В чужой судьбе

     Купив роскошный букет из семи алых, семи белых, и семи темно-пурпурных роз, любуясь на ходу букетом, он, направляясь к своему мерсу, подходя к машине, случайно, задел остановившегося на тротуаре бомжа.
     Тот, ему не понравился, топчется на дороге, и, без особой злобы, а так, знай наших, обматерил доходягу и, уже взялся за ручку дверцы, когда услышал: да пошел ты на ….,   
     Услышал то, что он сам, не задумываясь, в презрении, говорил многим, но ему, уже давно, не говорил никто.
     Ах, ты, мразь, кровь закипела мгновенно, прилила к лицу, отбросила его от тачки к этому, к этой… букашке. Кулаки мгновенно налились свинцом и кинулись к голове дерзкого чучела, посмевшего равно говорить с ним.
     Через мгновенье, его безжалостный, превратившийся в летящую гирю кулак, обрушится и сокрушит это ничтожество…
      Внезапно, в тот последний миг, что остался перед ударом, он, вдруг, ощутил, что все застыло, застыл он сам, застыла его летящая пулей рука, словно нажали кнопку пауза в видеофильме и кадр замер. При этом, он увидел себя извне. Вот оторопевшая, тщетно пытающаяся отшатнутся фигура бомжа, вот он сам, с гневным выражением лица и выброшенной, как снаряд, на поражение, правой рукой, вот вся застывшая улица.
     Он крайне удивился, но, не успев ничего понять, опять же внезапно, ощутил себя, но, уже не в своем, сильном и послушном теле, а хозяином обличья, того самого придурка, которого ему захотелось проучить.
      В то же мгновение, сильнейший удар в челюсть снес его с ног и он распластался прямо в луже, что подсыхала со вчерашнего ливня.
     Может быть, он и потерял бы сознание от двойного удара, в челюсть и затылком об асфальт, но холодная вода, всколыхнувшись, обдала его лицо и пробежала по всему телу.
     Что со мной? Как это понимать? Он был очень успешным бизнесменом, и, в то же время, находился в теле бомжа. Но, не менее странно: хорошо видел и, неожиданно для себя, понимал, всю жизнь этого горемыки.
     Перед ним, как на двух, совмещенных экранах, параллельно, потекли две жизни, от рождения и до сего дня, его и этого, будь он неладен, бедолаги.
     Свою жизнь он и так хорошо помнил. И, свою нежную, горячо любившую и нежившую его мамочку, и доброго, рассудительного отца, много вложившего в его характер, необходимых для жизни качеств. И своих бабушек, и дедушек, постоянно баловавших его и исполнявших, каждый придуманный им каприз.
     Поэтому, он не смотрел на экран своей жизни, а, жадно, впился в разворачивающуюся панораму жизни того, в чьем теле, он теперь, как это ни страшно осознавать, оказался.
     Отца у него не было. Вернее, он ничего о нем не знал. Сколько себя помнил, они с матерью ютились по снятым чужим, дешевеньким и убогим углам.
     Когда-то давно, как только он стал осознавать себя и свою отдельность от окружающего мира, ему, раз за разом, и взрослые и малые, ни один раз, желая унизить, говорили, что он безотцовщина и что, яблоко от яблони, не далеко падает.
     Он не знал, что это означало, но, чувствовал, что он плохой, он хуже других, таких же, как и он мальчиков и девочек, но почему-то, имевших, не только маму, но еще и папу, а то, еще, и бабушек, и дедушек.
     Он был постоянно голоден.  Мать пропадала где-то во взрослой жизни, часто, не попадаясь ему на глаза с утра до ночи.
     Кушать хочется. Засохший хлеб давно разгрызен и даже крошки не спрятались от его голодного взгляда.
     Очень хочется есть. Пойду на улицу, погуляю немного.
     Проходя мимо соседского огорода, увидел за забором бурую помидорку. Он, как-то, ел помидорку, мама приносила огромную сетку с помидорами, там их было очень много, почти столько, сколько у него пальчиков, может быть, даже поболее.
     Ах, как же они были вкусны с солью и даже без соли.
     В заборе небольшая дырка. Даже не дырка, а щель для хозяйской дворняги.
     Поднатужившись, он протиснулся и подбежал к грядке. Ой, сколько здесь было помидорок! Красных почти не было, но бурых было целых три! Выбрав покрупнее, он сорвал ее и сел, для большего удовольствия.
     Как же вкусно! Рот трудился над сорванным овощем, а глаза уже ели те, что висели на кустах.
     Ах, ты, прощелыга! Вот кто у нас помидоры крадет! Еще не увидев, кто это кричит, он ощутил жгучий удар в ухо, потом по спине и вот, за то же, обожженное ухо, его уже вздернули с земли и потащили к калитке. Пока оказался за ней, боль от ударов разгулялась по всему телу и выжала слезы страдания и обиды.
     За что, ведь ему же так хочется кушать, а там, было столько много помидорок?
     Подобных картин, пронеслось много.
     Но, вот его внимание привлекла иная сцена жизни бомжа.
     Он учился в школе, кое-как, в классе шестом - седьмом. У одной девочки, пропали часики.   
     Толи, она их оставила где или потеряла, а может, кто-то пошутил или слямзил, только, после недолгих разбирательств, его обвинили в краже. Кто же еще, кроме него мог их украсть? Только он, ведь и мать у него, та еще.
     Часики нашлись в спортзале. Они там были просто забыты на физре.
     Перед ним не извинились и не загладили незаслуженного  оскорбления.
     Много чего увидел он в жизни бомжа. Редкие, считанные моменты радости, терялись в бесчисленных пинках, презрении, нечастых удовольствиях сытости.
     Однако, удивительное дело, как ни тяжко бывало в жизни этому человеку, он ни разу, ни кого не ударил и ничего, по серьезному, ни у кого не украл.
     Возможности были, но он не мог, по характеру своему, ни обидеть кого, ни украсть.
     Страдал, гнулся, перебивался с сухаря на сухарь, но не превращался, ни в уголовника, ни в заурядного негодяя.
     Внезапно время вновь на миг остановилось и открылось новой гранью.
     Бизнесмен ощутил себя не просто в теле бомжа, он стал проживать его жизнь, попадая во все те ситуации, что выпали на долю страдальца, но действуя в них, уже, не как тот бедолага, а по свОему, по своемУ характеру.
     Картина начала меняться очень разительно. Уже к пятому классу он превратился в заводилу и грозу ровесников. После сценки с оставленными в спортзале часами, разозлившись на незаслуженные обвинения, он подкараулил девочку и отомстил ей за свои обиды, несколько раз ударив по лицу.
     Повзрослев, быстро расквитался с теми, кто раньше обижал его и обзывал мамку.
Больше всего, бизнесмен был потрясен, когда увидел себя, в нынешнем возрасте бомжа, в тюремной камере, где сидел за бандитизм и разбой. И много же людей, плакали и страдали от него…
     Вновь все замерло. Остался он, остался голос его совести, проснувшийся вдруг и заговоривший, не смолкая. Чем больше говорила его совесть, тем страшнее и тем горше становилось бизнесмену.
     Все вокруг покачнулось, упала и растворилась пелена безвременья и вот, он опять сам в себе, в своем теле, кулак летит к скуле бедняги. Он попытался остановить, но, уже ничего не мог поделать. Удар, бомж в луже.
     Друг! Он бросился к бомжу, друг, прости, прости, я не прав, прости, бормотал он, пытаясь вытянуть человека из лужи…

9 мая 2008г.