К высшей мере покоя

       Иной раз зацепишься за слово какое-нибудь и начнёшь разбираться. И такие непредсказуемости потом бывают, что и специально не придумать.
       В команде все с разными склонностями, мы давно вместе и многое прошли. Кровь, пот и слёзы. Землю избороздили во всех известных направлениях, от ветра не прятались, а то и выискивали его, понимая – нарвёмся не на сквозняк, а на бурю. И бури пожинали неоднократно... Всяко бывало! Но самые неожиданные события после всех  главных дел очень часто являются нам сейчас, когда кончилась спешка и нет особых планов, по чепуховому, казалось бы, поводу. Например? Из-за слова!

– Босс, а Вы знаете, как анклавовцы называют нападения на деревни дикарей? Нет? «Умиротворение»! Я недавно настроил рацию на их волну и послушал. Трещало сильно, я не всё понял, но приказ умиротворить группу дикарей в квадрате таком-то расслышал. Ещё говорили, что следы надо зачистить, а пленных сверх указанного количества не брать.

       Старина Вик был явно сердит. Он стал намного лучше справляться со стрелковым оружием, освоил гауссовскую винтовку и с пистолетом справлялся отлично. Гранаты метал, как и раньше, так себе. Примерно «в ту сторону». Но тут уж я держал первенство и не раз на спор выходил потягаться со стаей летунов или кентавров, не запасаясь ничем, кроме сумки с гранатами.
       Правда, переплюнуть нашего супермутанта Маркуса, находившего особенное удовольствие в пулянии одноразовых фонариков в дурные головы противников, мне не удастся, видимо, никогда. Наш спец по тяжёлым вооружениям не ленился таскать с собой сотню фонариков и любил при схватке в тёмных пещерах устроить иллюминацию. Мда-а…
       Но, если признаваться честно, то всем нам до чёртиков надоело таскаться по Пустоши и истреблять бродячие патрули бывшего Анклава, стаи агрессивного зверья, банды грабителей и прочих опасных и злющих встречных-поперечных. В окрестностях многих городков шайки пустынных бандитов просто бросались наутёк, едва завидев нашу машину. При их боевых навыках и простецком вооружении и не удивительно. Дезертиры из армии Повелителя и остатки формирований Анклава не драпали никогда. С некоторых пор выезд «поохотиться» в пустынные места вокруг разгромленной базы Наварро стал просто занудным походом за трофеями и мы уже больше года не считали такие выезды особо опасными. Просто боевые будни, будь они неладны.
       А Вик раз сто грозился завязать с нашей хронической дракой и устроиться в каком-нибудь приличном городке мастером-ремонтником и так вкусно рассказывал о своей будущей мастерской, что мы почти видели это прекрасное заведение с кучей дорогих Вику железяк и одному ему понятными механизмами. И вот теперь он наловчился принимать переговоры патрулей и мы ломаем головы над вопросом. Нет, в самом деле, на кой анклавовцам боевые операции и пленники, если самого Анклава уже нет, Президенту каюк, а учёных, желающих ставить опыты на пленниках, уже доели океанские рыбы? Или кто там сейчас в Океане? Тоже, небось, мутанты с жабрами?
       Нам раньше не приходило в голову подслушивать разговоры анклавовских патрульных, а теперь надо. И мы попробовали.

       Случай представился скоро. Трое в улучшенной моторизованной броне стояли у каменной стены и перебрасывались короткими фразами. А мы разобрались, что они получают приказы по радио, хотя уже ходили на базу и знают, что там остался в живых только повар да техник Рауль. Ну и кто же командует? Кстати, мы-то думали, что выгребли все трофеи, а оказывается, что там есть чем пополнить боезапас. Неужели и резервный командный пункт прошляпили?
       Почти час мы слушали болтовню патрульных, пока не надоело. Потом решили отползти к автомобилю и посовещаться.

– Что делать будем? Наварро, Рино и Сан-Фран образовали кривой треугольник, который называют Долинами Смерти. И патрули в этих долинах есть самая верная смерть. Вступить с ними в драку раз плюнуть, а в переговоры никак. Что скажешь, Майрон? – я дал слово самому младшему, и импровизированный военный совет заскрипел мозгами.

– А нельзя ли их заставить замириться? Или выдавить с Пустошей куда-нибудь туда, где они не будут приставать с глупостями ни к кому? – заговорил наш умник Майрон и  вынул из кобуры гауссову пистоль, а полюбовавшись на грозную игрушку, засунул на место.
 
– Это куда? В Океан? Вообще меня терзают смутные сомнения… Это сколько же патрулей гуляло по Пустоши, пока мы громили Наварро? Такое впечатление, что большая часть контингента отсутствовала. Мы же заезжали специально проверить, не вернулся ли кто. Помните? И никого. Только с поваром потрепались, да Рауль от нас за ангар убежал. И всё! Пусто.

       Сулик поглаживал кинетическую кувалду и молчал. Маркус тоже не торопился с предложениями. Мы знали, что в броне могут быть обычные люди Пустоши, которые вообще ещё никого не убили. Обычные рекруты. Эти новобранцы прошли простейший курс молодого бойца, никогда не бывали на зачистках или операциях с захватом подопытных и полным уничтожением свидетелей любого возраста.
       Ничего нового мы не придумали. Попытаемся договориться, если выбора не будет, будем отбиваться.

       Через час я стоял над телом анклавовского вояки. Валялся он возле груды камней без сознания. Два его товарища уже получили свои порции принуждения к миру и  поодаль курились неаппетитными кучками. Выдавить их с территории, которую мы искренне считали своей, оказалось намного труднее, чем просто ухлопать. Трупы мы уже обшарили, у подранка импульсник с последним зарядом забрали. Ну и что теперь делать?
       За несколько минут боя мы «умиротворили» очередной патруль бывшего Анклава, будь он неладен. Подранка было проще добить, чем тащить с собой, лечить, а потом спорить о присяге стране и начальству. Вылечишь такого, отпустишь, а он сбежит к своим и потом опять встретится в тех же краях с таким же оружием и большим желанием продырявить наши доверчивые сердца. Начальство уже муравьи растащили на запчасти, страну мы потеряли почти век назад и теперь каждый сам за себя, а друг за друга только те, кто друг другу Друг. Тьфу! Я начинаю путаться в простейших словах, когда пытаюсь мыслить непривычными отвлечёнными понятиями и возвышенными категориями. Уже собирался истратить последний заряд импульсного пистолета и добить раненного, но меня остановил Маркус, выудивший у одного из патрульных какую-то пропагандистскую брошюрку и листавший её уже несколько минут.

– Вот что, босс. Мы теперь тут что-то вроде миротворческого контингента. Если патрули будут шастать возле Наварро, так и фиг с ними. А если сунутся куда подальше, то получат от нас побольше. Сдаётся мне, что никакого начальства на базе не осталось, а просто заглючило какой-нибудь компьютер связи и он периодически транслирует на рации патрулей обрывки приказов и повоторяет последние задания. Ты слышал, как эти горе-солдаты жаловались друг другу на скуку и однообразие заданий? Давай этого парнишку подлечим, закинем на базу и больше не будем сюда ездить! Оставим этому шустрому Раулю и повару докторский саквояж, пару-тройку аптечек, с десяток стимпаков и объясним, что к чему. Идёт? – рассудительно неторопливо высказался наш мудрый и возрастом самый старший.
      
       Миролюбивый Маркус был странноват на вид, но логичен. Что-то в его словах задевало. Слово контингент было мне не очень знакомо, я его только недавно где-то вычитал, а Маркус бормотал его раз пять, пока листал анклавовскую книжицу. «Устав» патрулей он нашёл, что ли?
       Я не возражал и мы погрузили полудохлого вояку в салон. В сознание он пришёл уже на базе, а повар поклялся, что всё, что мы хотели ему сказать, он объяснит раненному сам.

       Не могу сказать, что поверил в успех нашей очередной попытки прекратить смертоубийство в Долинах Смерти, но быть «миротворческим контингентом» понравилось. Даже ехидное замечание Майрона не испортило ничего и не оставило дурного осадка. Конечно, выдавливали мы из Долин Смерти злодеев, выдавливали... Наше превосходство в бою позволяло выдавить их куда угодно и к миру принуждать, пока не кончатся. Но мы в Наварро теперь не ездим. И выходит, что нас из этих мест выдавили, а не мы. Чушь, конечно, но... Вот только убивать теперь надо меньше, а это не может не радовать!