Осень террориста

       
       Весь день пришлось промотаться по аптекам и хозяйственным магазинам в поиске нужных компонентов. Сгустился осенний вечер, на подоконник набросало сухих кленовых листьев. Андрей установил заряд в коробке из-под обуви. Покурил, мечтательно вглядываясь в желтушно-сумеречный парк, смел широкой ладонью листву и плотно прикрыл створки окна. Долго не мог уснуть. Наконец провалился в сонную одурь, где не давали покоя ласковые руки Ольги, нескладная дочурка-подросток тянула его во двор.
       На смеженные веки легла узкая, холодная полоска света. Наступило позднее, осеннее утро с красноватыми, ознобистыми тенями и легкой паутиной в туманном воздухе. Жучок - приблудный кобель, подобранный недавно, поскуливая, скребся в закрытую дверь.     
       Ожидался контролер. Андрею не доверяли. Он прятался в Укромине – подмосковном дачном поселке. Туда и пса привел. Шавкат, углядев животину, зацокал языком и, с некоторых пор, осторожничал. Сегодня в ответ на приветливую улыбку, повел неровным, ястребиным носом, будто принюхался.    
       Бесхитростные серые глаза Андрея с рыжеватой опушью длинных ресниц выцеливали расстояние. Ап! Брошена кость. Мчится псина, колотя хвостом по полу. Учуял Шавката – взволновался, оскалился.
- Не было у тебя никого, - говорит Шавкат и выкладывает пачку долларов, - тебе легче было. А теперь собака. Шутишь, что ли?
Андрей не спеша пересчитывает деньги. На столе множатся окурки и чайные пакетики.
- Почему так мало? – вяло интересуется он.
- Это залог, - отвечает Шавкат, - за него теперь работаешь. Остальное мы сами сделаем. Собаку завел, девушку завел, начнешь думать, работу плохо делать!
Бросает Андрею заколку в форме ящерицы.
- Зачем приводил сюда? Теперь она знает, значит другие знают!
Светланкина. Она одна так умеет собирать в тугой хвост золотистые волосы. Сушит левую руку. Мучает старая армейская рана, полученная при разминировании тропы. Немного понервничаешь, она потом долго ноет, холодит, тянет жилу.
- Без меня справитесь?
- Э, шутишь, что ли? Конечно! Слушай, три дня никуда не выходи, потом уезжай отсюда!
Бережно берет коробку из-под обуви.
      На позолоченной от павшей листвы аллее постепенно стихают шаги. Деревья почти голы, перестукиваются ветками, вспугивая редких птиц. Ветер лениво ворошит красноватые листья, словно потухшие угли, пытается выдуть дрожащую искру. Отказался от него Шавкат, как когда-то отказалась жена Ольга, устав от ночных призывов к бою, уколов, госпиталей после тяжелой контузии, и жизнь теперь бесполезна, бессмысленна. Жучок тыкнулся влажным носом в колени. Андрей опустил тяжелую голову на стол. Невдомек псу, что еще там в голове у человека засело, кроме маленького кусочка железа, который побоялись вытаскивать.
       Хочется запретить себе об этом думать, но воображение разыгралось и рисует: завтра при большой стечении народа откроется новый торговый центр. Сочно хлопнет, большие витринные стекла разлетятся колючими осколками на десятки метров. Железобетонные конструкции неестественно вывернутся и распадутся. Зыбкое пространство разряженного воздуха всосет в себя эхо людских страданий. Где-нибудь возле, наверное, Светланка будет. Она любит людскую толчею. Какой-нибудь славный, веснушчатый мальчуган схватит женскую ногу в элегантной туфле и попросит взрослых спасти маму. Приедут врачи, начнут метаться в дымном кошмаре, пока не обезумят от усталости, их белые одежды покроются бурыми пятнами, растолкают пострадавших по ближайшим больницам…
       На следующий день небо затянуло осенней перистой белесой. По дачной дорожке с кленовыми листьями заспешил вооруженный человек от Шавката. Город продолжал жить мирной жизнью. На открытии нового торгового центра каждому посетителю вручили подарок. Андрей открылся, покаялся. Верный пес по кличке Жучок терпеливо ждал хозяина. Он не мог знать, что тот больше никогда не вернется.

       Август, 2008г.