Дай, погадаю!

                Душа  моя  болит


  В  то  утро,  проснувшись  ни  свет  ни  заря,  я  решила  побродить  где-нибудь  в  нешумном  месте,  чтобы  провести  ревизию  своей  души. Я  мало  знала  соседей  по  дому,  в  котором  жила,  и  не  спешила  расширять  ареал  случайных  знакомств.  Причиной  была  моя  работа  -  мне  не  хотелось  лишних  вопросов  о  ней,  как  второгоднику,  который  не  знает  ответа  почти  ни  на  один  вопрос  по  школьной  программе.  Даже  со  своими  квартирными  хозяйками  я  общалась  вскользь,  потому  что  уходила  рано,  а  приходила  уже  ночью,  когда  они  спали. 
Весьма  приятным  исключением  был  бухгалтер  ресторана  «Ганнибал»  Бениамин  Маркович  Баблосов,  с  которым  мы  познакомились  однажды  на  лестнице  у  служебного  входа… Седенький  в  мешковатых  подвёрнутых  джинсах  и  растоптанных  сандалиях,  он  приезжал  из  дома  на  мотороллере,  который  подолгу  не  заводился,  когда  вечером  он  пытался  его  оседлать.  Святой  человек,  Бениамин  Маркович  здоровался,  что-то  такое  говорил,  какой-нибудь  спич,  и  на  душе  у  меня  становилось  спокойнее. 
Однажды  я  его  спросила:
-  Беня,  а  вы  еврей?
Бениамин  Маркович  взглянул  на  меня  и  фыркнул…  Передо  мной  сидел  немолодой  мужчина  с  лицом  счетовода,  глазами  добряка,  похожий  на  сенбернара  из  средней  полосы  России. 
-  Если  Беня,  то  еврей?  Ах,  Света,  -  Беня  почесал  затылок.  -  А  я  думал,  что  на  сенбернара  похож,  вы  же  мне  говорили  на  той  неделе.
В  свободное  время  мы  иногда  пили  чай,  ведя  содержательные  разговоры  в  основном  на  отвлечённые  темы  -  о  любви  и  дружбе.
Ну  и  изредка  заходил  погадать  на  свою  жизнь  гравёр  Носальский.  Вот  и  все  мои  знакомые  к  тому  утру.


Итак,  был  конец  июня.  Нешумных  мест  в  Москве  почти  не  осталось. Я тихо  выскользнула  из  квартиры,  предвкушая  сладостное  одиночество  где-нибудь  на  скамейке  под  столетним  деревом,  но  опоздала  -  на  улице  уже  было  полно  народу, а по пешеходному переходу навстречу мне бежал рыжий щенок. Увидав меня,  подбежал  знакомиться,  вихляясь  на  пушистых  лапах. 
В аптеке стояла очередь за таблетками, я зашла туда, и, поддавшись ажиотажу,  набила  карманы  аскорбиновой  кислоты  с  глюкозой. Выходя,  в  дверях  я  столкнулась  с  молодым  мужчиной.  В  руках  у  него  была  алюминиевая  сетка  с  яйцами.  Очень  трогательная  на  вид…
Весь  этот  месяц  у  меня  на  душе  кошки  скребли  из-за  поступающего  извне  негатива. Я  вдруг  поняла,  что  если  ещё  побуду  самозваной  колдуньей,  то  ей  и  стану. Нет,  колдовать-то  я  не  научусь,  а  вот  злая  буду,  как  самая  настоящая  ведьма.  Всё  к  этому  шло,  ведь  магическая  работа  -  весьма  зыбкая  трясина. Так  стоит  ли  мне  продолжать  добычу  денег  таким  древним  способом,  если  я  чувствую  порой,  что  схожу  с  ума? 
Быстрым  шагом  я  направилась  к  перекрёстку,  в  окне  моего  салона  на  втором  этаже  ветром  трепало  флаг,  на  нём  сияло  слово  «МАГИЯ»,  я  мельком  взглянула  на  него  и  отвернулась…
«Стоит  ли  овчинка  выделка,  Свет?»  -  Я  даже  споткнулась  от  невнятного  предчувствия  на  абсолютно  ровном  асфальте  и  метущий  тротуар  дворник  отскочил  от  меня. 
-  Ходют  тут,  ведьмы  всякие,  -  зло  сплюнул  он.
 «Вот,  темнота-то.  Я  колдовать  всё  равно  не  умею»,  -  обиделась  я,  выслушав  его  долгий  трёхэтажный  мат,  и  присела  на  скамью  в  начале  бульвара. 
Мимо  шли  люди,  не  обращая  на  меня  никакого  внимания,  и  только  тут,  на  этой  самой  скамье,  я  поняла,  что  происходит:  меня  грызла  совесть  и,  видимо,  догрызла  этим  утром.
«Это  всего  лишь  работа,  причём  временная,  -  повторила  я  нехитрую  на  первый  взгляд  формулировку  раз  пятьдесят,  и  мне  стало  полегче.  -  Про  страусиную  ферму  в  Рузском  районе  ты,  конечно,  загнула… Но  хотя  бы  накопишь  денег  и  купишь  себе  какое-нибудь  жильё!»   -  Погоревав  ещё,  я    решила  заскочить  в  кофейню  на  углу.


В  кофейне,  несмотря  на  утро,  яблоку  негде  было  упасть…
Напротив  меня  за  столиком  хлебал  чайной  ложкой  горячий  шоколад  мужчина,  похожий  на  испанского  короля.  На  нём  был  лёгкий  светлый  костюм  в  синюю  клетку. «Сколько себя помню, с детства я была влюблена в кого-нибудь неподходящего…»  -  вспомнила  я  и,  заказав  кружку  горячего  шоколада,  с  трудом  заставила  себя  отвести  глаза  от  мужчины.  «До  чего  же  он  хорош!  Просто  натуральный  Бобёр  с  грустными  глазами… Вот  бы  такого!  -  машинально  подумала  я  и,  вытащив  из  кармана  зеркальце,  быстро  глянула  на  себя.  -  Вообще-то  мы  неплохо  смотрелись  бы  рядышком.  Ну  почему  я  не  могу  околдовать  его?»
По  соседству  с  ним  тянули  горячий  шоколад  из  керамических  кружек  папа,  мама  и  два  взрослых  сына,  похожие  на  семейство  кабанов.  Я  даже  сморгнула  от  удивления,  до  того  они  аппетитно  они  уминали  пирожки  с  яблоками! 
И  тут  к  Бобру  подсела  блондинистая  Нимфа  в  прозрачной  распашонке  поверх  продранных  на  бёдрах  джинсов.  Аккуратно  сложив  ножки  и  положив  на  стол   ручки  с  устрашающим  маникюром,  она  что-то  спросила  у  мужчины,  и  он    улыбнулся!  Я  давно  заметила,  что  рядом с некоторыми людьми, словно бьёт ток  высокого напряжения  -  и  к ним притягивает этим самым током.  Я  допила  шоколад  и  встала,  но  похожий  на  испанского  короля  Бобёр  так  и  не  посмотрел  в  мою  сторону.  Пришлось, походя, уронить на него сумку с банкой огурцов... Нечаянно.  Очень  сожалею,  что  не  было  второй  сумки  -  для  блондинистой  Нимфы.
Забыла  сказать,  я  сделала  это  мысленно.  Ведь  кофейня  с  Бобром  и  Нимфой  осталась  за  спиной…


«Представляете, сколько людей живёт с одними, думая о других?»  -  спрашивала  я  каждую  вторую  дамочку,  приходящую  ко  мне  в  салон  за  приворотом.  Сама  же  я  живу  одна  уже  бессчётное  количество  лет.
Я  шла,  никуда  не  торопясь,  вниз  по  Плющихе  и  вдруг  отчётливо  поняла,  что  период  моего  вынужденного  одиночества  затянулся.  Последние  пять  лет  у  меня  не  было  даже  намёка  на  свидание  с  мужчиной.  Неужели  мужчины  мне  опротивели?  Вроде  бы  нет.  Я  -  пуританка?  Нет, просто  мне  чуть  за  сорок,  и  я  живу  в  России. 
Как  же  я  жила  последние  годы?  Так  и  жила  -  одна.
Я  обернулась  на  кофейню… По  ступенькам  в  неё  входили  люди,  желающие  напиться  горячего  шоколада.
«Харизматик  какой,  царь  породы,  -  снова  вспомнила  я  Бобра  и  даже  поёжилась.  -  Вот  ведь  запал  в  душу  и  не  хочет  уходить». 
А  ведь  после  развода  мне  ни  разу  не  захотелось  снова  стать  замужней  клушей  -  так  я  устала  от  несвободы  в  своём  браке.  Видимо,  я  не  влюблялась, чтобы  не  утонуть  в  иллюзиях,  как  в  тот  первый  раз? 
«А  полезно  поспрашивать  саму  себя  и  получить  ответы  на  свои  же  вопросы!»  -  подумала  я,  сворачивая  к  офису.

Но  самое  забавное  случилось  через  четверть  часа,  когда,  схватив  веник,  я  решительно  стала  выметать  пыль  у  себя  из-под  стола.  Я  торопилась  до  прихода  первого  клиента,  но… Звякнул  бубенчик,  и  я  услышала  интеллигентное  покашливание  у  себя  за  спиной,  обернулась  и  не  поверила  глазам  -  на  пороге  стоял  он,  похожий  на  испанского  короля  Бобёр,  в  светлом  костюме  в  синюю  клетку.
-  Извините,  что  без  стука,  -  улыбнулся  Бобёр,  -  но  дверь  была  открыта,  и  я  зашёл… Чернов  Пётр  Мартынович,  -  представился  он.   
-  Мурзюкова  Светлана,  -  улыбнулась  я,  продолжая  мести.  -  Садитесь,  вы,  наверное,  погадать  пришли?..  Ужо  я  вам  погадаю.  -  Я  поискала  глазами  колоду  старых  игральных  карт,  успев  заметить  после  двухмесячной  практики,  что  чем  колода  засаленней,  тем  больше  трепета  она  внушает  клиентам;  хотя,  как  можно  верить  засаленным  картам,  представить  себе  не  могу.
-  Не  гадайте,  не  надо,  -  пожал  плечами  гость  и  попятился  назад.  -  Ни  к  чему  это…
-  А  что  же  вы  хотите  тогда,  Пётр  Мартынович?  -  Я  настороженно  осмотрела  гостя,  назвать  его  обычным  клиентом,  ввиду  нашего  утреннего    свидания  в  кофейне,  у  меня  не  поворачивался  язык.
И,  положив  веник,  я  предложила  гостю  сесть.
-  Больше всего меня раздражает и злит собственное несовершенство,  -  произнёс  мой  гость,  с  треском  усаживаясь  в  соломенное  кресло.
«Харизматик  какой,  -  снова  подумала  я.  -  Вон  как  велеречиво  говорит,  а  из  кармана  торчит  газета  «Русский  патриот»… Неужели,  читает?» 
-  Неправда, что люди учатся только на своих ошибках,  -  на  всякий  случай  завела  я  свою  обычную  песню.  - Умный человек способен учиться и на чужих.   Поделитесь со  мной  проблемами,  и  как знать, может,  я  вам  помогу.
-  Не  уверен,  -  мягко  перебил  меня  гость.
-  Если  вы  расскажете  о  вашей  проблеме,  думаю,  что  смогу  вам  посоветовать  нечто  эдакое,  что  вам  и  в  голову  не  придёт,  -   пробормотала  я,  несколько  уязвлённая.  -  Ведь  вы  -  мужчина,  а  я  -  женщина.
-  Скажите,  а  вы  настоящая  колдунья?  -  улыбнулся  гость.
И  так  как  он  мне  понравился  ещё  в  кофейне,  я  отрицательно  покачала  головой  и  произнесла  решительное  «нет». 
-  Я  так  и  думал,  -  кивнул  он,  -  значит,  всё  проще.
-  Что  проще,  Пётр  Мартынович?  -  перебила  я.  -  Загадки  загадываете.
-  Я  пришёл  не  за  советом.  -  Тут  мой  собеседник  привстал  и  запустил  руку  в  карман  своего  пиджака
-  А  за  чем?  -  Я  внимательно  следила  за  его  рукой.
-  Вы  понравились  мне  ещё  в  кафе.  -  Пётр  Мартынович  осторожно  достал  из  кармана  пиджака  прозрачную  ёмкость  и  положил  передо  мной.
В  маленькой  коробочке  цвела  янтарная  орхидея,  размером  с  бабочку.  -  Можно  пригласить  вас  куда-нибудь?  -  улыбнулся  гость.  -  Просто  так.
-  Расскажите  о  себе  Пётр  Мартынович,  -  в  ответ  улыбнулась  я,  но  моя  настороженность,  несмотря  на  милый  подарок,  не  исчезла. 
-  Охотно,  -  кивнул  мой  гость,  и  произнёс  всего  одну  фразу:  -  Я  живу  один.
«Без  любви  сгорает  свечка!»  -  с  переборами  пел  цыганский  ансамбль  в  ресторане  на  первом  этаже.
-  Я  заканчиваю  работу  с  уходом  последнего  клиента,  но  в  ресторане,  который  внизу,  к  полуночи  всё  подчистую  съедают  грузины  с  близлежащего  рынка,  так  что…
-  Грузины  так  прожорливы?  -  Пётр  Мартынович  нахмурился.  -  Я  не  знал.
-  Как-то  я  зашла  заморить  червячка  в  половине  первого  ночи,  -  посетовала  я,   -  так  ничего,  кроме  горчицы,  там  не  осталось,  представляете?
-  Я  вам  позвоню,  -  улыбнулся  Пётр  Мартынович,  вставая.  -  «Порто
Мальтезе»  вас  устроит?..
И  я  не  стала  отпираться…  До  этой  минуты  я  не  знала,  как  это 
женщины  загораются  лишь  от  одного  восхищённого  взгляда?
- Знаете,  -  пробормотала я,  -  а  в  созвездии  Гидры  на  днях  произошёл  большой  взрыв,  и  для  нашей  с  вами  галактики  наступит  конец  света  через  несколько  миллиардов  лет…  Ну,  когда  волны  взрыва  дойдут  до  нас...
-  До  свидания,  а  вы  милая,  -  напоследок  сказал  Пётр  Мартынович  и  ушёл.
В  моей  что-то  голове  щёлкнуло,  и  я  машинально  подняла  совок. 
-  Только  любви  мне  не  хватало,  -  ворчала  я,  заканчивая  уборку.  -  Интересно,  а  сколько  ему  лет?
Пётр  Мартынович  Чернов  выглядел  лет  на  пятьдесят  с  хвостиком.

               
                Меня  атакует  любовь…
               
               
Бобёр  не  пришёл,  хотя  я  прождала  его  до  полуночи.  Наконец  я  сообразила,  что  уже  слишком  поздно,  и  стала  собираться  домой. 
«Он  сказал,  сегодня  или  завтра,  кажется?»  -  Я  попыталась  вспомнить,  что  именно  говорил  мне  Пётр  Мартынович  Чернов  у  двери,  но  бросила  это  неблагодарное  дело  через  пять  минут.
«Меня  атакует  любовь  или  я  просто  устала  от  одиночества?»  -  задала  я  себе  нелёгкий  вопрос  и  не  ответила  на  него.
Между  аптекой  и  колбасным  магазином  целовалась  парочка,  я  люблю  когда  целуются  люди,  значит  у  них  на  тот  момент  душевная  и  сердечная  связь  зашкаливает  все  мыслимые  пределы,  вдобавок,  не  скрою,  меня  это  раззадорило. 
«Куда  ж  он  пропал?»  -  думала  я. 
Бар  «Гибралтар»  на  углу.  Я  зашла  и  выпила  кружку  пива,  что  для  меня  вообще  не  характерно…  Потом  не  спеша  я  дошла  до  дома  и  услышала  в  раскрытую  форточку,  как,  звеня  стаканами,  бранятся  сёстры  Хвалынские.  Я  послушала  и  зашла  в  подъезд.  На  душе  было  тускло. 
Поставив  кипятить  чайник  в  тесной,  заставленной  пустыми  бутылками  кухне,  я  чуть  не  забыла  про  него,  потому  что,  вытащив  зеркальце,  стала  придирчиво  рассматривать  себя.  Я  себе  не  понравилась!
Сёстры  доругивались.  Наконец  они  замолчали  и  разошлись  по  комнатам  спать.  Видела  я  их  не  часто,  и  лишь  однажды  они  меня  удивили,  когда  на  Первое  мая  оделись  прилично  и  куда-то  уехали,  приговаривая:
«Эмилия… Пантеон…Ваганьковское  кладбище…»
Или  мне  послышалось  тогда?  В  общем,  я  не  могу  поручиться  за  услышанное.
«Мы  на  Ваганьково»,  -  вроде  бы  обронила  одна  из  сестёр.
«Ведь  это  очень  известное  кладбище?»  -    подумала  я  тогда.   
-   Пантеон…  -  бормотала  я,  засыпая.  -  Эмилия… Бобёр!

("Дай погадаю!", повесть, продолжение опубликованной в 2005 г. повести "Станция Мост", вышла книжкой в марте 2008 г.)