Культура вне культуры

Просторы нашей Родины - провинция.

КУЛЬТУРА ВНЕ «КУЛЬТУРЫ».
ЛИТЕРАТУРА МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ?

Этот материал был написан для районной газеты - одного из райцентров Уральского федеральнго округа. Сколько таких райцентров в России?... Нет нужды называть его - суть везде одна. И это дает право выставлять его на суд читателей аудитории "ПРОЗЫ.РУ"

"Представлять читателям газеты Юрия Дмитриевича Сухова нет необходимости. Жители района прекрасно знают его и по работе в газете, и как поэта, писателя, и как художника. Сегодня разговор с ним – о литературе.

- Юрий Дмитриевич, как бы Вы определили взаимоотношения литературы и культуры – в целом, и в этом плане ситуацию на местном уровне? В сознании большинства, литература – школьный предмет, а «культура» - это дискотеки, «мисс» всякие и тому подобная «развлекаловка»…
- Трудно об этом говорить… Культура многообразна. Литература составляет какой-то особый пласт, и она не претендует на главенствующую роль. Во-первых, работа с литературой – прежде всего труд. Во-вторых, литература никого не воспитала, не перевоспитала. Ни строителя коммунизма она не создала, ни «ревизоров» гоголевских не изжила с земли, ни проблему горя от ума не решила…

- В районной газете много лет существует «Литературная страница». Когда она появилась, кто был инициатором ее создания?
– Она появилась где-то году в 56 – 57. Тогда редактором был Николай Васильевич Щербаков, а ответственным секретарем Андрей Николаевич Чемортан, покойная головушка… Он и создал «Литературную страницу»... Выходила она не сказать, чтоб регулярно - время от времени, как материал набирался. И до сего времени, так и выходит… В общем-то, такие страницы в каждой газете есть.

- Что Вы можете сказать об ее постоянных авторах? Кто это? Можно ли говорить о каких-то основных направлениях и т.д.? Или это чисто стихийный процесс, форма самовыражения, эмоциональной «саморегуляции» авторов, и никакой художественной ценности, ценности для культуры общества в целом не имеет?
- Какова их значимость? Для Большой Литературы, я считаю, значения никакого нет, совершенно. Появились эти стихи на страницах районной газеты, и дальше они никуда не пойдут. Уровень мировой литературы определен, редкие имена остаются, там идет жесточайший отбор.

- По каким принципам? Что отбирает время?
- Мне трудно сказать, по каким принципам. Я полагаю, что вся современная чаща: маринины там всякие и дашковы, незнанские, благополучно со временем сойдут в макулатуру.
Но останется Конан Дойль, останется Эдгар По…

- Но в то же время мы не знаем, где сидят сегодняшние конан дойли, булгаковы. Не знаем, что сегодня лежит в столах, что где когда всплывет…
- Совершенно верно. Но тут ведь дело в чем… Вот огромный пласт социалистического реализма, который насаждался в литературе на протяжении 70 с лишним лет – он же сказался. И даже те писатели, которые вроде как-то перестроились, до конца от него не освободились. Аксенова, например, возьмем – он сразу «перелицевался». А такой был поборник сибирских новостроек и прочее, и прочее…

- Может, это прожитая сердцем перемена взглядов?
- Я полагаю, что тогдашняя литература, она двигалась не столько партийными установками, сколько в большинстве своем шла от чувства, от сердца. Я не беру таких, как Георгий Марков. Первая книга, «Строговы», у него была нормальная. А потом, когда он стал развивать эту тему в угоду партийным установкам, там уже нечего стало читать. Схему такого творчества хорошо определил Твардовский: «за далью даль, прорыв-аврал, министр в цехах и общий бал». Это намек на сюжет последней книги Маркова: приезжает родственник этих Строговых, большой министр, и общий бал там был, и конечно, победа трудовая… Такая литература никому ничего не дает.
 В высшем смысле это не литература. Но с точки зрения литературных форм, сюжета и прочее, она, конечно, выдержана. Чисто техническая задача решена колоссальная.
- Конструирование…
- Ну конечно!... Или Астафьева взять. Мне его ранние произведения больше нравились, чем последние: «Проклятые и убитые», «Зрячий посох», «Деревенский детектив». Это все уже ближе к публицистике, а литература больше идет от души.
Но вернемся к нашим местным поэтам. Во-первых, само писание, оно как-то обогащает душу. Во-вторых, если человек из какой-то деревни прислал стихи, то они искренние. Они найдут отклик у кого-то: у соседей, друзей, родственников. В целом же это – как колыбельная песня для ребенка. Поет мать: «баю-баюшки-баю», и песня эта незамысловатая где-то откладывается. Уже сотни поколений эти песни поют, и они не умирают… «Придет серенький волчок, он ухватит за бочок…» Ну какая тут Большая Литература? И тем не менее, она имеет, видимо, какое-то очень большое духовное, душевное воспитательное значение. Так и вся литература местная. Сейчас многие пишут о своей деревне, о своем крае. Значит, это человеку надо. И у кого-то это находит отклик. У кого-то где-то в душе след останется, хоть маленькое зернышко любви к своей «малой родине». Что уже имеет большое значение.

- Об отдельных фигурах можно что-то сказать?
- Трудно кого-то выделить. Появилась, например, Екатерина Синесгерова, приезжая из Казахстана, у нее чисто женская тематика. Колорадова Людмила, очень оригинальная женщина... Безыскусные стихи, чем-то детские стихи Сурикова напоминают: «Вот моя деревня, вот мой дом родной. Вот качусь я в санках по горе крутой…» Она откликается на всякие темы. Но вот когда она написала: «люди едут на Канары, а мы едем на сенокос» - один из бывших сотрудников газеты прибежал в восторге от этого стихотворения. Значит, оно нашло отклик в его душе… Александр Кирьянов стихи пишет, у них там создалась своя литературная группировка, с определенным направлением. Я тут как-то его стихи почитал, говорю: «Саша, надо у нас объявлять новый «серебряный век», пожалуй».
- Похоже, они хорошо подпитываются старым «серебряным веком».
- Чувствуется связь у них с этим влиянием… Как говорится, все новое – хорошо забытое старое… Мария Пужайкина, она не часто у нас выступает… У нее тоже - своя женская лирика…
- Женская лирика. В чем, конкретно, признаки именно женской лирики, чем она от мужской лирики отличается?
- В женских стихах больше чувственности. Мужские стихи – там больше конкретики.
- Тогда что в них от лирики?
- Вообще, не все мужские стихи – лирические.
- В таком случае - определение лирики требуется.
- Ну, это трудно определить. Я не теоретик, не литературовед, чтобы все по полочкам раскладывать.

- Вы – живой автор, в отличие от теоретиков, конструкторов отвлеченных литературных форм. Как есть теоретики-педагоги, в глаза детей не видевшие, так есть и литературные, художественные критики – теоретики, судящие о процессе «профессионально» - со стороны.
- Я не могу сказать, как рождается стихотворение.
- Вы не можете сказать о других. но о себе можете? У Вас, конкретно, как оно рождается?
- А кто его знает, как… Оно может рождаться со строчки. Может рождаться с темы.
- Но получается все-таки, что оно идет не от ума, не от волевого какого-то импульса: я решил написать на эту тему…
- Волевой импульс – дни рождения в редакции: утром приходишь – надо написать…
- Но это, наверное, не самые главные Ваши стихи? Основные, глубинные – они откуда идут?
- Ну вот, самый характерный пример. Я тогда еще в Крыму работал. Засела в голову строчка: «Где-то в детстве есть такое лето с яблоком антоновки в саду». И эта строчка у меня жила лет десять. Одна строчка, и я никак не мог к ней подступиться. А потом сюда приехал, и это стихотворение маленькое про детство написалось. «Где-то в детстве мамины ладони на твоей беспечной голове»… К этому надо было как-то придти. Как – кто его знает…

- Когда Вы к этому пришли, мама еще была?
- Нет, мамы уже не было в живых. Может, это подсознательно сработало… Но детство, оно действительно беспечно, как бы родители на путь истинный не наставляли…
- Это уже потом осознаешь, когда оно далеко позади…
- Да, конечно… А вот «Межа» - это был замысел. Я каждое лето ездил на Урал в отпуск, мне этот Крым уже был как кость в горле… Именно в поездках на родину я начал чувствовать в себе оторванность человека, ушедшего из села, оторванность от земли… И потребность говорить об этом. Сам отрыв этот я почувствовал еще раньше, в школьные годы. Моя мама была учительницей, и отчим тоже. И они воспитывали в нас интеллигентов, больше поощряли умственные занятия, чем работу в поле и т.п. Все мои сверстники пропадали все лето на покосе, возили копны, и прочее… А нас порой даже за ограду не выпускали, так и сидели все лето дома. Такая вот штука. И потом я всегда чувствовал в себе этот недостаток приобщения к крестьянскому труду. Потом, когда ушел жить к отцу, вот тогда уже вволю накосился. Он рабочим был. Трудовой свой путь закончил трактористом… Потом, когда работал в газете, тоже все как-то накапливалось, переваривалось… Так что трудно точно сказать – откуда что пошло. Но эта тема, она откуда- то оттуда… из глубины, из детства.
А вот «Проселок» (я его еще нигде не публиковал) – импульсом для его создания стала конкретная судьба. Был у меня очень хороший знакомый, Николай Васильевич Михряков. Работал главным агрономом ОПХ, потом в Красноуфимске агрономом-селекционером на селекционной станции, имел звание заслуженного агронома России. Потом перешел директором совхоза, и там его начали топтать. И именно «партийными принципами»: честность и т.д. и т.п. Вся эта травля закончилась печально – свели человека в могилу. Я тогда работал в «Уральском рабочем», ездил, встречался с ним. «Проселок» как раз этой теме и посвящен.

- Вы его написали еще тогда, когда все это произошло?
- Нет, гораздо позже. Начал еще в Крыму, в последние годы. Но вот концовка очень долго не давалась. Ее я написал буквально в прошлом году, хотя это всего-то одна небольшая глава.

- Как Вы считаете, литературное творчество – нуждается ли оно вообще в какой-либо помощи извне для своего развития? Или это сугубо «интимный» процесс, которому опека государства может только навредить? Вспомним соцреализм, худсоветы, преследования инакомыслящих и т.д. Слава Богу, сегодня ручка и бумага ни для кого не проблема. Посетила Муза, хватай эти «орудия» - и вперед, твори…
Как раз об «интимном процессе» Вы только что немножко рассказали. Теперь о второй части вопроса – об опеке государства. В общем-то, действительно, поэты, писатели, художники существовали задолго до всяких министерств, это процесс вечный. Вопрос – нужны ли ему все эти ведомства, пекущиеся о развитии культуры?
Вот Вы говорите – литература никого не воспитала. А все эти «массовики- затейники» - они кого-то воспитывают? Или танцы, песни? Тем не менее, государство тратит средства на их поддержание и развитие, а на литературу их, видимо, тратить не нужно.
Я не говорю о ненужности официально поддерживаемых направлений культуры.
Просто тут есть такой момент… забытости какой-то, обделенности, что ли.
Так же и с художниками, кстати. Если у нас сейчас наблюдается оживление в этой области – это заслуга отдельных энтузиастов, к данному ведомству не принадлежащих. «Инициатива снизу», как говорят «наверху». Потом уже ведомство в свой актив эти достижения записало, когда дело было сделано.
Все это существует где-то «вне». Вот у нас идет официальное направление культуры: специалисты готовятся в училищах и т.д., специалисты заложены в штатах. Но литературы в этих списках нет, изобразительного искусства нет, прикладного нет.
Или вот ребята, занимающиеся «альтернативной» музыкой. У них тоже своя альтернатива идет против всяких «би-би-такси». Может, конечно, там и позерства есть изрядная доля, но ведь где-то и настоящая идет реакция. Они тоже своим лбом все пробивать должны. То есть, существует какое-то «параллельное» течение рядом с официальной культурой. Как мы видим, живет оно само по себе. Взять те же «Литературные страницы» - их создали люди, которые сами пишут. Для них это - единственная возможность выхода на читателя. Вы столько написали – если бы оно все оставалось где-то в столе, это бы, наверное, давило? Выход на людей все равно требуется.

- Обязательно. Стихи должны идти к людям. Но древняя формула «народ просит хлеба и зрелищ» не устарела. Она остается довлеющей и сегодня . А ведомства притянуты искусственно. В свое время Микула Селянинович просто землю пахал, и не было над ним никакого министра, а потом ему сказали: эта земля не твоя, твой сивка-бурка должен стоять в общественной конюшне, зерно ты должен сдавать туда-то… Когда Ленин разработал теорию: партийная организация – партийная литература, все писатели должны были войти в состав партийных организаций и плясать под эту дудку…

- Обработка массового сознания в нужном направлении…
- Да, но ведь и демократия, которая якобы дает свободу творчества, она тоже ведет свой отбор.

- Тоже своя идеология.
- Да. В свое время Белинский сформулировал основной принцип русской литературы так, что она не должна опускаться до уровня «низов», она должна поднимать «низы» до своего уровня. Сейчас мы наблюдаем обратный процесс. Все это чтиво, которое издается гигантскими тиражами, идущее на потребу – почему? Я не знаю, сами ли эти «писатели» пишут свои «творения», или армия какая-то сидит, пишет под этими ходовыми именами. Конечно, для издателей это прибыль. Но если литература стала опускаться на потребу низменным страстям – это уже не литература. А почему пошла – потому что востребована, видимо, обществом. Теми же нашими власть имущими. В свое время, когда я еще работал в газете в советские времена, время от времени собирали нас обкомы партии, высшие партийные органы проводили курсы всякие, лекционная пропаганда была… Все сводилось к сравнению идеологий социализма и капитализма. Идеология капитализма: растлевай молодежь, дай им секс, зрелища, танцы – чтоб только они не лезли в политику. Наверное, это выгодно и сегодня – чтоб народ не лез в политику. Значит, надо дать ему порнуху, тусовки, «мисс» всякие – чтобы он чувствовал, насколько жизнь прекрасна и удивительна, чтобы вся эта мишура несколько сглаживала теневые стороны нашей жизни.

- Это «параллельное» творчество жило, живет, и будет жить, и не нужно ему для рождения никакое руководство извне. Так существует и наша «литература местного значения». Разного, кстати, уровня. В конце концов, любой большой художник в каком-то конкретном месте появляется, может быть, где-то в таком же районе. Но: вот Вам лично, например, – нужно внимание государственное для вашей работы? Они Вам вообще нужны, эти ведомства? Зависит от них что-то?

-Нет! Нет! Они мне не нужны.
Литература существует отдельно от нашей районной «культуры», но я скажу другое: роль одного человека может решать судьбу целых творческих коллективов. Вот, например, известный наш ансамбль «Россияна». Ее много лет не пускали на всякие областные творческие конкурсы и т.п., и им великого труда стоило добиться звания народного ансамбля. Поскольку местное руководство их вообще не признавало. Так вот личный вкус решает судьбы. Иначе говоря, помочь в творческом развитии никакой чиновник не может, но помешать – очень даже может.

- Кстати, о «Россияне». Сегодня его руководитель Светлана Васильева – человек в районе известный. Но то, что она поет оперный репертуар – это же вообще уникальная возможность для жителей района: услышать произведения мировой вокальной классики, не выезжая в большие города. И эта возможность не используется. Если бы объявили сольный концерт Светланы Васильевой – я бы побежала, бросив все дела. И думаю, не я одна. В РДК уже несколько лет проводятся вечера романсов. Аудитория слушателей небольшая, но постоянная. И она подтверждает наличие интереса к классической музыке.
Но вернемся к литературе. Насколько мне известно, были попытки издания сборника местных авторов. Вы можете рассказать: какие, когда, кем предпринимались? И почему этих сборников так никто и не увидел, обо что разбились эти благие намерения?

- Когда я вернулся из Крыма, перебрал подборки «Литературных страниц», выбрал наиболее интересные произведения, составил сборник. Подошел к главе района с предложением издать книгу местных авторов. Он ответил, что у него на это денег нет. Потом еще Светлана Скакунова подходила, ей сказали – если хотите прославиться, делайте это за свой счет. Подходил я с этим предложением и к бизнесменам нашим, никого эта идея не вдохновила...
А вторая попытка – к юбилею поселка последнему предполагалось издать альманах местных авторов. Это была идея Александра Кирьянова и Владимира Труфанова, они готовили материал, они и переговорами по поводу издания его занимались. Лучше к ним обратиться с этим вопросом, почему не получилось.

- Я знаю, в районе существует литературный клуб «Среда», одно время его авторы издавали собственную газету, по содержанию весьма далекую от традиционных представлений о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Вы собираетесь открыть литературную гостиную. Можно поподробнее? Как родилась эта идея? Как она будет называться, когда, где и как работать, существует ли какая-то основная программа, планируется (или – мечтается?) подготовка собственных изданий?
- Мы тут со Светланой Александровной Лапиной как-то обговаривали это дело, и я высказал такую мысль… А когда библиотека переехала на новое место, я к ним зашел, договорились обо всем. Место позволяет. Ради Бога, пусть эти люди собираются, читают друг другу свои стихи, это будет для них какая-то отдушинка… То есть это будет какое-то общение.
Общение – оно движет мысль, оно заставляет работать. Когда сидишь взаперти, уже потом неинтересно становится – вообще, зачем все…? И мысль как-то тускнеет, и уже рука к перу не рвется… Другое дело, когда знаешь, что вот будет сбор, люди будут ждать новых стихов… То есть, человеком будет двигать какое-то творческое начало… Подробности насчет даты и так далее сообщим позже, когда все решится.
Литературного объединения «Среда» я не знаю, но думаю, если они тоже будут участвовать в собраниях литературной гостиной, это будет естественно.
 
- Спасибо."