Чёрный рассказ

Металлургический центр региона. Чёрная ночь спустилась на город. Высочайшие трубы со светящимся дымом, который валит из них, прорезаются сквозь чёрный ночной ковёр.
На холмах, среди полей монотонных домов и высотных построек, можно было увидеть редкие светлые полосы, бывшие дороги. Разрушенные дороги. Которые никому не нужны, отчего превратились отдельное царство, живущее отдельно от людей, которые по ним ездят. Каждый день, выезжая на эти дороги, водитель или пешеход не знают - доберутся ли они до места назначения. Дорога меняется каждую ночь.
Весь город порезан этими светлыми полосами, они захватили всё и в их власти жизнь города. Из этой огромной сети отходит длинная, тонкая и кривая полоса. Вокруг неё нет домов или построек, дорог слишком мало - одна, следовательно домам здесь не вырости. Здесь дорога отдыхает. В самом конце полосы, через двести метров, стоит деревянный дом. Изба. Изба - редкость для этих мест.
Ночью в её трёх окнах, разделённых на четыре части деревянными колышками, тускло мерцал свет свечи. Это был свет вовсе не от свечи, это был свет от электрической лампочки. Она всегда мигала. Вот уже третий год она мигает и живёт. Живёт и ни как не сгорит.
В мигающей, полутёмной обстановке сидел Резо. Он видел в окне отражение своего мудрого взгляда и большого носа. Вместе с этим в окне можно было разглядеть стену, которая находилась за спиной. Там сидел Федор. На него и смотрел Резо через оконное стекло.
Медленный и угнетённый Фёдор слез с лавки и подошёл к столу. Отодвинул табурет, уселся на нём, и, положив руки и голову на стол, печально, с вопросом посмотрел на друга. С безразличным лицом, с тяжестью на душе, Резо принял этот вопрос. Пожал плечами, приподнял брови, пошёл в дальний угол комнаты и сел на стул. Такой его ответ. В полуосвещённом углу были видны только очертания лица. Федор же, сидел под лампой. Электрическая лампочка продолжала мигать.
Мигающий, мягкий жёлтый цвет уже давно перестал надоедать людям. Сейчас он был утешителем, хотел он этого или нет.
“А жена? Ведь Люда….”. Федор выдавливал из себя эту фразу, будто что-то случилось.
“Должна… Ждём…”. Прошипел силует в углу.
Грузин встал и подошёл к столу. Посмотрел на друга. В их взглядах была тревога и осознание близкого конца. Конец будет, они знали. Конец не должен быть, они знали и это. Ещё раз тревога.
“А дети?”. После этого вопроса собеседники сразу поменялись местами. Резо сел за стол, а Фёдор медленно подошёл к слабо освещённой стене.
“Не трави душу, брат, какие, к чёрту, в этих краях дети?”
Не смотря на ругательство и отчаяние, он сказал это своим обычным, мудрым и спокойным голосом.
Засверкала молния, ударил гром. Вся изба наполнилась звуками дождя, который бил по окнам и по соломенной крыше, которой в этой избе никогда не было. На улице было спокойно. Из дымовой трубы шёл дымок и дождя не было, никогда не было.
Изба была наполнена звуком дождя, всех дождей. Над избой рассеялись серые облака, на и без того чистейшем чёрном небе. Появилась одна звезда. Маленькая звезда. Рядом появилась Луна, по которой проскочили тени - чайки пролетели перед Луной.

Утром все дороги поменяли свои места. Появились новые ямы. Особенно две большие ямы в самом центре мешали людям. И ещё одна поменьше на окраине. Образовалось много новых несуществующих ям. Они давлели над людьми, и те покорно поддавались.

Дорога к избе была забыта. Избы уже не было, и следа не осталось от неё, и от той кривой тонкой полоски, которая была дорогой к ней. Ушла дорога, ушла изба. Она была? Её не было. Дороги? А что дороги? Они делают, что им угодно. На завтра они сделают поле, послезавтра здесь появятся мосты. Но сегодня с утра здесь сеть, огромная сеть полос и пропавшая веточка этих полос вместе с ними.