Ультиматум веры

       ***

       Краткий коммент: Море. Лодка. Контрабандист и полицейский. Поимка. Пытка. Вывод.

       ***
 
      
       Контрабандист Шнягец Рудольф плыл в паске лодки с грузом от Яши в субботу, в солнечно – искристый кусочек суток по чешуйчато-гладкому пенсне голубого моря.

       Целью слета с катушек в приплыве, оставалась матерь Одесса, и Шнягец, загруженный на перевязь, необхватными бочками черной зерновочки в «целофа», в числе двух, был отчаянно кло****рист и самовыражен.

       Все это смотрелось со стороны и записывалось в жилистую тетрадь помойного цвета маховыми снетками жирных чернил в росписях.

       Сим записальщиком имел нотр виль полицейская морда Гаупшмайдер, штабс-капитан судна по поиму безголовых кантрабандитов.

       В прицел катков обсмарканного бинокля виделось такое: Шнягец Рудольф, приспустив штаны, и предлагая морской рыбе на закусь свою дрянь, предположительно давал ветра в парус – лодка обгружено переправлялась, полностью отданная губатому штилю перлась в новизну новой и ничем не обдрыщенной жизни.

       Предблагаухая в облизон самокрутку, полицейская морда Гаупшмайдер, дал крюк по береговой и приступил к перехвату собственно проделанному сформулированно четко.

       Взят был споличным Шнягец Рудольф; рыба морская уплыла в долину; бочки забурены в трюм; вечер насупился и выдохнул застоявшимся холодком.

       Полицейская морда Гаупшмайдер, возник перед закованным Рудольфом с дымом в носу, прикрыл за собой и запудрил тому по шнобелям ихним.
       Свет, который падал на обоих, увернулся и скрылся в ночи – пытка с одним вопросом на игле: «Кто приниматель бочонков скатина?» - оставалась главной.

       Шнягец был выкоблучник еще тот и молча, втыкал в стекающую на грязные когти кровь и махал новолысиной в лепет трансионизма незнайки.

       Полицейская морда Гаупшмайдер задыхаясь, ворочал кульбитно кулаками изховая всю загорелую кожу сине-красными заметинами - Шнягец Рудольф был непримирим и стоик.

       Избив в наслаждение своё, плюнул пеной в сторону от «мяса» и протрепавшись не спеша в рубку набрал знакомый номерок: «Але-е, Яша? Это Гаупшмайдер, могу тебе зализать брови Яша, но чудовище самое то, я думаю подлечить мальчишку и доверить ему наше длинное дело, этот стойкий пассажир наш парень».
 
       Довольно луча одного на заре чтобы проснуться.
       Но надо идти до конца без суицидовщины - так сказали книги.
       Кто знает насколько правда тяжелее лжи, тот вероятно друг! А друзей не продают за дешевые побои…
       1916г.