Нибелунги

Эпиграф:
       Бывают минуты, когда отсутствие людоедов ощущается крайне болезненно.
       Альфонс Алле

Перед командировочным всегда возникает проблема доставки до пункта назначения.
Иногда проблема обостряется, особенно в жаркое летнее время...
 
Садишься ты, предположим, вечерком, в купейный вагон ночного поезда.
Поезд, ясное дело, фирменный. Иначе - сдохнешь в дороге!
Спрашиваешь у проводницы с надеждой: мол, ночью пассажиры у вас не замерзают совсем? Или, наоборот, не задохнемся из-за жары в вагоне?
Издерганная проводница , зарабатывающая лишь на чаевых, обычно буркает что-нибудь в ответ нечленораздельное.
Потом тщательно «задраивает» двери и окна вагона и уходит к себе.
Дремать на дежурстве. Мечтать о больших чаевых и хорошем напарнике.

* * * * *
Отдуваясь и вытирая пот со лба, вхожу в свое купе.
Занимаю место согласно купленному билету.
Ожидаю ночных попутчиков.
За 10 мин. до отхода поезда, когда уже лезут в голову нескромные мечты о комфортабельном ночном одиночестве, появляются запыхавшиеся соседи.
Эти люди уготовлены судьбой к тебе в попутчики. А ты – им.
Что уготовила судьба в эту темную ночку? - Неизвестно!

Вот осторожно, с деликатным скрипом, раздвигается дверь.
Ночные попутчики с трудом втискиваются с вещами в купе.
Потные и разгоряченные.
С виду, интеллигентная пара. Одеты прилично. Оба – в очках.
Муж – настоящий «нибелунг»: высокий рост, темные аккуратные усики; тонкие аристократические губы; длинный породистый нос.
Жена – ему под стать: дородная, белокурая и добропорядочная.
Вылитая принцесса Брунгильда !
Эпические герои. Средневековые рыцари. В общем, НИБЕЛУНГИ , да и только!

* * * * *
Пассажиры, само собой, переодеваются. Становятся менее официальными. И даже, местами, просто совсем домашними.
Мой сосед по купе разоблачается. Снимает свой крупногабаритный темно-серый костюмчик в полосочку. И оказывается в вельветовых пижамных безразмерных брюках и бархатном халате цвета бордо.
Из-под халата ощутимо выпирает пивной животик. В общем, миляга !

Едем из Москвы в регион. В пути - полсуток.
Можно расслабиться. Поговорить с соседями о том - о сем.
Все-таки, люди воспитанные. Образованные. Есть о чем поговорить!
Попили чаек. Наговорились всласть.

Обсудили кризис американской экономики. Повышение цен. Последние матчи Кубка Чемпионов. Покритиковали раннюю весну.
Короче говоря, купе быстро стало родным домом. А соседи – одной семьей. Единомышленниками.
Жена «нибелунга» оказалась милейшей дамой. Тихо мурлыкала себе что-то под нос и вязала крючком. Что-то очень полезное.
Салфеточку, кажется. А может быть, летнюю панамку для внучат.
Стали разгадывать сканворды. Каждое угаданное слово приносило большую радость и полное удовольствие от жизни.
Сосед рассказал пару смешных еврейских анекдотов. Прихохатывая и нарочито прикартавливая. Без очков его внешность стала не героической, а совсем домашней.

На ночь попили вагонный недокипяченый чаек с домашним вареньем
( угостила соседка ). И блаженно растянулись на полках.
Я – на своей верхней. Внизу – сосед. Напротив – соседка.
У них билеты были заказаны заранее. Поэтому легли с комфортом.
На нижних полках.
На сон грядущий почитали еще при свете ночничков в изголовье.
Пожелали друг другу спокойной ночи и приятных снов.
И мирно заснули, сладко улыбаясь

* * * * *
Ночью я проснулся от кошмарного сна.
Меня душил дрессированный удав. Удав издавал хриплые лающие звуки. (Вполне возможно, эти звуки издавал я сам) …
Дверь купе была плотно закрыта на замок. Шторы затянуты до предела. Вентиляция не работала. Воздуха не было.

Снизу явственно храпели и свистели на два голоса.
Ровным визгливым фальцетом выводил основную мелодию первый голос – «запевала».
Звук возникал прямо подо мной, жалобный и стонущий.
Иногда звук переходил в скороговорку и бормотание, иногда напоминал речетатив из оперы Римского-Корсакова «Марфа Посадница».
Из противоположного угла по-военному четко и размеренно бурчала и рявкала труба-геликон.
Точно соответствуя своему предназначению в военно-духовом оркестре, «геликон» держал ритм.
Жалостливое бульканье и присвистывание на высоких сопрановых нотах – это была тема мук и раскаяния .
Редкий по разнообразию обертонов голос соседки снизу демонстрировал мечущуюся в муках душу грешницы.
Стоны и вздохи грешницы перебивала «тема судьбы» из 5-ой симфонии Бетховена, уверенно исполнявшаяся басовой партией. Тема судьбы символизировала неизбежность роковых обстоятельств, в которые попали путешественники. Сила и убедительность этой партии разительно не соответствовали благополучно округлой внешности исполнителей!
Дуэт проникновенно повествовал невольным слушателям – пассажирам соседних купе – героическую историю борьбы с суровыми условиями жизни в отсутствии исправной вентиляции…

Негодование и сострадание – вот два чувства, которые одновременно возникли в моей душе.
Я быстро соскочил с верхней полки и с лязгом раздвинул дверь купе.
В тамбуре приятно продувало и сифонило изо всех щелей.
Колесные пары ритмично отбивали свой дорожный маршеобразный мотив. Вагон раскачивался во все стороны. Подобно кабине веселого аттракциона в приезжем Луна-парке.

* * * * *
 
Вновь приоткрыв дверь своего купе, я почувствовал удушье: там господствовала ядовитая атмосфера углекислоты и миазмов.
Процесс обмена веществ в такой атмосфере был затруднителен. Измученные узники озвучивали хрипом и стонами свои кошмарные сны…

Это была уже не «тема судьбы».
Музыка, исторгавшаяся из глубин полузадохнувшихся бронхов и пересохших гортаней пассажиров, превратилась в мощную какофонию звуков.
Тонкие всхлипы на высоких нотах и громоподобные раскатисто хрипящие басы исполняли тетралогию Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунга».
Явственно звенели героические голоса былинных исполинов, прерываемые топотом конницы, ударами тяжелых мечей и свистом стрел.
«Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид» и «Гибель богов» исполнялись без антракта, в одном фантастическом действии. В едином порыве !
Это была героическая мелодия борьбы. Узники боролись за свою жизнь в условиях замкнутого безвоздушного пространства!
Адский грохот ночной баталии раздавался по всему вагону, наводя ужас на случайных свидетелей.

Я раздвинул дверь купе до упора и осторожно забрался на свое место.
Хрипы и стоны соседей стали утихать, удаляться, умирать…
Сквозь зашторенное окно уже виднелась полоска серенького рассвета.
Я забылся...

* * * * *
 
Меня разбудил бесцеремонный толчок соседа с нижней полки.
- Кончай храпеть, дай поспать! – безапелляционно заявил ночной «нибелунг». Я с трудом перевернулся на спину, пытаясь освободиться от ночных кошмаров.
 
* * * * *

- Слава Богу, кошмары во сне и наяву закончились! – вздохнул я облегченно
Шторы на окнах были открыты. Купе купалось в пронзительно ярких лучах утреннего солнца. В вагоне гулял свежий ветерок.
Исполнители ночных оперных партий внизу за столиком с негодованием пили утренний чай.
«Нибелунги» имели довольно кислое выражение на помятых лицах.
Судя по всему, они считали именно меня виновником ночных кошмаров...
Попутчики со мной больше не разговаривали и домашнего варенья не предлагали.

Расстались мы подчеркнуто сухо. С надеждой впредь путешествовать в непересекающихся направлениях…