В ожиданье Годо

Моя искренняя вечная любовь к этому произведению...

Сценические способы изображения небытия и абсурда в пьесе Беккета «В ожиданье Годо»

Самюэля Беккета по праву можно назвать ведущим драматургом театра абсурда. «Театр абсурда – течение в драматургии, изображающее мир, как хаос и поступки людей, как алогичные и бессмысленные» . Беккету прекрасно удается предать экзистенциалистское переживание абсурдности мира, ощущение тотального распада и хаоса. А главным его инструментом явилась сцена с ее неисчерпаемыми приемами и способами отображения мира через поступки главных героев. Владимир, например, постоянно «снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает в нее руку, трясет, снова надевает, стучит по шляпе, словно надеясь вытрясти из нее что-либо, снова заглядывает в нее, надевает на голову». Эстрагон, ценой невероятных усилий, наконец, снимает ботинок, смотрит в него, засовывает руку вовнутрь, переворачивает, трясет, смотрит, не выпало ли оттуда что-нибудь, ничего не находит, снова засовывает в него руку, выражение лица его при этом абсолютно отсутствующее. Поступки их совершенно лишены логики, таким образом, мы понимаем, что и в самой действительности ее нет.
На протяжении всей пьесы Беккета события и действия героев «идут как бы по кругу: второе действие повторяет первое лишь с незначительными изменениями» . Здесь действительность теряет категорию времени, благодаря которой мы способны упорядочивать наше сознание, находя для себя некие ориентиры. Пространство так же абсурдно и лишено смысла, как и действия героев: «Владимир тащит Эстрагона к кулисе. Тот упирается, вырывается, убегает в другую кулису. Владимир бежит к той кулисе, откуда, по его разумению, должен показаться Эстрагон, смотрит вдаль, Эстрагон появляется с противоположной стороны, подбегает к Владимиру» . Условные границы сцены одновременно и символичны, и образны: «Эстрагон в панике бежит в глубь сцены, натыкается на задник, падает. Владимир. Идиот, там же нет выхода! (Поднимает его, ведет к рампе, показывает на зрительный зал.) Смотри, там никого нет. Беги туда, ну, быстро! (Подталкивает его к самому краю сцены.)» .
 Крайне остро воспринимается внутренний разрыв между состоянием героев, их словами и действиями. Между персонажами пьесы постоянно идет диалог, ничем казалось бы не примечательный, они рассказывают что-то друг другу, спорят, уточняют.
 
Эстрагон. А если он не придет?
Владимир. Тогда вернемся завтра.
Эстрагон. А потом послезавтра.
Владимир. Может быть.
Эстрагон. И так без конца.
Владимир. Ты хочешь сказать...
Эстрагон. Пока он не придет.
Владимир. Ты безжалостен.
Эстрагон. Что мы делали вчера вечером?
Владимир. Вчера вечером?

А было ли вчера?! Они ни в чем не уверены. Подобные фразы выводят нас из, казалось бы, обычного диалога, они «деавтоматизируют» диалог, обозначают основную проблему пьесы.
Важно отметить так же, что Беккет переносит в пьесу элементы циркового представления, клоунады, чтобы создать ощущение неуверенности человека в бытии. Владимир, например, имитирует походку клоуна, «подходит мелкими шажками, широко расставляя негнущиеся ноги». Их шаткое положение в этом мире выражается буквально в каждом их движении. Пытаясь поднять с земли беспомощного Поццо, Эстрагон падает и не может подняться. Он просит помощи у Владимира, но и он валится с ног. Эстрагон, желая примириться с другом, и обнять его «весь дрожит, и когда друзья разжимают объятия, Эстрагон, лишившись опоры, чуть не падает». Таким образом, любое следующее их действие может быть совершенно неожиданным, все становится равно возможным.
В отличие от классической драмы, которая подражает реальной жизни, пьеса построена на отображении небытия, и одинаковые, идентичные дни Владимира и Эстрагона протекают в атмосфере всепоглощающего пессимизма и удручающего беспамятства посреди пустоты и абсолютного хаоса. Сцена, используя свой особый язык, показывая несоответствие категорий причинно-следственных связей, условность пространства и полное отсутствие понятия и представления о времени, раскрывает перед нами этот невероятный и завораживающий образ «антижизни».

Эстрагон: Ну, что, пошли?
Владимир: Пошли.
Не трогаются с места.
Занавес.