Ниф и Нах на охоте

Разозлились Ниф и Нах на своего председателя. Трудодни идут, а выходных нет. Решили устроить себе праздник – на охоту сходить. Председателю Агафье ничего не сказали. Выгнали трактор на поле непаханое, собрали скарб нехитрый и пошли таежными тропами.
- Нафига спрашивается вкалываем? Ни днем, ни ночью отдыха нет, - рассуждает Ниф.
- Горбатимся нахрен, а мира не видели, кроме края родного, - вторит Нах.
Шли недолго. Солнышко светит, птички поют, зверь лесной прячется.
«Хрясь». Ветка хрустнула. Переглянулись молодцы.
- Медведь! – шепчет Ниф.
- Лось! – улыбается Нах.
Вещмешки поскидали, ружья на вскидку. Стволами по сторонам шарят. Облизал средний палец Нах и показывает Нифу - против ветра со стороны заходить будем. Пригнулись охотники и посеменили маршрутом избранным. Кусты приоткрыли, а за ними сохатый стоит, рогами громадными в небо упирается. Залюбовались молодцы величием таежным. Подняли вверх ружья и пальнули. Сохатый содрогнулся, но гордо посмотрел в сторону людей. Он мотнул головой и легко, словно пушинка, углубился в чащу лесную.
Молодцы стоят молча в оседающем дыму пороховом, любуются.
- А нифига страшного! – повесил ружье на плечо Ниф.
- А нахрена зверя губить! – закинул ружье за спину Наф. – Пошли зайца постреляем.
На поле непаханое к вечеру они возвратились. Идут довольные молодцы. Добычу несут. Славно поохотились. Зайцев побили, лису с волком постреляли, да и дичи какой-никакой подбили.
Возле трактора Агафья стоит. Одну руку в бок оперла, другой на дрын березовый упирается.
- Пошто, - спрашивает, - технику бросили без присмотру? Где шляетесь ироды? Все работают, пашут, сеют, а они, смотри, охоту устроили…
- Нафига кричишь, Агафья? – скинул с себя вещмешок и ружье Ниф.
- В ночь вспашем, утром засеем. Нахрена сердишься? Добром выходной просили, - Нах вещмешок на землю сырую поставил, а ружье в трактор снес.
- Нахрена?! Нафига?! Да, вот сейчас посмотрим…, - Агафья дрын березовый вскинула и давай охаживать, перекрещивать, куда ни попадя Нифа и Наха.
- Ой! – кричит Ниф.
- Ай! – орет Нах.
Лежат молодцы под трактором бока чешут, шишки поглаживают, а Агафья вокруг бегает криком исходит.
- Да, нафига мы ее таку малохольную терпим? – заскрежетал зубами Ниф.
- Мужука у нее нетс, вот баба изфодится. Трахнем ее нахрен, - сквозь губы разбитые просвистел Нах.
Долго не раздумывая, вылезли из-под трактора молодцы и набросились на Агафью. Дрын из рук вырвали, фуфайку с платком скинули, и давай одежки пересчитывать, да землицу ими накрывать.
- Ироды, проклятые! Что себе позволяете? А-а-а! Хамы, нахалы, сволочи…, - Агафья кричит, а кулаки в пол силы пускает.
Раздели председательшу и на одежды многочисленные повалили. Лежит баба кровь с молоком, жаром дышит. Груди, что бидоны. Бедра широченные.
- Да, таку красотищу прятала…, - портки скинул Ниф, - нафига?
- Нафига, ни нафига, а коня обуздать надоть! – Нах первым взгромоздился на тело теплое сверху и давай пахать, пыхтеть.
Председательша криком исходит,
- Соколы мои ясные! Орелики мои ласковыя! Мальчики мои сладенькия!
Солнышко уж за горизонт укатилось. Луна полная светом землю поливает. Ниф и Нах по-очереди работают. То председательшу ублажают, ласкают, то трактор за рычаги таскают.
Ночь быстро кончилась. И молодцы кончили. Два поля непаханых вспахали, а тепло-молочное помногу раз перепахали – и вдоль, и поперек… нижнее пахали, про соседнее не забывали, и до верхнего добирались. Как и обещали председательше, так и сделали – вспахали и засеяли. На одном поле зернышко к зернышку, на втором семя к семени.