Сердце тьмы. Часть 2 Гл. 5

МАТЬ-НАСТОЯТЕЛЬНИЦА

Небо медленно вращалось над головой Мариэль. Попавшие в ловушку облака текли по кругу, расплываясь, а потом снова собираясь в пушистые комки. Отражённый солнечный свет бродил над зубчатыми вершинами гор, временами заставляя девушку щуриться и отводить глаза. Солнечный диск не был виден. Он показывался над долиной раз в семь дней. В этом странном изолированным мире простому человеку многое показалось бы необычным. 
Круглая долина, окружённая серыми скалами, утопала в зелени. Вокруг Мариэль возвышались деревья – стройные и изящные, могучие и кряжистые, усеянные плодами или темнеющие непроницаемой зеленью крон; они казались экспонатами огромного музея. Каждое дерево было уникальным, каждое обладало своим удивительным голосом. Они, эти голоса, слышались в шуме ветра, звуча то слитным хором, то разделяясь на множество индивидуальных тонов. Ветер заставлял деревья петь о дальних краях, о бескрайнем небе, о далёких берегах, о событиях, грядущих и прошедших. Если прислушаться, если понять, можно было многое узнать из слов, принесённых духами аэра и озвученных древесным обитателями долины. 
Под сенью древесных крон тихо перешёптывались кустарники. Из-за своего малого роста они не могли знать так много, как их старшие товарищи, поэтому говорили о чём-то своём. О вкусе воды, питающей их корни, о беспокойных насекомых, тревожащих тела, о колониях собратьев с другой стороны луга. Они обменивались лёгкими прикосновениями, передавая друг другу соки, наполненные растворённой энергией жизни.
Все деревья и кустарники в долине были носителями магии. Одни могли лечить и успокаивать, другие придавали сил, третьи дарили удивительные сны, четвёртые отгоняли нечисть. Каждое растение в парке обладало своим характером. Мериоцинты были надменны и холодны, верхоры – приветливы и гостеприимны, кудрявницы – непосредственны и болтливы, грабаны – ворчливы, но добродушны.   
С большинством деревьев центральной части долины у Мариэль сложились тёплые, почти приятельские отношения. Конечно, они не могли заменить девушке людей, растительный разум в значительной степени отличался от человеческого. И всё же они помогали скрасить одиночество, длившееся уже долгие семь лет.   
Мариэль вздохнула, проведя ладонью по мягкой траве, что колыхалась у ног. Среди сочных стеблей полыхали яркие цветы – снежно-белые, золотисто-багряные, огненно-рыжие, небесно-голубые с серебристым отливом. Некоторые соцветия, когда на них попадали солнечные лучи, ослепительно вспыхивали и взрывались облаками золотой пыльцы. Другие же наоборот, только оказываясь в тени, начинали источать неяркое, успокаивающее сияние. Сад жил и благоухал тысячами приятных запахов.
На сей раз Мариэль вовремя различила токи чужой магии и успела вскочить, прежде чем до неё дотянулся стебель лиловой колючки. Девушка насилу подавила желание испепелить кустарник огненным заклятьем. Колючка была мерзопакостным растением. Дурной характер усугубляло вооружение в виде острых, длиной с указательный палец шипов, жгучих листьев и небольших, содержавших ядовитую пыльцу цветков. 
Не дотянувшись до цели, кустарник зашевелил ветками и что-то яростно зашипел, раздвигая вспученные лепестки.
- Попробуй, достань! – Мариэль показала противному растению язык.
Ураганный порыв ветра, ударивший в спину, едва не сбил её с ног. Небо мгновенно потемнело.
- Где ты шляешься, негодная девчонка? – громыхнул грозный глас Гордистронца. – Немедленно возвращайся назад!
Мариэль засопела, стиснув кулаки. Как же её хотелось… Но тут ей снова вспомнились слова отца:
«Постарайся взять у него всё, что можешь. Он – ужасный человек, но великий маг и то, чему ты можешь научиться у него, больше не даст тебе никто. Потерпи, не совершай моей ошибки. Я очень сожалею, что когда-то у меня не хватило силы воли закончить обучение».
Вздохнув, девушка направилась к особняку, прячущемуся в тени высоких верхор. Дом был невелик: два этажа, низкая двускатная крыша, две небольшие башенки с примыкающими к ним беседками. Стены, сложенные из серо-зелёного камня, облепляли лапы неухоженного тёмного вьюна, разросшиеся травы во многих местах полностью поглотили фундамент. Со стороны могло показаться, что поместье давно заброшено.
В первые годы жизни в долине у Мариэль не раз возникало желание очистить сад от сорняков, чтобы придать дому жилой вид. Но Гордисторнец не считал это важным. Каждый раз, когда она пыталась что-то сделать с внешним видом их жилища, он находил для неё какое-нибудь особо неприятное задание.
«Нечего тратить дар по пустякам! Если уж тебе нечем заняться, отрабатывай то, что узнала раньше», - всегда говорил он в таких случаях.
В итоге девушке пришлось смириться. Гордистронец и так давал ей на отдых не слишком много времени.
Внутренний портал перенёс Мариэль на широкую плоскую площадку, находившуюся на вершине искусственной горы. Сухую, практически лишённую растительности землю покрывали тёмные пятна нагара, рваные шрамы, складки и другие следы воздействия различных трансформ. По краям стояли прямоугольные плиты, покрытые вязью иероглифов и магических рун. На них крепились нейтрализующие заклятья, назначением которых было не дать находящейся на площадке ученице воздействовать на предметы за её пределами. На этом месте Гордистронец чаще всего проводил с Мариэль практические занятия. И сейчас он собирался устроить ей очередной экзамен.
Взгляд мага, направленный на девушку, никак нельзя было назвать тёплым. Брови слились в одну линию, губы плотно сжаты, глаза сверкают яростным огнём. Не нужно было обладать талантом эмпата, чтобы почувствовать гнев старого волшебника.
- Ты каждый раз собираешься испытывать моё терпение? – чародей с силой стукнул о землю концом длинного посоха.
- Простите, учитель, я задумалась, - Мариэль покорно опустила взгляд.
- Задумалась! Наверное, о том, какой бы ещё гадостью отплатить мне за мою заботу? 
- Нет, учитель. Мне жаль, что я вызвала ваше неудовольствие своей задержкой. Больше такое не повторится.
- Ты каждый раз обещаешь исправиться, наглая девчонка! И каждый раз я вынужден тащить тебя на занятия, как будто это нужно мне!
- Простите, учитель, - Мариэль склонила голову ещё ниже.
- Я бы мог тебя простить, если бы твои мысли были заняты чем-то важным, - фыркнул маг. – Но, я вижу, ты так и не поняла, кто ты есть! Ты должна размышлять о смысле вещей, о сути магии, о развитие своего дара. А ты до сих пор мыслишь, как простая крестьянка о соблазнах внешнего мира и плотских желаниях. Небось, и сейчас втайне мечтаешь о каком-нибудь смазливом простолюдине. Угадал? – Голос Гордистронца сорвался на крик. – Конечно, угадал! И не смей возражать! Вот из-за таких набитых дур, наваргонские маги и прозябают в своих норах, боясь поднять голову, чтобы не дай бог не прогневать повелителя черни! – Лицо чародея исказилось в гримасе презрения. – Я всё больше прихожу к выводу, что ты недостойна моей науки. Ты глупа, примитивна и вряд ли когда-нибудь можешь постичь великое искусство магии.
Мариэль спокойно снесла очередной поток оскорблений. За семь лет, проведённых рядом с дедом, она привыкла к ним и уже практически не воспринимала всерьёз.
- Но помимо того, что ты тупа, как пробка, ты ещё и чудовищно самонадеянна! – продолжил Гордистронец. – Вот сейчас мы и посмотрим, насколько твои амбиции соответствуют твоим способностям.
Последнее слово маг произнёс с презрительной усмешкой.
- Я готова, учитель.
- Ты, должно быть, уже заметила эти камни, - Гордистронец небрежно кивнул в сторону кусков породы, разбросанных в центре площадки.
- Да, учитель.
- Кое-как мне удалось научить тебя изменять форму камня, его плотность, вес, размер и некоторые другие характеристики. Худо-бедно умеешь ты выделять из породы крупицы металла и проводить с ними простейшие манипуляции. Иными словами, ты освоила необходимый запас заклятий мага среднего предела.
Чародей покосился на ученицу, но лицо той было непроницаемо.
Не обращая внимания на словесную шелуху, Мариэль гадала, какое задание приготовил для неё наставник. Вариантов было несколько, и некоторые из них вызывали у неё тревогу.
Гордистронец же не спешил:
- Как ты уже должно быть поняла – в этих глыбах есть частицы различных металлов. Порода не слишком насыщена, но для наших целей её содержимого вполне достаточно. Ты должна будешь полностью опустошить её. Задание крайне простое… для высшего мага. Есть только одна сложность, - чародей помедлил, выдерживая торжественную паузу. – Я хочу, чтобы ты высвободила крупицы металла и слила их в форме чаши, что стоит на камине в большом зале. Однако на сей раз ты не можешь пользоваться ни трансформами Феронгармы, ни заклятьями Заррока. Своё задание ты выполнишь при помощи огня!
Мариэль тихо вздохнула, поняв, о чём говорит учитель. Она ждала чего угодно, и всё же ему удалось ошеломить её.
- Созидающее пламя – вот подходящее испытание для всякого, мнящего себя истинным чародеем,- продолжил Гордистронец, удовлетворённый произведённым эффектом. - Всякий дурак сможет созидать материю при помощи заклятий Заррока или Феронгармы. Но только настоящему волшебнику под силу сделать это при помощи пламени. Вот мы и посмотрим, насколько близко ты подошла к грани, отделяющей толпу посредственностей от жалкой горстки истинно талантливых магов. Готова ли ты выполнить это задание?
Мариэль медлила. Наставник насмехался над ней. Созидающее пламя – вершина мастерства волшебников Гранфаера. По-настоящему им владели трое или четверо из девяти архимогав ордена «Великого пламени». Лишь старейшины, досконально познавшие суть огненной стихии и в совершенстве овладевшие её трансформой, были способны превратить огонь из разрушителя в созидателя. Кроме силы (и очень немалой), для этого требовались огромные знания, опыт и идеальное владение сознанием. Мариэль достигла больших высот в концентрации внимания, имела немалый запас знаний, но понимала, что ещё нескоро достигнет уровня великого магистра. Да, она неустанно экспериментировала, постоянно повышая сложность сплетаемых заклятий, но на подобные манипуляции ещё никогда не отваживалась. Это было не только трудно, но и опасно.
«А почему бы и нет? – вдруг подумала девушка. – В одиночку я никогда не отважусь на это. Надо попробовать, раз учитель сам предлагает и может меня подстраховать».
Глубоко вдохнув, она кивнула:
- Я готова.
- А ты ещё глупее, чем я думал, - поморщился Гордистронец. – Десятилетиями иные талантливые маги тренируются, чтобы осмелиться подумать о подобном! Неужели ты считаешь, будто после каких-то семи лет ты в состоянии сделать больше, чем они?
- Да, учитель, - неожиданно сорвалось с губ девушки.
- Правда? – глаза Гордистронца широко раскрылись. – И могу я спросить, имеются ли у тебя хоть какие-то объективные причины полагать, что ты можешь справиться с этим заданием?
- Причина в вас, учитель! – нервное напряжение, охватившее Мариэль, когда она узнала, что приготовил для неё наставник, внезапно отпустило девушку, и она уверенно посмотрела ему в глаза. – Вы не дали бы мне такого задания, если бы не считали, что я владею всем необходимым для его выполнения. Вы уверены, что я не справлюсь из-за отсутствия таланта, хотите ткнуть меня носом в мои ошибки. Но вам не имело смысла поручать мне то, что для меня в принципе невыполнимо. Ведь в противном случае я могла бы подумать, что в моём провале виновато отсутствие необходимых знаний. А вы не можете этого допустить. Вам нужно унизить меня, доказать, что это только из-за моей «непроходимой глупости» я не смогу воспользоваться тем, чему вы меня научили. Но это же значит, что мне известно достаточно и у меня есть шанс.
- Браво, - зажав под мышкой посох, Гардистронец захлопал в ладоши. – Сегодня ты превзошла саму себя! Более безумных рассуждений мне ещё не приходилось слышать от тебя!
- Может быть, мои рассуждения и безумны, - глаза девушки гордо блеснули, – но я принимаю вызов… учитель.
- Что ж, хорошо, - взгляд чародея похолодел. – Только хочу тебя предупредить… если на некоторых этапах формирования заклятья ты совершишь ошибку, даже я не смогу тебя спасти.
- В таком случае нам на всякий случай стоит попрощаться… дедушка.
Лицо Гордистронца потемнело, а Мариэль удовлетворённо улыбнулась и шагнула к груде камней.
- Не так быстро, - остановил её чародей. – Для начала ты расскажешь мне всё, что собираешься делать и ответишь на кое-какие мои вопросы. Насчёт твоей самонадеянности у меня нет иллюзий, а вот насчёт знаний…
Девушка перевела дух. Ей нужно настроиться, вспомнить всё, успокоиться.
- Основу заклинания «созидающего пламени» составляют сорок девять вихриевых трансформ: девять внешнего, семь вспомогательного и тридцать три внутреннего уровня, связанных спиралями первого, второго и четвёртого класса и стабилизированных трёхпотоковыми кольцами силового ветра… - начала Мариэль.
«Любое заклятье, как созидающее, так и разрушающее, имеет в своей основе энергетическую воронку, - когда-то сказал ей Гордистронец. – Сила не приемлет прямых путей и всегда сворачивается в спираль. Любая магическая трансформа состоит из концентрирующих вихрей, переходных цепочек-спиралей и стабилизирующих полей. Они могут иметь различный диаметр, быть убывающими, возрастающими или смешанными. Потоки энергии, составляющие их, различаются насыщенностью, напряжённостью и скоростью течения, которую можно увеличивать или уменьшать, но только до определённой степени. Самые насыщенные – заклятья огня, самые напряжённые – трансформы грозы, наименьшую скорость потоков имеют формулы воздействия Флорелиума и Анимальгармы. Трансформы, лежащие в основе магии каждого ордена, обладают своими неповторимыми свойствами. Однако ошибочно полагать, что они не имеют ничего общего. Каждое сверхзаклятье включает в состав элементы, схожие с трансформами других орденов. Например, чародей Гранфаера может оказывать воздействие на стихию воды, работать с камнем, металлом, а волшебник Айсгрилла в состоянии создать феербол или оживить дерево. Конечно, чтобы влиять на стихию или материю, подчиняющуюся другим трансформом, им потребуется гораздо больше времени и сил. Наименее гибкой и разносторонней считается магия Некрогерода. Она имеет целый ряд собственных законов, которые сложно обойти. Главное же её отличие состоит в источнике энергии. Только инфернал позволяет ткать заклятья тёмной магии. Но энергия, даваемая им, не может быть использована ни в каких иных целях. Правда, случается, что у тёмного чародея проявляются способности к работе с двумя источниками. Только в этом случае маг Некрогерода в состоянии изменять природу живых существ или структуры неодушевлённых материй. Разумеется, воздействие это будет сильно ограниченным. Все остальные великие трансформы смело можно назвать универсальными».
Это были первые вводные уроки магии, данные Гордистронцем Мариэль. До этого она два года изучала строение мира, законы взаимодействия сил и элементарных частиц, а также рунопись, криптографию, астрономию, логику, начертательную геометрию. По десять-двенадцать часов в день она сидела над книгами в подземной библиотеке, запоминала модели, показываемые наставником, тренировала разум в комнате для медитаций. Она узнала невероятные вещи: что все предметы, живые существа и даже воздух состоят из крошечных, находящихся в непрерывном движении частиц, что их мир – огромный шар, вращающейся вокруг солнца, которое на самом деле есть небольшая звезда. Мир, который она прежде считала таким простым, на поверку оказался невероятно сложным. И прежде чем приступить к изучению способов воздействия на него, Гордистронец заставил её узнать всё о составляющих его элементах.
Требовательность старого мага не знала границ. Он ежедневно проверял знания воспитанницы, и каждый её мелкая ошибка вызывала у него вспышку дикой ярости. Он не скупился на разнообразные эпитеты, описывавшие уровень её умственного развития. Наказания, которым он подвергал Мариэль, были жестоки и унизительны. Бывало, что в течение двух-трёх недель она каждый вечер возвращалась в свою комнату в слезах. К концу первого года обучения она стала тенью тени своей.
Однако постепенно девушка начала привыкать, всё меньше внимания обращая на издёвки учителя. Развив память, она уже намного реже ошибалась в пройденном материале, а природный ум позволял ей решать всё более сложные задачи.   
Наконец на четвёртый год пребывания Мариэль в долине наставник позволил ей перейти от теории к практике. И тогда у девушки словно бы открылось второе дыхание.       
На то, чтобы описать порядок построения заклятья, у Мариэль ушло почти тридцать минут, и ещё столько же времени она отвечала на вопросы, которыми её засыпал наставник. Как всегда Гордистронец не позволял долго думать, требуя немедленных ответов. А стоило ей чуть промедлить, как на неё обрушивался град дополнительных вопросов. К концу экзамена по теории у неё отваливался язык.
- Что ж, - презрительно хмыкнул Гордистронец, – если во время практической части… от которой я настойчиво советую тебе отказаться, ты станешь так долго думать, мне придётся дожидаться, когда милый сынок  наплодит мне других внуков-идиотов.
- Теперь я могу приступить? – пропустив мимо ушей язвительное замечание старика, спросила Мариэль.
Гордисторонец сделал какое-то неопределённое движение плечами и, что-то пробурчав, отступил.
Мариэль сосредоточилась. В одном наставник прав – лишнего времени у неё теперь не будет. Помедлив минуту, она воспламенила над головой концентрирующую звезду, тесно связанную с нижним слоем астрала  – источник энергии будущего заклятья. Одновременно, определив центральные точки баланса, волшебница принялась формировать стабилизирующее кольцо. 
Закончив предварительные построения, Мариэль мысленно коснулась собирающей звезды, заставив её ярко вспыхнуть. Энергия астрала хлынула сквозь неё непрерывным потоком. Девушка напряглась, скручивая его в тугую спираль и одновременно меняя его первичные характеристики. За мгновение по её воле дикий жеребец превратился в послушного скакуна. Над обломками камней возникли трансформирующие завихрения. Воздух начал плавиться, размывая очертания предметов. И вот уже центр площадки окружает ураганная стремнина, а обломки камня обволакивают первые языки пламени, пока ещё прозрачные и имеющие бледно-голубой оттенок. Но с каждой секундой огонь разгорался всё сильнее, проникая внутрь материи. Его цвет изменился сначала на изумрудно-зелёный, потом на лилово-багровый. Вихриевые трансформы накладывались одна на другую, свет звезды стал ослепительным. Витки спирали стягиваются в единое целое и накрепко связываются стабилизирующим кольцом. Уход во внутреннюю область и новое сплетение потоков энергии. Мысли движутся всё быстрее, едва поспевая за нарастающим ритмом рождающейся магической формы. Главное сейчас не потерять контроль. Одна ошибка и… А ещё нужно не забывать дышать. Мариэль судорожно втянула носом горячий воздух. Языки пламени вздыбились, вновь окрашиваясь ядовитой зеленью.
Что-то не так! Она почувствовала тяжесть в теле, позвоночник пронзила боль. Энергетическая спираль продолжала скручиваться, норовя вырваться из-под её власти. Девушка увидела спешащего к ней учителя. Гордистронец что-то кричал, но его голос потонул в гуле урагана.
В этот момент её охватила паника. Оставались считанные секунды на то, чтобы погасить заклятье, потому что дальше – точка необратимости. Но слишком много энергии выпущено наружу, слишком туго закручен смерч. Тормозящие трансформы могут не совладать с ним.
Мариэль подавила страх. Нужно понять, в чём ошибка, и всё исправить.
Цепочка дополнительных переходных спиралей позволила ей выгадать несколько секунд на размышление. Пламя продолжало бушевать, но уже не выплёскивалось за пределы обозначенного круга. Мысли метались в голове в поисках решения. Она видела все свои действия, но никак не могла отыскать допущенного промаха. Последовательность верна. Значит, дело не в этом.
«Баланс! Он смещён!» И Мариэль в отчаянии поняла, что неправильно определила точку опоры. Она допустила ошибку в самой основе построения. Теперь уже ничего нельзя сделать.
Или можно?
В голове возник дерзкий план. Обойти преграду, создать несколько обходных трансформ-звеньев и опереть заклятье на новую основу. Это опасно, но лишь немногим более попытки остановить эту несущуюся с горы огненную лавину. Глаза Мариэль азартно вспыхнули.
Огонь внезапно затих, будто бы удивляясь действиям хозяйки. Новые и новые связки заставили вихрь снизить скорость вращения. Мариэль искусно использовала элементы гасящих заклятий, а потом вновь раскрутила воронку смерча, пуская его по новому пути. Пламя приобрело нужный золотистый оттенок. Его течение становилось всё равномернее. Огонь пронзил плоть камня, послушно отщепляя от него крохотные частицы и вынося их на поверхность. Золотые языки свились, соединяя крупицы в единое целое.
Если бы Мариэль работала с магией Феронгармы, на завершение операции ей потребовалось бы несколько секунд, но созидательная трансформа Гранфаера была намного сложнее, и девушке пришлось потратить не меньше пятнадцати минут, прежде чем в воздухе над грудой камней возникла сверкающая чаша.
Огненные языки опали, энергетический вихрь быстро терял силу, концентрирующая звезда расплылась бесформенным облаком. Мариэль почувствовала, что по лицу струится пот. Навалилась слабость. Сколько же времени она удерживала заклятье? Казалось, прошли века. Девушка села на землю.
- Глупая гусыня! Самоуверенная дура! – Гордистронец орал долго, но смертельно уставшая Мариэль не слышала его выкриков. Наконец, когда окончательно сорвавший голос волшебник затих, она подняла глаза:
- Я могу вернуться к себе?
- Иди и на глаза мне не показывайся, бестолочь! Завтра весь день будешь тренироваться искать точки сопряжения сил, а потом плести гасящие заклятья. И пока не научишься этого делать, можешь забыть о великих трансформах.
Мариэль равнодушно кивнула и поднялась. Она приняла окончательное решение покинуть долину. Терпеть дальше нападки несносного старика было выше её сил. Она достаточно умеет и знает, а всему остальному научится сама.   
…Нимб янтарного сияния, озарявший небо над западными вершинами, становился всё уже и уже. Тускнеющий свет дал волю теням, начавшим заполнять сказочный лес за окнами. Кое-где в траве уже разгорались бутоны ночных первоцветов, а среди ветвей мерцали крылья бабочек-светлячков и искристых лесных цикад.
Сидя в глубоком кресле с высокой резной спинкой, старый чародей задумчиво наблюдал за тлеющим закатом. В кабинете было темно, но Гордистронец не спешил зажигать световые призмы. В полумраке лучше думалось. Волшебник размышлял о достижениях ученицы. А были они поистине удивительны! Даже сила, которую могла призывать девушка, не так потрясала, как её талант. Самым одарённым магам, известным Гордистронцу, потребовались десятилетия на то, чтобы достигнуть уровня, до которого Мариэль добралась за каких-то семь лет! Для любого смертного такой прогресс был попросту невозможен. Но девчонка не была простой смертной. И дело заключалось не в родословной. Уже вскоре после начала обучения Гордистронец обратил внимание на то, как невероятно быстро воспитанница схватывает материал. Складывалось ощущение, что она не узнаёт новое, а вспоминает нечто давно забытое. Со временем подозрения мага превратились в уверенность. Он не раз отмечал, что, отвечая на вопросы, Мариэль говорит о вещах, к изучению которых они ещё не приступали.
К сожалению, будучи великим магом, Гордистронец никогда не уделял достаточно времени общению с людьми. Место любви к ближнему в его душе занимала любовь к познаниям. Он не интересовался окружающими, а люди, суетившиеся вокруг, вызывали у него только раздражение.
Появление сына ничего для него не изменило. Он не испытывал к нему никакой привязанности. Но Гурциан, как и отец, являлся обладателем дара. Когда способности начали проявляться в мальчике, Гордистронец ради интереса решил обучить сына. Однако его ожидал провал. Гурциан не оправдал ожиданий и, не закончив обучение, сбежал. Нельзя сказать, чтобы Гордистронец сильно переживал по этому поводу, хотя всё же испытал досаду из-за того, что впервые в жизни потерпел поражение. Судьба же сына его мало волновала. Он предпочёл о нём просто забыть.
Для Мариэль дед также не смог стать близким человеком. И это сильно мешало в его попытках выяснить природу её уникальных способностей. Волшебнику было известно, что ученице часто снятся необычные сны, но Мариэль не желала рассказывать ему о них. Маг же чувствовал, что ключ к тайне содержится именно здесь. Согласно предположениям Гордистронца, во сне девочка видела эпизоды своей прошлой жизни. Это был редкий феномен, но только им можно было объяснить проблески необычных знаний Мариэль. И если его предположения верны, когда-то душа Мариэль принадлежала могущественной волшебнице.
Гордистронец поморщился. Он страстно желал разгадать тайну ученицы, но девчонка раздражала его. Слишком часто, смотря на неё, он замечал черты сына. Она была также нетерпелива и эмоциональна. Как и Гурциан, она не видела в своём даре знака избранности. Не будь она так талантлива, он вряд ли стал бы тратить на неё время.
И вот теперь она, похоже, задумала бежать! Пожалуй, он зря дал ей волю, позволив разгадать секрет портального заклятья. Ну, ничего, посмотрим, как ей удастся справиться с блокирующей печатью. 
«Интересно, где сейчас тот мальчишка, за которым охотились священники? – внезапно подумал маг. – Было бы интересно сравнить их».
Гордистронец не сомневался, что молодой чародей с острова мятежных магов жив.  И если бы он не был так занят с Мариэль, то, пожалуй, попробовал бы отыскать это юное дарование.
Закатный нимб превратился в тонкую светлую полоску, и чародей наконец оживил световые призмы, закреплённые в стенных нишах. Гордистронец решительно поднялся с места. В руке у него появился небольшой плоский камень дымчато-серого цвета. В течение нескольких ночей искусственный хрусталит был спрятан в подушке Мариэль, считывая всё, что девушка видела во сне.
- Посмотрим, что ты скрываешь от меня и от себя самой, - пробормотал старый волшебник.
Он поднял руку. По комнате растеклось бело-голубое сияние.

- Напрасно вы сами решили ехать сюда, мать-настоятельница, - мрачно пробурчала сестра Карциома, в который раз бросая тревожный взгляд на мрачные серые вершины, тянущиеся по левую сторону от дороги.
По мере приближения к скалам ясное голубое небо над ними теряло свой безмятежный цвет, обретая пепельный оттенок. Над кряжистыми пиками оно и вовсе превращалось в неподвижную грозовую тучу. В этом месте ширина Сиарских кряжей не превышала полутора лиг. С каждой пройденной лигой их цепочка становилась всё тоньше, в конце концов обрываясь и обнажая многометровую зубчатую стену, которая тянулась дальше, достигая торнсвальдского побережья.
- Не понимаю, почему вы не отправили сюда сестру Морилу, - продолжала ворчать Карциома. – Уж кто-кто, а она умеет выводить шарлатанок на чистую воду. Опять же и тварей с той стороны отогнать может, да и разбойников можно не бояться. Стоит им увидеть её лицо, так они сами отдадут всё, что имеют. Кстати и на этих болванов можно было не тратить денег. – Воинствующая сестра кивнула в сторону десятка стражников, нанятых матерью-настоятельницей в Маренге.   
- Хочешь сказать, что ты охотней сопровождала бы сюда её, а не меня? – с ехидцей посмотрела Расэна на Карциому.
- Сюда – да, - не колеблясь, ответила та. – Неспокойно здесь. Никогда не знаешь, какую опасность встретишь. Был бы с нами хотя бы отряд моих сестёр да пара толковых волшебниц! А с этих олухов что взять? Ещё самих спасать придётся.
- Ты сама прекрасно знаешь, почему мы не взяли с собой других сестёр, - вздохнула Расэна. – Нельзя привлекать внимание к обители.
- Ну вот и послали бы сестру Морилу или сестру Герсинду, - дёрнула плечами Карциома. – И мной и ими можно пожертвовать, а вот если с вами что-то случится…
- Незаменимых не существует.
- Правда? – хмыкнула воительница. – Тогда назовите имя той, кто уже сейчас способна вас заменить.
- А ты сама на кого бы поставила? – хитро посмотрела на подругу настоятельница женского монастыря.
Воительница вздохнула:
- У Феонсины молоко на губах не обсохло, а Подорина хозяйство не вытянет.
- Ну, а как тебе кандидатура сестры Морилы?
- Святитель, упаси нас от такой доли! – Карциома осенила себя святым знамением. – Она из тех, о ком говорят – заставь дуру богу молиться, она и пол лбом расшибёт. От этой фанатички все сёстры разбегутся. Нельзя её к власти допускать. Да и потом… архиепископ только того и ждёт, чтобы обитель к рукам прибрать. А все знают, что Морила – его ставленница.
- Вот именно, - кивнула мать-настоятельница. – Поэтому не могла я её сюда отпустить.
- Мать-настоятельница, уж не допускаете ли вы, будто на эту несчастную крестьянку действительно снизошёл святой дух? – глаза воительница удивлённо расширились.
- Кто знает. Несколько человек в один голос утверждают, что ей удалось победить саму смерть.
- Может быть, в ней дар к магии проснулся? – недоверчиво хмыкнула Карциома.
- Одним даром к магии человека с того света не достанешь, да и тело не исцелишь. На такое лишь искусный маг способен. А эта девушка, как говорят, и близко к магам не подходила, и в ордене никогда не состояла.
- Всё равно не верится мне. Да и подозрительно слишком – уж больно близко от Проклятых земель. Уж не ловушка ли это Тьмы?
- А если всё же слухи верны?   
Карциома неопределённо мотнула головой.
Тем временем дорога, по которой двигался небольшой отряд, нырнула в чащу, и они оказались в тенистом туннеле, образованном плотно сплетёнными ветвями деревьев. Окутавший их сумрак заставил охранников напрячься. Наёмники взялись за рукояти мечей, пристально вглядываясь в темноту леса. Так близко от Сиарских гор не стоило ожидать нападения разбойников, а вот напороться на какую-нибудь тварь с той стороны или охотничий отряд н'баров было вполне возможно.
Однако через некоторое время тесно сгрудившиеся грабаны с верхорами уступили место лесными иглолистам. Устланная пожелтевшими иголками земля приобрела красноватый оттенок. Лес посветлел, и на душе путников стало немного легче. Но вокруг по-прежнему стояла давящая тишина, лишь изредка нарушаемая голосами птиц. Впрочем, и они звучали как-то испуганно: отрывисто и приглушённо. Пичуги, как и лесные звери, хорошо чувствовали близость тьмы.
Перепрыгнув через вершину холма, дорога нырнула в овраг. В лицо пахнуло гнилой водой, тиной и ещё чем-то не слишком приятным. По дну в окружении дремучих зарослей опохальника, цепуна и чернолистного верхотравника протянулись мостки, стоящие на массивных столбах.
Прежде чем начать спуск, Расэна использовала поисковое заклинание, пытаясь прощупать низину. Магия воды, которую она призвала, показала, что серьёзной опасности нет. Овраг населяли какие-то небольшие, не слишком опасные существа. Для одинокого путника они, возможно, и представляли какую-то угрозу, но отряду хорошо вооружённых воинов были не страшны. И всё же мать-настоятельница не спешила – многие твари с той стороны обладали способностью скрываться от поисковых трансформ. Она немного подождала и снова прощупала дорогу, прибегнув на сей раз к помощи воздушной стихии. И только после этой повторной проверки Расэна жестом показала, что можно двигаться дальше. Через минуту подковы коней зацокали по деревянному настилу.
Оглядываясь по сторонам, мать-настоятельница вскоре заметила на камнях и стволах деревьев древние знаки-обереги. Языческие руны не обладали силой «Знака Святителя», но всё же оказывали на нечисть какое-то воздействие. Возможно, для местных жителей их защитных свойств было достаточно.
Внезапно краем глаза Расэна заметила фигуру, застывшую среди деревьев. Но, повернув голову, она успела увидеть лишь покачивающиеся ветки орехоноса.
- Будьте готовы, - глухо произнесла настоятельница. – Рядом н'бары.
Услышав эти слова, охранники судорожно схватились за оружие. Карциома спокойно сбросила с плеча лук и поправила седельный колчан.
- Много? – равнодушно спросила она.
- Пока видела только одного, - отозвалась Расэна.
- По одному они сюда не ходят, - усмехнулась Карциома. – Будем надеяться, что их немного.
Настоятельница промолчала, готовя поражающее заклятье. Теперь отряд двигался медленнее.
Навесная тропа вильнула вправо и пошла вверх, уткнувшись в склон оврага. Когда всадники поднялись по нему, перед ними встала неприступная стена деревьев. Лишь спустя несколько секунд взгляд Карциомы отыскал узкий проход в чаще. Воительница тронула лошадь, первой въехав в открывшийся коридор. Среди плотных сплетений ветвей от лука не было пользы, и она сменила его на боевой топор. Вслед за воинствующей монашкой по тропе двинулся один из наёмных охранников – молодой колдеборнец с разделённой надвое бородой. Северянин был вооружён боевым молотом и мечом, который носил за спиной. Расэна, пустившаяся по тропе сразу вслед за ним, услышала, как он что-то бормочет себе под нос. Скорее всего, парень приносил молитву одному из своих северных богов. В Колдеборне, как и в другом северном королевстве –  Торнсвальде, тоже стояли церкви Святителя, но в отличие от соседей колдеборнцы не спешили забывать веру предков. Языческие обряды сильно раздражали посланцев епископа, и монахи всеми силами старались искоренить «тёмные суеверия» северных варваров. Расэна же, как и большинство её последовательниц, терпимо относилась к чужой вере. Сейчас, например, она вовсе не была бы против, если бы какой-нибудь нордический бог открыл им тайную тропу, невидимую для людоедов.
Сказалась ли помощь молитвы или же им просто повезло, но к моменту, когда лес поредел, на них так никто и не напал. Проехав через рощу кудрявниц, они снова увидели  неприветливые вершины. А перед ними расстилалось поле, посреди которого, примерно в трёхстах лингах от деревьев, поднимался высокий частокол. Перед оградой протянулась вереница тонких столбов, вершины которых венчали прозрачные шары, на четверть наполненные жёлтой пылью. Звёздная пыль, созданная каким-то безымянным алхимиком ещё до прихода эпохи тьмы, за день накапливала в себе солнечный свет и отдавала его с приходом ночи. Она давала достаточно света, стоила недорого и поэтому часто применялась крестьянами, которые не могли позволить покупки световых призм. Подобные осветительные кордоны часто можно было встретить вокруг поселения на западе Наваргонской империи.
- Похоже, прибыли, - хмыкнула Карциома, засовывая топор за пояс.
Не спеша, чтоб не вызвать в селении панику, они направили лошадей через поле.
Разумеется, их появление не осталось незамеченным. К тому моменту, как отряд добрался до стен, всё боеспособное население деревни было готово к бою. Подступы к массивным воротам простреливались дюжиной лучников, которые устроились на навесах по обе стороны от них.
- Эй, а ну стой! – раздался со стены грубый мужской голос.
Говорившим был смуглокожий средних лет мужчина, облачённый в старую кольчугу. Судя по слабому акценту и курчавым волосам, выбивавшимся из-под шлема, он родился на южном побережье. Скорее всего, наёмник, которого жители деревни наняли в охрану. Таких, как он, тут называли «воинами последней надежды». В основном это были провинившиеся на службе солдаты или беглые преступники. Они служили за еду и кров, и лишь единицы из них получали настоящие деньги.
- Кто такие? Чего надо? – недружелюбно осведомился южанин.
- Мы посланницы монастыря дочерей Святителя, - выехав вперёд, ответила Расэна. – Прибыли, чтобы засвидетельствовать чудо, весть о котором донеслась до нас.
- Что-то те головорезы на дочерей Святителя мало похожи! – фыркнул мужчина, указывая на наёмников, сопровождавших Расэну и Карциому.
- Ваши земли опасны, поэтому для путешествия нам пришлось взять в охрану нескольких почтенных воинов.
- Почтенных? - прищурился страж. – Что-то рожи у них больно разбойничьи.
- Ты на свою в зеркало давно смотрел? – рыкнул в ответ бородатый нордван. – Сам, небось, не один год в ватаге по лесам баловал.
- Может, и так, да только не перед тобой мне о грехах своих отчитываться. Это ты сюда пришёл, поэтому ты и ответ держать должен, - южанин снова перевёл взгляд на настоятельницу. – Пусть сестра на нас обиду не таит, да только одну тебя впущу. Правда в словах твоих: места у нас дикие и опасные. Тот, кто хочет здесь выжить, всегда настороже должен быть. Так что пусть твои воины тебя снаружи подождут. За них не беспокойся. Если что, мы их со стен прикроем.
- Хорошо, но со мной ещё одна моя сестра, - Расэна кивнула на Карциому.
- Ладно, проходите, - смерив воительницу внимательным взглядом, кивнул стражник. – Только оружие оставьте.
Разоружившись и спешившись, Карциома вслед за матерью-настоятельницей приблизилась к воротам. Их сопровождающие, понукаемые смуглолицим стражем селения, отъехали на полсотни лингов.
- Нам бы того… пожрать чего, госпожа, - задержавшись рядом с монахинями, пробурчал молодой нордван.
- Не волнуйся, страж северных берегов, - качнула головой Расэна. – Я не забываю о тех, кто нам служит. Я договорюсь с местными, чтобы вас накормили.
- Долго вас ждать, госпожа?
- Пока не знаю, но если дело затянется, постараюсь добиться, чтобы вас пустили за ограду.
- А если эти варвары чего худого против вас задумают?
- Мы найдём способ дать вам знать, - улыбнулась настоятельница. – Впрочем, не думаю, что нам здесь что-то угрожает.
- Да кто их знает! – дёрнул плечами северянин. – Те, кто здесь живут, должны быть не в своём уме. От таких чего угодно можно ожидать.
- Не стоит преувеличивать, тир Хольвигур. Здесь живут обычные люди. Опасности окружают их и заставляют быть осторожными. Уверена, они не причинят нам вреда. А теперь езжай. Чем быстрее мы вступим в переговоры, тем скорее вы окажетесь под защитой стен.
Хольдвигур хмыкнул, бросив на частокол скептический взгляд, но ничего не сказал. Повернув лошадь, он отъехал от ограды, присоединившись к товарищам. За воротами тем временем раздался шум, затем створки приоткрылись. Монахини одна за другой вошли в узкий проём, где их встретили около дюжины вооружённых мужчин.
- Мы хотели бы увидеть старосту поселения, - обратилась Расэна к смуглокожему воину, который уже успел спуститься со стены и ждал гостей за воротами.
- Я здесь, госпожа.
 Из дверей ближайшего дома показался седовласый мужчина с обветренным, покрытым тёмным загаром лицом. Староста был одет в домотканую рубаху и штаны, заправленные в невысокие сапоги из плотной коричневой кожи. При ходьбе он опирался на короткий посох с грубо вырезанным набалдашником. Глава деревни оказался не так уж и стар. Несмотря на поседевшую шевелюру, морщин на лице было немного.
Приблизившись к гостьям, староста поклонился:
- Добро пожаловать, святейшие сёстры. Моё имя – Карвитус, и я волею жителей деревни возглавляю общину.
- Добрых вам дней и хорошего урожая, - ответила Расэна. – И пусть благодать отца нашего, Святителя-громовержца, прибудет с вами.
- Только на него и уповаем, госпожа. Без его защиты и покровительства нам здесь не прожить. Мы ждали вас, святейшие сёстры, но должны были подстраховаться. Немало лихих людей бродит по лесам. Надеюсь, вы простите нам наши подозрения.
- Мы понимаем, - кивнула Расэна. – И не держим на вас обиды. Меня зовут сестра Расэна, я – наставница монастыря Святой Валины. Вместе со мной сестра Карциома из ордена защитниц обители.
- Рад приветствовать вас и прошу за мной. Мои дочери уже накрывают для вас стол.
- Воинов, что сопровождают нас, также следует накормить.
- Конечно, мы позаботимся и о них, госпожа.
Дом старости оказался лишь немногим больше домов других жителей деревни. Правда, в отличие от них это была не глиняная, крытая вязанками соломы мазанка, а настоящая бревенчатая изба, подобная тем, что ставили крестьяне Торнсвальда. К дому примыкал навес, под которым стоял широкий стол и две лавки. Стол уже был накрыт скатертью, а для почётных гостей из сруба вынесли два старых кресла с высокими спинками.
Пока мать-настоятельница вела беседу со старостой, Карциома вглядывалась в лица селянок, собравшихся рядом с домом, гадая, в ком именно местные жители заметили божественный дар. Но ничего особенного в глазах женщин святая воительница так и не заметила.
- Прошу вас, святейшие сёстры, - жестом староста пригласил их за стол.
- А где же та дева, на которую, как вы говорите, снизошла благодать господа нашего? – полюбопытствовала Карциома. – Мы ожидали увидеть её за вашим столом.
- Прошу прощения, – смутился староста, – я уже послал за ней. Она с подругами ушла в лес по ягоды.
- Не слишком ли опасно позволять девушкам гулять по лесу? – нахмурилась воительница.
- Наша жизнь такова, что если бы мы боялись всего, чего стоило, то нам пришлось бы круглый год сидеть за забором, - вздохнул Карвитус. - По счастью, давно уже поблизости не появлялось никаких потусторонних тварей, в чём мы искренне благодарны Святителю и стражам стены.
- В таком случае, боюсь, мы принесли вам нерадостные вести, - покачала головой Расэна. – По пути сюда мы видели одно из исчадий тёмной стороны. Боюсь, группе н'баров удалось-таки обойти патрули защитников стены.
Это известие вызвало среди окружающих переполох. Ещё несколько мужчин были отправлены старостой в лес, остальные снова взялись за сложенное оружие.
- Сален, - подозвал Карвитус плечистого молодого человека, – возьми коня и скачи на заставу к сержанту Чагану. Расскажи ему об опасности.
- Да, отец! – кивнул юноша и немедля бросился исполнять приказание отца.
- Пока мы здесь, вы можете рассчитывать и на наших людей, - обратилась к старосте Расэна.
- Благодарю вас, госпожа, - склонил голову Карвитус. – Надеюсь, проклятым не удалось заслать сюда большой отряд. В противном случае нам останется уповать только на милость отца нашего. На заставе Чагана стоит небольшой отряд. Если н'баров будет больше двадцати, нам с ними не совладать.
- А как же маги? – спросила Карциома. – Насколько мне известно, тут должен находиться кто-то из чародеев «Замка восьми мечей».
- Они на такие пустяки не размениваются, - отмахнулся староста. – Они являются только, когда нечистые пробиваются большими стаями.
Карциома посмотрела на мать-настоятельницу, но та только качнула головой. Расэна прекрасно знала, что магов, отправленных на защиту мира от порождений тьмы, не так много. Для службы на стене не подходили слабые волшебники. Их сил не хватало, чтобы одолеть тварей проклятых земель. Поэтому ордена были вынуждены отряжать на пограничный рубеж магов среднего предела, которые составляли чуть менее половины от общего числа чародеев.
Во время скорой трапезы говорили мало. В воздухе витало напряжение. Наконец, со стороны ворот донесся шум и возбуждённые голоса. К старосте подбежал быстроногий вихрастый мальчишка и что-то негромко сказал ему на ухо.
- С Некирой и другими женщинами всё в порядке, - с облегчением выдохнул Карвитус. – Скоро они будут здесь.
На некоторое время наступило молчание. Но вот между домами появилась небольшая группка девушек. В нескольких шагах от плетня, окружавшего дом старосты, они остановились. По знаку Карвитуса одна из девушек вышла вперёд. Войдя в калитку, она робко приблизилась к дому.
Лицо матери-настоятельницы осталось невозмутимым, а вот Карциома не могла скрыть своих чувств. Девушка, стоящая перед ними, была на удивление дурна собой. Костлявое, совсем неженственное тело, резкие заострённые черты лица, нездорового цвета кожа, выцветшие ломкие волосы и сонный равнодушный взгляд.
- Я… это… Ты звал меня, старший?
- Звал. Подойди, Некира. Познакомься с нашими гостьями. Они служат Святителю нашему и прибыли сюда, дабы увидеть тебя.
- Меня? – в глазах Некиры на мгновение мелькнуло удивление.
- Да. Ведь это через тебя Господь спас жизнь нашему брату. Весть об этом чуде не могла не дойти до верных слуг Святителя.
Некира неуверенно посмотрела на монахинь. Встретив её взгляд, Расэна улыбнулась и, указав на свободный стул, сказала:
- Присаживайся. Мы проделали длинный путь, чтобы увидеть тебя. Не так часто Святитель наделяет спасительным даром детей своих. Мы хотели поговорить с тобой.
Расэна продолжала внимательно смотреть на Некиру и та, казалось, занервничала. Присев на краешек стула, девушка опустила глаза и лишь временами с какой-то опаской поглядывала то на мать-настоятельницу, то на Карциому.
- Итак, милая, расскажи нам, что произошло в тот день, - как можно доброжелательнее улыбнулась мать-настоятельница.
- Ну… - Некира бросила вопросительный взгляд на старосту. Тот ободряюще кивнул.
- Ну… - снова повторила девушка. – Пошли мы по утру в лес за грибами, ягодами да за травами целебными. Собирали значится… Потом услышала я, как голос чей-то стонет. Ну, пошла посмотреть. Смотрю – возле Гнилого оврага человек лежит. В крови весь, живого места нет. А вокруг следы тварей всяких. Подошла, гляжу – а это Турикай, сын старой Гульды. Он как меня увидел, так захрипел, кровью кашлять начал. Я сразу поняла – не жилец он. И точно – захрипел он, а потом и затих... помер, стало быть.
Некира прервалась и снова посмотрела на главу деревни, словно бы ища у него поддержки. 
- И что же случилось? – спросила Расэна.
- Так это… - глаза девицы забегали, – свет, значится с неба полился. А потом голос мне сказал, что должна я спасти Турикая. Ну, я на колени-то упала и молиться за него начала, чтобы господь наш жизнь ему вернул.
Услышав это, Карциома негромко фыркнула и хотела что-то сказать, но была остановлена строгим взглядом настоятельницы.
- И дальше? – кивнула Расэна.
- Так этого… свет значится ярче стал… совсем ярким, я даже вокруг всё видеть перестала. А потом я вроде как голос Турикая услышала, ну и звать его начала. Сказала ему, что вернуться он должен, что не время ему уходить. И тут он зашевелился и на меня посмотрел. А я гляжу – раны все исчезли. Только кровь засохшая осталась да дыры в одежде.
- А рядом с вами в тот момент больше никого не было?
- Нет, госпожа, - помотала головой Некира. – Одни мы были.
- В какой день это случилось?
- Так в третий день растущей луны, аккурат перед праздником освящения земли.
- А прежде ты тот голос, которой тебе Турикая спасти просил, никогда не слышала?
- Нет, госпожа, - поколебавшись, ответила девушка. – Ни разу.
- А каков он был, голос тот? – не утерпела Карциома.
- Так… мужской.
- Ну, а откуда он звучал, сказать можешь?
- Дык с неба и звучал, госпожа монахиня.
- Скажи, милая, ты ведь в тот день не одна в лес ходила? – спросила Расэна.
- Не, мы по одиночке не ходим. Страшно.
- А кто с тобой был?
- Так все мы и были, - Некира мотнула головой в сторону сбившихся у плетня девушек.
- И никто из них не видел, как ты Турикая спасла?
- Э-э… так заплутала я. От остальных отбилась. Если бы на Гнилой овраг не вышла, то и совсем может сгинула бы.
Расэна едва заметно кивнула и некоторое время о чём-то раздумывала. Затем она повернулась к старосте:
- Не осталось ли каких следов на теле исцелённого?
- Остались, - кивнул Карвитус. – Только они едва видны уже.
- Мне бы хотелось поговорить с мальчиком и осмотреть отметины.
- Сейчас его позовут. 
- А в тот день или до этого поблизости чужаков не видели? – спросила Карциома. – Может, маг какой мимо проезжал?
- Нет, госпожа. У нас уж больше месяца никого постороннего не было. А маги… да мы уж много лет здесь ни одного чародея не видали. 
- Ну, а ещё чего-нибудь необычного в последнее время не случалось? – продолжала допытываться воительница.
- Необычного? – Карвитус почесал затылок. – Не припомню. В последнее время вообще тихо было. Твари тёмные и те уж почитай  целый год не показывались.
- Значит, ничего?
- Да вроде всё как всегда, - пожал плечами деревенский глава.
- Ты звал, старший?
В нескольких шагах от них стоял статный юноша лет 14-15 на вид с густыми светло-русыми волосами и веснушчатым лицом.
Карвитус кивнул:
- Поклонись гостьям нашим. Они хотят, чтобы ты рассказал им о своём спасении.
Молодой человек поклонился. На монахинь он смотрел с любопытством, но без стеснения. Особенно долго его взгляд задержался на Карциоме.
- Значит, ты и есть Турикай, - Расэна поманила юношу. – Подойди.
Молодой человек приблизился. В отличие от своей спасительницы он вёл себя весьма уверенно. 
- Расскажи нам подробно, что произошло в тот день, - велела Карциома. 
- Да, госпожа. С чего мне начать?
- Для начала скажи, зачем ты пошёл в лес?
- Так ведь меня старший послал женщин охранять, - юноша покосился на Карвитуса, и тот кивком подтвердил его слова.
- Как же ты один оказался?
- Когда Некира пропала, мы, я, Сал и Пруд, пошли её искать. По пути мы разделились. Я к Гнилому оврагу пошёл, Сал – к чёрному игольнику, а Пруд где-то между нами был. Я и не заметил, как эта тварюга ко мне подкралась. Может, в засаде сидела, а я и не приметил.
- Что это была за существо?
- «Чёрная смерть».
- Чёрная смерть? – переспросила Расэна.
- Ну да. Не знаю, как её у вас называют. Оно как чёрный скелет с головой рогатого термита.
- Никак, Чёрный костотел! – хмыкнула Карциома.
Турикай дёрнул плечами:
- В общем увидел я его, когда он на меня из-за дерева прыгнул. Я и опомниться не успел, как под ним оказался. И начал он меня по кусочкам рвать. Я сначала вырываться пытался, да куда уж там. У «смерти» все пальцы крючьями заканчиваются, не выскользнешь. Как рыбу он меня разделывал. Не знаю уж сколько времени прошло, я от боли память потерял. Сначала вокруг меня тьма одна была, а потом вдруг светлеть стало. Гляжу – а я над телом своим вишу… над тем, что от него осталось. Кровищи вокруг! Но твари не видно. Странно так было… но вроде, как и не страшно совсем. А тут из лесу женщина вышла и к моему телу сразу.
- Некира?
Этот вопрос заставил юношу на секунду заколебаться:
- Так кто ж ещё? 
- Это как? Ты что ж не разглядел её?
- Не, тогда всё вокруг как в тумане уже было, и лица её я увидеть не мог, - признался Турикай. – Но ведь потом-то, когда я обратно в тело вернулся, рядом со мной одна Некира была.
- Ну хорошо. Что произошло после того, как она к тебе подошла? – спросила Расэна.
- Исчезло всё, - нахмурился юноша. – Светом меня подхватило и как будто бы на волнах качать стало. А потом словно бы с высоты вниз бросило. Тут больно мне стало, кажись, кричал я. А потом боль уходить начала.
- А голос чей-нибудь ты в это время слышал?
- Нет, госпожа, - помотал головой Турикай. – То есть не знаю. Когда я в том свете оказался, то сразу много голосов услышал. Звали они меня куда-то. И потом ещё долго слышались.
- Понятно. И стало быть, когда очнулся ты, рядом с тобой Некира была?
Молодой человек кивнул.
- Ну, а раны на тебе к тому времени ещё были? – поинтересовалась Карциома.
- Нет. Хотя я сразу и не понял – вся одежда в клочья да в крови. Только потом понял, что следы есть, но едва заметные.
- Нам нужно осмотреть его, - повернулась Расэна к Карвитусу. – Но желательно не прилюдно.
- Конечно. Сейчас скажу, чтобы комнату вам освободили. 
Следы, оставшиеся на теле юноши, действительно были почти неразличимы. Едва заметные светло-розовые полоски разбегались по спине и плечами молодого человека. Проведя кончиками пальцев по шрамам, Расэна не почувствовала на коже спасённого никаких изъянов. Тем не менее лёгкое покалывание подсказало матери-настоятельнице, что на этих местах действительно когда-то зияли раны.
- А теперь, Турикай, ляг на живот и закрой глаза, - повелительно произнесла она. – Откроешь их не раньше, чем я скажу.
Как только юноша выполнил распоряжение, настоятельница кивнула Карциоме. Та, подойдя к окну, задёрнула занавески, а сама встала у закрытой двери.
Присев на краешек кровати рядом с молодым человеком, Расэна принялась медленно водить ладонями над его спиной. Прошло несколько секунд, и вдруг розовые шрамы на теле Турикая потемнели. На их месте начали образовываться кровавые провалы. Кровь хлынула на простыни, ручейками полилась на пол. Однако Турикай даже не застонал, как будто и не чувствовал ничего. Тем временем над постелью поднялось холодное белое сияние. Светящееся облако продержалось всего несколько секунд, но Расэна всё-таки успела различить в нём расплывчатый силуэт.
Женщина развела руки, и время мгновенно поглотило страшные следы, оставленные когтями потусторонней твари. Простыни и пол разом очистились от крови.
Поднявшись с кровати, мать-настоятельница подозвала Карциому.
- Мальчик действительно недавно шагнул за грань, - медленно произнесла она. – Раны – не обман и не плод его воображения.
- Значит… – монастырская воительница удивлённо посмотрела на мать-настоятельницу.
- Только вот спасением своим он обязан не прямому вмешательству Господа, а силе и мастерству какого-то высшего мага. Я почувствовала скрепы, которыми он замыкал кровь, мосты в местах разрывов плоти, тени животворящих заклятий и ту трансформу, что вернула душу в тело. Поистине это дел рук великого мага, скорее всего принадлежащего к ордену Анимальгармы, настолько тонко и умело проведено вмешательство. Ещё несколько дней, и от ран не осталось бы даже воспоминаний. Мне пришлось приложить все силы, чтобы хоть на мгновение увидеть следы магического воздействия.
- Хм. Ну, то что девка врёт, я и не сомневалась, - усмехнулась Карциома. – Небось, хотела привлечь к себе внимание мужчин, вот и приписала себе чужие заслуги. Придумала на ходу историю про Святителя, да разумом не слишком сильна, чтобы всё правильно рассказать. Но вот с чего бы магу высшего предела спасать какого-то простолюдина? Как его вообще сюда занесло? Что здесь делать чародею «Гармонии жизни»?
- Маги Анимальгармы изучают на границе животный мир и то, как воздействует на него тьма, - пробормотала Расэна. – Правда, я никогда не слышала, чтобы в их экспедициях участвовали высшие волшебники. 
- Вот-вот, - кивнула воительница. – В лучшем случае группу возглавляет сильный маг среднего предела.
- Возможно, на сей раз они наткнулись на что-то действительно серьёзное? – продолжала размышлять вслух мать-настоятельница. – И это потребовало присутствия кого-то из глав ордена?
- Если бы дело обстояло так, они ни за что не рискнули бы проявить себя. И уж точно не стали бы тратить время на какого-то деревенщину.
- Да, это не в духе верховных чародеев. И всё же… мальчика, без сомнения, спас маг высшего предела. Вот только кто?
- Кстати, а ведь находясь на грани, он видел женщину! Похоже, это был не чародей, а чародейка, - заметила Карциома.
- Авердина? Луана? Сувия? – перечислила Расэна. – Или, может быть, какая-то из их учениц, из числа имеющих потенциал высших? Впрочем, нет, это работа мастера. Как только возвратимся в обитель, нужно узнать, какая из этих волшебниц могла находиться здесь. 
- Что вы скажете старосте? – спросила Карциома. – Они все ждут подтверждения чуда.
Расэна на секунду задумалась.
- С одной стороны, негоже нам плодить вымышленные чудеса, однако, с другой – вера в доброе чудо никогда не может быть лишней. Дадим ответ, который не заставит нас кривить душой и в то же время не развеет людских надежд.
С этими словами настоятельница шагнула к кровати и коснулась плеча Турикая, выводя его из навеянного сна. Молодой человек заморгал, удивлённо глядя по сторонам. Его взгляд остановился на лице матери-настоятельницы.
- Можешь надевать рубашку, - улыбнулась Расэна. – Мы узнали всё, что хотели.
- Правда? 
Юноша вздрогнул, а на его лице на мгновение отразился испуг. Но он тут же взял себя в руки и, натянув рубаху, поспешил к двери.
- Турикай! – внезапно окликнула его Расэна. – Кого на самом деле ты видел в лесу? Скажи правду, и тогда тебя никто не накажет.
Молодой человек замер, по его щекам разлилась бледность.
- Ну же, - выжидающе посмотрела на него мать-настоятельница. – Ведь ты знаешь, кто на самом деле спас тебя. Не бойся, мы сохраним это в тайне. Но ты должен честно признаться во всём. – Расэна помедлила. – Кто она?
Не выдержав взгляда монахини, юноша опустил глаза.
- Не знаю. Я видел её только раз.
- Где?
- У Горбатой скалы. Это… недалеко от Гнилого оврага.
- Когда это произошло?
- Неделю назад. Когда Некира отбилась, я… я подумал, что может снова увижу её… чародейку то есть.
- Как выглядела та волшебница?
- Молодая, красивая. В жизни не видел таких красавиц, - Турикай вздохнул.
- Молодая, - задумчиво повторила мать-настоятельница. – И сколько же её, по-твоему, лет?
- Наверное, она чуть старше меня. Может, на год или два.
- Вот как? – брови женщины удивлённо взлетели вверх. – Интересно! Скажи, а с чего ты взял, что та девушка – волшебница?
- Так ведь когда я её увидел, она из огненной рыси в человека превратилась! – воскликнул юноша. – Я сначала рысь заметил и удивился. Огненные кошки в горных долинах живут, там, где у деревьев листва бурая. А сюда они не приходят. Вот я за ней и решил посмотреть. А она возьми да в девку превратись! Воздух вокруг неё засветился, а потом на месте рыси чародейка появилась!
- И что она делала дальше?
- В ручье умываться стала, а потом ушла. Я так обалдел, что сразу за ней не пошёл, а когда опомнился, поздно было. Я даже следов её отыскать не смог.
- Она тебя не заметила? – недоверчиво спросила Карциома.
- Не-а, - помотал головой молодой человек. – Уставшая она была. Видно, трудно ей было в облике животного находиться.
- Ну, а с чего ты взял, что она на то место ещё вернётся?
- Так тайник же у неё там.
- Тайник?
- Ну да.
- Что же она в нём прячет? – усмехнулась монастырская воительница.
Тут Турикай покраснел.
- Так одежду и прячет, - помявшись, признался он. – Она, когда из рыси-то обратилась, того… голая была совсем. 
Карциома негромко фыркнула. Расэна тоже едва сдержала улыбку.
- И прежде ты её никогда не видел? – спросила она.
- Нет.
- Может, слухи какие-то были?
- Не-е, никто никогда не говорил, чтобы в окрестностях волшебница жила. Уж я бы знал.
- Ясно, - Расэна помедлила. – Вот что, мальчик, ты о встрече с чародейкой никому ничего не говори пока. Мы сами постараемся узнать, кто эта девушка. А кто спросит, говори то же, что и нам до этого. Понял?
Турикай закивал. Похоже, он и сам не горел желанием раскрывать кому-то свою тайну.

- Значит, анимаг? – негромко произнесла Карцома. – Но как в Анимальгарме смогли скрыть существование столь могущественной молодой волшебницы?
Расэна не ответила, задумчиво глядя на тропинку. Прошло уже полдня, как они покинули деревню. Проведя в поселении ночь, они возвращались назад, в обитель дочерей Святителя. Накануне вечером у ворот деревни появился отряд воинов с ближайшей заставы. Весть о появлении н;баров серьёзно встревожила пограничников, и на их поиски начальник гарнизона отправил почти полсотни воинов. Рыскать по лесу ночью было слишком опасно, поэму пограничники, как и воины сестёр, приняли решение переночевать в деревне. Утром капрал, командовавший солдатами, дал в сопровождение монахиням десяток своих воинов. Когда же посланницы церкви удалились на достаточное расстояние от места, где Расэна заметила жителя Проклятых земель, пограничники повернули назад, чтобы присоединиться к товарищам.
- Что теперь? – Карциома вопросительно посмотрела на настоятельницу.
Расэна отвлеклась от своих мыслей и повернулась к спутнице:
- Ты имеешь в виду чародейку?
- Да. Может быть, стоило задержаться и выяснить, кто она и что здесь делает.
- Вряд ли у нас что-то получится, - покачала головой Расэна. – Вдвоём нам в этих лесах её не отыскать. Моих способностей тут не хватит. Ко всему прочему её уже давно может здесь не быть. Нет, искать её таким образом бесполезно. Когда вернёмся в обитель, я свяжусь с нашими информаторами среди братьев. Может быть, им что-то известно об этой девушке.
- Вы не верите в это? – спросила Карциома, кидая на наставницу проницательный взгляд.
- Честно говоря, не очень, - кивнула Расэна. – У меня есть одно предположение, но… я не уверена.
- О чём вы, мать-настоятельница?
- Нет, ничего. Не важно, - Расэна встряхнула головой. – Даже если моя гипотеза верна, мы этого не узнаем.
- И всё же было бы неплохо познакомиться с ней, - через некоторое время сказала Карциома. – То, что она спасла незнакомого человека, да ещё простолюдина, говорит в её пользу. А если бы ещё удалось убедить её присоединиться к нам…
- Не думаю, что это хорошая идея, - вздохнула Расэна. – Откуда бы она ни была, кто-то обучал её. И вряд ли этот кто-то настроен благожелательно по отношению к церкви и нашим задачам. Впрочем…
- Вот я и говорю – хорошо было бы с ней познакомиться, - усмехнулась воительница.
В это время стена леса по обе стороны от них расступилась, и кони выехали на длинное узкое поле, на котором густо разрослись высокие, почти до пояса, кусты крахмы. Крахма была сельскохозяйственным растением с плотными скрученными листьями и толстыми стволом. Его плоды – крупные земляные орехи, которые при отваривании становились мягкими и вкусными, - пользовались большое популярностью у крестьян. Крахма была неприхотлива, её выращивали почти на всех территории Наваргонской империи, за исключением крайнего севера.
Но поле, на которое они выехали, выглядело заброшенным. Окультуренные растения одичали, сквозь них тут и там прорывались стебли багурника и мячелистника. Вдалеке, у границы леса, виднелись почерневшие остатки нескольких изб. На покосившемся, обугленном столбе, торчавшем посреди поля, была намотана ржавая цепь, заканчивавшаяся тремя крючьями. При виде столба с цепью глаза Карциомы потемнели. Не в первый раз она видела страшный знак.
Воительница родилась в западном Линбурге в семье ремесленника. Их небольшой городок стоял всего в трёх лигах от пограничной стены. Карциоме было семь лет, когда на него напал большой отряд н;баров, проникших на земли людей по подземному туннелю. Вся её семья погибла, и лишь ей каким-то чудом удалось спастись в этом аду.   
- Проклятые твари, - сквозь зубы процедила Карциома. – Пусть души ваши вечно горят в преисподней!
Расэна ничего не ответила. Она понимала чувства спутницы, хотя и не могла принять их. Ненависть – яд для души и неважно, на кого она обращена. Невольно она вспомнила девочку с горящим лютым огнём глазами, судорожно сжимающую рукоять тренировочного меча. Сколько гнева и боли было тогда в ней! За прошедшие годы Расэне удалось смирить гнев и жажду мести, полыхавшую в груди Карциомы, убедить её в том, что мщение не даст душе покоя. Послушница научилась контролировать свои чувства, но полностью забыть о них Карциома так и не смогла.
Расэна не упрекала её. Нельзя судить кого-то, не испытав того же, что и он. Расэне не раз приходилось смотреть в глаза смерти и сражаться за свою жизнь, но никого из её родных не постигла такая страшная судьба.
Ледяное дуновение ветра смерти заставило мать-настоятельницу натянуть поводья. Карциома почувствовала опасность одновременно с Расэной. А в следующий миг что-то с противным визгом пронеслось мимо них. Сзади раздался крик. Один из наёмников, заливаясь кровью, повалился из седла. И тут из зелени начали подниматься уродливые монстры.
Воздух прошили два зубчатых метательных диска. Один из них пронёсся там, где секунду назад находилась голова Карциомы. Но воительница оказалась быстрее. Спрыгнув с седла, она пригнулась, обнажая узкий, чуть искривлённый клинок меча. Расэна также не стала медлить. Спешившись, она прикрылась от врагов корпусом лошади.
Тем временем наёмники ответили напавшим залпом из луков. Пространство с треском прорезала голубая молния, тянущаяся за заговорённым болтом. К сожалению, заклятье пропало даром – стрелок промахнулся. А вот другому лучнику повезло. Его стрела, превратившись в пылающую комету, попала в грудь н;бару, сбив его с ног. Монстры ринулись вперёд. Раздался звон мечей.
Расэна увидела, как на дыбы поднялся конь Хольвигура. Молодой нордван с размаху обрушил на голову подскочившего н;бара тяжёлый молот. Ни толстый череп проклятого, ни ржавый шлем не смогли спасти от этого страшного удара. Голова чудовища лопнула, как перезревший гарбузин. 
По полю крахмовых кустов в сторону небольшого отряда наёмников потянулись две дорожки. Какие-то чудовища неслись к людям. Из складок плаща Расэны появились метиориновые чётки. Обхватив ими запястья, мать настоятельница вскинула руки.
Из зарослей с рёвом вырвалась тварь, отдалённо напоминавшая человека. Буйная грязная шевелюра, маленькие, глубоко посаженные глаза, неровные зубы. Тело чудовища бугрилось от обилия мышц. Длинный прыжок монстра оборвался где-то посередине. Невидимая сила остановила зверя и придавила к земле. На миг в лучах солнца блеснули радужные нити воздушной паутины. Заклятье надёжно спеленало тварь, не давая ей двинуться с места. Но тут из кустов возник второй монстр. Мать-настоятельница всплеснула руками и что-то выкрикнула. Земля под лапами чудовища вдруг расступилась, и оно провалилось в неё по пояс. В этот же момент вокруг ожили кустарники. Крахмовые стебли обвили уродливое тело, не давая монстру выбраться из ямы.
Боль пронзила тело монахини. Удерживать одновременно двух потусторонних тварей было невероятно трудно. Своим воздушным силком Расэна могла раздавить человеку все кости, но тела этих созданий были намного прочнее, а силы и вовсе казались беспредельны. 
Наёмники, встав в круг, пытались отбиться от наступающих чудовищ, но преимущество было на стороне н;баров. Тяжёлые удары их палиц, топоров и кистеней разносили в щепки щиты, которыми прикрывались люди, а на ответные выпады н;бары практически не обращали внимания. Если мечи наёмников и пробивали доспехи, нанести тяжёлых ран чудовищам они не могли. Единственным исключением была Карциома. Она вела схватку чуть в стороне, прикрывая мать-настоятельницу. Двигаясь с невероятной скоростью, она уходила от ударов врагов и тут же била сама. Её клинок, увитый сияющими рунами, выписывал в воздухе серебряные дуги, легко вспарывая старые кольчуги монстров и рассекая плоть. На земле вокруг Карциомы лежало уже три расчленённых тела. Но врагов было слишком много. Отряд выходцев из тьмы насчитывал более двух десятков н;баров, а наёмных стражников осталось не больше половины. 
- Уходите, мать-настоятельница! – крикнула Карциома. – Я их задержу!
Но Расэна качнула головой. Она понимала, что они обречены. Если она побежит, то придётся отпустить зверей, а те, избавившись от уз, легко настигнут её.
Карциома тоже поняла это. Она бросилась навстречу семёрке н;баров, что двигались в их сторону, обрушив на них шквал ударов. Некоторое время ей удавалось уходить от размашистых ударов чудовищ. Один из её противников остался без руки, другой потерял голову. И всё же исход поединка был ясен. Пущенный низом метательный диск задел ногу воительницу. Глухо вскрикнув, Карциома припала на колено.
Над головой воительницы взметнулся тяжёлый, покрытый пятнами ржавчины топор.
Но удара не последовало. На роже н;бара вдруг появилось озадаченное выражение. Перехватив оружие обеими лапами, он попытался направить его вниз, но какая-то невидимая сила удержала удар. А в следующее мгновение с лезвием начало твориться нечто непонятное. Оно покрылась пузырями и начало стремительно менять форму. Проклятый с удивлением уставился на своё оружие, не понимая, что происходит. Расэна же ощутила отголосок творимой магии.
Не прошло и пяти секунд, как лезвие топора свилось в длинное членистое тело. Образовавшаяся стальная многоножка стремительно обвила запястье н;бара и, оставляя на руке кровавый след, устремилось к шее. Монстр взвыл, тщетно пытаясь сбросить с себя порождённое магией существо. Обвив горло проклятого, сороконожка двинулась по кругу, рассекая мышцы жертвы.
Первый монстр ещё не успел испустить дух, как дрогнувшая эфирная волна донесла до Расэны отголоски нового заклятья. Повернув голову, мать-настоятельница увидела девушку, стоящую на опушке леса лингах в тридцати от них. Её голову обвивал метиориновый обруч.
Магическая трансформа пришла в действие. Силуэты н;баров, окружавших Карциому, на секунду словно бы смазались. Колыхнулся воздух. По телам проклятых пробежала дрожь, плоть чудовищ на какое-то время стала зыбкой, и невидимая сила тут же стала отрывать от неё куски.
Страшная беззвучная смерть. Ничего подобного Расэне видеть ещё не доводилось.
Тела двух н;баров оказались полностью смыты волнами смертельного прибоя, на месте другой пары на земле остались бесформенные шмотки плоти. Выжить удалось лишь одному чудовищу, тому проклятому, который во время схватки с Карциомой лишился кисти. Но и он сильно пострадал. Доспехи исчезли, истерзанное тело превратилось в одну сплошную кровоточащую рану.
Но в живых остались ещё около полутора десятков проклятых. Расэна скосила глаза на девушку, гадая, сколько сил у неё осталось. Однако на лице юной волшебницы не были видно никаких признаков усталости.
Заметив эту новую опасность, н;бары перегруппировались. В чародейку полетели метательные диски. Ни один из них впрочем цели не достиг. На пути метательных снарядов возникали белёсые облачка, превращавшиеся в небольшие ледяные щиты. Диски застревали в полупрозрачных пластинах и вместе с ними падали к ногам волшебницы.
Между сведёнными ладонями девушки возникло золотистое свечение, и ветер донёс до Расэны жар зарождающейся магии Гранфаера. Спустя какие-то мгновения порыв горячего ветра понёс по воздуху рой огненных ос.
Расэна застонала. Девушка ещё слишком неопытна. Неподатливую плоть н;баров не взять таким заклятьем. Даже сильные чародеи во время схваток с обитателями западных земель использовали обычные феерболы или пульсары, максимально накачивая их энергией. Юная волшебница лишь напрасно потратила силы. Но настоятельница ошиблась. Стая раскалённых добела мерцающих искр огненным ураганом накатилось на жертв. И только тут Расэна осознала, какая чудовищная сила вложена в чародейство. Тела н;баров вспыхивали, прямо на глазах превращаясь в кучки догорающих углей. Осы же всё летели и летели, вырываясь из огненного сплетения, сотканного девушкой. Удар оказался нанесён с удивительной, почти ювелирной точностью. Обрушившись на проклятых, силы огня лишь кое-где зацепили растительность, оставив поле практически невредимым. Только в самом конце, когда из четырнадцати н;баров в живых осталось только трое, чародейке пришлось использовать всю мощь огненной стихии.
Волшебница взмахнула рукой, после чего оставшиеся осы сбились в комок, образовав мерцающий «пульсар». Оказавшись между проклятыми, он с глухим шипением взорвался, распустив над землёй бутон громадного золотисто-оранжевого цветка. Стоявшие поодаль наёмники попадали наземь, но вздыбившееся пламя до них не добралось, сразу же отпрянув назад. А вокруг оплавленной воронки в десятке лингов от них осталось лежать три обугленные головешки.
Расэна была настолько потрясена, что упустила момент, когда провалившаяся под землю тварь, вырвалась из живого силка и ринулась к ней. И снова расторопней всех оказалась юная чародейка. На сей раз она использовала любимое оружие аппокалиптиков Замка восьми мечей. Тонкая инфернальная воронка хлестнула по зарослям, напополам перерубив тело человекоподобного монстра.
На некоторое время над полем повисла тишина, нарушаемая лишь возней последнего оставшегося в живых чудовища, всё ещё бьющегося в паутине воздушного силка Расэны.
- Госпожа собирается добить эту мразь или предоставит это мне? – прервав затянувшееся молчание, осведомилась неизвестная волшебница, указывая на вырывающегося монстра.
Удивительно, но после такого расхода энергии, девушка твёрдо держалась на ногах! А ведь только что она применила заклятья, которых вполне хватило бы на уничтожение пары сотен имперских легионеров!
- Нет, подожди, я должна осмотреть это существо, - опомнившись, ответила Расэна.
Девушка пожала плечами, разгоняя напряжение уже изготовленного заклятья.
- Как ты? – Расэна с тревогой посмотрела на Карциому, перевязывавшую рану на ноге.
- Выживу, - с досадой отмахнулась воительница.
- Ты можешь помочь моей подруге? – спросила Расэна, снова переведя взгляд на юную чародейку.
Вместо ответа девушка направилась к раненой воительнице. Настоятельница же тем временем приблизилась к рычащему монстру. Её внимание сразу же привлёк тёмный ошейник, обвивавший шею чудовища. Расэне никогда не доводилось слышать, чтобы кто-то смог приручить дикую тварь с проклятых земель. Но не было сомнений в том, что н;барам удалось заставить это существо повиноваться.
Укрепив нити воздушной паутины, Расэна склонилась над монстром. Когда её пальцы коснулись ошейника, по спине прокатилась волна дрожи. На этой полоске кожи была стянута магическая трансформа. От ошейника прямо-таки веяло тьмой и тленом некромантии!
Расэна резко выпрямилась. Монстра необходимо доставить в Ангелон. Только там есть шанс выяснить, что за тёмный маг сделал это. Мать-настоятельница сконцентрировалась и принялась оплетать чудовище прочными нитями.
- Оно нужно вам живым? – долетел из-за спины молодой голос.
Юная чародейка с любопытством следила за действиями монахини. Расэна кивнула:
- Никогда ещё не слышала о таких существах. Его следует изучить и понять, как эффективнее бороться с подобными ему.
- Ваш силовой кокон может не выдержать, - скептически оглядев тонкие вихри, обвивавшие тело чудовища, заметила девушка. Затем она решительно вытянула вперёд руку. На кончиках пальцев возникло сияние. Подчиняясь воле чародейки, по туловищу монстра забегали всполохи света. Чудовище вдруг выпрямилось и застыло.
- Теперь оно три дня не сможет пошевелиться, - прокомментировала девушка. – На большее рассчитывать вряд ли приходится – у всех тварей с той стороны сильный иммунитет к магии.
- Но ты легко с ними справилась, - Расэна пристально посмотрела на незнакомку. – Кто ты? Из какого ты ордена?
- Я не принадлежу ни к какому ордену. Я сама по себе.
- Что ты здесь делаешь?
Волшебница неопределённо качнула головой.
- Это ты спасла юношу, на которого напал костотел?
Девушка помедлила, но потом всё же кивнула.
- Я немного владею целительством. Кстати, через пару часов рана вашей подруги заживёт.
Расэна кивнула.
- Что ж, если вы в порядке, я, пожалуй, пойду, - оглядевшись по сторонам, произнесла девушка.
- Подожди, - удержала незнакомку мать-настоятельница. – Мне хотелось бы поговорить с тобой и предложить тебе кое-что.
Девушка открыла рот, собираясь возразить, но Расэна мягко удержала её за руку:
- Обещаю, что не стану задерживать тебя надолго. Мы только поговорим.