В тени Храма Испытаний

       Генератор Эдемских Кущ Компактный трудился, создавая райский сад с огородом и всем, что полагается для процветания в большой долине и рабочих рук там хватало. Долина старого разрушенного Арройо в сравнении с этим простором считалась бы долинкой, но так тепло и спокойно на сердце, как дома, не бывает больше нигде. И так тяжело и горько, как на родном пепелище, тоже нигде не бывает. Вместе со спасёнными старожилами 13-го убежища умелые и опытные в дикарских делах родичи надеялись в ближайшие месяцы создать поселение, пригодное для счастливой и сытой жизни будущих поколений. Новое Арройо должно будет стать ещё и красивым. Там в запасе есть ещё один нераспечатанный Г.Э.К.К.. Это наша страховка. Будь он жив, Хакунин был бы доволен и точно разбил бы в подходящем месте долины большущий рассадник разных лекарственных трав и всего, что может понадобиться умелому шаману. А я бы постарался уговорить Сеймура переехать к нам в Новое Арройо и обеспечил бы его компанией... Камни на могиле Хакунина всегда тёплые, даже ночью. А когда он снится мне, на его лице улыбка. Глаза, которые всегда смотрели сквозь собеседника, будто видели что-то такое, что видит только он, во снах смотрели мне в душу и грели, будто гладили тёплой ладонью ушибленное место, как мама в детстве, а боль отступала и душа исцелялась. Он доволен...
       Сулик сиял. Он наловчился забивать кинетическим молотом сваи с одного удара и это явно нравилось ему больше, чем одним ударом отправлять какого-нибудь зловреда катиться к чёрту с глаз долой. Ещё одна свая и можно устраивать постоянный мост через ущелье. Братскую могилу погибшим арройцам устроили возле Храма Испытаний. Не много осталось от жителей, оказавших сопротивление. Что не сожгли огнемётами и не покромсали из миниганов анклавовские гвардейцы, растащило зверьё. А прах, оствшийся после ударов импульсного оружия, развеял ветер. Мельчайшие частицы тел земляков ещё витают тут и вьются рядом с нами их души... Или кажется мне, что наши с нами и в посмертии? Ни одной целой палатки мы не нашли. Только выжженные пятна да осколки утвари на местах, где жили люди, рождались дети и могла продолжаться история рода.
       Оказалось, что Маркус неплохой чертёжник и его план будщего Старого Арройо висел возле нашей каменной головы, нарисованный углём на большой браминьей шкуре. Мы решили, что тут будет городок охотников и учебный лагерь для молодёжи, а если передвинуть каменную голову ближе к Храму, то будет место для скорби и раздумий. Место для молодых, чтобы помнили и для стариков, чтобы знали, что помнят. Охотничьи угодья уцелели, дичи там полно, а с лужами жгучей гадости и бочками управимся. И не такое сносили с лица земли!
       Из нашей компании тут только Сулик, Маркус, Горис и псы. Скайнет пожелал собирать данные в Новом Арройо и окрестностях, Ленни вернулся в Гекко. Майрон заметно возмужал, окреп, хоть и остался таким же умником-занудой. Он придумал себе работу возле Нью Рино. Вот уж где проблем с приятными дамами никаких и ассортимент богатейший. В Рино проблемы могут быть только со здоровьем и финансами! С несколькими добровольцами из числа бывших узников Анклава нас тут набирается десяток и все поклялись держать в тайне события последних дней.
       А дело было так. Верёвок и блоков хватало, чтобы передвинуть нашу каменную реликвию к Храму. Надо только подкопать твёрдую землю и за лопату взялся Маркус. Пока мы возились с устройством нового крепкого моста через ущелье, он с утра до обеда трудился один и к вечеру мы ждали, что всё будет сделано, а завтра покатим каменную голову к Храму. Приходит к костру Маркус и говорит, что работы больше, чем мы думали. Под головой шея, он стал копать дальше и уже видны плечи. Даже то,что он уже освободил от земли, катить нельзя. Рычагов и верёвок может не хватить. Использовать Хайвеймен, как тягач, тоже не выйдет. Мост мы устроили пешеходный, через пропасть на машине даже с разгона не перепрыгнуть. Утром мы собрались у головы... Теперь это уже было больше похоже на полузакопанный здоровенный бюст! И тут я рассказал нашу старую арройскую легенду. Ещё когда Предок жил с нами, но уже часто и надолго уходил в Пустоши, его старшие помошники объявили, что у нас будет культовое сооружение и палатка Старейшины будет всегда рядом. Шаман племени сказал умную речь, которую мало кто понял, но выслушали с почтением. Хакунин даже в молодые годы умел говорить очень образно и убедительно, но не понятно. Все уяснили, что надо выкопать узкую глубокую яму и ждать. Выкопали и стали ждать. Долго ничего не происходило, но однажды утром самые ранние пташки обнаружили, что там, где была яма, торчит голова. Были сделаны украшения, поставлены каменные столбы, место полюбилось и все гордились тем, что такого нет ни в одной деревне, ни в горах, ни в пустошах, только у нас. Голова была красива, она была большая, а камень был крепкий. Вытесать такое из неподдатливого материала могли только настоящие мастера, а чудесная история появления головы в деревне на центральном и почётном месте сама по себе была достойна превращения в легенду, сказку, наделяла особым смыслом наше существование, будто была знаком избранности, укрепляла узы родства. Да много ещё чего! Десятилетиями самые главные события в племени происходили возле Головы. Рядом с ней молодожёны давали клятвы верности, мальчики становились воинами и награждались лучшие. Стыдили неудачников тоже возле неё и это было большим позором, и никто не хотел стоять возле Головы и краснеть на глазах родни от того, что нечем оправдаться. Все знали, что рядом с Головой нельзя врать. Голова не позволит... Я закончил, было тихо и все молчали.
       Наверняка они думали о том, что такая глыба не могла сама перепрыгнуть через ущелье, а примитивными орудиями её не переправить и эту загадку нельзя разгадать, применяя науку. И тут мы услышали звук! Больше всего это было похоже на басовито-скрипучее "О-о-о!" и шум, схожий с осыпью мелких камней и песка. Мы оторопели, стали переглядываться, а голова... ЗАГОВОРИЛА!
       Когда с неба посыпались ракеты и наступил ядерный апокалипсис, с живыми существами стало происходить всё то, что предсказывали научные книги. Умирали многие тысячи, выживали единицы, мутировали все, кто не спрятался. Мутанты тоже гибли и выжить смогли только те, кому "повезло" с мутацией. Бывали случаи, которые порождали легенды и сказки, многие россказни больше похожи на плоды больной фантазии, чем на описания реальных существ, а два брата оказались жертвами мутации, которая сделала их неуязвимыми. Мальчики-близнецы получили дозу облучения в грудном возрасте и в их тканях стал накапливаться кремний. Они росли слишком быстро, менялся метаболизм, внешне они становились всё больше непохожими на обычных людей и вынуждены были прятаться. Постепенно изменился способ питания и оказалось, что можно питаться излучениями, магнитным и другими полями и впитывать из земли и от камней всей поверхностью тела. Уже подростками они были выше взрослого мужчины, а рост всё продолжался. Родители умерли, родственников не осталось. При невероятной мощи и крепости тела они были медлительны и тугодумисты, но не были глупы. Находились люди, с которыми они общались, были даже случайные встречи с учёными, но разруха, болезни и все беды послевоенного периода быстро уносили жизни их знакомых людей и мальчики привыкли быть только вдвоём, перестали искать друзей и десятилетиями жили далеко в горах своей замкнутой великанской жизнью. Когда их рост закончился, оказалось, что они почти в десять раз крупнее любого человека и во много раз сильнее. Удача пошутила - их не могла убить ни радиация, ни микробы, ни одно оружие не могло причинить им значительное ранение. Нужна была большая пушка, ракета или бомба, чтобы они почувствовали, что их атакуют. Ущерб от пулемётов был не больше, чем бывает от щелчка по телу простого человека. Мы знаем, что даже синяк не всегда появляется, а они о синяках могли не беспокоиться - регенерация кремниевого тела восстанавливала отколовшиеся мелкие фрагменты так, что не оставалось ни следа. Иногда они ссорились и жили порознь. Если бы на планете такая мутация была массовой и появился бы каменный народ, они могли бы считаться мужчинами, но похожих на них они не встречали никогда. Стало понятно, что комбинация факторов, давшая такой результат, уникальна и дубля не будет. Однажды они разругались всерьёз и решили, что будут жить каждый сам по себе. Один пошёл на юг, другой на север. И в пустыне на северянина набрёл наш предок - основатель Арройо, известный под именем Выходец из убежища. Идея жить среди людей и не подавать виду, что живой, понравилась. Договорились, что вселение в Арройо произойдёт, когда всё будет готово. Так и появилось в деревне парадное место с монументальной головой. Кто там на самом деле, знал Выходец, Старейшина и шаман.
       Люди, которых в городах называют дикарями, имеют обострённое восприятие и тонкую интуицию. Арройцы привыкли к своей Голове и считали её не столько деталью пейзажа, сколько своей особой родственницей, а редкие гости из числа соседей по горам, кочевых и путешествующих оседлых, явно робели вблизи. По внешним признакам монумент, а чувство такое, будто рядом большое живое существо. За всю историю Арройо ни одно племя ни разу не рискнуло атаковать, даже бродячие каннибалы ни разу не решились перейти мост. Арройцев вообще старались не задевать даже за пределами деревни. Вот и шути после этого о тотемах и суевериях! Когда Анклав напал, истукан попытался выскочить на помощь, но не успел. Десятилетиями утаптывалась почва вокруг Головы и стала, как камень. Расшатываясь и по сантиметру освобождаясь, великан понял, что катастрофически опаздывает. Боя ведь практически не было. Воины с копьями против огнемётов и скорострельных шестистволок, против электронного оружия и гауссок не имели шансов. Если кого из нападавших и ранили, то это были царапины, а храбрецы погибли за несколько секунд. Даже чудовищная сила великана могла позволить ему высвободиться из земляной ловушки минут за десять-пятнадцать, а агрессоры управились минут за пять. Когда великан понял, что сможет выбраться, вертиберды были уже в воздухе, а Хакунин умирал у моста и наступило время великанской скорби. Единственная семья, которую знало это существо, была частью перебита, частью в плену, а он, который мог кулаком прихлопнуть стоящий вертиберд и растоптать злодеев в их великолепной броне, как червяков... он остался в своей яме. Вылезать стало незачем. И не осталось никого, кто мог бы быть своим, наступило полное и окончательное одиночество. Из фраз, которыми перебросились гвардейцы и фрагментов переговоров по рациям, великан понял, что население пустошей будет уничтожено, а с этими, которые погубили его единственную семью, он не хотел иметь ничего общего. Никогда!
       Как многие эмпаты и просто чувствительные, Голова догадывался, что в Пустоши война, он чувствовал множество схваток и ощутил гибель сотен людей, когда разрушалась посейдоновская платформа. Несколько дней он присматривался и прислушивался к тому, что происходило на его территории, узнал в Избранном мальчишку-арройца, но проняло его, когда прямо рядом с ним рассказывалась легенда племени о нём...
       Всё это великан рассказал медленно, через силу, иногда надолго замолкая. Рассказ затянулся до самого утра. Весь следующий день мы копали яму у Храма, а потом он вылез из старой. Нет слов описать то, что мы увидели. Это ходячее чудо сходило в охотничьи угдья, прибрало там бочки в щель в скале, затоптало жгучие лужи, напугав до трясучки гекконов, чего даже не заметило. Потом перетащило грунт, вынутый из ямы при Храме, в старую яму, утоптало его там крепко-накрепко и сошло в новую яму. Всё это время мы, как дети ходили за ним и смотрели. Мы не разговаривали. Восклицания быстро кончились и мы просто ходили и смотрели на Чудо в действии. Перед сошествием он дал каждому по кусочку себя. Около полудня пришла из Нового Арройо Старейшина и мы вместе поработали над деталями его нового места пребывания. Старушка шепнула мне, что всегда хотела увидеть "его" целиком, в полный рост. Теперь можно уходить к духам...
       Все собрались возле Головы и дали клятву друг другу никогда никому не рассказывать о том, что видели. Когда уходили, я оглянулся. С самых первых своих лет я тысячи раз видел это каменное лицо и помню его выражение. Да что там! Я помню каждую щербинку и ямочку на его великанской щеке и когда в пустыне встретил другую голову, ту, которая одарила меня камнем выносливости и силы, сразу заметил небольшие отличия. Сейчас на лице великана было не привычное "каменное спокойствие", а удовлетворение и... Любовь? Он чуть-чуть, самыми уголками каменных губ, улыбался нам в спины. Я видел, как глаза его медленно закрылись и он снова стал каменной головой Арройо. Только на новом месте и с душой, присутствие которой я увидел и уже никогда не забуду.