На новых ветрах

ИОСИФ ШУТМАН – родился в 1954 г. в Одессе, где жил до 1985 на улице Кирова,76. В 1985 г. женился и переехал в Киев. В 1991 г. репатриировался с семьёй в Израиль. По образованию – младший инженер-механик. Работает по специальности.
       Член Ашдодского Литературного Объединения. Печатается в Ашдодском Литературном Альманахе, журналах "Русское эхо", "Начало", "Хронометр" (поэзия и публицистика).

Публицистические и поэтические зарисовки

НА НОВЫХ ВЕТРАХ
/Заметки об Одессе/

Что и говорить, Одесса уже не та. Лет сорок тому ещё можно было не очень сильно погрешить против истины, рассказав анекдот: «Гость Одессы спрашивает у одессита:
 – Сколько жителей в Одессе?
Ему отвечают:
– 800 тысяч.
 – А сколько евреев?
 – Вы что, глухие?»
Конечно, это преувеличение, но, тем не менее, Одесса и сегодня вызывает ассоциации с городом с многочисленным еврейским населением. Советская власть в своей тщетной попытке сделать жизнь людей свободной от религии оставила в Одессе одну-единственную синагогу, и то подальше от центра города, на Пересыпи. Долгие годы она была окном в еврейскую жизнь, там можно было заказать мацу, по праздникам приходило много молодёжи. Я помню то удивительное чувство единения со своим народом, которое там испытывал. Злая ирония состоит в том, что когда в Одессе осталось уже очень мало евреев, им вернули отобранные синагоги. Одна из них – красивейшее большое здание на Еврейской улице угол Ришельевской. Названия улиц тоже вернули, как и большинству одесских улиц. Еврейская была улицей Бебеля, Ришельевская – Ленина. Двухэтажное здание с большими полукруглыми окнами построено в 1850 г. Его фасад и внутренняя отделка выдержаны в флорентийском стиле, смешанном с романским. Борцы за светлое завтра не придумали ничего лучше, как превратить центральную синагогу Одессы в факультет физвоспитания Одесского педагогического института – площадь была подходящая. Молельный зал был превращён в баскетбольный и разделён перекрытием на два этажа. Боковые пространства были наглухо закрыты, балконы для женщин и хора стали аудиториями.
В свой приезд в Одессу я побывал в возвращённой одесским евреям главной синагоге города. Живя в Одессе, в трёх кварталах от неё я лишь бессчётное количество раз проходил мимо этого здания, любуясь его огромными фигурными окнами и строгими линиями. Внутрь я никогда не заходил. Да и что мне было делать на факультете физвоспитания пединститута? В соседнем здании по улице Ришельевской был военкомат моего района. Там мне пришлось бывать довольно часто, оттуда я уходил в Армию.
Сегодня в возрождённой синагоге идут большие реконструктивные работы. В ней работает иешива, обучение в которой ведут преподаватели из Израиля. Когда я поднялся на второй этаж (а этажи эти, наверное, каждый как современных три) и увидел из колоссального окна Ришельевскую, у меня было странное чувство – всё знакомо, и вместе с тем, новое.
Римско-Католический Кафедральный Собор на улице Екатерининской также был превращён в спортивное учебное заведение, теперь здание вернули верующим. Свято-Понтелеймоновскому Собору вблизи вокзала повезло чуть больше – там сделали планетарий. Сейчас он снова стал действующим Собором.
Но ни в какое сравнение с судьбой синагог и церквей не идёт участь Спасо-Преображенского Кафедрального Собора. Первый собор Одессы основан одновременно с городом в 1794 г. Первоначально это была деревянная церковь святителя и чудотворца Николая, покровителя мореплавателей. Затем на его месте был построен каменный собор. Он неоднократно перестраивался и расширялся и в начале XX-го века был крупнейшим собором Одессы и одним из самых крупных в Российской империи. По разным оценкам он вмещал от 9-ти до 12-ти тысяч человек. Он был грандиозен снаружи и великолепен внутри. Находясь в центре города, на улице Преображенской, рядом с пересекающей её Дерибасовской, он был центром духовной жизни города. Наряду с постоянной заботой градоначальников Одессы о благоустройстве собора в его украшении принимали участие частные лица, передававшие в дар собору иконы, выкупленные за границей, предметы культа. С 1917 г. шёл процесс планомерного разграбления культовых сооружений. А в 1936 г. Спасо- Преображенский Кафедральный Собор попал в список подлежащих уничтожению храмов.
Будто предвидя возрождение собора, одесский инженер-строитель Ф.В. Моцаков перед взрывом сделал обмерный чертёж основных его частей.
Разрушить огромное сооружение, не причинив вреда близлежащим зданиям, было задачей не из простых. Блоки собора были скреплены раствором на яичных желтках. Разъединить их было сложнее, чем разрушить сам материал блоков. Было принято иезуитское решение – взорвать колокольню с тем, чтобы она при падении разрушила собор. И план удался.
В мае 1936 г. оцепленная войсками Соборная площадь Одессы стала сценой, на которой разыгрывалась одна из многочисленных драм многострадального XX-го века. Мощнейший взрыв оторвал колокольню от земли. Она как бы нехотя поднялась в воздух, зависла на какие-то мгновения над площадью, прощаясь с Одессой и её жителями, и погребла под своими обломками Кафедральный собор.
Ранее из него были вынесены останки губернатора Новороссийского края светлейшего князя Михаила Воронцова, его жены Елизаветы и церковных иерархов. Лишь спрятанный в земле фундамент остался ждать своего часа – часа возрождения.
Соборная площадь – Соборка, как её называли одесситы, – стала своеобразным центром общения по интересам – футбольных фанатов, шахматистов, филателистов и нумизматов. Рядом были цветочные ряды. Разрушение собора нарушило силуэт центральной части Одессы, в которой колокольня была наивысшей точкой и хорошо была видна со стороны моря.
Говорят, выдающийся учёный-офтальмолог академик Филатов, человек глубоко верующий, чрезвычайно переживавший трагедию Кафедрального собора, убедил городские власти построить на месте алтаря фонтан, чтобы нельзя было топтать это место, и падающая в чашу вода как бы символизировала слёзы в память об уничтоженном храме.
В 2000-м году силами одесситов-энтузиастов началось возрождение собора. Фундамент тщательно исследовали на пригодность для вторичного использования. Заключение экспертов – пригоден. Строительство началось.
Когда в конце сентября 2004 г. я впервые после отъезда в Израиль в 1991 г. увидел Преображенскую (ул. Советской Армии) с перпендикулярной ей улицы, перед моими глазами предстала почти ирреальная картина – на Соборке, где за всю мою жизнь в Одессе не было никаких строений и чья история тщательно замалчивалась, стоял... Спасо-Преображенский Кафед-ральный Собор. Время разбрасывать камни прошло. Пришло время их собирать.
В ходе написания этого очерка у меня родилось стихотворение, которое я включил в него:

КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР
       ОДЕССЫ

Колокольня взлетает в небо,
На иконах темнеет лик.
Это быль или, может, небыль?
А над городом века крик.

И собор обнажённым нервом
Будто бьётся в последний миг.
И уходит, оставшись первым,
Глубоко в душ людских тайник.

А Соборка застыла немо,
Была цель – кумачовый пик.
Но ждала она – будет время,
Когда снова забьёт родник.

Как во сне, возникают нефы,
Человеческий дух велик.
Храм возводят, наевшись блефом,
И устав ожидать ковриг.

Ввысь тянулся и в зной и в снег он,
Словно в море качался бриг.
На библейскую роспись негой
Первый солнца ложится блик.

Колокольня взлетает в небо,
На иконах светлеет лик.
Это быль или, может, небыль? -
Птиц над новым собором клик...

Облик Одессы меняется в последние годы очень быстро, но не всегда в лучшую сторону. Например, Греческая площадь (пл. Мартыновского) с огромным кругом из соединённых друг с другом зданий, а когда-то и обрамлённая колоннадой, претерпела радикальную перестройку – разрушение старых домов и возведение современных. Эта попытка улучшить архитектурный вид площади, по-моему, не удалась, хотя и, несомненно, сделала площадь модной. На одной из считанных улиц, названия которых не изменили после революции, знаменитой Пушкинской, до 1880 г. Итальянской, у дома №13, где в августе 1823 г. поселился в модной гостинице А.С. Пушкин, появился новый памятник поэту, рядом с которым ваш покорный слуга сфотографировался.
В 80-е годы я с недоумением наблюдал, как со всех зданий на Пушкинской сбивают их оригинальную штукатурку, которая была далеко не в худшем состоянии, с тем, чтобы раскрасить их в яркие цвета. Во-первых, можно очень сомневаться в том, что современные краски, методы и качество отделки будут лучше старых. Во-вторых, доминирующие на улице серо-зелёные тона и текстура отделки хорошо скрывали пыль и следы осадков, тогда как светлые яркие краски и гладкие стены их выпячивают.
К огромному сожалению, многие уголки Одессы утрачены для потомков навсегда. Так, исчез великолепный ансамбль Старобазарной площади на пересечении Базарной улицы и Александровского проспекта. Здесь располагался рынок с башней с часами в центре площади и красивейшими зданиями с колоннадой по её окружности, в которых были торговые лавки.
Улица Базарная (в Советское время – Кирова), где я прожил до 32-х лет, является просто средоточием памятных мест, связанных со знаменитыми евреями-одесситами, о чём я, живя в Одессе, опять же почти ничего не слышал, если не считать того, что здание станкостроительного техникума, который я закончил, принадлежало еврейскому обществу «Труд», где обучались ремёслам еврейские дети. Сейчас оно выглядит очень импозантно, в нём расположилось Налоговое Управление Одесской области. Достаточно сказать, что на этой улице родился Владимир (Зэев) Жаботинский.
Постсоветская Одесса предстаёт как своими выигрышными, так и проигрышными сторонами. Гораздо больше стало вежливости,– ведь частный бизнес – это не советская торговля. Расслоение общества – неизбежный процесс, который может быть менее болезненным или более, но он будет идти. Я зашёл в роскошный ювелирный магазин и тут же почувствовал, что оказался в нём совершенно случайно. Вместе с тем, давая монету пожилой интеллигентной на вид женщине, которая, увидя у меня в руках бумажник, попросила подаяния, я испытал в какой-то мере стыд за свою сытость. В одном из относительно новых районов, в котором я жил у своей двоюродной сестры, целая улица превращена в рынок, где люди без работы сидят, торгуя, кто чем в любую погоду, а кто-то зарабатывает тем, что приносит сидящим горячую еду, так как продавцы не хотят оставлять вещи на время обеда.
Я вошёл в легендарный трамвай, идущий от Привоза, где можно услышать от немолодой пассажирки такой перл, обращённый вроде бы в никуда: «Чтоб я так могла стоять с этими кошёлками, как я не могу!», – вскоре после чего уже сидящей на освобождённом для неё месте.
И тут я слышу до боли родную фразу зычной кондукторши:
 - Что-то я не вижу на билеты! А ну, веселее, веселее на билеты!
Я снова в моей Одессе!



ВСТРЕЧА С ОДЕССОЙ
       
       Посвящается моим родителям

Раскалённые ветры кружат над моею страной,
Свирепеет пустыня, миллионы жаровен включая.
Почему же колдует зима над уставшей душой,
Но не снежною пылью – песком мне глаза засыпая?

А другая страна, этот город у моря другого,
К холодам приготовясь и нежась в осенней тиши,
Возвращают меня в листопада кружение снова,
Не вернуться лишь в юность – туда замело все пути.

Мои родины две, отшумели меж вами метели,
Не навек с городами своими прощаемся мы.
Сколько лет без меня здесь акации в мае кипели!
Сколько вёсен меня апельсинов дурманят сады!

Я тебя узнаю, несмотря на все моды гримасы,
Воздух твой, что вобрал в себя соли морей, так же прян.
Я по улице главной, что помнит шаги де Рибаса,
Как когда-то иду, и не нужно вина мне – я пьян.

Я иду под дождём мимо дома, что стал не моим,
И троллейбус уже не к моей подошел остановке,
Город мой, мы сегодня разлуку друг другу простим,
Пожелтевшей листвой улетят пусть с судьбою размолвки.

Но на кладбище будто бы замерло время с тех пор,
Когда не было в жизни ещё столько трудных вопросов,
И я с мамой неслышно веду в тишине разговор,
И у Бога прошу новых сил для житейского кросса.

А на юге моём меня ждёт еще теплое море,
И хамсины* свою заунывную песнь допоют.
В январе будут окна в Одессе в морозном узоре,
Вожаки птичьи стаи в апреле домой поведут.

Я не знаю, когда снова встречусь с тобою, мой город,
Через мост на тот берег когда суждено вновь пройти.
Берега так манят, на мосту поднимаю я ворот –
Очень ветер колюч на крутых перегонах судьбы...




ОДЕССА

Остывающий берег, вечер.
Волны катятся в ритме прибоя.
И пришёл из-за моря ветер,
В этот город повёл за собою.

За туманов густых завесой
Возникает, взбираясь по кручам,
На высоком плато Одесса
Из Эллады пришедшим созвучьем.

Лёг на степь ровных улиц невод.
Багровеют фасады в закате.
Украины внимает небо
Ренессанса застывшей сонате.

Морды львов на воротах грозны.
Они двориков вечные стражи.
Виноградные вьются лозы,
И плывут пианино пассажи.

Смотрит вдаль с пьедестала герцог,
Облачённный в античную тогу.
Дом в две четверти круга дверцей
Открывает к стихии дорогу.

В моей памяти город дремлет,
Приближаясь вдруг плёнкой отснятой.
Я поднялся в Святую Землю,
Из Одессы спустившись когда-то...



*Хамсин – жаркий сухой и пыльный ветер на Северо- Востоке Африки и в Восточном Средиземноморье.