Запах полыни

       - Все к столу! Обед готов! Отец, Дунечка, садитесь, садитесь, пока все горяченькое! Картошечка, молодая, селедочка с лучком, все, как вы любите! – мама вошла в комнату с кастрюлей, из которой валил пар. На столе красовался графинчик с холодной водочкой для отца и бутылка «Шампанского» для нас с мамой. Отмечали удачно сданные мной экзамены в институт. Я принята на первый курс. Занятия через месяц. А пока, на семейном совете решается вопрос, куда поедет отдыхать любимое чадо.
- В Крым, или на Кавказ? – спрашивает мама у отца.- В Сочи все очень дорого, а в Крыму – грязновато, опять по радио говорили, что-то там прорвало, и все спустили в море. Ну, что, отец? Как ты считаешь? Ты же главный финансист, тебе и решать!
- Я думаю так. Галя сдала экзамены! Поздравляю! Ты нас всех очень порадовала, молодец, дочка! Выпьем за это! За тебя, Дунечка!
Дунечкой меня стали называть с раннего детства, с маминой подачи. Она на украинский лад все время называла меня: «Доню». Донечка, донечка! Постепенно украинское «донечка» переросло в русское Дунечка и так и прилипло, да так крепко, что мое настоящее имя дома редко вспоминалось. Постепенно к старомодному имени привыкли и все мои друзья – одноклассники и уже это забытое, не модное по нынешним временам имя, стало родным. Мне оно даже нравилось.
 Выпив «Шампанского» и закусив его «по русскому обычаю» селедочкой с лучком, мы продолжили разговор.
- Так вот, я думаю, что Дуняша у нас - «именинница», она и должна выбирать!
Все замолчали и в ожидании повернулись ко мне.
- Спасибо мамочка! Спасибо папочка! Но мне что-то не хочется ехать ни в Крым, ни на Кавказ!
- Как же так, деточка? Такие тяжелые экзамены: выпускные, а теперь вступительные, это же аж двенадцать штук. Я вся на нервах, отец переживал, тебе надо обязательно отдохнуть! Самая жара в Москве в августе, дома сидеть? – мама разволновалась не на шутку, зная мой упрямый характер, поняла, что ее поездка на море может сорваться, так и не начавшись. Ведь она же собиралась поехать со мной. Неужели вы подумали, что она меня отпустит одну? Наивные.
- Я думаю, что вам с папой и надо отдохнуть! Поезжайте в санаторий, путевку от своего министерства он хоть сейчас достанет, позагораете, покупаетесь, подлечите свои нервы!
- Не дерзи матери!- строго сказал отец, но по его спрятанной в усах усмешке и огоньках в глазах, я поняла, что про себя он тоже все понял и посмеивается над незатейливой маминой хитростью устроить все так, чтобы поехать на море со мной.
- Я хочу поехать к бабушке! На Украину!
- К бабушке? – мама явно испугалась. Вот уж куда ей ехать совсем не хотелось.- Что там делать? В навозе копаться? Огород копать? Пылью дышать? Все лето дождей не было, сгорело все? Нечего там делать!
- Ты это серьезно! – спросил отец у меня.
- Конечно!
- Тогда, так тому и быть!
Мама раскрыла рот, чтобы что-то возразить, но отец не дал ей сказать и слово:
- Мать, не расстраивайся! Мы с тобой поедем на твой любимый Кавказ! Дуняша права, нам тоже не мешает отдохнуть! Все! Решено!
Я бросилась к отцу на шею, целовала его в колючие усы, шершавые щеки и визжала от восторга. Все - таки он у меня замечательный! Настоящий офицер! Сказал, как отрезал! Мама хотела опять возразить, но передумала, и довольная, напевая себе что-то под нос, стала убирать со стола.

       На вокзале объявили посадку на мой поезд, и мы с мамой уже собрались заходить в вагон, когда появился отец. При полном параде, в форме, с орденом на груди и ординарцем за спиной, он до смерти напугал проводницу, наказав ей: в вагон никого чужого не пускать, меня из вагона на остановках не выпускать, кормить, поить и следить, чтобы никто не приставал. Сказал, что лично проверит, как будет выполнен приказ. Поцелуи, объятья, последние наставления, мамины слезы, как будто я еду на войну, и вот, поезд тронулся и пошел, пошел набирать скорость, весело стуча колесами, и песня в вагонном радио звучала в такт: « Дорога, дорога, ты знаешь так много…». Я улыбнулась. Все внутри пело и трепетало при одной только мысли: « Я еду, еду! Еду к своей мечте! Я еду к любимому!»
 
 Блаженно растянувшись на полке, все так же улыбаясь, со стороны это, наверно, выглядело очень глупо, но мне было все равно, я стала представлять, как я приеду? Как все обрадуются: бабуля, которая очень меня любила, но почти не видела, потому что даже на каникулах я пропадала с друзьями и день и ночь, и видела она меня только спящую, и еще по утрам, когда поила парным молоком и кормила молочным киселем. Я его не любила, но постепенно привыкла, и с годами он стал мне даже нравиться. Моя любимая тетечка Валечка, родная сестра моей матери, крикливая и шумная, но самая добрая на свете. Ее муж, дядя Вася: красивый, сильный и в тоже время ласковый и нежный. Как он любил тетю и меня. По утрам, когда я еще спала, а он собирался на работу, тихонько, на цыпочках подходил ко мне, шептал: « Кикиша, ты спишь?». Я притворялась, что сплю. Он клал под подушку мне денежку и также на цыпочках уходил. Я слышала, как тетя ругает его на кухне: « Совсем ребенка избалуешь!». А он тихо отвечал: « Мой ребенок! Хочу и балую!». Своих детей у них не было, и я оказалась одним ребенком на две семьи. У меня было две матери и два отца, совершенно непохожих друг на друга, но одинаково мною любимых. Конечно же, я вспоминала свою подружку Наташку. Мы дружили с пеленок и были скорее сестрами, чем подругами. Все так и думали, что мы двоюродные сестры, а мы никого и не разуверяли, зачем? Сестры? Так ведь так оно и есть! А в прошлом году я познакомилась с ее настоящим двоюродным братом. С Александром, Сашей, Санечкой! К нему я и еду! Как договорились! Год назад! Обещала! Вот и еду! Мысли кружили в голове, как в танце под мелодию все того же вагонного радио. Глубокий красивый женский голос пел:
 
       «И не страшно, что за окнами зима,
       И не важно, что в бокале нет вина,
       От руки твоей моим рукам тепло,
       Кругом голова!... Зачем оно?».

       Маленький шахтерский городок в Кировоградской области. Говорят, когда-то очень давно здесь были густые заросли терна. Поэтому и поселок назвали – Терны. Почти все жители работали на шахте, жили в поселке, построенном специально для шахтеров немецкими военнопленными. Симпатичные двухэтажные коттеджи голубого и зеленого цвета, все в виноградных листьях и цветах. Чистые дворы с беседками и столами для домино. Мотоциклы и мопеды у подъездов. Приветливые люди, здоровающиеся с тобой, независимо от того, знакомы вы или нет. А вот и Сашин дом, подъезд. Звоню. Дверь открывает его мать.
- Девонька, ты к кому?
- Здравствуйте, это я, Галя!
- Галочка, деточка, приехала? Проходи, проходи! А Саши нету!
- А когда он придет? Где он? Может я его встречу? Куда он пошел?
- Да, нет, Галочка! Его в городе нету, он вчера только уехал! В Донецк, экзамены в институт сдавать!
- Уехал?!
- А ты не знала? И он не знал, что ты приедешь?
- Не знал, я хотела сюрприз сделать.
- Что же ты не написала?
- Так вы о письмах знаете?
- У нас городок небольшой, все все знают. У меня подруга на почте работает, рассказала, что Саша письма до востребования из Москвы получает, а потом он и сам сказал. Что же теперь делать? А ты надолго приехала?
- Теперь уже и не знаю. Сколько ему экзаменов сдавать?
- Четыре. Почти до сентября не приедет.
Я сникла. Захотелось сразу домой, в Москву. «По щучьему велению, по моему хотению, сделай так, чтобы я сейчас же оказалась в Москве!». Очнулась от телефонного звонка. Я все еще здесь, стою неприкаянная и не знаю, куда себя деть! Телефон опять зазвонил. Сашина мама подняла трубку.
- Алло, Саша? Ты? Как хорошо, что ты позвонил! Что? Консультации, на неделю, а потом экзамены? Не приедешь?
Я тихо заплакала.
- Саша, подожди, не вешай трубку, Галя здесь! Да, да, сейчас… Возьми трубку, ну же, быстрей.
Слезы все катились из глаз, я не могла говорить.
- Галя, Галя! Что ты молчишь? Когда ты приехала? Как же так! Вот невезуха, я ничего не знал! Что ты молчишь? Ты плачешь? Не плачь, слышишь, не плачь! Все будет хорошо! Не плачь!
« Ваше время истекло»…Короткие гудки…

       Тетя Валя не могла понять, почему у меня так резко изменилось настроение.
- Деточка, ты не заболела, бледненькая какая-то, поешь хоть что-нибудь.
- Не хочу, спасибо.
- Пойди, сходи куда-нибудь, к Наташе зайди.
- Не хочу.
- Что же ты хочешь?
- Ничего не хочу. Давай я лучше что-нибудь поделаю.
- Да что же ты поделаешь, я с утра уже все переделала… А знаешь, что? Поезжай-ка ты к бабушке. Я вареников наварила, пирогов с вишней напекла, отвези ей гостинец, да пару деньков у нее побудь. Она по тебе соскучилась, целый год не видела.
- Что ж, у нее в деревне вишни нет?
- Почему нет, из ее же сада вишня, а что?
- Ничего не понимаю! Эта вишня в пирогах из бабушкиного сада?
- Да! А что?
- Вишня от бабушки к тебе, а пироги от тебя к бабушке? Зачем туда сюда возить? Там нельзя было пироги испечь?
- Вот когда тебе будет семьдесят лет, посмотрю я, как ты будешь пироги печь? Хватит болтать, бери сумку и вперед, а то автобус уйдет, пешком пойдешь!
- Я пешком не пойду, я волка боюсь!
- Какого волка, Галя? У нас сроду волков не было. Лисы есть, ласки есть, а волка никогда не было!
Я улыбнулась и, взяв нехитрый «тормозок», поспешила на автовокзал.
       У бабушки тоска одолела меня еще сильнее. В доме было тихо, как в склепе. Во дворе, наоборот, шумно от гомона кур, уток и гусей. Огромный гусак все время гонялся за мной по двору и, вытянув шею, пытался оторвать кусочек платья. Собаки лаяли, свиньи визжали. Все, что раньше меня так забавляло и смешило, теперь раздражало и мучило. Я пошла в дом и легла спать. А утром, собралась чуть свет, и первым автобусом - обратно в город.
       Автобус переваливался с боку на бок, объезжая ухабы и ямы на проселочной дороге, подскакивал и проваливался вниз на стыках бетонки, и, наконец, выехал на трассу. Поехали ровно и гладко, я задремала. Мне снился яблоневый сад, бело-розовый, шелковый, приторно - сладкий. Лепестки цветков касались моего лица, закрытых глаз, слегка щекотали губы и шептали мне на ухо: «Что там? Что там? Кто там? Кто там? Где он? Где он?»
- Девушка! Девушка! Да проснитесь же вы! Это же он вам стучит! – мужчина, сидящий рядом, сильно тряс меня за плечо.
- Что случилось? – не поняла я с просонья.
- Вон он, вон он,- закричала девчонка на соседнем сиденье, показывая куда-то вперед.
Я приподнялась со своего места и посмотрела в окно. Впереди автобуса на большой скорости ехал мотоциклист. Красный мотоцикл и такой же красный шлем на голове. Он то выезжал вперед автобуса, то отставал, и сигналил, сигналил.
 Пассажиры автобуса подскакивали со своих мест и пытались понять, что там происходит.
- Что там? Кто там? Где он? – кричали они, вращая головами, стараясь не пропустить происходящее.
- Товарищ водитель, остановите автобус! Он же просит остановить автобус! Вдруг, у него что-то случилось?
Все зашумели:
- Остановите, остановите.
Водитель затормозил и автобус остановился. Заскрежетали открывающиеся двери, и в салон впрыгнул мотоциклист. Он быстро подошел ко мне и снял шлем.
- Ты? – вдруг, стало тяжело дышать, все поплыло перед глазами. Я почувствовала, как сильные теплые руки подхватили меня и понесли.
Свежий ветерок подул мне в лицо. Я очнулась на руках у своего любимого.
- Привет, девчонка!
Я обняла его за шею, прислонилась головой к плечу и опять заплакала.
- Ну, что ты? Что ты? Я же здесь! Не плачь, солнышко! Все же хорошо!?
- Санечка! Как ты здесь оказался? Ты же в Донецке?
- Вчера был. А сегодня – здесь. Приехал, к тете Вале побежал, а она говорит, ты в деревню уехала. Я туда, а тебя там уже нет! Я за автобусом, а ты в окне, спишь. Сигналил, сигналил, даже в окно на ходу стучал, а ты не слышишь!
- Сумасшедший, так же и покалечиться можно!
- Ничего, все же обошлось.
- Ты все еще держишь меня на руках. Опусти, я же тяжелая.
- А я и не заметил. Поедем?
- Поедем.
Теплый ветер рванул мне в лицо, в ушах загудело, волосы залепили мне глаза, но страха не было, была песня, и пело мое сердце. Я сильнее обхватила Сашу за пояс, прижалась щекой к его спине и закрыла глаза.
       Мотоцикл остановился, устало буркнул мотор, я открыла глаза и увидела, что мы стоим в поле. Огромный стог соломы, оставшийся от собранной пшеницы. Сердце екнуло, загорелись уши.
- Пойдем,- он взял меня за руку и повел на другую сторону копны.
Маленький узкий ход и, вдруг, просторная «пещера», полутемная, но достаточно освещенная светом снаружи, чтобы видеть друг друга.
- Ты что, здесь уже был? – невольно спросила я.
- Нет.
- А откуда ты знаешь про это место?
- Да такие укрытия есть в каждом стогу. Пастухи прячутся здесь от дождя, да я и сам в детстве с ребятами откапывал такие же. Пойдем,- он мягко, но настойчиво потянул меня за руку.
- Ты что, мышей боишься?
- Нет, мышей я не боюсь, я боюсь волка.
- Какого волка? Волки у нас не водятся.
Я улыбнулась.
- Я тоже не волк, я тебя не съем. Пойдем.
 
       Мне хотелось поцеловать каждую клеточку его тела, каждую родинку, каждую ресничку. Но целовал он, а я только летела куда-то до звона в ушах, то ли в пропасть, то ли в небеса.
Потом тихо лежали, молча, держась за руки, боясь открыть глаза, и посмотреть друг на друга. Никуда не хотелось идти, ни о чем не хотелось думать.
- А мотоцикл?? – вдруг ляпнула я.
- Господи! О чем ты думаешь? В такой момент! Это же тебе не Москва! Куда он денется?
И мы засмеялись. Стало так легко.
- Санечка, как же ты доехал? Так быстро! Мы же только вчера с тобой говорили.
- Говорили? Кое-кто крокодиловы слезы лил, а не говорил.
- Не знаю, что со мной случилось? То – есть, нет, знаю, конечно! Слова не могла сказать!
- Ладно, не расстраивайся, я же уже здесь!
- Вот именно! Как же это так получилось? Не на самолете же ты летел?
- Угадала!
- Правда? А разве из Донецка самолеты летают?
- Летают! Грузовые.
- Как грузовые? Ты что, на грузовом самолете летел?
- Летел!
- Ну что же ты, рассказывай, как же это вышло? На грузовом… Вот это да! Где же ты его взял?
- Это судьба!
- Ты что нарочно! Рассказывай сейчас же!
- Я когда твой рев в трубке услышал, чуть с ума не сошел! Ты здесь, дома, а я – там! Несправедливость какая-то! Правда? Я бегом на автовокзал. Билетов нет, очередь до Кремля, а у кассы вообще – смертоубийство! Что делать?... Встал посередине зала на колени и как заору: « Люди добрые, помогите! Любимая девушка из Москвы приехала, я ее целый год не видел, она там, а я – тут! Срочно нужно уехать!»
- Ну и что? Сразу тебе билет? Возьмите молодой человек, вам нужнее, да?
- Да нет, конечно!
- А что?
- Милиционер пришел, вот что!
- Милиционер?
- Милиционер! В отдел забрал! Привел, говорит: « Ты что нарушаешь? Пьяный что ли? На пятнадцать суток захотел?» А я говорю, что, правда, девушка меня дома ждет, а я уехать не могу. Вопрос жизни и смерти! А он: «Так уж прям, жизни и смерти?» А я: «Да, так!»
- Ну, ладно, погоди, сейчас узнаем, тебе куда ехать?
- Кривой Рог, а там я на местном доеду!
Милиционер, молодой парень, чуть старше меня, только тужится быть серьезным, снял трубку, набрал номер: « Леночка, здравствуй! Скажи, пожалуйста, а на Кривой Рог сегодня транспорт есть? Ушел уже! И что, больше не будет? Ага, понял, спасибо! Плохо твое дело парень, автобус твой уже час назад ушел, а больше и не будет».
- Да я уже слышал! Что же мне делать? Автостопом что ли ехать? Так это я сутки ехать буду, а то и больше. А вдруг, она уедет? Она же думает, что я не приеду, возьмет и уедет! Мне быстрее надо.
- Так, подожди, есть тут один вариант,- опять набрал номер,- Здравствуйте, старшина Бойко из отделения милиции горавтовокзала вас беспокоит, да, а, как я могу найти Еременко Алексея, не подскажете? Да, хорошо, давайте, я подожду…Леха, привет! Как ты?... Нормально… Я к тебе по делу, тут, понимаешь, такое дело, серьезное. Надо одного человека срочно в Кривой Рог отправить и как можно быстрей. Может, что посоветуешь? Да? Правда? Вот было б здорово! Хорошо! Я его прямо сейчас к тебе отправлю! Спасибо! Ты меня выручил!... Ну, парень, повезло тебе! Быстро бери такси и в аэропорт, там через час грузовой летит в Лозоватку, а уж оттуда доберешься. Я тебе все написал, давай, вперед!
- Спасибо! Спасибо! Век не забуду! Старшина Бойко! А зовут-то тебя как?
- Ладно, не важно,- довольно пробасил милиционер,- Сергей, меня зовут, опоздаешь на самолет!
- Вот так я оказался в аэропорту, потом в самолете, и вот, я уже здесь, с тобой! – Саша наклонился и поцеловал меня в губы. Я тихо высвободилась из его рук.
- Саша, я все понимаю, но не понимаю, как же твои экзамены?
- Какая же ты? На самом интересном прерываешь! Я целый час среди каких-то тюков с ящиками трясся, чтобы тебя увидеть, а ты? Ну, ладно, прощаю… Экзамены у меня только через неделю. А на этой неделе консультации будут.
- И как же ты?
- Подумаешь, что я без них экзамены не сдам? Сдам!
- Значит, у нас есть неделя?!
- Целая неделя!
- А дальше что?
- Учиться будем.
- А дальше?
- Замуж за меня выйдешь, детей мне кучу родишь!? Только вот?
-Что?
- Понимаешь, я ведь после института обратно в Терны работать хочу приехать. Здесь геологи железную руду нашли, карьер будет, комбинат большой будет, город новый будет, значит, и больница новая будет. Вот туда я и пойду работать. А ты…
- Что я?
- Не знаю! Ты же к столичной жизни привыкла, у тебя кремлевские звезды из окна видно!
- А у тебя из окна вишню видно, которую вы вместе с братом посадили, и ягоды на ней такие вкусные, и яблоню, и виноград. И хризантемы, белые! Помнишь, ты мне их дарил? Я до сих пор помню этот запах!
       Счастливые, летели мы на мотоцикле домой, и ветер бил мне в глаза, но я уже не пряталась за Сашиной спиной, а наоборот, подставляла лицо его порывам и с наслажденьем вдыхала этот запах! Запах белых хризантем! Тяжелый, горький запах степной полыни, любимый мною с детства! Запах Родины!