Окончание. Венец власти

       Венец

Проблема Греты разрешилась опять неординарно: несколько моих и потомка магических упражнений привели к появлению моего венца: тонкого сверкающего чёрного ободка. А раз есть атрибуты - есть и Великая Ведьма. Все были счастливы, кроме меня. Почему он чёрный? Я же - белая ведьма? И откуда берутся эти венцы? Едва победив кабалу эдельвейсов, я лезу в чёрную гладкую петлю?..
Однако буду последовательна в изложении.
Так уж получилось, что любая серьёзная проблема - будь то Империи или нашей Земли, оказывается связанной с моими семейными заботами. Для сироты от рождения звучит странно. Но если вы берётесь совершить глубокую вылазку в тыл врага, где вас никак не должны заметить, и в самый ответственный момент получаете в руки громко вопящего и жутко тяжёлого младенца, что соскучился по матери и прошёл за ней через Проход; а спустя минуту вас бьёт под колени нелетающий щенок дракона и осведомляется, где это он оказался - то вам следует делать выводы. А в тот конкретный момент - срочно формировать ячейку и уносить ноги. Если выйдет.
Хорошо, что это событие случилось не на самом важном направлении работ, а в процессе моего самовольного расследования пропажи Азбуки. Я не хотела признаваться, что могу уходить в прошлое независимо от Юстаса, а узнать истину - наоборот, хотела. Вот как-то вечером и удалилась во время, в зал заседаний того дня, когда нам пришлось биться за жизнь Юстаса.
Парадокса я не боялась. Во-первых, есть ли он, этот парадокс, или земное чтиво прочно осадило его наличие в моём мозгу? Да и состояние моё в тот боевой момент было таким невменяемым, что я не боялась показаться себе, такой, даже под носом. А показалась я в глубине зала, заранее, до начала собрания, что и спасло от парадокса. Если бы эта нахальная пара появилась чуть позже, боюсь, Юстаса мы бы тогда не спасли.
Когда я, забыв про конспирацию из-за пустого ещё зала, зарычала от злости, Корифей испуганно порскнул к центру зала и затаился под Азбукой, точно в том месте, где находился в прошлый раз. Я кинулась за ним - уговаривать вылезти из-под крутого изгиба борта бассейна… Глупо? - да! Могла втянуть его в ячейку и без погони, но попробуйте мыслить в присутствии двух младенцев! Опасность парадокса смела мой рациональный разум. А пока я наклонялась, лебезя перед дурацким щенком, мой собственный умник ткнул рукой в красивую игрушку, завопил, и кристалл Азбуки хищно запылал багровым. Я охнула, забыла про извлечение Корифея из-под бортика, и инстинктивно вернула время.
Мы стояли у бассейна. Струи били, как теперь всегда, переливалась вода в лучах луны (она появилась здесь не так давно - ради земной династии), а щётка игл теперь состояла из четырёх кристаллов. Моя глупость и шалость детей привела к смене реальности Империи.
Я моментально взмокла как мышь. Что ещё, помимо количества игл, изменилось здесь? Помнится, Адель обещала дорогую плату за изменение. В тот раз исчез Юстас, слился с Жюстином. А сейчас?
На тот момент мне не удалось обнаружить явных изменений - всё было как всегда, разве что Корифей немедленно расхвастался новой иглой и мне пришлось признаться в своих путешествиях в прошлое.
Грета всплеснула ручками.
- Помнишь, я говорила, что Жюстин очень рисковал? Что Адель рисковала крайне? Только маги-Императоры способны разобрать свой паззл до прошлого. Только они могут уйти в ту же реальность, что и сделал Жюстин, чтобы опередить и охранить Адель. А Адель, как она тебе и призналась, могла запросто попасть в одну из группы близких реальностей и никогда не встретить Жюстина. Я шла по её следам и попадала к ней в любом случае, как и Петти, которая легко прыгает в настоящем. Гром шёл за Жюстином. То, что мы все встретились, это громадное везение. Для нас, не для Адели. Она, рискнув, ушла навсегда. Мы с Петти не потерялись только потому, что Адель не сместила реальности, иначе сгинули бы там вместе с ней, либо начали строить нечто новое - без Императора и сильнейшего мага. Мы все крутились, как драже в пластмассовом шарике, пытаясь воплотить идею прошлой Ведьмы. Пойми, Ведьма без Императора ничто. Ей менять нечего: паззла нет.
Не пойдёт. Я - уже - сменила - реальность - Земли. И Грета в ней была, и никто не потерялся. Сохранилась устойчивая система Империи, просто сменился путь на Землю.
- Ценой преждевременного слияния Юстаса с Жюстином, - напомнила Грета. - Они вдвоём твои изменения перекодировали, так тебе опять неймётся. Юстас ещё не в полной силе и занят дисбалансом, гномы совсем озверели…
И вот тут зазвенело в моей голове, я покачнулась и протянула руку потереть виски, что сдавило как обручем… - Не "как". Обручем. Обсидиановым кольцом. Оно грело и стискивало голову.
Грета подняла глаза, ущипнула себя за нос и хрипло пропищала:
- Твоя удача. Какую глупость ни совершишь - всё на пользу оборачивается. Адель верно нашла преемницу! Так принимай дела, Великая Ведьма. Атрибуты при тебе.
Я приняла дела. То, что я сейчас изложу, заняло не меньше года. Напомню, обруч давил не только на мои виски - он давил на психику. Вопросы: почему чёрный и почему возник - обуревали меня на протяжении всех суток, лишали сна и покоя. Забыть о себе обруч не давал… пока я с ним не разобралась.
Итак, зачем он? А затем, что бешеная магия Ведьмы может привести к таким последствиям, что нужен регулятор - на чело её ложится оружие антимагии: венец.
Я сама по себе действую как хранилище информации об использовании силы, то есть я - прибор. В сочетании с силой, получаемой, видимо, извне (я - прибор с вилкой в розетке Космоса!), выходит магическое действие. Венец - иной прибор, пользующий уже мою силу и запасающий её в своей структуре. Обесточивая меня, он не позволяет безумствовать и, отводя излишки, копит магическую силу Ведьмы, действует в экстренных случаях как защита.
Белая магия - это поиск оптимального решения, действие в мозгу, минимальное касание, переустройство лишь в пределах искусственно созданной Империи - магия понимания. Магия действия - чёрная. Какого цвета магия Греты ради поиска и эвакуация магов Вселенной; освоения новых зон; создания наблюдательных постов? - Чёрного цвета наша Грета. И Адель, собиравшая нынешнюю Империю, черна.
И Гортензия, в поисках счастья для Земли сменившая реальность, прыгающая туда сюда во времени и ломающая чужие, прошлые достижения - черна.
Но Адель, сдавшая дела, Грета-наблюдатель и Гортензия в поисках решения - белы как лебеди.
Сила есть ума не надо. Тогда чёрен.
Сила есть - мне надо. Тогда чёрен.
Сила есть - береги до поры, когда ум решит задачу твоего рода - рода Sapiens sp., будь те "разумные" драконами или гусеницами.
Тогда какой требуется цвет? Белый чист от действия. Серый безлик. Чёрный опасен…
Тогда ты - белый лист, где Господь напишет чёрные буквы будущего силой твоей руки, а энергией твоего чистого сознания эти буквы смогут быть прочитаны.
Тебе дана белая магия, Гортензия. Не Адель надела её на тебя. От тебя ждут того самого разума, ради спасения которого создана Империя. А теперь тебе дана чёрная корона, позволяющая действовать ценой потери разума от боли в стиснутых висках. И ещё тебе дано дитя, что получит те же трудности. Ты Луна, Гортензия, и корона - Скорпион над твоей улыбающейся рожей говорит тебе: поспешай медленно. Собирай пустые ящики и строй пирамиду, чтобы достать свой банан.

       Война

С момента рождения Элифана война начала наползать на Империю. Разрозненные стычки гномов с тиринами, в одну из которых я как-то уже попала в попытке бежать из Гретиной тюрьмы на Землю, превратились в навязчивые набеги Тиристрии на Империю, предпринимаемые в самых неожиданных местах. Единственной, кто, быть может, выиграл от этой войны, была я: мой муж как-то ненароком обратился в друга по оружию и оттого стал значительно доступнее. Это не значит, что он чаще попадал в мою постель, но лицезреть себя дозволял значительно чаще. Земное прошлое сказывалось на его манерах. Благовоспитанный Жюстин, вероятно, затыкал свои виртуальные уши, слушая комментарии Юстаса по ходу боя. Ещё веселее то, что развесистые эпитеты пришлись по вкусу солдатам, и Земля проникла в Империю и заполонила её не столько из-за любви к царственной чете, сколько вследствие существования арго. Ладно громогласные драконы, но моя крохотная ученица Мики чирикала невпопад абсолютно неприличное выражение, встопорщив пёрышки и приплясывая! Это ведь не попугай капитана Флинта развлекается, это ведьма высшего разряда, юная и романтичная, имеющая право голоса в Малом Совете! Самым глупым было то, что детали размножения рас настолько разнились, что для всех других арго смысла не имел, просто присказка, вроде запятой или восклицательного знака. Наблюдая Совет, я теперь представляла школьный зал во время спектакля. Дух Сусанны витал над толпой.
Стоявшая перед соблазном Грета пожала плечами:
- Но, дорогая, мы же никогда не жили в гонке! Мы спокойно и размеренно двигались к цели, и ничто нас не отвлекало. Мы не привыкли жить "по факту" - проснулся, пошёл в библиотеку, а тут опять прорыв и надо действовать. Представь, что Игнациус видит, как на тебя падает шкаф. "Уважаемая Великая Ведьма, я хотел бы обратить Ваше внимание…" и прочее в его стиле. А шкаф уже упал.
- "Берегись!" - предложила я.
- Нет у нас этих слов. Никто никогда не угрожал, и все привыкли решать проблемы самостоятельно. Игнациус должен был держать шкаф, или отбросить тебя, а где стравить пар при неожиданном действии? Силу-то дозировать не умеем, опыта нет. Вот Юстас и дал им такие… клапаны. Пройдёт война, успокоятся и забудут. Поверь, втуне никто не скажет гадость.
Оказывается, Юстас и тут молодец! Вот что значит быть Императором.
А какой пар стравливали мои школьные друзья? - Страх. Страх перед жизнью, перед будущим, что нависало горой, а не простиралось ровной дорогой… - Да. Я не современна. Я лишена страха. Этот дефект не даёт мне возможности понять окружающих. Не так. Я боюсь, но уже после действия. Приплясываю, как Мики, и шиплю. Я ближе к обезьяне, и в своей невинно-животной храбрости я уязвима как никто. Ещё одно обоснование необходимости венца…
Теперь о войне. В моём семейном преломлении.
Погружённая в пелёнки и кормление, я бессознательно отстранила мысль о военных действиях: Юстас всё штопал Тиристрию, а с каким успехом - мне не докладывали… до поры. Пора та настала нежданно, и пришлась на момент сугубо домашний: Элифан диким рёвом требовал еды, а в этот момент меня скрутило и увело в Проход. Кто не знает, скажу: все эволюции человеческой матери вокруг дитяти совершаются в состоянии глубокой медитации, потому что спать хочется всегда, везде и, по возможности, навсегда. Оно, то есть дитя, твёрдо уверено, что мать должна быть при нём. Ни есть, ни пить, ни спать оно не даёт до поры достижения им той степени взросления, в которой решает вообще от матери избавиться.
Так, значит, я в сомнамбулическом состоянии попала в нефритовые стены "Прохода во сне" - того, из которого бывает выход в Азбуку, то есть в смерть бренного тела. Разумеется, меня тут же всосал кристалл.
Зеркала теперь отражали не меня: в них кривлялись и вытягивали руки, пытались меня нащупать искажённые, покорёженные, нелепо раздутые гномы.
- Гортензия! - каркал один, и остальные вторили ему хриплым эхом.
Что-то не то в них. Глаза! Глаза словно покрыты бельмами, засушены и слепы. Шарят лапы, ищут Проход. - Не пойдёт. Это мой кристалл, мой Проход, и чуждым рожам он заказан. Однако и самой мне отражаться тут не след. Ну! Какие будут идеи?
Я воспарила, вернулась в нефритовые стены и позвала свой ветер. Обруч тотчас сжал мою голову, трансформировал кимоно в горностаевую мантию, и злой ветер Прохода завыл в тоннеле, замораживая стены. Я словно в коконе: это же моё порождение, уже освоено и приручено. Гномьи лапы беспомощно заметались, на глазах обрастая инеем, и втянулись в зеркала. Зеркала? - Вот где место пробоя! Ветры ринулись в кристалл, вырастили снежные цветы на отражающей поверхности, запорошили, а после покрыли толстой узорной коркой растерянные лица гномов.
Я царственно кивнула и оставила Проход ветрам. Теперь сквозь кристалл не пробиться. Теперь мой рациональный ум заместит моё голое подсознание… за всё ему спасибо, но враг лезет именно оттуда. Как там я писала? Я теперь чистый лист. Внутри того ледяного кристалла буду строить новый, а пока мы уж как-нибудь… в ушанке там, в валенках… если понадобится.
Повезло. Кабы не медитация, я бы не нашла место пробоя и битва могла перейти на территорию Прохода… а тогда как? Я стала бы агентом врага?
С этой мыслью я встряхнулась, сбросила сон и оказалась среди суматохи: злой Слонёнок отбивался от Грегарины и истошно орал, Грета о чём то пререкалась с Громом - и посреди моих палат стоял бледный и растерянный супруг!!! У него жена потерялась. Все мысли вылетели из моей головы и я ринулась в его объятия.
- Этим местом вы едите! - возмутился Гром. - Неужели Природа могла создать такое извращение - есть и совокупляться через одно отверстие?
Корифей даже заплясал от восторга: вот, он знает о царственной чете больше дяди!
- Это называется "целоваться", - профессорским тоном сказала Грета. - Это у них вместо любовной стрелы, помнишь гастропод? Я думаю, так рациональнее. Времени меньше уходит, и нет повреждений на теле.
Я оторвалась от Юстаса. Где уж там млеть при таких комментариях! Включилась в игру.
- Я бы предпочла стрелу. Целых четырнадцать часов держишь мужа на привязи, и он не убегает, а млеет. За такое и рану получить не жаль. В прошлый раз Юстас потратил на встречу со мной от силы четырнадцать минут. Целовался-целовался - и сгинул. Ненадёжно.
Гром вздохнул.
- Если бы наши дамы так о нас мечтали, я бы…
- Ты бы, наконец, женился, - кивнула Грета. - Лучше переродись в человека, коли не можешь как все.
- А как все? - заинтересовалась я.
- Ну не могу я без разума! - взвыл Гром. - Я думаю всегда. И представить себя объектом в невменяемом виде не хочу!
Корифей замер в предвкушении новой информации.
- Утешься, - сказал ему Юстас. - Все серьёзные маги-драконы девственны. По этой вот причине.
 - У них самки уже давно суфражистки, - пояснила Грета. - Они выбирают сами. Накормят поросятами бигусов, самцы вырубятся - и их выбирают. Проснулся - женат. Можешь узнать, как её зовут. Иногда даже пускают взглянуть на яйцо. Некоторые. Так что без оргии с поросятами никакого размножения драконам не светит.
- А я папу видел! - похвастался Корифей. - Издали.
Незначительный у него такой папа, как выяснилось позже. Лучший боевой маг. Редкое исключение из правил. Тогда я этого ещё не знала.
- То есть от магов не бывает детей? - поразилась я. - Как же вы воспроизводитесь?
- Плохо воспроизводимся. Только через ведьм, - ответил Гром, обняв крылом несчастного Корифея. - Ты, племянник, лучше на них и не смотри. Даже если согласишься, выберет тебя какой-нибудь крокодил, и будешь потом стесняться. Я однажды съел поросёнка бигуса в порядке эксперимента. Заперся и съел.
- И не выбрали? - с ужасом прошептал Корифей.
- А кому выбирать было? Вот кровать я сломал, и двери. Только вылез на свет, а поросёнок уже переварился. Стыд только!
Элифан тем временем нашёл свой бар, присосался и чмокал, кося глазами. А ему-то каково будет? Кто выберет его, коли здесь нет ни единой особи его вида, не говоря о противоположном поле? Мать, отец и девственный малец?
- А ты не страдай, - поймала мою мысль Грета. - У тебя фора лет двести-триста. Глядишь, изменится картина.
- Двести - или триста? - Этого я не учла. Здесь время растянуто до неприличия.
- Триста! - уверенно сказал Гром. - Умный он больно.
Объект внимания отвалился от груди и блаженно уснул. Юстас с возрастающим напряжением наблюдал за сыном - и теперь повернулся ко мне.
- Где, спрашивается, твой адреналин? Дитя словно сурок.
Ага, задели! Грета с Громом непонимающе разглядывали Элифана.
- Ну спит. И что такого? - Гром был удивлён заботой отца. Ну да, у них такого не бывает. Кроме него самого, что нянчится с Корифеем и Элифаном получше их папаш…
- У людей реакция на страх химическая, - пояснила я. - Передаётся через молоко. Если я нервничаю, ребёнок после еды страдает животом и вопит.
Грета осуждающе посмотрела на Юстаса.
- Ты! Живёшь почти что с самкой дракона, а ждёшь от неё волнений? Вижу тяжёлую лапу гнома. Гортензия - не Петти, хотя тебе некогда это разглядеть.
Так его, Грета! Юстас слегка посинел.
- Бой был во сне, - утешила я его. - Элифан держал связь, зачем бы ему волноваться? Орал потому, что есть хотел. Твой сын кроме молока имеет информацию ещё и от мозгов. Проблема решена - адреналин снижен, ага? Мои бои - почти половой процесс: вот он есть - и вот уже нет его.
Я повернулась ко всем присутствующим.
- А теперь, господа хорошие, извольте полностью ввести меня в курс дела. Сегодня был атакован через мой кристалл Проход. Это гномы добрались до Зала Совета, или там есть маги - великие комбинаторы, коим мы в подмётки не годимся?
С этих слов началась для меня война, историю которой я изложу вкратце и в локальном преломлении, поскольку она уже есть во всех учебниках.
В одно из редких появлений Юстас решил ту задачу, что не дали мне решить своенравные младенцы. Ничего нового мы не узнали - он лишь доказал, что Дирта, тирин в розовом трико, представлявший Службу Поставок, и был тем, кто унёс наши кристаллы. Поскольку он исчез, могло быть два объяснения - погиб, защищая, или преступил дозволенное. К сожалению, второе оказалось верным. Ничего радостного, сказал Юстас. Регуляция товарных потоков - очень высокий уровень магии, и такой маг перекинулся к врагу. Стало ясно, что Империя теряет Тиристрию - всё больше тиринов вступало на дорогу гномов и начинало бороться против Империи. Юстас прервал связь с Тиристрией, ибо там воцарилась Петти, но теперь его регуляции испытывали жесточайшее давление извне. Два сильных мага - тирина, сохранившие верность Империи, впоследствии собрали своих сторонников в новой провинции Тиране. Её, конечно, пришлось срочно изыскивать и оборудовать. Грета потеряла сон и покой. А я пыталась обрести решение в прошлом и настоящем Вселенной, каждую свободную минуту тратила в Библиотеке Игнациуса, где этот недюжинный маг разворачивал для меня картины мира в Аквариуме. Лишь высокие маги могли так непродуктивно тратить силы Игнациуса, но он понимал мою задачу. Не было ли в истории Империи подобных событий? Нет ли во Вселенной места, где могут укрыться противники? Существует ли решение основного вопроса Империи где-нибудь на задворках Вселенной? Странно, что Адель избегала Аквариума и услуг Игнациуса, лишь Грета постоянно пользовалась ими. Адель читала и советовалась с Императором Жюстином. И тут сказалась её мания величия: ничего вовне, лишь муж и обрывки воспоминаний предшественниц. А вдруг?
С этим "вдруг" мы годами прослеживали историю Станций, и теперь я уже не стала бы задавать Грете глупых вопросов ни об одной из рас, составляющих население Империи. А о тех, что не вошли в состав, я знала даже больше. Иногда Игнациус записывал для меня резюме из того, что исследовал для меня, и я всё всматривалась в мелькающие картины чужой жизни. Но скрытое, тайно существующее где-то в глубинах психики разных рас, внешним взором не усмотришь. Казалось, там, в этих скрытых глубинах, и зарыта собака.
Однако времени у меня становилось всё меньше: война начинала отбирать силы.
То, что гномы научились восстанавливать связь с Империей, пользовались Проходами и переносили на территорию Империи обыкновенную войну с малой магической поддержкой, означало, что они обзавелись сильной чёрной Ведьмой. Откуда? Мои девочки из Академии (там было пять тирин) были совершенно лояльны, и даже преданы идее Империи. Мы с Гретой положили массу сил, отслеживая их связи, приставили постоянное наблюдение - бережёного Бог бережёт… Но нет. Они не имели отношения к военным событиям. Ужасно, что все тирины дворцового квартала были под подозрением. Однако, похоже, были так же невинны, как и ведьмы.
Шли годы, годы постоянного, изматывающего ожидания очередного нападения. Юстас, Гром, маги тратили силы, гибли солдаты - и маги и простые жители, а все ведьмы во главе с Великой стояли на страже Проходов. Были приостановлены работы по изучению и регуляциям новых территорий, Господин Небес почти покинул свою паству. Мы с Юстасом рисковали остаться в памяти поколений как правители осаждённой Империи.
Нападения были совершенно бессистемными. Дважды им подвергалась Станция ящеров: там была разгромлена резиденция Греты. Бои в Проходе оказались настолько тяжелы, что ведьмы часто сдавали позиции: гномы брали числом. Тактика обороны себя не оправдала. Нужно было наступать и уничтожать противника. А кто он, собственно? Блажная Петти там королева. Это она - источник свирепой вражды. Она хочет получить Империю "по праву крови". Но где она взяла ведьму такой силы? Мага там хватит и одного: этого Дирта в розовых колготках - территория Петти пока мала.
- Это какой-то странный сон! - простонала Грета после отражения очередной атаки - прямо на дворцовый квартал. - Мне кажется, что я живу в иной реальности. Не может там быть обученной ведьмы!
Я рухнула в кресло. Ты сказала это, Грета. Ты сказала! Кровь Элифана и четвёртый кристалл Азбуки сменили реальность Империи. В этой новой реальности бесталанная Петти оправдала ожидания Адели. А уж обучили её всему, чему могли!
- Петти, - грустно сказала я. - Смена реальности - и Петти стала Черной Ведьмой Тиристрии. Несчастная, лишённая прав на престол наследная принцесса сумела примирить своих вечно дерущихся тиринов и гномов и дать им цель: захват власти в Империи. Учитывая её теперешнюю силу, они имеют основания бороться. Ещё никто не доказал, что мы с тобой сильнее их королевы. Мы принимали слова пленных за хвастовство Петти, думали, что ведьма стоит за ней. А ведьма, что поставила нас всех на уши - она сама! Если она преодолеет свою трусость (и если та у неё сохранилась при смене реальности), она может требовать состязания.
Грета запустила руки в свои кудряшки и превратила свою аккуратную голову в пучок петрушки.
- Не может! - фыркнула она. - Атрибуты у тебя.
- Вот за ними они и рвались сюда, - предположила тирина Эль, с расширенными глазами переваривавшая услышанное. - А ты сама говорила: "Сила есть - мне надо" - чёрное. Сейчас задача белой ведьмы, правильно? Задача не завоеваний, а решения основного вопроса. Зачем тогда состязание? Никакая чёрная не вправе занять твоё место.
- Великая Ведьма - звание почти пожизненное, - прочирикала ведьма Мики и встопорщила пёрышки. - Она уходит от власти сама. Ты же не бросишь нас в клюв этой жадной и глупой Петти?
Глупой - это верно. Расчётливость ума не заменяет. Расчётливость - это достижение конкретной цели, близкой к телу. При Петти Империя Касания превратится в Станцию - место умирания содружества рас нашей магической цивилизации.
История, так пристально изученная нами в Аквариуме, не оставила примеров подковёрной борьбы магов. Не было её раньше, пока Адель не навертела мечту о династии на основу работы Ведьмы и Императора. Как случилось, что Жюстин не понял её целей? Зачем он на ней женился?
Я ушла к себе и погрузилась в медитацию. Как давно мне не удавалось выкроить на это времени…
Теперь, когда Слонёнок с Корифеем страховали Юстаса и Грома, я металась из Прохода в Проход, запирая пути в Империю: всем бочкам затычка. Хватит. Пусть Грета с девочками недолго повоюют без меня. Я кое-что должна узнать.
Вязкий туман медитации медленно расплывался, открывая Азбуку - не ту, куцую, что стояла сейчас посреди фонтана, а полную игл сияющую драгоценность. Ту, что я, Гортензия, сломала в битве за Юстаса. Сломала с гиканьем "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…" . Сохранилась бы она, кабы я не пылала неблагодарной ненавистью за то, что Азбука всего лишь перенесла меня в венец, но не сломала его охраны? Могла ли она, всего лишь информация, матрица бывших мыслителей и борцов, обеспечить мне силовую помощь? Попив лишь каплю моей крови, она отдала её на мой перенос к Юстасу… Дерьмо ты, Гортензия. Понюхай себя, может, застесняешься и больше не станешь рубить сплеча. Может, предпочтёшь аромат жасмина?
Я подошла к Азбуке и остановилась. Приготовилась. Протянула руку и опустила всю ладонь на иглы.
- Я не права! - сказала я багровым кристаллам. - Нет будущего без прошлого. Вы ушли - и будущее Империи стало далёким прошлым, чтобы заместить потерю. Простите меня!
Белый песок пустыни. Вот он оживился, потёк, и вокруг меня взмыли пирамиды. При каждой - сфинкс.
Так? Теперь вы немы? Не я тут виной. Тут виной что-то иное. Допустив ошибку, извинениями не отделаться. Побредём в поход по Луксору - искать применения себе, виноватой.
Не знаю, сколько времени я брела, утопая в песке, осматривая пирамиды. Никаких мыслей - только ещё шаги на воющих ногах, исколотых и обожжённых песком. Не воспарить - здесь магия бессмысленна. Это не Проход!
Они были тридцать шестыми, и к ним я пришла напоследок. Жюстин и Адель. Светлый маг и чёрная Ведьма. Любовь и действие.
Они были слиты - единственные из всей череды пирамид и сфинксов. Слипшиеся валы бурого песка соединили их тела.
Могу ли я?
- Вы внесли опасные изменения, - сказала я. - Я ещё ухудшила положение, и нам теперь не справиться. Я прошу прощения за то, что выполню это за вас.
Лиловые лучи моего венца ударили в песчаную перемычку, разнесли её в пыль и заботливо отполировали изъеденные бока сфинкса и пирамиды.
- Мы любили друг друга, - проговорил Жюстин. - Адель так хотела решить задачу, что рискнула родить позднее дитя ради слияния способностей Императора и Ведьмы. Надеялась, что такое дитя справится с решением. Не суди нас. Когда стала ясна порочность решения, она пошла на самоуничтожение: знала, что ты сильнее. Это я не знал.
- Ты повторила мой шаг, - сказала Адель. - И не могла иначе. Что станешь делать ты - со своим сыном? Он не сможет стать Императором - в нём слишком много силы Ведьмы.
- Подумаю! - только и успела сказать я, увидев напоследок всех предшественников, стоящих полукругом. Очнулась в зале у фонтана.
Вся Азбука, до последней иглы, сверкала под струями. Дно фонтана оголилось серым камнем, и вода тёмным озером отражала пучок игл: вода не ушла!
Так, Гортензия. Ты вернула реальность - и узнала ответ. Вернее, поняла, что у Империи есть Охранник: не Ведьма и не Император - их сын Элифан.


Я поторопилась. Собственно, опять пропустила очевидное: изменения реальности начались задолго до возникновения иглы Элифана - они начались в момент повреждения Азбуки при снятии Охраны Юстаса, когда погибли все атрибуты. Именно тогда начал нарастать магический потенциал Петти, принявшей в себя часть силы матери, и дрогнула чаша весов на Тиристрии в пользу гномов. До того Петти опиралась лишь на разрозненные племена гномов, а после усиления сумела получить признание тиринов.
Время Империи необратимо: она существует в единственном числе, и серьёзное изменение реальности может полностью уничтожить предыдущий вариант. Ну как вернуть всё на круги своя, когда за спиной двадцать лет изменений? Империя инерционна. Одно дело - магия Петти, другое - политика Тиристрии. Результаты этой политики могли быть нивелированы лишь в соизмеримо длительные сроки.
После восстановления Азбуки Петти стала терять силу - вылазки гномов стали редкими и немногочисленными, они часто зависали в местах нападения, потому что вдруг исчезал Проход - но враждебность Тиристрии к Империи продолжала существовать.
Юстас раз в месяц на полчаса открывал стандартный Проход, что существовал с момента основания Империи, но с враждебной стороны в него поступали не парламентарии, а письменные угрозы, которые при случае дополнялись головой очередного солдата Империи: гномы теперь щипали их по одному. Тупая кровожадность и неизменность оппонентов начала угнетать. И мы решились на нападение.
Была ли навеяна стратегия того, что впоследствии назвали "Мясной Войной", моей колбасной битвой с Петти? - Да, отчасти.
Дело в том, что раньше Тиристрия зависела от имперских поставок мяса (универсальным мясным животным служил здоровенный грызун - бигус, смахивающий на мускулистого короткошёрстого сурка-переростка). Рацион тиринов мало отличался от человеческого. По мере завоевания Тиристрии гномами оставалось всё меньше тиринов: не только идеологическая обработка Петти, направленная на разжигание ненависти, но и недоступность мясного рациона приводила к перерождению тиринов в гномов. То были всё же гномы второго сорта, и они образовали в королевстве Петти маргинальный слой.
В тот день Юстас погнал в Проход стада бигусов, а мы с Элифаном и Корифеем прошли ячейкой через мой давний Проход, что когда-то забросил меня на поле боя и задал работы моим эдельвейсам. Помнится, они тогда рассердились не на шутку и собрались уничтожать не только огненные шарики оружия тиринов и гномов (вредети, по-тиристрийски), но и самих вояк…
Сейчас там было пусто, и мы сразу ушли в полёт. Корифей стал уже огромным драконом, и Гром часто жаловался, что робеет при виде племянника.
Отвлекусь. Что испытывает мать, когда сын склоняется чуть не в три погибели, чтобы её поцеловать, знают на Земле. Не такая уж редкость. А вот что испытывает она же, обнаружив, что сын способен сделать её ячейку невидимой - знаю только я. Я понимаю, что делает Элифан, но повторить не смогу. Он последовательно перекраивает участки неба Тиристрии, где предстоит лететь Корифану. Ячейка по определению маскирует - но под сходные объекты. Слонёнок маскировал ячейку. Мы не стали по видимости гномами, мы стали ничем, прозрачным воздухом. Не зря строил паззлы этот отрок!
К стационарному Проходу мы успели вовремя, хотя Корифей пыхтел и возмущался, отказываясь признать себя средством передвижения, которым ещё кто-то командует!
Зачем? Затем, что Петти наверняка блокировала этот Проход, и получить информацию об итогах воздействия или корректировать его через стационарный Проход мы бы не смогли.
Дирта и Петти стояли невдалеке с очередным посланием Юстасу, когда открылся Проход, и из него с топотом и верещанием вырвались первые бигусы. Они бежали плотной толпой, и когда Дирта оправился от шока и приказал стрелять, бигусы уже почти достигли королевской четы. Что делает стрельба с этими мясными сосисками, я имела удовольствие увидеть: они с визгом порскнули в разные стороны, давя солдат, спасаясь в ближних лесочках, зарываясь в землю и походя засыпая ею временные сооружения королевского лагеря. Солдаты стреляли и гибли под тушами нервных грызунов, кровь лилась ручьями - и гномы начали отступать. Именно мясо и кровь бигусов вызывали рвотную реакцию гномов… но не кровь разумных солдат Империи: ту кровь они проливали с радостью.
Петти застыла в шоке. Мне так и виделась битва Белы с чёрной ведьмой внутри этого крохотного мозга - но ведьма победила. Она жестом созвала охрану и улетела на своём мерзком мышедраконе так резво, что Корифей едва успел уступить ей дорогу. Потом он оправдывался, что хотел сбить её наземь и разом решить проблему, но не стал. Передумал. Правильный мальчик. Лучше пусть всё идёт своим чередом.
Солдаты Дирты собрались в отдалении и разбили лагерь с наветренной стороны за холмом. А когда пришли сумерки, из теней выползли голодные тирины: тощие, измученные гномики, утратившие истинный облик от диеты из корней и лишайников. К услугам их аппетита были сотни убитых бигусов.
Ни Петти, ни Дирта не росли в Тиристрии: они не понимали проблемы.
Теперь Юстас открывал Проход ежедневно, и попытки Дирты с солдатами прорваться в Империю блокировала огромная толпа голодных тиринов. Бигусы в наших посылках чередовались с вьючными ящерками, нагружёнными ветчиной и копчёностями, хлебом, конфетами и фруктами из всех оранжерей Империи: тиринов возрождали диетой.
Вот и говори про тело. То, что начала идеология, прикончил голод, и еда сместила идеологию на противную. Как вам это, господа правители?
Ветчинный искус доконал Петти, и она уединилась в горах в своём конспиративном пещерном дворце. С лишайниками и травой в рационе.
А тирины прислали парламентариев. Проблема Петти изжила себя, осталась проблема Дирты и его гномов, что вновь воевали с тиринами, будто и не прошло двадцати лет и не случалось единения в вегетарианском королевстве.
Дирта мешал: он был магом. Он нарушал равновесие этой извечной войны, и его следовало убрать.
Но магов не убивают, история про то говорит твёрдо. Убийство мага влечёт смену реальности. Война Петти мотала реальность Империи с каждой раной боевых магов. Теперь, когда лишь один сильный маг мешал стабильности, играть его жизнью нельзя. Куда девать ренегата?
Мы мучились этой проблемой не один день - годы, что ушли на откорм тиринов. И вот сейчас решать её следовало без проволочки, а мы всё ещё не могли нащупать выход.
Заточение? - Просто и глупо. Дирта - герой гномов, значит их флаг и их ярость - ярость целого народа, которым нельзя жертвовать из-за лояльных тиринов. Если гнев гномов достигнет некоторой теоретически неизвестной величины, Тиристрия раскачает равновесие Империи вплоть до всё той же смены реальности. Юстас не мог гарантировать компенсации - Тиристрия не Земля, она искони в составе Империи.
И тогда ударил гром. Тот, что с маленькой буквы. Ружьё, что привычно висело за моим плечом, наконец, выстрелило.
У нас были те вялые посиделки, на которых все что-то едят, вдруг вскакивают с воплем: "Вот оно!", потом хлопают себя по лбу и грустно признаются обнадёженным друзьям: "Не пройдёт!". Тогда остальные столь же грустно съедают что-нибудь ещё. Это всё называется "мозговой штурм". То есть, штурмуешь свой мозг, а он пищит и отказывается служить.
И пришли два ящера с корзинкой - в ней лежало переливающееся полувидимое яйцо, пришли согласно давно установившемуся ритуалу: я всегда благословляла и нарекала потомство моих дорогих Грегарины и Грегуара. Там уже было шестеро, и седьмой был в радость. Ящеры давно жили в колонии Станции при дворце Господина Небес, куда Петти, к нашей радости, не добралась. Промышляли они тем же ресторанным делом: колония за последнее время выросла.
- Есть может, подсадите он симбионту? - робко предложила Грегарина, баюкая яйцо. Грета даже подскочила.
- Милая моя! Симбионтов не подсаживают! Что за нелепое поверье у вас там, во дворце! Сколько раз я могу повторять, что симбионты - ваша заслуга, а не наш эксперимент? Мы просто спасали вас от пустых ящеров, пытались сохранить, а вы нас снова обожествляете!
- Ну-ка ну-ка, - втёрся мой долговязый сынок. - Это кто такие?
Опередил. Я за всеми государственными хлопотами и изысканиями в необъятных полях Вселенной так и не расспросила Грегарину. Тьфу. То сама размножаюсь, то пиф-паф-ой ой ой.
- У нашего младшее симбионту нет, - грустно сказал Грегуар. - Я вам надеялся. Ещё и эту яйцу под вопросе. А мы и с один пустое плачет - какое для вам Петти. Господина говорит, "без башни". Кому ни верит, всё узнавши под собственного опыту - злое опыту, и постоянно на войну всему мире. Грегарина так всех зубей потеряться.
У ящеров стресс чреват потерей зубов, и Грегарина, действительно, уже напоминает новогоднюю ёлку или своего временного мужа Мерингроса сиянием вставных камней. Алых - других в колонии нет. Я по человечьей инерции думала - из-за плодовитости.
- Сочувствую, - пробормотала Грета. - Отправьте на планету, пусть там повзрослеет, разберётся, кто ему дорог. Другого выхода нет.
- Так что там о симбионтах? - поддержала я стушевавшегося Элифана. - Ликвидируйте нашу безграмотность.
Гром поражённо уставился на меня.
- Ты хочешь сказать, что не знаешь своего симбионта?
- Знаю! - решительно ответила я. - Это Юстас. И Элифан.
Корифей заурчал и затряс крыльями. Хотел, знать, помахать ими, да зал заседаний такого не стерпит. Не те у него габариты: портреты венценосные обрушатся.
Грета нахмурилась.
- Неужели я оставила такое белое пятно в твоём образовании? Если коротко - во всех расах Империи живут симбионты - это некие, как у вас говорят, энергоинформационные сущности… скорее, процессы, что поставляют тебе внутреннего собеседника. Так получилось, что они коллективисты, а потому более добры и этичны, нежели наши персоны. А потому отсутствие симбионта чревато жестокостью и негибкостью. Из рас Империи меньше всех симбионтов у ящеров и гномов. Иногда мне кажется, что Петти потеряла своего ещё в детстве - вот тебе и итог.
- Душа? Это вы называете симбионтом? Разве она не интегральная наша структура?
- Ой. У вас такая путаница. Дух - тот, что стремится, душа - та, что мятётся. А дома-то кто? Не знаю я, душа это или нет, но у тебя есть симбионт. Тот, в Скорпионе. Теперь он даже материализовался в Венец. Я ещё на Земле пыталась понять. Вы называете бездуховным того, кто безразличен к культуре… вообще не при чём. Так что о названиях меня не спрашивай.
- И как они приживаются? Находят нас? А у меня он есть? - возбудился Элифан.
- Ты споришь с собой? - наконец, подал голос неожиданно для всех возникший на этих посиделках Юстас. Он всегда возникал неожиданно, но обычно тотчас же принимался рулить - а тут тише воды ниже травы.
- Естественно, - удивился Элифан. - Как же иначе выбрать правильное действие?
- Правильное действие выбирается вне сознательной сферы. Пустые знают решение и всегда правы. Симбионты ругаются и совместно делают выбор.
- Тогда Корифей тоже мой симбионт, - заявило дитя. - только вовне. Можно слиться - будет трое.
- Мясо, - высказался Гром, - не сливается. Корифей твой мясной друг.
Погодите, дорогие. А откуда эти симбионты берутся?
- Не знаем, - ответила Грета. - Возможно, это то, что вы (иногда, когда правы) называете "дух"; то, что мы используем как тело действия в магии. Дух, потерявший своё "мясо". То есть, вымершие цивилизации, или отдельные их особи. Они, симбионты, сами не знают. Помнят что-то, не всё. Живут нашей жизнью и нашими проблемами, только мудрее и чище. Они будто старше нас.
Что же. Посиделки не решили проблемы Дирты, но привнесли в мою голову то, чего не доставало все эти годы: затикали часы, что позже привели меня к решению, превратили в чёрную Ведьму и - верно или неверно - начали менять этот мир.
Но ещё чуть-чуть о личном - ведь скоро я… тьфу. Скоро я продолжу эти записи - под другим именем, в другом мире. Грете придётся побыть Великой Ведьмой ещё пару сотен лет.
Так вот, о личном. Описывая войну, я скакнула в повествовании на сорок лет. Какие дневники, когда идёт круглосуточное дежурство в Проходах, рассылаются отряды на Станции, аврально собирается продовольствие, срочно погружаешься в учёбу и историю Империи - и при этом на руках два несмышлёныша, один из которых не может иметь нянек просто потому, что все няньки этого мира принадлежат к другим биологическим видам. Поймёте ли вы - ревёт или агукает младенец осьминога? - Вот и преданная Грегарина опустила руки, то есть свои прозрачные лапы, и взмолилась об отставке. Учитывая её грядущее первое яйцо, отставка была принята, и Грегарина вкупе с Грегуаром отбыли в родные пенаты - не на Станцию, а во дворец Господина Небес. И я осталась одна. То есть, с полной энтузиазма ячейкой, что обещала помощь. Например, Громом, что сменял Юстаса по ночам, давая тому отсыпаться. Или Гретой, которая с той же целью заменяла меня. Или Юстасом после дневных боёв, буде он станет спать дома, а не где-нибудь в тиши. К тому же Петти заботилась об Элифане, неусыпно насылая отряды гномов и выискивая возможность достать конкурента.
Трудно сказать, кто растил и воспитывал Элифана. Иногда, по настроению, прилетала Бернадет - сестра Грома и мать Корифея - шлёпала сына и рычала на его воспитанника, то есть нашего принца. Но она была правой рукой главнокомандующего - генерала Ортанда (выдам тайну - отца Корифея) и, следовательно, в няньки не годилась, хоть и подходила по всем параметрам.
Бывали дни, когда я тащила обоих недорослей с собой на дежурство… В общем, стоило им обрести элементарную самостоятельность, дети слились в собственную ячейку и использовали всех нас в своих целях: как кормильцев и в качестве источников информации. И когда бы я не выкроила время, чтобы продолжить собственное обучение в библиотеке Игнациуса, я обнаруживала там потомство - либо за книгами, либо на лекциях для ведьм, либо на учебном плацу с Громом или Гретой. Вероятно, какая-то система в их обучении была, но я её не улавливала. Рядом с завоевавшимися взрослыми росли уличные мальчишки и тренировали свою приспособленность к среде.
Здешнее время зависит от интеллектуального потенциала: чем интенсивнее умственная работа, тем медленнее физически растут дети и старятся взрослые. Если в десятилетнем возрасте Элифан ещё был близок к своим годам по физическому развитию, то к тем военным разборкам, что я описала, он напоминал огромного нескладного восьмиклассника. То же происходило с Корифеем, что лишь размерами мог потягаться с Ортандом, а вот поведение оставалось подростковым, даже по сравнению с вечным младенцем Громом.
Якобы шестнадцатилетняя Петти (помните, её возраст соответствовал возрасту Белы?), замученная уроками родителей, прожила к моменту нашей встречи все шестьдесят лет. Таким образом, интеллект магов Империи никак не соответствовал социальному взрослению, что и порождало все те глупости, что могли произвести слишком юные правители. Вот потому Великая Ведьма и Император царили практически до смерти и были несменяемыми фигурами.
Я, достаточно молодая по меркам Земли, поведением соответствовала трёхсот-четырёхсотлетней Великой Ведьме Империи и уступала в опыте лишь Грете, достигшей семисот, и Юстасу, что вернул молодость Жюстину, тысячелетнему старцу. Сам Юстас соответствовал полутысячелетнему возрасту. Всё это, не забудьте, в случае со мной означало смётку либо мудрость, а не знания: Адель, в отличие от Жюстина, меня обделила.
Но именно поэтому Адель отсрочила время моей встречи с Гретой - она так сокрыла моё местопребывание, что Грета потратила на поиски больше двадцати лет. Жюстин-Юстас знал "время Х", но не удержался и познакомился со мной заранее, открыв путь для Грома.
И вот нормальная земная мать Гортензия испытывает тяготы подросткового периода своего чада не десять, а сто-двести лет! Не пойдёт. Дорастёт без меня. Но забавно: когда Гортензия получает подарок от судьбы в виде долголетия, следует заглянуть под упаковку: там сидит паукообразное с клешнями и ядовитым хвостом.
Скажем, чем завершилось победоносное вторжение в Тиристрию? - Битвой на пластиковых бутылках: детки нашли окаменевшие остатки Гретиного детского питания (тех времён, когда на Земле ещё работали заводы и делали бутылки). Нашли, опорожнили в кормушку бедных бигусов, предназначенных для королевского стола, а после громили зал заседаний и пугали охрану жутким грохотом. Пластиковая бутылка - прибор, в Империи неизвестный, и лишь вмешательство Грома спасло охрану от военных действий.
Бигусов не спасло: бедняги страдали поносом ещё неделю и были отвергнуты поварами. Зная наших мясных торговцев, думаю, что съели их тотчас после возвращения на ферму…
Эти мальчишки сыграли свои роли рано и основательно. Кто, как не Корифей, закрыл брешь своим телом, став Императором вместо ушедшего вслед за мной Юстаса? Кто, как не Элифан, выверял малейшие сдвиги в медленном вращении Империи вдоль оси моего Изменения, и купировал негативные последствия? И рядом с ними не я - Грета и Гром. Я ушла на Землю - ту, что собралась после Изменения, ради поиска ответа - что такое симбионты и как нам с ними жить?
Вероятно, я не узнаю, нашёл ли Элифан жену, или, как маги-драконы, остался девственником. Не узнаю, преодолеет ли Корифей проклятие брака драконов, и будет ли Императрица, и как будут все они жить без нас, исповедников Земли в Империи. Элифан простил мать и проводил отца, и я теперь буду жить для него лишь в Аквариуме, нашем блюдечке с яблочком, что показывает миры в прошлом и настоящем, считывая их из бездонной памяти Императоров Азбуки. Я даже не буду знать, что у меня есть сын, потому что уйду в Возрождение "без права переписки" - с полным уничтожением памяти, кроме лишь одного - цели. Я, по сути, окажусь костяком той, которой отдам все свои силы - будущей Великой Ведьме родом с новой Земли.
Она - это я в той вероятности, что я создам собственными руками.
Я нашла выход для Разума, но Земля не поспевала за инерцией Империи. Тогда я натужилась и создала отдельный выход для Земли - не тот, что EXIT, а тот, что просто ЖИЗНЬ.
Пока что я ещё великая Ведьма, и потому тороплюсь, завершая свои записки. Я ещё в венце Скорпиона. Вот когда мой лоб вновь украсят эдельвейсы, я помяну Адель и окончательно пойму, что все поколения Азбуки строили мир ради этого момента. И Гортензия ли я, или Адель, или Меринга, или Роумура, или ещё более тридцати имён? Я - АЗБУКА. Половина её. Вторая - мой Юстас. Мы - игольчатая друза великой памяти и великих дел, а потому всегда с Империей - даже если ушли.
Рулём поворота станет Император Корифей. Именно он примет в себя третьего и сместит реальность Империи, так что мне, Гортензии этой реальности, возврат заказан, как когда-то Адели. Я не могу стать третьей, я всегда первая, я неотделима от тела Земли в любой её вероятности. Нет, то, что Грета называла "дух", у нас называется "душа". Душа - симбионт. Я же стану духом, планом, из которого построю себя другую.
Каковы будут мои решения - наверняка есть у вас в учебниках. Я предполагаю разделить расы на физическом уровне: чем моложе, глупее, эгоистичнее - тем плотнее. Так будет создан путь для сохранения цивилизаций в виде матрёшки из персон разных рас, живущих в разные времена. Я не рискую: знаю, что если решение неверное, его Господь не попустит. Это ведь не мой личный путь - это миры!
Наверное, будет создан Проход Цивилизаций - под контролем Грома, Элифана и, разумеется, Корифея.
А Земля останется за бортом: люди там умирают тысячами, где уж тут разбираться с душой… Я уйду во времена парения человечества. Помните: "Заправлены в планшеты космические карты, и штурман выверяет в последний раз маршрут". Тогда Космос равняли с атмосферой, ракету - с самолётом. И обожглись. Космос так легко не пускал. Дорого, технически трудно… отступились.
А вид освоил всю территорию, дальше некуда. Простая биология - специализация и упрощение вида в итоге. Потеря ЧЕЛОВЕЧНОСТИ! И начался гедонизм и глупые выверты ума ради пошлых прихотей тела… Я надеюсь повернуть ТОТ миг.
Может, люди поймут, что в Космосе трудно, полёты дороги - но необходимы, и все силы будут брошены на освоение Космоса, и не возникнет штамм Z, и человечество выживет и продолжит путь. Провижу: Земля даст две волны развития. Из последней мне нужно выхватить Гензу и проводить его в Империю… до порога. А из первой буду я сама, потому что, не будь меня и иже со мной, сработает механизм космического врага, нацеленного на уничтожение разума.
Читайте записки следующей Ведьмы. Пусть ей хватит времени на подробности. Я, чёрная как смоль Ведьма Гортензия, в вечной спешке ухожу в свой мир, ибо выход для первой волны - в единении разумов РАЗНЫХ видов планеты… а добавить моих матрёшек - что получится? Свёртка? Господи, просвети!
       
       Гортензия.