Сердце тьмы. Часть 2 Гл. 1

ЧАСТЬ 2

ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ

Остановив Сьерну на опушке леса, Гведелиэн спрыгнула с седла. Взяв повод, девушка затянула его на ветки кряжистого отревня.
- Не скучай, я скоро вернусь, - негромко сказала Гведелиэн, скользнув ладонью по шее кобылы.
Сьерна фыркнула.
Повернувшись, Гведелиэн пошла по краю леса, старательно избегая зарослей цепунов и наварской колючки, прячущихся в тени шкворнов. Лучи солнца золотили траву на лугу. Из-под колосящейся на поляне дикой зерницы выглядывали крупные бардовые бутоны хмелеры, источавшие пьянящий сладкий аромат, рядом ютились голубкины глазки – мелкие голубые цветки с зубчатыми лепестками. Вокруг них туго сплели свои стебли скорник, горькоцветник и молодые побеги чайного куста. Густой запах полевых трав смешивался со свежим запахом хвои – с другой стороны к поляне подступали красноствольные иглолисты. Над травой порхали разноцветные бабочки, с басовитым гудением летали мохнатые медоносы, временами становившиеся жертвами разнообразных пернатых охотников. Из травяных джунглей доносился неумолкающий стрёкот цеходий.
Обойдя поляну, Гведелиэн углубилась в лес. Под ногами стелился цветущий вереск, перемежающийся с пятнами голубого мха. Узкие полоски травы, росшие по краям неглубоких овражков, были усыпаны мелкими красными ягодами геспида.
Впереди появилось нагромождение серого известняка. Из щелей между камнями пробивались стволы можжевеловых деревьев и кедровника.
До слуха девушки донёсся ровный шум, в лицо пахнуло влагой. Край каменистого обрыва, на который она вскоре выбралась, был отвоёван олейником, из которого поднимались невысокие иглолисты и кривые отревни. Внизу сверкала водная гладь, справа от девушки в пенящееся озерцо спадал небольшой водопад. Берег с другой стороны был пологим, а стена леса обрывалась лингах в пятнадцати от воды. Усыпанный песком пляж пустовал.
Спустившись по камням, Гведелиэн затаилась в нескольких шагах от воды. Это место было самым удобным для наблюдения. Камни тут покрывала мягкая подстилка мха, а густая листва олейника скрывала её со всех сторон. Расположившись на уступе, девушка принялась ждать. Она вслушивалась в шум падающей воды и временами раздвигала ветки, оглядывая противоположный берег. Сегодня он опаздывал.
Приходить сюда было безумием, и она знала это. Если вдруг кто-то увидит её здесь, если слух о её недостойном поведении  достигнет ушей отца! Она боялась даже представить, что случится тогда. И всё же она не могла ничего с собой поделать. Какая-то неодолимая сила гнала её сюда. Гведелиэн не раз задумывалась, а не наложено ли на неё какое-то заклятье. В течение двух недель она ежедневно наведывалась в церковную исповедальню, чем насторожила отца Вармила, непривыкшего, что юная прихожанка является к нему чаще, чем раз в седьмицу. Гведелиэн насилу сумела успокоить старого прелана и перестала так часто приходить в церковь. Смысла в этом всё равно не было. Никакого насилия над мыслью, оказанного с помощью «магических козней», отцу Вармилу выявить так и не удалось.      
Как всегда, она не услышала его появления. В очередной раз, выглянув из-за кустов, она затаила дыхание. Мужчина уже успел сбросить рубашку, и в данный момент стягивал сапоги. Когда же он принялся расстёгивать пряжку на ремне, девушка прикусила губу. От нечестивых мыслей и видений по телу распространился жар.
Не спеша свернув одежду и уложив её на камне, мужчина вошёл в воду и нырнул.
Проплыв под водой несколько лингов, он вынырнул неподалёку от того места, где она притаилась. Девушка поспешно пригнула голову. Когда она решилась снова выглянуть из своего укрытия, он уже находился рядом с водопадом. Поднырнув, он оказался среди беснующейся воды и выпрямился, подставив плечи и голову под ледяные струи.
Пока он наслаждался душем, Гведелиэн с не меньшим наслаждением разглядывала его. Он был идеально сложен: широкие плечи, увитые тугими мышцами спина и грудь, узкая талия и упругие ягодицы. При этом он вовсе не казался огромным и неповоротливым, как кузнец из соседней с поместьем деревни! 
Ещё увидев его в первый раз, Гведелиэн почувствовала, что он отличается от других. И дело было не в седых волосах этого совсем молодого ещё мужчины. Она и сама не могла выразить славами то, что ощутила тогда. Что-то неуловимое в голосе, в движениях, в поведении выделяло его из толпы. Она сразу поняла, что он не крестьянин и не слуга. Слишком гордо вскинута голова, слишком уверенный взгляд, а походка пружиниста и легка. Он носил простую одежду, но даже она смотрелась на нём как-то иначе, чем на других. Гведелиэн интуитивно почувствовала, что этот человек пытается выдать себя за другого. А своему шестому чувству она доверяла. Недаром даже сестра Морила из обители отшельниц, прикоснувшись к ней, сказала, что она наделена даром истинного видения.
Гведелиэн выведала у служанок его имя – Бардибор. Он был сыном воина, которому император за какой-то подвиг пожаловал дарственную на землю в этих местах. Отец с сыном редко показывались на людях, предпочитая вести уединённый образ жизни. Их дом стоял где-то в глубине леса. Крестьяне и слуги в поместье часто судачили о таинственном семействе. Особенно всех удивляло, что ни тот ни другой не были женаты.
Поначалу Гведелиэн не обращала особого внимания на разговоры о них, но потом произошло событие, которое превратило обычное женское любопытство в неутолимую жажду узнать всё об этом человеке. А так как Бардибор редко появлялся вблизи поместья, пришлось ей самой искать встречи с ним. И вот однажды во время прогулки она увидела его возле лесного водопада.
Завершив омовение под струями падающей воды, мужчина подплыл к берегу и, выбравшись на него, встряхнул головой. Некоторое время он обсыхал под солнцем, потом начал одеваться. Девушка разочарованно вздохнула.
Но оказалось представление ещё не закончилось.
Одевшись, мужчина повернулся в её сторону, а потом неожиданно отвесил поклон. У Гведелиэн чуть сердце не остановилась. Она отпрянула и замерла. «Если он сейчас переберётся через реку…», - от этой мысли она пришла в ужас.
Через минуту она осторожно раздвинула ветки, однако объекта её наблюдений и след простыл. Вскочив на ноги, Гведелиэн быстро поднялась по склону. Быстрым шагом она пересекла иглолистовый бор и выскочила на полянку. Тут она огляделась – мужчины не было видно. Вздохнув с облегчением, она обошла поляну.
Сьерна спокойно пощипывала травку там, где её оставила хозяйка. А к седлу тонким шнурком был прикреплён красивый букет полевых цветов.

Внизу негромко ворчал пенящийся поток. На краю обрыва поднимались пятнистые  валуны, покрытые неплотной тенью иглолистовых крон. Лучи солнца так нагрели их, что источаемый ими жар легко проникал сквозь подошву сапог. Прохладный ветерок шевелил чахлую траву, пробивающуюся из сухой земли, и шелестел в листве на другом берегу реки.
Из бесшумно расступившихся кустарников вынырнула человеческая фигура. Легко перепрыгивая с камня на камень, человек пересёк реку и также без труда взобрался по крутому склону, через секунду растворившись среди деревьев.
Двигаясь сквозь чащу, Янтарион улыбался, вспоминая девушку, следившую за ним. Он знал о её присутствии с первого дня, знал, кто она такая. Несколько раз он даже провожал юную баронессу до поместья. 
Ян не сомневался, что в ближайшее время не увидит её возле водопада, но ему уже порядком наскучила эта игра. Это однако вовсе не означало, что он собирался вовсе исчезнуть из поля зрения девушки. Если в ближайшее время ему не придётся уехать по «делам», он обязательно сам найдёт способ встретиться с ней. 
С ветки с шумом спорхнула птица. Пальцы Яна едва заметно напряглись. Разум провёл мгновенную оценку ситуации и позволил мышцам расслабиться. Это был рефлекс. Случись опасность, нож уже вонзился бы в цель.
Ноги неслышно понесли его дальше. Движение было плавным, шаг пружинистым. Как сильно он сейчас отличался от неуклюжего паренька, спасавшегося от ищеек святой инквизиции! И мог ли он подумать, что когда-нибудь…
Удивительно, но ему по-своему нравилась такая жизнь. Он многое открыл для себя за прошедшие годы. Самоуверенный романтичный юноша исчез, вместо него появился мужчина, осознающий всё несовершенство любых идеалов. Он потерял детскую наивность, делящую всё на чёрное и белое, а взамен приобрёл опыт. Стоило ли это того? Он считал, что стоило. 
Изменения коснулись не только его внутреннего мира. Угловатый паренёк превратился в статного мужчину. Тело привыкло к физическим нагрузкам. Он научился двигаться так быстро, что мог рукой перехватить пролетающую мимо птицу. Он в совершенстве овладел оружием воина и инструментом ремесленника.
Деревья начали редеть, сквозь листву проглянула крыша дома. Спустившись по пологому, заросшему мхом и кисличной ягодой холму, он вышел на полянку неподалёку от тихого ручейка, скромно прятавшегося в зарослях опохальника и низинного чертополоха.
Дом окружала невысокая ограда из соединённых кольев, которые торчали из земли с наклоном наружу. Последнее время в лесу снова появились дикие псы, которых местные жители называли кайтами. Встретиться с ними на самом пороге дома никому не хотелось.
Сам дом имел необычный для здешних мест вид. При строительстве Ян отказался от обычных прямых стен, скруглив все углы. Крышу он сделал более покатой, а её края волнистыми. Сильно выдающееся наружу крыльцо также имело полукруглую форму и могло смело называться террасой. Его крышу поддерживали три резные колонны. Оконные наличники, ставни и дверной косяк украшала несложная резьба. К задней части дома примыкала небольшая укрытая под навесом кузница. В некотором отдалении от дома стояла деревенская парильня.
Когда Ян приступил к строительству дома, Мергер не скрывал своего скепсиса.
- Нечего нам выделяться, - ворчал он. – И нужны тебе все эти кривые стены и прочие финтифлюшки! Поставил бы лучше дом, как у нормальных людей, и меньше бы мороки было!
В ответ Ян только ухмылялся да пожимал плечами, а недовольство наставника вскоре стало таять, и к моменту окончания строительства он уже был уверен в том, что это он сам надоумил ученика придать дому такой необычный вид. Ян не спорил, продолжая добавлять своему творению всё новые декоративные элементы. Недавно, например, он приступил к вытачиванию деревянной статуи, которую планировал установить вместо одной из колонн крыльца.
Дом стал предметом тайной гордости Янтариона. Ведь при его возведении он ни разу не воспользовался магией. Первое время, когда у него многое не получалось, он был готов бросить молоток и забыть об этом глупом занятии. Но потом втянулся и сейчас работу с деревом считал чем-то вроде отдыха.
Закрыв за собой калитку и пройдя по дорожке из гладких валунов, он ступил на крыльцо. На пороге появился Мергер, в руке у него было ведро.
- А-а, явился! – пробурчал он. – Опять баронскую дочку пугал?
- Ежли б я её пугал, она бы на водопад каждый день не ездила, - ухмыльнулся Янтарион.
- Ты смотри, допрыгаешься, - поставив ведро, погрозил пальцем Мергер. – Вот прознает барон да пошлёт сюда пяток крепких ребят с дубинками.
- Да ладно уж, стерплю. Ради большой любви-то не жалко.
- Ой-ой, герой-любовник нашёлся! А вот представь, отделают они тебя, а тут послание с печатью придёт. Смогёшь битый волю государеву выполнить?
- А это смотря какую.
- Да хоть какую!
- Хоть какую, наверное, смогу, - продолжая широко улыбаться ответил Янтарион.
- Всё бы тебе хи-хи да ха-ха! Вон какие плечи наел, а ума так и не набрался. Вот помяни моё слово – дождёшься ты беды с такими подвигами.
- Так ты ж меня сам и учил, как из бед выбираться. 
- Учил-учил, да всё без толку! Коль головы нет, никакая наука не поможет.
- Ладно тебе ворчать. Совсем на старого деда похож стал! Лучше скажи, чего так рано за готовку принялся? 
- Гость у нас к вечеру будет. 
- Это кто ж нас посетить вознамерился? Уж не та ли вдовушка из деревни? – с хитрой усмешкой поинтересовался Ян.
- Уж не она, - фыркнул Мергер. – А коль бы и она, то что? В ней благородных кровей нет, мне выше носа прыгать не сподручно, как некоторым.
- Ну не она, так не она.
- Фальвиг голубя прислал, - помедлив, произнёс наставник Янтариона. – В наших краях он по делам. Новости какие-то привёз.
- Что-то зачастил он к нам в последнее время, - заметил Ян.
- Фальвиг – человек надёжный, знает много, но куда не надо не суётся. Если часто ездит, значит, нужно. За него не беспокойся… Но оружие приготовь. На всякий случай. Ведь как говорят: на каждого святошу своя гулящая девка найдётся, - Мергер снова взялся за ведро. Пройдя мимо Яна, он повернулся и, посерьёзнев, добавил: - Ты насчёт этой девчонки и вправду поосторожней. Нам только с бароном неприятностей не хватало. Он, конечно, птица потрёпанная, но всё ж таки дворянин. У таких как он чем меньше денег, тем больше гордости. Если что, вполне и сам может явиться.
- Может, ты удивишься, учитель, но голова у меня не только для красоты.
- Знаю я, какой головой вы, молодые, думаете, - махнул рукой Мергер. – Ладно, иди уж, охламон. Там горницу надо бы прибрать.
…Гость появился на закате, когда большая часть лесной поляны уже погрузилась в тень и лишь бугор за ручьём ещё освещали бледные оранжевые лучи. Он был не один.
Следом за Фальвигом на невзрачном сером коньке ехал немолодой воин с длинными седыми усами. На поясе у него висел простой прямой меч, а из-за спины выглядывал лук.
Когда гости подъезжали к дому, взгляд охранника встретился с взглядом Янтариона, вышедшего навстречу. Пару секунд мужчины смотрели друг на друга, затем воин едва заметно кивнул. Ян ответил тем же, после чего перевёл взгляд на самого Фальвига. 
- Ну и глухомань, - недовольно проворчал гость, спускаясь с седла. – Не доберёшься до вас. Хоть бы тропу нормальную протоптали.
- Так к нам гости редко захаживают, - ответил появившийся на крыльце Мергер. – А мы люди привычные, ходим напрямки, через лес.
- Оно и видно. Скоро совсем как лешаки лесные станете, язык людской позабудете, - Фальвиг бросил повод охраннику и тот пошёл привязывать лошадей. – Ну что, в дом гостя хотя бы пригласите?
- Отчего ж не пригласить? Проходи, накормим, напоим, если потребуется и спать уложим.
- Да нет уж, дела у меня! К тому же болотных кровососов ваших кормить не хочется.
Фальвиг поднялся на крыльцо. Под его немалым весом ступеньки жалобно заскрипели. Охранник двинулся за ним, но входить не стал, замерев у двери.
В гостиной гостя уже ждал накрытый стол. Фальвиг немедленно развалился в широком кресле и, не дожидаясь хозяев, приступил к трапезе. Мергер устроился напротив него, у окна, а Янтарион расположился на лавке поближе к двери, чтобы слышать передвижения телохранителя гостя. Ещё во время строительства он позаботился, чтобы к дому нельзя было подкрасться незаметно. Для этого он не стал плотно подгонять друг к другу доски настила на крыльце, а по периметру дома насыпал полосу гремучего кварца, да ещё на всякий случай натянул на оконные рамы леску, присоединённую к нескольким звонким колокольчикам. 
- Не напрягайся, мальчик, - покровительственно улыбнулся гость. – Мой телохранитель не сможет нас услышать. У него есть одна очень полезная черта – он от природы лишён слуха.
- Не такая уж и полезная черта для охранника, - хмыкнул Мергер.
- Уши ему не нужны, можешь поверить, - отмахнулся Фальвиг, подтягивая блюдо с печёными земляными орехами и жаренными грибами. – Свар опасность нутром чует.             
На некоторое время Фальвиг замолчал, занятый поглощением еды. Мергер с Янтарионом терпеливо ждали, зная, что раньше, чем гость насытится, из него не выбить никакой полезной информации.
Фальвиг странствовал по всей стране. Купец, а по совместительству агент тайной службы Его Императорского величества, он знал многое. За его голову, точнее за то, что в неё хранилось, многие имперские чиновники и придворные, не торгуясь, выложили бы все свои богатства.
Фальвиг знал, что Мергер и Бардибор (под этим именем он знал Янтариона) также находятся на королевской службе и, как подозревал Ян, догадывался, какие именно поручения они выполняют. Но купец благоразумно держал язык за зубами. 
Немного утолив голод, Фальвиг принялся нахваливать еду. Если бы Янтарион не знал гостя, он бы решил, что тот тянет время. Отхлёбнув из берестяной кружки сок дикой вайгары, Ян услышал, как на крыльце скрипнули доски. Но Свар и не думал подходить к двери, очевидно, просто решил размять ноги.
- Эх, Мерг, скряга ты всё же! – поморщился Фальвиг. – Мог бы и на световую призму разориться. А то у вас в избе глаза сломаешь от этих лучинок. – Он кивнул на масляный светильник, висящий над столом. – Небось, пенсию-то немаленькую от его величества получаешь?
- Дык, не жалуемся мы, - усмехнулся Мергер. – Только зачем нам всякие волшебные побрякушки? Если чего написать аль одежду починить, так это мы днём, а ночь она для сна предназначена. К тому же мало ли какие заклятья волшебники на светильники свои наложить решат. А вдруг порчу какую наведут?
- Дремучий ты человек, Мерг, - махнул рукой гость. – Да нужен ты кому!
- Может, кому и нужен, - усмехнулся Мергер. – И потом, как в народе говорится: лишняя деньга в кармане не затеряется. Скоплю, пока жив, наследство какое-никакое Барду оставлю.
- Да твой сынок ненаглядный и сам больше тебя заработать сможет. Вон какой дворец срубил! Я слыхал, барон Валенгерм хочет себе такой охотничий домик сладить. Пошёл бы да нанялся к нему.
- Может, и наймусь, - пожал плечами Янтарион. – А может, и какое другое дело найду.
- Уж не задумал ли твой сын в дружину баронскую наняться? – покосился Фальвиг на Мергера.
- А что, думаешь, дружинника из него не выйдет?
- Да нет, отчего же? Вон какой здоровый стал, косая сажень в плечах! Небось и стрелять, и рубиться горазд. Любой десятник такого с руками оторвёт. Только времена-то нынче спокойные для баронов пошли. Поэтому не больно-то они хорошо своим солдатам платят. Разве что на запад податься. Там бойцы всегда в цене, только и служба там не синекура.
- Как там, на западе-то? Не случилось ли ещё каких бед?
- Да когда их там не случалось? - хмыкнул Фальвиг. – Только и слышно о всякой нечисти. То мертвяки на каком-нибудь погосте из могил полезут, то чудища разные появляются, дважды нбары с той стороны прорваться пытались. Вот с месяц назад в Линбурге целый город от кровавой лихорадки помёр, никакие заклятья защитные не помогли. Слава Святителю, чародеи  Гранфаера вовремя подоспели. Выжгли город со всеми заражёнными, не дали упырям до соседних деревень добраться. Помнишь, как в Гракаме было?
- Забыть бы не прочь, да шрамы зудят, - отозвался Мергер.
- Но на этот раз по счастью обошлось.
- А некроманты значиться до сих пор из своих Чертогов не вылезают?
- Да кто ж их выпустит! – фыркнул Фальвиг. – Инквизиция под их стены половину своих паладинов согнала. Говорят, больше десятка инквизиторов там держат.
- Да уж, а этим только повод дай, - усмехнулся Мергер. – Удивительно, что ещё штурмовать не пытались.
- Наверняка попытались бы, если бы не королевский легион.
- Там ещё и имперский легион стоит? – удивлённо поднял брови Янтарион.
- Давно уже. Император не дурак, понимает, что святоши оправдаться всегда сумеют. Вот и послал своих воинов вроде как в помощь их паладинам.
- Верно, несладко ребяткам приходится? – хмыкнул Мерг.
- А то! Священники кипятком писают! Каждую неделю кляузы на легионеров Тирпию отправляют.
- И выходит, покуда некромансеров под судом держат, нечисть во всю разошлась?
- То-то и оно, - кивнул Фальвиг. – Некроманты, конечно, подлецы те ещё, да только с разными тварями лучше всех управлялись. Среднему магику того же Гранфаера нужно себя досуха выжить, чтобы десяток оживших мертвецов извести, а такой же по силе некромант их в две минуты упокоит.
- Ну, это ты загнул – в две минуты упокоит! – возразил Мергер. – Видал я раз, как они с зомби воюют. Там на двоих магов Некрогерода полтора десятка мертвяков было, так те едва справились.
- Это где ж ты видел-то? – недоверчиво покосился на хозяина купец.
- Где-где… да в том же Гракеме и видел. На третий день, после того как наш легион в город прорвался, по соседству разупокоенные объявились. На них взвод моего побратима нарвался, всех его ребят твари перегрызли – зомби-то серебряная сталь не больно берёт. А тут ещё упыри из подвалов полезли. В общем, зажало нас между молотом и наковальней. И если бы не те двое, разорвали бы нас в клочья. Кстати, один там и лёг, все силы заклятью отдал.               
- Ха, ну ты сказал! Да тех мертвяков упыри своей болью и подпитывали. Конечно, как их там уложишь? Тут бы и верховным колдунам Некрогерода трудно пришлось. Я же имел в виду обычные случаи.
- А они бывают, эти обычные случаи? – хмыкнул Мергер. – Кстати, ты в прошлый раз намекал вроде, будто бы с некромантов обвинения снять собираются?
- А-а! – отмахнулся Фальвиг. – Всё к тому шло. Никаких прямых доказательств-то святоши не наскребли. Другие ордена тоже на стороне Некрогерода встали, да и народ ропщет. Священники их от нечисти спасти не могут, а инквизиторов на такие дела не отправляют. Так что, наверное, впервые за всё время простой люд тёмных магов поддержал. На прошлом заседании имперского суда с них и часть ограничений сняли.
- Так что же опять случилось? – полюбопытствовал Янтарион.
- Опять святые отцы вмешались. Поймали какого-то мальчишку-мага из Некрогерода, который вроде бы мертвяков разупокаивал да в суд притащили. И вот всё теперь по новой началось.
- Выходит, новая свара назревает?
- Да как сказать, - в задумчивости почесав бороду, отозвался гость. – Поговаривают, будто принцу Тардену удалось договориться с главами нескольких орденов, и те согласились принять часть ограничений, которые требуют император и епископ.
-  Вот как? – удивился Мергер. – И на что же они готовы пойти?
- Ну, например, сократить число учеников. А ещё допустят к себе по одному наблюдателю от святых отцов.
- Вот уж не думал, что чародеи на это согласятся!
- Среди магов принца сам Дарцион Амадериус поддерживает, - дёрнул плечами Фальвиг. – А он большим уважением пользуется, и не только в родном ордене.
- Слыхал-слыхал, - подтвердил Мергер. – Только надо думать, не всем этот договор по душе пришёлся?
- Разумеется. Особенно сильно против него Паблофон и Огнавор ополчились.
- Кто бы сомневался. А некроманты?
- Да их никто и не спрашивал. Они же пока вроде как вне закона. Хотя согласно моим источникам, Змейрунд с Ан-Ваалом согласны уступить, если обвинения против Некрогерода будет сняты, а вот Ликантор против наотрез.
- Ну а что церковники по этому поводу думают?
- Недовольны, конечно, - усмехнулся Фальвиг. – Дань церкви маги как не платили, так и не собираются, своих чародеев в услужения не отдадут, проповедовать среди своих вассалов не позволят. Идея, что выдачу патентов на волшебство полностью передадут в руки святош, тоже не прошла. Последнее слово всё равно останется за имперской канцелярией. Да и в стан магов церковники хотели гораздо больше своих шпионов отправить. Представители епископского двора уже заявляют, что уступки со стороны орденов считают недостаточными. Но император похоже на сей раз оставит их протесты без внимания. Единственный шанс священников – это одержать победу в процессе над Некрогеродом, тогда они смогут потребовать более жёстких мер по ограничению власти чародеев.
- Ещё того хуже, - мрачно буркнул Мергер. – Стало быть, провокаций ждать стоит как с той, так и с другой стороны.
- Всё возможно, - развёл руками Фальвиг. – И приспичило же тёмным тех рыцарей поднимать! Неужели не могли по-тихому свои дела решить? 
- Подозрительно как-то, - заметил Мергер. – Не было у них никакой нужды миротворцев с ангелонского погоста поднимать. Если уж им прах рыцарей так понадобился, могли его с других кладбищ взять. Миротворцев по всему Наваргону хоронили. Такое ощущение, будто кто-то специально на магов Некрогерода наводит.
- Так-то оно, конечно, так, да только кто, кроме некромантов, мог такое учинить? Или ты  думаешь, что это тот неуловимый чародей с Сиарских гор?
- Кто его знает? Я того мага не видал и что он умеет, не знаю. В одном уверен – верховные чародеи Некрогерода не такие дураки, чтобы в одиночку бросать вызов императору и церкви.
- Не знаю, не знаю, друг мой. Я-то всё равно думаю, что, кроме них, некому.
- Логичный вывод не всегда самый верный. Впрочем…
В комнате на некоторое время наступило молчание.
- А как там дело баронов, тех, что якобы волшебникам присягнули? – прервав раздумья, осведомился Мергер.
- Дознаватели вынесли вердикт, что это ложные обвинения. Церковники, понятное дело, сразу заявили, что тех подкупили.
- Ну, а твои источники? – прищурился Мергер.
- Дым-то, конечно, не без огня был, - медленно подбирая слова, ответил гость. – Мой человек при дворе видел доклад Брозия. Помнишь, того паренька, что в Маренге был, когда на него мёртвые всадники напали?
- Помню. Говорят, толковый дознаватель из него вышел?
- Точно. Его сам император несколько раз аудиенции удостаивал.
- И что же парню накопать удалось?
- Докладывал, что факт соблазнения главами некоторых орденов ряда королевских дворян сомнению не подлежит. Вроде бы и доказательства им какие-то были предоставлены. Только вот доклад этот быстро куда-то испарился, а Брозию другое расследование поручили.
- Понятно. Решили замять дело ради будущего договора, - усмехнулся Мергер. – Замешанных баронов втихаря на дальние рубежи, под Стену, вышлют, дабы кровью своё предательство смыли, и магам для видимости какое-нибудь наказание придумают. Высшие чародеи, конечно, останутся ни при чём, а виновных найдут из числа бедолаг со средненьким даром. На том и закончат.
- Вижу, друг мой, ты порядки тайных договоров не забыл, - засмеялся Фальвиг.
- Да что ты! Это я так… рассуждаю вслух. Только думаю, слуги Святителя это дело так не оставят? Эх, не нравится мне всё это, - вздохнул Мергер. – По самому краю уже ходим, один неверный шаг и…
- Давно уж ходим, - отмахнулся гость. – Ничего, глядишь, всё образуется.
- Будем надеяться.
После этого беседа перешла на менее серьёзные темы. Гость поведал о своём недавнем путешествии в Горное царство и долго спорил с Мергером о преимуществах эля, который варят гмурины с северных склонов перед медовым напитком их южных собратьев. Потом он нехотя рассказал о своём неудачном визите в Рассветные рощи, где ему так и не удалось купить коры золотой меалы, так ценимой резчиками по всему Наваргону.
- Чёртов Саринх! Бессовестно увёл у меня контракт из-под самого носа и это после того, как я три дня уламывал этих надменных ублюдков! – потрясая кулаками, прорычал Фальвиг.
- Да уж, поразительная подлость, - криво усмехнулся Мергер. – Ты бы на его месте никогда бы так не поступил.
- Вот и я говорю! - стукнул по столу гость. – Я, в отличие от некоторых, знаю, что такое честь!
При этих словах ухмылка Мергера сделалась ещё шире, а Ян в своём углу тихо фыркнул.
Под конец пирушки, когда за окном уже начало светать, а у гостя заплетался язык, он решил поделиться наиболее свежими сплетнями о жизни двора. Янтарион слушал его вполуха. Интриги дворян, их грязные делишки и невероятно запутанные любовные связи его мало интересовали. Мергер же, пивший всю ночь наравне с гостем, но оставшийся трезвым, слушал его очень внимательно.
- Между прочим! – вспомнил Фальвиг. – Говорят, у старого барона Дарвуса есть очаровательная дочь, которая совсем недавно вернулась из обители святых сестёр?
При этих словах взгляд Яна немедленно сфокусировался на госте.
- Да, верно говорят, - подтвердил Мергер. – И что такого?
- А то, что в неё влюбился сам герцог Аксин, - оскалился Фальвиг.
- Старший сын линбургского короля-наместника? – удивился Мергер. – Где ж это он её успел заметить?
- Сие неизвестно, однако я точно знаю, что он собирается прибыть на турнир графа Шенверга, где соберутся местные бароны с детьми. Аксин хочет завоевать главные приз и преподнести дочери Дарвуса венец первой девы турнира. Ходят слухи, будто после этого он намерен объявить девицу своей невестой.
- Странно, в этом нет никакой выгоды, - усомнился Мергер. – Дарвус не пользуется большим влиянием, их семья почти разорена, недавно он даже отдал часть своих земель барону Керну. Зачем такой союз линбургскому королю? 
- Ему он и не нужен, но переубедить сына он не смог. Об Аксине говорят как о жутком упрямце.
- Что ж, брак дочери может решить все финансовые проблемы Дарвуса, - пробормотал Мергер. – Он наверняка уже давно подыскивает партию для дочери.
- Вот только согласится ли он отдать дочь за линбргского наследника, - заметил Янтарион. – Помнится, его брата казнили в Линбурге по ложному обвинению. Вряд ли Дарвус мог забыть такое.
- Это верно. Дарвус – гордец, он лучше умрёт с голоду, чем пойдёт на поклон к кровному врагу.
- Ох, уж мне эта фамильная гордость! – раздражённо махнул рукой Фальвиг. С грустью заглянув на дно опустевшего кубка, он не совсем уверенно поднялся из-за стола. – Ладно, хватит пить, пора серьёзными делами заняться.
- Конечно-конечно, не смею тебя задерживать, друг мой, - кивнул Мергер. – Но я рассчитываю в скором времени снова увидеть тебя в своём доме.
- Как представится возможность, обязательно загляну к вам, - пообещал гость, выходя из дому.
- Ну, что думаешь? – спросил у Яна Мергер, глядя на удаляющихся гостей.
- Что договор, о котором говорил уважаемый Фальвиг, либо на пару лет отложит назревающее обострение, либо… поднимет такую волну, что вздрогнет весь Наваргон, - ответил Янтарион. – И если что-то случится с Амадериусом или принцем…
- То-то и оно, - качнул головой Мергер. – Они уже стали мишенями. Даже гмуринам и ареидам и тем выгодна свара, которая начнётся в случае гибели кого-то из них.
- К сожалению, тут мы мало что можем сделать. Остаётся надеяться на тайную службу его Императорского величества и на благоразумие Амадериуса.
Мергер кивнул.
- А как ты оценил нового телохранителя нашего дорогого Фальвига? – помедлив, спросил он, покосившись на молодого человека.
- Сложно найти врага хуже, - отозвался тот, вызвав кривую ухмылку на лице Мергера. – Интересно, где он его отыскал?
- Наш Фальвиг всегда являлся кладезем  сюрпризов. К тому же… ещё не известно, кто кого отыскал.
- Тебе что-то известно об этом воине? – пристально посмотрел Янтарион на учителя.
- Нет, но кое-какие догадки имеются… - Мергер хитро посмотрел на ученика. – Кстати, пока тебя вчера не было, заходил Оргелла-бронник, и я рассказал ему, какой доспех ты хотел себе справить. Он ответил, что сам такого сделать не сможет, но у него в запасе есть нечто похожее, сделанное одним известным чародеем Феронгармы.
- И сколько же он хочет получить за ЭТО?
- Сто серебряных цедр.
Янтарион присвистнул, услышав такую астрономическую сумму.
- Мне легче самому всё сделать. Впрочем, ни моё творение, ни работа фернчарда мне не подойдёт. Магия, даже её отпечаток может выдать меня.
Мергер кивнул.
- Придётся заказать обычную кольчужную рубашку вроде гмуринской, - удручённо закончил Янтарион.
- При всём моём уважении к кузнечному искусству подгорных мастеров, их доспехи слишком тяжелы для людей нашей профессии, - возразил Мергер. – Я тут краем уха слышал, что на турнир графа Шенверга собирается прибыть сам Вермонт Цуг. Ходят слухи, будто он как-то сумел выторговать у владык Рассветных рощ одежду из стального шёлка. Но если это так, цену он заломит соответствующую. Придётся раскошелиться.
- А мы разве на мели? – поднял брови Янтарион.
- Нет, думаю, наша казна стерпит лёгкое кровопускание. К тому же… я думаю, ты совсем не против посмотреть, как благородные рыцари вышибают друг из друга пыль, - сверкнул зубами мужчина.
- Вот уж они-то меня волнуют меньше всего.
- В таком случае тебя, быть может, больше заинтересует кто-то из зрителей? Некая юная особа, неравнодушная к иным бесстыдникам-простолюдинам? А?
Янтарион фыркнул и, повернувшись, вошёл в дом.
- Ладно-ладно… встретишь, не забудь привет барону передать, - весело крикнул вслед Мергер.   

Подпрыгнув, Ян уцепился за нависающий над головой уступ и рывком подтянулся, перехватившись правой рукой за едва заметный скол. Толчок ноги – и он уже висит на узком карнизе. В несколько рывков молодой человек добрался до широкой складки на теле скалы. Здесь он сделал остановку, пережидая порыв ветра. Усевшись на краю обрыва, он свесил ноги.
Над головой синело небо, кое-где заляпанное бесформенными пятнами кучевых облаков. Солнечный диск застыл в зените. Ян поздно вышел из дому и теперь раздумывал, стоит ли возвращаться вечером или разумнее переночевать наверху. Мергер, конечно, будет не в восторге. Опять станет доводить его разговорами о долге. 
«Ничего, переживёт», - усмехнулся Ян.
Он посмотрел вниз.
Под неприступной кручей шумел лес. Волнистая тёмно-зелёная равнина верхоровых и грабановых крон местами была протёрта рваными проплешинами лугов и просветами лесных озёр. С места, на котором расположился Ян, уже виднелась грань, где чаща редела, уступая место полям, жёлто-зелёными лоскутьями простирающимися до самых взгорий Пограничного кряжа.
Ян прищурился, разглядывая высившуюся на горизонте зубчатую стену. Это коварная скальная гряда, что на протяжении сотен лиг отделял Линбургское королевство от Наваргона, была опасным местом. Недаром многие называли её не иначе как «колыбелью лавин». Как-то раз Янтариону уже довелось пересечь Пограничный кряж. Он едва не погиб и вовсе не горел желанием снова оказаться в тех местах. Впрочем, кто его спрашивал?
Поднявшись на ноги, молодой человек продолжил подъём.
Ему не надо было поднимать голову, чтобы оценить расстояние, отделявшее его от цели вылазки. Этот подъём был знаком ему не хуже поляны вокруг дома. Он мог пройти по нему с закрытыми глазами.   
На следующем уступе он обнаружил опустевшее гнездо горных хрипунов. За время недельного отсутствия Яна его покинул последний птенец. Молодому человеку стало немного грустно – он уже привык наблюдать за суетящимися в гнезде птицами. Хрипуны тоже давно перестали обращать внимания на человека, чему в немалой степени поспособствовало воздействие, оказанное на них трансформой Анимальгармы. Птицы не только служили развлечением для Яна, но и были стражами его убежища. Очень немногие из людей могли выдержать крик взрослого хрипуна. Были случаи, когда, защищая гнезда, птицы доводили людей до смерти, криком останавливая сердце.
Впрочем, Ян не слишком опасался за своё тайное убежище. Снизу его невозможно было заметить, а с воздуха узкий проход в скале казался обыкновенной расщелиной. Он и сам наткнулся на него случайно.
Цепляясь за едва заметные выступы, он ловко вскарабкался по отвесной скале и, оказавшись на узкой ступеньке, оттолкнулся, перескочив на более широкий карниз, опоясывавший соседний склон. Пройдя по нему, он оказался в проходе между двумя массивными глыбами. Чтобы протиснуться дальше, мужчине пришлось снять со спины вещмешок. В глубине расщелины виднелся черный проём. Пальцы Яна нащупали световую призму, спрятанную между камнями.
Вход в пещеру представлял  дыру диаметром не более линга, так что несколько шагов Яну пришлось проползти на коленях. Наконец проход расширился, и он смог выпрямиться.
Вниз уходили широкие ступени-уступы, над головой нависал грязно-розовый, покрытый серыми пятнами свод, по стенам сползали натёки бурого кальцита. Из глубины тянуло холодом. Уводивший в глубь скалы проход то расширялся, то снова сужался. Минут через двадцать Ян оказался в узком зале, с потолка которого свисали тонкие ледяные иглы сталактитового дождя. Под ногами захрустели кристаллики замёрзшей воды, изо рта начали вырываться облачка пара. Продолжив спуск, молодой человек, двинулся по нисходящей галерее с известняково-доломитовыми стенами.
Становилось всё холоднее, бугристые кольцевые натёки кое-где уже обволакивала блестящая ледяная корка.
Остановившись на краю глубокого колодца, Ян размотал веревку и, привязав её конец к торчащему из стены кольцу, начал спускаться по обледеневшей стене. Мрак вокруг него зашелестел. В лучах световой призмы замелькали крылатые тени. Пещерные иглохвосты приходились дальними родственниками летучим мышей, но внешне походили скоре на небольших морских скатов. Они легко переносили низкие температуры и обитали в самых глубоких пещерах. Для всех теплокровных иглохвосты представляли серьёзную опасность. В их арсенале имелись острые зубы, а в их хвостовых наконечниках скапливался парализующий яд, которым они обездвиживали свои жертвы. Наибольшую опасность эти ночные хищники представляли в зимний период, когда они стаями вырывались на поверхность. Янтарион не обращал на тварей особого внимания.
Ещё до того, как его ноги коснулись дна колодца, он почувствовал перемену. Разом прервалась всякая связь с внешним миром. Он уже не слышал гудения движущегося аэра, шёпота текущей воды, голосов деревьев.
Вокруг поднимались багровые стены из кровенита, минерала созданного крупицами метеорного металла, пролившегося на землю многие тысячелетия назад. Метеорный металл был невероятно редким и ценился намного дороже серебра. В чистом виде он не был подвержен никакому магическому воздействию, зато в сплавах с другими металлами приобретал удивительнейшие свойства. Достаточно сказать, что только из него изготовлялись концентрирующие браслеты для магов.
На территории Наваргонской империи залежи небесной руды были обнаружены всего в нескольких местах, а добывали её лишь на двух рудниках, где концентрация её была максимальной. На всех других месторождениях её крупицы были рассеяны внутри огромных каменных массивов, так что даже её запредельная цена не могла компенсировать затрат на добычу. В стенах пещеры, обнаруженной Яном, метеорной руды было совсем немного, но и этого количества оказалось достаточно, чтобы обеспечить безопасность для его опытов. Пропитанный пылинками небесного металла купол, надёжно экранировал любую магическую активность.
Пройдя лингов двести по длинной галерее, Ян очутился в огромном зале с оплавленными известняковыми стенами, сквозь серую поверхность которых проглядывали пятна кровенита. Над полом поднимались массивные колоны сросшихся друг с другом сталактитов и сталагмитов. Одна из них была разрушена до основания, что явилось следствием эксперимента Янтатриона по созданию инфернальной воронки. Попытка овладеть основным оружием магов апокалипсиса тогда привела к появлению нестабильного поля и едва не закончилась гибелью молодого чародея.
Впрочем, лишь небольшая часть заклятий, испытываемых им в этом зале, имела разрушительную суть. Вдоль стен на ступенчатых возвышениях стояли разнообразные чаши, амфоры и статуи, выполненные из камня, металла, хрусталя, нетающего цветного льда и даже выращенные из дерева. Две фигуры, изображавшие могучих человекообразных монстров, целиком состояли из органита, живого камня, тайну создания которого ревностно хранили верховные чародеи Заррока. Они и были главными стражами тайного убежища Яна.
Дальняя часть зала хорошо освещалась. Крохотное, размером с кулак, солнце озаряло цветущую оранжерею – место проведения опытов с растительными трансформами.
Первым приближение Яна почувствовал тонколист. Его реакция пробудила из дрёмы нюхача, который тут же вытянул в сторону мага пучок лиловых бутонов. Их лепестки разошлись в стороны, улавливая запах пришельца. Одновременно в листве тонколиста стали раскрываться десятки «глазок», а на невысоком деревце за ним зашевелились тяжёлые кожистые плоды, содержавшие внутри десятки ядовитых игл.
Ян не стал замедлять шаг. Почувствовав хозяина, нюхач свернул бутоны, заставив замереть ветви игломётного кустарника.
Молодой волшебник прошёлся по оранжерее, проверяя состояние новых гибридов. Все растения были живы и, похоже, неплохо себя чувствовали. Удовлетворённый осмотром, Ян отошёл к стене и, присев на осколок известняка, вытащил из мешка гравированную диадему. Она была значительно шире и тяжелее той, которую он использовал в юности. Тонкие узоры на отливающей голубым блеском поверхности свивались в символы, понятные лишь тем, кто обладал истинным видением. Это была высококлассная работа, но… В выемке возле ног Янтариона лежала целая куча точно таких же украшений. Однако металл, из которого они были сделаны, потускнел, а на поверхности виднелись зеленоватые разводы.
Ян сокрушённо вздохнул. Несмотря на все его старания, ни один из созданных им концентрирующих обручей не смог долго выдерживать высокого напряжения магических потоков. Он экспериментировал с самыми различными металлами и сплавами, однако ни одна комбинация не могла компенсировать отсутствия метеорной стали. По странному капризу судьбы, только кузнецы-простолюдины могли ковать для чародеев концентрирующие короны. А без обруча… Он вспомнил, как во время бегства от инквизиторов ткал смертельные заклятья без его помощи. Он до сих пор не мог точно сказать, как ему это удалось. Единственный вариант – что он каким-то образом смог войти в контакт с верхним астралом, информационным полем, практически не доступным даже для магов высшего предела. С так называемым нижним астралом могли соединяться все волшебники, начиная с чародеев среднего предела. Именно оттуда они черпали большую часть силы. В верхний же, наполненный знаниями астрал могли входить лишь считанные единицы, да и то на очень короткое время. При желании Ян и сейчас мог создавать свою призрачную корону, но на это требовалось дополнительное усилие и намного больше времени. Поэтому он предпочитал иметь материальное воплощение концентрирующего обруча.
Впрочем, даже его самодельные диадемы он мог одевать лишь здесь, внутри этой пещеры. Снаружи обруч сразу выдал бы его.
Сняв с шеи затянутый в материю медальон на сдвоенной цепочке и положив его в мешок, Янтарион водрузил на голову согнутую полоску металла. Подойдя к оледеневшей стене, он протянул руку, раздвигая плоть камня. В обнажившемся пространственном кармане находился небольшой ларчик. Янтарион извлёк его наружу и, открыв, высыпал на блюдо крупицы белого металла. Этого количества должно было хватить для новой короны.
Засыпав драгоценный крупицы обратно в ларчик, Ян приступил к тренировке.
…Небосклон светлел. Восходящее солнце позолотило вершину скалы. Линия разделения тьмы и света медленно поползла вниз. Наконец она достигла уступа, на котором примостился Янтарион. Он откинул голову и прищурился. Несколько минут он сидел неподвижно, наблюдая за восходом.
Новый рассвет! По-настоящему, он встретил его семь лет назад. И это был не только рассвет нового дня, но и рассвет новой жизни. Жизни, в которой он совсем иначе увидел мир. «Человек, который видит все оттенки синего, но не видит остальных цветов не может представить, каков мир в действительности, как и человек, видящий все цвета, кроме синего» - так им когда-то говорил Волкерон. Только теперь Ян осознал, что на самом деле подразумевал учитель. Увидеть реальность такой, какая она есть, означало посмотреть на неё с разных сторон.
Когда-то он наивно полагал, что маги превосходят простых смертных, что природа вместе с даром наделяет их более совершенный разумом. Он считал дар знаком избранности, позволяющим волшебникам управлять жизнью людей. И лишь очутившись на месте обычного человека, понял, как глубоко заблуждался. Как оказалось, далеко не все волшебники похожи на его учителей. Магов обуревали те же страсти, что и простых смертных. Среди них были пьяницы, распутники, злодеи.
В то же время он встречал мудрейших и образованнейших людей из числа не наделённых способностями к магии. 
И Янтарион пришёл к парадоксальному для себя заключению, что чародеи не могут достойно управлять государством, в котором большая часть населения – обычные люди. Большинство магов относились к ним, как к существам низшего порядка.
Ян давно отказался от мысли переделать мир по собственному разумению, он искал своё место в нём. 
Нижний край солнца оторвался от горизонта. Ян повернулся и с недоумением уставился на серые кручи, окружавшие его со всех сторон. На несколько мгновений он словно бы выпал из реальности, не понимая, где находится и что происходит. Перед глазами возникли башни небольшого замка, приютившегося на склоне горы. Ян встряхнул головой и мираж растаял. Что-то странное творится с ним. Странные видения и мысли… Последнее время его всё чаще охватывало ощущение, будто он забыл нечто важное о самом себе. Порой ему снились странные сны, в которых он становился другим человеком. В них он видел людей, которых, как ему казалось, он когда-то знал. А иногда он вспоминал то, чего просто не мог знать! Часто это случалось во время занятий магией. На ум вдруг приходили необычные заклятья, которым его никто не обучал и которые очень сильно отличались от всего, чем владели маги Наваргонской империи. Некоторые из этих формул оказывались абсолютно бесполезными, но другие… давали фантастические результаты.
Закинул за спину вещмешок и, ещё раз окинув взглядом скалу, Ян начал спускаться.