Как это делалось в процессе. Записки защитника. 4

       Все это было бы смешно ….

       Еще один «маленький» штришок, иллюстрирующий уровень расследования по делу и безразличие адвокатов. По одному из эпизодов подсудимые обвиняются в том, что они действовали с применением оружия и причинили потерпевшему тяжкие телесные повреждения. Так было написано в обвинительном заключении, так преподносилось государственным обвинителем в суде. И этот отягчающий фактор («с применение оружия») не проанализировал ни один адвокат! Но ведь установлено, что никаких автоматов не было. Опять пофигу.

       Действительно потерпевший получил тяжкое телесное повреждение – отравление водкой, которую его заставили выпить обвиняемые. Но причем тут применение оружия? Ну, пусть даже что-то похожее на автомат показалось следователю и потерпевшему. Надо разобраться, что значит применение оружия. В юридическом плане под применением оружия понимается использование его поражающих свойств для воздействия на потерпевшего, когда оружием причиняются телесные повреждения. Поражающими же свойствами автомата являются пуля и масса автомата – ими можно причинить телесные повреждения. А теперь задумаемся – где логика?
 
       Если вменяется применение оружия, и в результате применения этого оружия потерпевшему причинено тяжкое телесное повреждение, а единственным телесным повреждением потерпевшего является отравление водкой, то каким это поражающим фактором автомата виновные ухитрились его отравить? Нет тут логики, а есть бред сивой кобылы. И сколько же подобного бреда пришлось опровергать в суде! Но и судья Филонов пропускает наши доводы мимо ушей.
       Да, все это было бы смешно, когда бы не было так страшно.


       Скорописец Филонов.

       Судебный процесс приближается к завершению. Выступил прокурор – государственный обвинитель. Произнесли речи в защиту подсудимых адвокаты и защитник. Вот уже второй день суд слушает последнее слово подсудимых. Наконец, последнее слово предоставлено последнему из двенадцати подсудимых. А дальше – приговор.
       Согласно закону приговор должен быть написан судьей в совещательной комнате. Не дома, не на улице и не в кабинете! На юридическом языке это называется тайной совещательной комнаты. И вот судья Филонов объявляет перерыв на 30 минут для постановления приговора и удаляется в совещательную комнату.

       Ровно через 30 минут судья приступил к оглашению приговора. Для себя фиксирую – чтение приговора продолжалось 4 часа без перерыва! Дураку ясно, что за 30 минут пребывания в совещательной комнате, написать приговор, оглашение которого занимает 4 часа, невозможно. А ведь перед постановлением приговора суд был еще обязан в той же совещательной комнате разрешить по 10 вопросов в отношении каждого из подсудимых и по каждому эпизоду. Но и это еще не все. В эти же 30 минут суду необходимо было изучить предложения участников процесса, поданные ими в соответствии с УПК (а такие предложения были). Налицо очередное грубейшее нарушение закона, дающее еще одно безусловное основание к отмене приговора. Интересно, возникнет кто-либо по этому поводу?

       Практика отечественного судопроизводства показывает, что случаи нарушения судами порядка постановления приговора и тайны совещательной комнаты – не редкость. Более того, они стали настолько обычными, что не вызывают никакой реакции ни у прокуроров, ни у адвокатов. Так получилось и на этот раз. Мне лично это не нравится. Но ни присутствующий в судебном заседании государственный обвинитель, ни районная и городская прокуратуры, ни городской суд, куда мною были немедленно направлены жалобы на нарушение порядка постановления приговора, на них не реагируют, как бы и не замечают. Таким образом, доводы здравого смысла не смогли поколебать «внутреннее убеждение» судебных и прокурорских работников в правоте судьи Филонова.

       Итак, приговор оглашен. По мнению адвокатов, приговор чрезмерно жесток и они намерены его обжаловать. Нужно добиваться отмены приговора. Но что противопоставить Филонову, какие доводы привести в обоснование необходимости отмены? В моем распоряжении два убойных аргумента: манипуляции с материалами дела и нарушение тайны совещательной комнаты. Подсчитываю количество слов в приговоре: их чуть больше 18000.
       В ближайшее посещение следственного изолятора удается побеседовать с одним из его сидельцев. Это опытный и известный адвокат. Конечно, говорит он, убедить здравомыслящего человека в том, что за 30 минут пребывания в совещательной комнате судьей написан приговор объемом около 18000 слов и добросовестно выполнены требования нескольких статей УПК, невозможно! Это будет предельно ясно судьям кассационной инстанции. Но такова сложившаяся практика. И чтобы ее поломать, суду нужна бумага и только бумага! Сможете Вы такую бумагу добыть, дело будет наполовину сделано.

       Как подступиться к этому вопросу адвокаты не знают. Для меня же здесь проблемы нет: нужно использовать специалистов по измерениям: получить документальное подтверждение возможной скорости письма. Необходимо срочно поискать такие данные в литературе и подтвердить их экспериментом. Пропущу подробности и приведу ниже лишь фрагмент из своей кассационной жалобы в Коллегию по уголовным делам городского суда.

       «В доказательство невозможности написания приговора такого объема за 30 минут прилагаю заключение и материалы эксперимента по определению скорости письма, выполненного по нашей просьбе во Всероссийском научно-исследовательском институте метрологии им. Д.И.Менделеева (ВНИИМ). Прилагаю также нотариально заверенные заявления лиц присутствовавших в зале суда, о том, что судья находился в совещательной комнате не более 30 минут. Согласно заключению института скорость написания текста человеком составляет от 14 до 17 слов в минуту*. Можно подсчитать, что для написания (только письменного исполнения) приговора необходимо от 15 до 20 часов чистого времени.
       А это доказывает, что обсуждения вопросов и предложений не было, что приговор написан заранее, вне стен совещательной комнаты, в неизвестных условиях и неизвестным исполнителем, в условиях, не исключающих посторонние влияния. Приговор, постановленный с такими нарушениями, не может считаться законным».

       *Согласно исследованиям Н.Н.Соколова максимально возможная для человека скорость письма составляет 15-20 слов в минуту. Это теоретические данные, полученные на основании поэлементного анализа букв русского языка с учетом предельной скорости движения руки человека. Экспериментальное определение скорости общего письма, (письма, содержащего словесный текст нетехнического характера), выполненное во ВНИИМ, проведено по следующей методике. Для эксперимента были отобраны 9 испытуемых в возрасте от 25 до 43 лет, имеющих опыт написания текстовой документации. Каждому испытуемому была вручена четко исполненная ксерокопия листа приговора. Испытуемым было предложено прочитать 2-3 раза тест ксерокопии. Далее им надлежало по команде руководителя эксперимента начать переписывать этот текст в обычном для них темпе с заданного места текста. По истечении 5 минут от начала записи подавалась команда «стоп» и переписывание прекращалось: подсчитывалось число слов, записанных каждым. Испытание проводилось в помещении лаборатории при нормальных температуре и освещенности на рабочих местах, без отвлекающих факторов. Обработка результатов подсчета выполнялась по методике ГОСТ 8.207-86 «Прямые измерения с многократными наблюдениями». Результаты обработки показали, что скорость письма составляет (14±3) слов в минуту, т.е. максимальная скорость письма составляет 17 слов в минуту, что хорошо согласуется с теоретическими оценками. В расчетах, представленных кассационную инстанцию мы воспользовались даже несколько завышенными теоретическими оценками: 15-20 слов в минуту.

       Рассмотрев кассационные жалобы, городской суд приговор отменил, указав, в том числе, на существенное нарушение уголовно-процессуального закона судьей Филоновым.
       Позднее результаты нашего исследования были доведены до юридической общественности и опубликованы в статье «О скорости письма и правосудности судебных решений» в журнале «Адвокат». Надеюсь, что они будут полезны в состязании обвинения и защиты.