Утро. На Рыбалке

       15-й Брайтон. Ловим на камнях, за пляжем. Уже отлив прошёл. Всю ночь не клевало. А тут Витя сумел зацепить страйпбэсса. Неразмерный. Где-то двадцать пять дюймов, а нужно, минимум 28. По правилам, отпускать таких обратно нужно.
       Но Вите, по хую, конечно. Разделся, в воду зашел, и филе с рыбы снимает. Потом на берег вернулся и говорит:
       - Петя, хорош ловить. Всё уже. Что ***м не доебал, яйцами не достучишь!
       Филе в кулер положил, и пива две банки оттуда достал:
       - Пивка попьём?
       - Давай. А что ты весь синий? Я ещё раньше на пальцах у тебя наколки заметил. Вон, перстень с крестом и куполом, что это значит?
       - Означает это разбойную статью.
       - А скрипичный ключ на безымянном?
       - Весёлая жизнь...
       - Ну, а как всё было в первый раз? Расскажи.
       - В первый раз... (Улыбается). Слушай, я щас вспоминаю эту ***ню...
       - Боялся?
       - Слегка, да. Неопределённость была какая-то. Но я имел опору. Мой двоюродный брат – погоняло Медведь. Его многие знали. Лебедев фамилия. В таджикских тюрьмах его уважали. Как-то в мыслях, его поддержку чувствовал. Хотя именем его не воспользовался ни разу.
       - Ну, и что?
       - Просто зашёл в хату. И сказал – привет, бродяги! Было там 12 человек и ... раз... два... так... – семь шконарей свободных. С левой стороны возле окна и лёг на первый ярус.
       - А там был смотрящий?
       - Нет, это в Душанбе было. Тюрьма единичка. Ещё тюрьма КГБ внутри. Одна в другой. Там я с Якубом познакомился. Нас вместе на суд везли 17 января 1986 года.
       - Кто такой Якуб?
       - В то время он бандитом был. Его осудить пытались за вымогательство. А он, потом, во время гражданской войны, стал министром МВД Таджикистана, а позже – послом в Турции. Его по телеку часто показывали.
       - За что его взяли?
       - За что? Он пытался бабок срубить у бухарских евреев. Позвонил им. На встречу приехал, его уже ждали. Но когда Якубу браслеты надели, он их порвал, вывернулся, прыгнул на забор, и почти ушёл...
       - Интересно... Ну, а ты-то кем был сначала?
       - Мужиком. Потом способности свои показал. Ну, и на гитаре ещё играл и пел для блатарей.
       - А блатари, это кто?
       - Это и есть, как их называют в зоне – блатные. Они подтянули меня к себе.
       - И кем же ты стал?
       - Да просто – свой среди блатных. Но без полномочий.
       - Как это?
       - Да так – нормально живёшь, но голоса своего не имеешь. И, если в определённый момент, не сдашь своих позиций и останешься верен закону жизни, то есть тюремному закону, и готов будешь терпеть козни ментов, то тогда ты – человек.
       - А ты сколько раз сидел?
       - Пять.
       - Вить, а на дальняке авторитет попа может в жопу выебать?
       - Священника?! Да ты что, охуел?
       - Просто... к слову пришлось...
       - Его самого за это выебут! Тем более, на дальняке не ебут.
       - Вить, я слышал, что воры в законе интервью не дают.
       - А я не вор. Что говорю, за то отвечаю.
       - А что это у тебя за наколка на ноге?
       - Это кандалы порванные. Означает – побег.
       - Убежал?
       - Убежал. Шесть месяцев искали.
       - А потом?
       - Потом в Душанбе вернулся из Волгограда. На следующий день устроился на работу. На ТЭЦ, слесарем. А через две недели пришли трое в гражданском и увели. Трояк должны были добавить. Но баба откупила.
       - А кем ты стал вообще?
       - Приближённым. Но это потом случилось, когда я по 102-й чалился.
       - А что на вора не пошёл?
       - Так вору пить почти нельзя. Да и голову надо иметь. Там целой армией управлять надо. Но терпеть я умел... Один раз по продолу через дубинал прогнали... Ребята меня на хату мёртвым вносили.
       - А это что за шрам у тебя?
       - Саблей рубили. По всей руке. В Афгане.
       - А когда же ты там побывать успел?
       - Так это ещё в 1979 году. Я тогда на зоне ни разу не был.
       - А убивал душманов?
       - Убивал...
       - Страшно?
       - Что, убивать? В первый раз только. А потом стреляешь, как в зайца.
       - Кем ты там был?
       - Командиром разведгруппы. Разведбатальон №44560.
       - А звание, какое?
       - Рядовой. Нас партизанами призывали. После срочной.
       Командиром батальона был Кадыров – казах. Начальником штаба – Саша Жуков.
       Мой старшина – Саша Дворский. Могилы Жукова и Дворского рядом в Душанбе на кладбище.
       - Всё равно, не пойму, как же людей убивать?
       - Ну, слушай тогда... Вот сидишь ты с другом в укрытии, куришь. Разговариваешь. И, вдруг, он молчит. Поворачиваешься, а у него полбашки нет!
       И злость такая берёт! Вот я тебе расскажу... Приехали мы к пехотинцам на заправку. В долину Полихумри. Они возле кишлака стояли. Ну, а пацанов-пехотинцев постреляли там. Майор, не помню фамилию, бутылку водки из горла всосал и говорит:
       - Ну, что, мальчики? Пойдём рушить то, что мы возводили?
       Я к пехоте отношения не имел - заправиться приехал. Но пошёл с ними. Вышли колонной, потом развернулись – и все на кишлак. Никакие приказы не слушали – только Майора – уничтожить всё, что шевелится! Вот только всё время жалею, что намотал на гусеницы БМПшки девушку, лет 15-16. До сих пор мне видится во сне её ярко-зелёное платье и розовая накидка...
       Блять, завёл ты меня своими разговорами. Пойдём, что ли, к тебе... Ты мне водки купишь, а я рыбу пожарю.