истерика. Иначе, чем можно объяснить чрезмерную чувствительность на критику практически всех тех немногих авторов Прозы.ру, с которыми мы имели честь познакомиться? Чижов, Винчел, Рухлин, Ферье, Вялый, Ганин, Куземко… Все нас как-то остерегаются, сторонятся, уходят от дискуссий, грубят, оскорбляют, угрожают, брыкаются, кусаются, царапаются, говорят, что будут жаловаться в обком, да еще и ябедничают сайтовскому начальству, блокируют в рамках плюрализма и подвергают цензуре и репрессиям как одних из почитателей представителей свободной профессии, к каковой и они относят себя сами. Боятся что ли? Да не надо бояться человека с пером! Тут уместно напомнить слова А.С.Пушкина, что, где нет критики, там нет и любви к искусству. А то создается, ей богу, такое впечатление, что эти люди взросли в обстановке такой благости и непогрешимости, что любое несогласие с ними для них как чаша с цикутой.

И что примечательно (или нам просто хочется выдать желаемое за действительное?) – критические замечания от Ла Саля заставляют все-таки некоторых авторов-оппонентов еще раз задуматься о своем собственном литературном творчестве и, может быть, внести в него некоторые коррективы или аргументировано обосновать отстаиваемую позицию. По крайней мере, должны заставить поразмышлять, если человек не тугодум, а творческая личность!

* * *
А теперь коснемся творчества, собственно, самого Чижова. В принципе, о нем и сказать-то по большому счету и нечего. Оно мало чем отличается по своей сути от воззрения на окружающее, на жизнь, на мир, нарисованное некоторыми иными, уже помянутыми нами деятелями. Взять хотя бы круг творческих интересов нашего деятеля, Чижова, который как бы зациклился на одной и той же мысли: пьянки, наркотики, похмелье, отходняки, похоти на почве перечисленного, драки, ночные кошмары и бред наяву…– вот, пожалуй, и все перечислили. Ведь, вдумайтесь, как же узок и однообразен диапазон интересов, знаний и деятельности автора, сколь бедна среда его духовного и физического обитания!

 Но как это и не парадоксально, а именно таким образом Чижов и иже с ними пытаются привлечь к себе читателей, опоив их, так сказать, яростным вином блуда, инстинктивно чувствуя опасную силу которого, человечество издревле осаживало подобных проповедников пошлостей и пахучих непристойностей, ибо все они должны находиться все таки под контролем разума и занимать подчиненное ему положение, а не наоборот.

Мы в связи с этим позволим себе заметить, что опыт мировой литературы свидетельствует, что можно обойтись и без этих болезненных откровений, которых нет, допустим, в «Дон Кихоте» или «Братьях Карамазовых», а их, однако же, читают и перечитывают, в то время как, к примеру, того же Ерофеева, кумира и учителя нашего героя Чижова, уже мало кто и поминает, да и то недобрым словом. И это несмотря на то, что и впрямь есть люди, которые откровенную клубничку, похабщину и матерщину расценивают как важное, порой, чуть ли не главное свидетельство мужества, прямоты и широкого размаха натуры, в том числе и писательской. Но и тут, дорогие читатели, со стороны Чижова наблюдаются и такие тонкости, нюансы, особенности, подтексты, что хоть святых выноси... А суть в том, что Чижов, явно не страдая от переизбытка скромности, не только семеня вдогонку, но и обгоняя самого Ерофеева, трусит дальше в направлении привлечь к себе внимание, и на чем свет стоит поносит знаменитости, которые талантливее его самого: обзывает певца Козловского, глумится над литератором Достоевским, насмехается в адрес музыканта Вагнера… За что такая немилость к своим собратьям по цеху? Они что, напоили Чижова и не дали похмелиться что ли?

Но и это еще не предел. Не останавливаясь на достигнутом, Чижов продолжает в том же духе гнать и дальше своего ерофеевского зайца и опускается в своей интеллектуальной интеллигентности, своей эрудированной образованности, в своем аристократизме 96 пробы до положения риз и заходится, будучи в таком положении, до прямого оскорбления так ненавистного ему рабочего люда – пролетариата: он с пьяных чижовских глаз нарисован и серым, и слепым, и безмозглым, и даже неживым…Право, такое не водилось и за самыми знаменитыми выпивохами литературы, которые, если и пили, то хорошо закусывали, в том числе и теми же Ерофеевыми… Даже Казимир Самуэлевич Паниковский при всей своей любви к таким выражениям, как «жалкая и ничтожная личность», никогда не адресовал их трудовому народу. Тем паче, что ответственность писателя, если, конечно, он считает себя таковым, поболее будет, чем Паниковского.

Но и это не самое страшное, хотя, как говорится, куда уж страшнее. Здесь мы сталкиваемся еще и с одной примечательной особенностью автора: он говорит совершенно обратное тому, что хотел сказать. В самом деле, хотел сказать, что относится к товарищам по профессии и к нетоварищам по не профессии неодобрительно, чуть ли не с презрением. А что сказал? Ведь Чижов причисляет себя к Художнику, чуть ли не к самому посланнику Творца, Создателя… А если ты есть таковой по собственному убеждению и если ты не дурак и не хам, то должен прекрасно осознавать и понимать, что любой труд простого работяги порой весьма нелегок, непрост и требует соответствующей квалификации, а потому вполне заслуживает уважения. Но Чижов с детства, видать, воспитан родителями, видимо, тусклыми функционерами от культуры, в презрении к рабочему классу и до сорока с лишним лет так и дожил с этим высокомерием в душе, за что сам вполне заслуживает презрения, - вот и все, что сказал он своим откровением.

Лично мы, представители русского пролетариата, Чижова всерьез опасаемся. Он вреден. Опасен для окружающей среды. Только не все отдают себе отчет в этом. Чижов – литературный провокатор, духовный сектантский террорист, прикрывающийся православным крестом, как щитом. Он, образно выражаясь, точит топоры, готовит удар. И всякий увлеченный читатель – его потенциальная жертва. Не верится? Что же - ловите историю: перечитайте эту статью по-новой, сначала, с самого заголовка. А заголовок, напомним, такой: "А.Чижову - Художнику, от пролетарского критика привет".

Вот такой был, есть и будет наш привет, такое есть и будет наше мнение. И мы его разделяем.