Конь с бумажной гривой

На День рождения отец подарил ей Большой энциклопедический словарь, на внутренней обложке которого написал коротко и ясно: «Александре, чтобы не была дурой».

А она и не была. Её светлую физиономию с умными взрослыми глазами первый раз мы увидели, когда приехали снимать дачу. Дом Александры белел по соседству в зарослях сирени. Из кустов выскочила девчонка с чумазыми загорелыми коленками, за веревку она тащила кого-то очень сильно упиравшегося. Девчушка звонким голосом командовала неведомому крупному зверю.
- Теллурий! Где ты там застрял? Иди сюда, гад такой! На межу, я сказала.
Причем, в слове межа – ж было одновременно похоже и на з, и на в, в общем, такого звука в русской фонетике не существовало.

Наконец, животина дрогнула и поддалась – из кустов показался чрезвычайно упитанный холмогорской окраски бычок Теллурий. Потом мы узнали, что всем домашним питомцам в хозяйстве родителей клички давала эта сероглазая красавица.

По двору переваливалась с боку на бок утка Моторола, в хлеву грозно мычала корова Маричка. Каждая единица скотного двора была с любовью окрещена маленькой хозяйкой: петух Лимончик и любимые несушки Клавдя и Милашка, козел Робин Гуд и его подруга коза Стрелка.

Увидев нас, девчонка, любопытно сверкнув глазами, привязала телка,
и, протянув потную ладошку, солидно пробасила: «Ну, давайте знакомиться! Александра! Ваша соседка!»

Нас насмешили серьезный тон и вид, но, приняв её правила игры, мы тоже высокопарно представились. Потом оказалось, что называть это 9-летнее существо по-другому невозможно, никакие уменьшительно-ласкательные прозвища ей не подходят.
Александра и всё!
Родители и жители деревни одарили её этим высоким титулом.

Александра училась в соседнем городке. Каждый день ездила туда на автобусе, и когда уезжала, деревня пустела – было необыкновенно тихо и грустно. Училась хорошо, была слишком заметной и яркой, чтобы смирно сидеть на уроках, все время тянула руку, из-за чего циничные городские дети называли её выскочкой и дяревней.

И когда, наконец, этот сгусток энергии вываливался из пыльного сельского автобуса, улица наполнялась криком и смехом.

Она объезжала Теллурия, устраивая настоящее родео; летом бесстрашно сигала с мостков в озеро – переныривая всех пацанов; рьяно помогала по хозяйству.

- Анна Ивановна! Отпустите с нами Александру на Липовые горы! – просили мы бабушку под непрерывное подмигивание внучки. Мол, давайте, уговаривайте!
- Нечего! – строго отвечала бабуля. – Ей еще на дойку в поле идти. Сельская девица-то, работать разучится – как жить тада будет?

Александра вздыхала и понуро брела вслед за старушкой.

Вечерами мать учила дочку рукоделию. Высунув от усердия язык, Александра шила колпаки на чайники, прихватки из лоскутков, зверюшек из остатков меха и тряпочек.
И каждый раз на подоконнике веранды нас ждал подарочек: то конь из спичечных коробков с кудрявым бумажным хвостом и гривкой, то домовёнок из ниток и пёрышек, то забавные висюльки из соломы и трав. Всё это с фантазией, любовью, добрым посылом.

Я тоже привозила ей гостинчики из разных путешествий. Александра всегда с тихим достоинством принимала подарочки, никогда не ахала, ничему не удивлялась, не благодарила. Даже как-то обидно немножко было. Назавтра её мама рассказывала – весь вечер любовалась и в школу носила хвастаться.

А потом я и сама догадалась. Для деревенского жителя многое в мире является новым. Гораздо больше, чем для горожанина. И если постоянно удивляться, то придется всё время ходить с открытым ртом – а это значит потерять достоинство. То, что здесь ценится превыше всего.

- Пустяшный человек! – скажут про такого.

А благодарность они выскажут по-другому – своей симпатией, привязанностью.

Как-то зимним вечером играли во дворе в прятки. Пряталась я, взрослая тётя, хуже некуда, а Александра наоборот – так залезет в какую-нибудь щель, что найти невозможно. Приходилось ей самой вылезать из укрытия, так-как поиски затягивались, да и холодало уже.

И вот, надо прятаться в очередной раз, подружка моя уже отсчитывает до десяти.
Я заметалась и, вдруг вспомнив, что на мне белый пуховик, просто присела у сарая, втянув голову в высокий воротник. Александра, уже пронеслась мимо с криками: «Я вас вижу!»

Потом, убедившись, что найти не может, она стала тихо и вкрадчиво ходить по двору, удивленно качая головой, время от времени бася: «Хва-а-лю!» Через пару минут опять: «Хвалю!» Не ожидала от меня такой прыти.

Раз пятьдесят пролетела она в метре от сарайчика, не замечая трясущийся от смеха сугроб. Наконец, снежный ком не выдержал и рухнул у её ног.

Долго потом вспоминали наши зимние прятки.

- Александра! Давай тебя сфоткаю на фоне поленницы. – залюбовавшись красиво сложенными березовыми дровами, зову я её.
- Давайте! – радостно бежит она, развязывая на ходу хвост и распушая причёску. Потом принимает нелепую позу, закатывая глаза и выпячивая губы. Замирает!
Меня опять душит смех: «Где ты этому научилась?»
- Где? Где? По телевизору – там все так делают, - отвечает грозно она, развевая волосы руками и подозрительно скашивая глаза на меня, не подсмеиваюсь ли.

Однажды уже на выезде из деревни увидели Александру, чинно прогуливавшуюся c двумя местными пацанами вдоль оврага.
Одного из них, по кличке Грех, мы знали. На самом деле это было просто производным от имени Гриша. Понятно, кто ему подарил такое "шикарное" прозвище!

Для Александры это было неслыханным позором, - быть застуканной с какими-то чумазыми мальчишками. Ей показалось, что в наших глазах она падает каждую секунду. Надо было просто проехать мимо, сделав вид, что не заметили. Вместо этого я опустила стекло и помахала рукой, этим определив несчастную участь парнишек. Крупная Александра, схватив их с двух сторон за шиворот, как в ковбойском боевике, стукнула несчастных лбами и столкнула в овраг.
Cильная была сцена.

А потом мы уехали. И до сих пор грустно без её звонкого смеха и ясных глаз.
Но в памяти осталось всеобъемлющее словцо - хвалю.
На чайнике топорщится роскошная пятнистая корова с розовым крошечным выменем, сшитая милыми детскими руками, над плитой болтается веселый чертёнок, и всё тот же коробчатый конь стоит на подоконнике, вздымая бумажную гриву.