Он был рядом со мною

Ольга Георгиевна Янченко,
Cоздатель и бессменный главный редактор
 журнала «Надежда».
 10 июля 1989 г.
Беларусь, г.Минск.

Из книги «ПОБЕЖДАЯ  БЕДУ, -- ИДУ!» 

Не уходите из жизни.
не рассказав
 что вам пришлось пережить, --
Александр Солженицын.
***
Не уходить ? Заманчиво. Только ни приход в жизнь, ни уход из неё не мною запрограммирован...А вот рассказать, что мне довелось пережить за мои 75 лет, пожалуй, надо, хотя бы для сравнения с рассказами других.

Итак, я беру на себя смелость предложить читателю автобиографическую повесть
 «Побеждая беду, -- иду!». Но интересно ли это читателю? И вечные «Кто иноват?» и «Что делать?» повисают в воздухе...И рифмуются думы мои:

Есть некий чудо символ – интерес.
В нём движущая сила и прогресс.
Ничто иное так не действует на нас,
Как этот внутренний естественный приказ.

 Мой интерес к слову привёл меня в литературу, в Поэзию. Я уже в пять лет   рифмовала свои мысли о том, что было вокруг меня. А было тогда... 1937-й год...За ним 1941 – й...Потому есть о чём рассказать...

Жизнь моя – сплошная обида:
В сорок первом военном году,
Получив «диплом» инвалида,
Я прямо, у всех на виду,
Побеждая беду – иду!
Да ещё за собой веду тех,
Кому труднее, чем мне.

А это инвалиды не ходячие, передвигающиеся только в колясках или вообще лежачие, прикованные к постели разными тяжкими недугами.
Фактически, подвоядя итоги моих, так сказать, гражданских подвигов я уже вынесла на суд читателя в своих, уже изданных 58 типографских журналах «Надежда».

 Об этом есть мои публикации и в Интернете под заголовками «Очевидное невероятное», «Бей своих, чтоб чужие боялись!», «Наследники Гитлера», «Смерть жидам! Свободу фашистам!», «От чего сыр-бор загорелся?», «Вердикт за деньги» и другие.

И невольно возникает вечный сакраментальный вопрос «Кто виноват и «Что делать?». А ответ на него в моей ситуации и прост, и сложен, потому что виноваты деяния так называемых выше сидящих уже в 1933 году, потом их наследники в 1937- м, а потом геноссе Гитлер. Он вверг меня 22 июня 1941 года в пучину бед и страданий телесных и моральных. Всё это в моих рассказах «Сапог», «Полуторка», «Наволочки», «Крушины», «Теплушка» и других. Но об этом потом.А пока моя встреча с Петром Мироновичем Машеровым.
***
. Он был рядом....
Вчера на «Стихире» перечитывала строчки откликов читателей на мои материалы. В нескольких восклики и просьбы: -- Ах, сколько интересных встреч со знаменитыми, на весь мир известными людьми, было у вас в жизни, Ольга Георгиевна! Не забывайте о них, пишите! Это история вашей страны.

И я вспоминаю. Да, было. И вот одна из них. Тогда я служила в редакции газеты КБВО «Во славу Родины». И как-то доверили мне праздничную тему осветить – торжественное заседание в зале Дома офицеров главного праздника Советской Армии23февраля.

Аппаратура записывающая тогда была не на очень высоком техническом уровне. Что-то вроде «Репортёра» весом в 8 килограммов. Для моего нестандартного позвоночника он был нагрузкой явно травмирующей. Но, обрадовавшись поручению такому, задохнувшись от счастья, замешкалась я, и в зал ОДО влетела за пару минут до начала концерта.

Оглядев битком набитый зал, вижу  один свободный ряд кресел почти рядом со сценой. На ходу настраиваюсь на запись, напяливая на нос свои допотопные очки, прохожу к середине ряда, усаживаюсь. Рада радёшенька, что успела, что звук доступен для записи, осматриваюсь. И с ужасом  вижу, как слева по ряду кресел ко мне продвигаются …какие- то уж слишком высокого военного ранга зрители вперемежку с женщинами…Боже! Генералы!

Зажмурившись, начинаю понимать, куда меня занесло! Бросаю взгляд вправо и почти теряю сознание – по ряду ко мне приближается аж сам Пётр Миронович Машеров! За ним всё его окружение правительственное…

Всё! Меня сейчас вынесут, молнией мелькает мысль в моём журналистском мозгу. Не открывая глаз, однако, сижу. Через минуту слышу справа от себя:-
-- Если вы не против, сударыня, я сниму туфли. Жмут, новенькие…
Открываю очи свои, замутнённые страхом, вижу, что любимый всем народом БССР руководитель Республики нашей усаживается со мною рядом через одно свободное кресло! А на полу возле меня лаковые туфли…Улыбка освещает его лицо. И я, успокаиваясь, наглею:
 -Пётр Миронович, я…Плохое зрение…Торопилась…Не разглядела…Извините…
И слышу как в тумане:
-- Настоящий репортёр именно так и поступает. Не волнуйтесь. Мы не на фронте. Включайте свой агрегат. Пишите. Как вас величать?
 Ольга...шепчу я, млея.
-- А по отчеству?
-- Георгиевна…
-- И фамилия, полагаю, у вас есть?
-- Янченко...Уже уверенно рапортую я.
-- Так этот знаменитый органист Олег Янченко…вам кем доводится?
-- Что-то вроде троюродного брата по линии гомельских родичей…Подробностей не знаю. Чтоб не примазываться к звёздным…
-- Правильно. Свою биографию надо писать. Неожиданно приятное знакомство для меня с вами, товарищ военный репортёр. Однако начинают, извините, Ольга Георгиевна. Очень рад.
-- Да, а уж как я – то рада, Пётр Миронович! Но меня завтра наверняка уволят…
-- А вы подайте этот материал так, чтоб не уволили…

И я подала…Рапорт главному редактору газеты. С извинениями, с пояснениями. И не знаю, почему, но мне в тот день и потом никто ни слова упрёка не сказал за это моё нестандартное поведение. А я переживала, ждала, что гроза всё – таки прогремит над моею буйной головою. И с мыслью о том, что пролетело, что есть чем гордиться – сам Пётр Миронович был со мною рядом, все видели, как он со ною говорил, я успокоилась.

А репортаж мой был опубликован, причём без правки. И гонорар был приличный по тем временам. Так что профессия журналиста позволяет иногда быть рядом…
***