И если бы они в мыслях имели то отечество,
из которого вышли,
то имели бы время возвратиться.
Гл.11:15
Аня встретила его примерно два месяца назад. В тот вечер в бар «Автостоп» она зашла с подругами, и как обычно они танцевали, выпивали, знакомились с парнями и веселились после утомительной рабочей недели. Возможно, она с этим молодым человеком никогда бы не встретилась, если бы случайно не столкнулась с ним в массе танцующих людей. Он извинился за причиненные неудобства, угостил пивом, как-то так просто они разговорились, и весь оставшийся вечер и последующие два месяца Аня не могла себе представить ни дня без Карима. Ее захватило столь сильное чувство, что Аня с уверенностью рассказывала подругам, что между ней и Каримом именно та самая настоящая любовь, которая заставляет ее сердце, то бешено биться, то замирать, то безудержно веселиться, то задыхаться от тоски. Подруги зеленели от зависти. И это было понятно. Карим был высоким красавцем с внешностью народов средиземноморья.
Каждый вечер они проводили вместе, и Аня пребывала в некой эйфории, ощущая себя любимой таким замечательным человеком. И это ее-то он выбрал из множества? Порой Анне даже становилось страшно от мыслей, что происходящее с ней может быть действительностью, и это не какой-то сказочный сон. Она ведь никогда не считала себя красивой. Веснушки на бледной коже, а от рождения волосы цвета апельсин Ане были настолько невыносимы, что она постоянно ходила с короткой мальчишечьей стрижкой. Большие глаза, большой рот на худом личике. Одним словом она была весьма непонятной внешности, и одни считали это невероятной сексуальностью, а другие жуткой нелепицей, но и первые и вторые находили в Анне что-то приятное. А сама Анна не любила себя ни за свою внешность, ни за свой несносный то безосновательно-вспыльчивый, то неоправданно-упрямый характер. После института она сразу же уехала из своего городка в Москву пытать свое счастье, и после года мытарств была несказанно рада работе официантки в ресторанчике «Магнолия». Там она познакомилась с Кристиной и Олей. Они-то и приютили Анну. Жили почти три года одной мирной семьей пока вот так случайно Анна не столкнулась со свой судьбой.
Да, она уже уверенно называла это судьбой, и поэтому когда Карим предложил Ане познакомиться с его семьей, то она согласилась. До этого времени он ей ничего не рассказывал о своей семье, и Аня до момента встречи с ними представляла, как увидит милых стариков-родителей, сестер и братьев. Из его слов она поняла, что у него большая семья.
«У итальянцев ведь большие семьи с бабушками, дедушками, с галдящими родственниками», – думала она, репетируя речи для каждого члена семьи. Он не говорил, что итальянец, но необычный акцент придавал ему итальянского шарма.
И вот когда он впустил Аню в квартиру, в которой она уже была не раз (и никакой родни тут не встречала), то все ее речи и желаемые зарисовки лопнули подобно мыльному пузырю. Ее встретила, будто статуэтка из слоновой кости, высокая блондинка – Ольвия. Которая недоверчивым взглядом смерила Анну с ног до головы, небрежно хмыкнула, выдавив из себя подобие улыбки, и уселась в кресло, чтобы наблюдать за дальнейшим действием с лучшей позиции.
Мулатка Кира на робкий вопрос: «из какой же страны они все приехали к Кариму?» ответила, что из далекой, и на этом ее любезность закончилась. Бросила взгляд на Карима, сообщив ему о том, как она разочарована его мнением о красоте здешних девушек, и присоединилась к Ольвии, присев на подлокотник кресла черной изящной кошкой.
«Они ненавидят меня. Еще ничего не знают, но уже ненавидят», - думала Анна, глядя на этих идеальных богинь, и понимая насколько ужасно на их фоне, выглядит она сама. Ростом ниже среднего, местами полноватая и конопатая провинциальная простушка в джинсах и вязанной кофте. Она отвела от них взгляд, чтобы окончательно не утвердиться в своем убожестве, и не позволить им заметить ее смущение.
У Ани все навязчивее стали появляться мысли о побеге из этого логова, потому как семьей (в нормальном смысле этого слова) столь разных людей назвать никак нельзя. Но Карим крепко держал ее за руку, понимая ее роль мышки брошенной на растерзание львам.
А потом из другой комнаты вышли двое мужчин. Один (представленный как Эдгар) коренастый, заросший бородой и кудрявой шевелюрой лучисто улыбнулся при виде Ани, распахнул руки и тут же заключил оробевшую бедолагу в крепкие объятия.
- Ну, вот наконец-то я имею шанс увидеть ту самую незнакомку, которая свела с ума нашего брата, – затараторил он, бесцеремонно разглядывая Анну. – Какая прелесть. Я уверен это именно наша принцесса. Она прекрасна! Савир, ты только взгляни на эти бесподобные глаза, на эти золотые волосы…
- Это не принцесса, - сухо и грубо оборвал его радость Савир.
Этот человек то ли араб, то ли итальянец, то ли мексиканец произвел на Аню еще более худшее впечатление, чем две красотки в квартире ее возлюбленного. Он подошел к Анне почти вплотную, впиваясь в нее своими черными глазищами. По тому, как Эдгар и Карим отошли в стороны, уступая ему, Аня догадалась, что Савир их лидер. Высокий, хорошо сложенный. Отросшие густые пружинки смолянистых волос, усы, аккуратная борода отчерчивала скулы волевого лица. И глаза… эти черные глаза, выражающие малейшие изменения его страстной души. «В какой стране делают таких людей» - невольно промелькнуло у Ани от созерцания его внешности. Но это был страшный человек, от него веяло холодным бесстрашием и силой. Аня смотрела в его глаза и чувствовала, как все ее жалкое существо сжимается перед бездонной пропастью глаз чудовища.
- О Господи, - прошептала Аня, когда наконец-то тиран сжалился, отступил, и отвернулся от гостьи.
- Верни девушку обратно, - сказал Савир, направляясь в комнату.
- Но… - от взгляда чудовища заткнулся даже Карим.
- Ты слишком категоричен, - вступился Эдгар.
А две богини безмолвно сидели в стороне, спокойно и покорно дожидаясь результата.
- Зато вы слишком беспечны. Вы готовы перебрать всех рыжих в этой стране.
- Но у нас мало времени, - продолжал спор Эдгар.
- Это не повод для паники! – чуть повысив голос до повелительно-приказного Савир поставил точку в непонятном для Ани разговоре.
Красотки поднялись и так же смиренно и безмолвно отправились в свою комнату.
- Что происходит? – спросила Аня, взглянув на Карима.
Было странно увидеть любимого человека совершенно другим. Он действительно был готов к паническим необдуманным поступкам, готовым сорваться и бросится на Савира с кулаками, чтобы тот хоть немного был человечнее.
- Карим, - Аня взяла его за руку. – Карим, что происходит?
- Я сейчас… - бросил он, и решительно пошел за Савиром. Хлопнул дверью, и из комнаты послышалась бурная речь на незнакомом для Ани языке. Это была совсем странная какая-то не человеческая речь.
В зале Анна осталась наедине с Эдгаром, и тому, похоже, тоже не нравилось происходящее за дверью. Его добродушный взгляд помрачнел и задумался, остановившись на двери закрытой за мужчинами.
- Может, вы мне объясните? – спросила она у Эдгара.
- Я? – он чуть ли не вздрогнул, удивившись тому, что девушка все еще находится в квартире. Он был очень озадачен, и присутствие Ани его заметно отяготило.
- Вы, - настояла она.
- Что объяснить?
- Вы семья Карима?
- Да, - он подумал над смыслом слова «семья», кивнул, и добавил: - Мы семья.
- Но вы такие разные…
Эдгар явно не понимал ее намеков, и Аня оставила тему семейных уз для обстоятельного разговора с Каримом. Уж ему-то не удастся прикинуться глупым дурачком, уж он-то все ей выложит! Кто эти девицы? Откуда? Какую роль в их отношениях обязан играть Савир? И вообще кто он такой, что решает, с кем должен встречаться Карим?! Каков наглец!!!
«Верни девушку обратно», я, не вещь, чтобы поиграть и в угол поставить.
- Я ведь ничего плохого не сделала Савиру, а он меня уже ненавидит.
- Дело не в тебе, - не глядя на девушку, отвечал Эдгар. Он все прислушивался к разговору за дверью, стараясь понять… хотя понять тут не сложно, как не сложно и догадаться чем все разрешиться. Просто было интересно, сможет хоть что-то изменить мнение Савира и ослабить его оборону. Он никому не дает поблажек. Ни одной девушке не дал ни малейшего шанса. Может в этом случае скажется личная заинтересованность Карима?
- Не во мне? Тогда из-за чего они готовы разбить друг другу морды?
- Мы ищем особую девушку.
Особую девушку! Столь беспечно брошенные слова болезненно отозвались на душе Ани. Значит, она недостаточно хороша для их чокнутого семейства. Ее параметры не соответствуют продемонстрированным здесь эталонам красоты! Особую девушку!
- Желаю удачи, – сдержанно сказала она, стараясь ничем не выказать обиду. - Счастливо оставаться.
Аня решила, что настало время удалиться, напиться в первом же баре и выдрать из сердца все мысли о любви.
Так мне и надо дурочке! Повелась на прекрасные речи смазливого красавчика как наивная девчонка! Так и надо! Сама виновата!
Говорили же подруги, что с такими парнями не видать счастья как собственных ушей. А она все утешала себя, что в ее случае все будет иначе. Все витала в облаках.
Дура! Посмотрела бы лишний раз на себя в зеркало!
Ее даже никто не удосужился проводить. Хотя бы дверь открыли для приличия, чтобы она быстрее убралась. Аню уже начинало бесить, что замок был каким-то странным и не поддавался ей. Все, все было сегодня против нее! Подумать только, еще несколько минут назад, она рассчитывала стать частью семьи, еще несколько минут назад она верила, что любовь может быть прекрасным светлым чувством, а не пустой историей в дешевых фильмах. А вот сейчас тыкая наугад по кнопкам кодового замка, она испытывала лишь стыд и позор за свои наивные надежды.
- Чертов код. Эдгар, помогите мне открыть дверь.
Ей никто не ответил. Аня обернулась; из коридора проглядывала часть пустого зала. Неужели они совсем о ней забыли?
- Кто-нибудь откроет мне дверь? – спросила Аня, возвращаясь в зал.
Ну, вот полюбуйтесь, никого нет. Из-за двери все еще доносился спор Карима и Савира. Аня как-то даже растерялась одиноко стоя посреди просторного светлого помещения. Похоже, ее существование уже никого не интересовало. Эти ругаются. Для двух красоток Аня вовсе экземпляр на уничтожение. Эдгар куда-то запропастился.
- Кто-нибудь откроет мне дверь?! – громко повторила Аня.
Ничего! Ее словно уже нет в этих стенах! Она повертелась по сторонам, ища ответа на извечный вопрос: «Что делать?», и только сейчас Аня начала подозревать, что столь роскошные апартаменты не слишком соответствовали для проживания. Ни фотографий, ни тапочек, ни пыли, ни прочих домашних мелочей, которыми обычно забита квартира. Озарение пришло как-то вдруг, и с тем же позорным ощущением, что последнее пару месяцев она пребывала словно не в себе. Она обвела взглядом зал. «Здесь не могут жить люди» - поняла она. Взгляд не находя опровержения ужасающим откровениям остановился на гобеленовой шторе. На протяжении всех ее посещений квартиры (а она была тут раз десять) окно всегда оставалось занавешено. В других комнатах окна открыты, а это никогда!
Не справившись с любопытством, Аня отодвинула край шторы…
Стена!
Аня решительно потянула штору в сторону, открывая глухую стену с непонятными символами, образующими нечто вроде круга. Подобных символов Аня не встречала ни у одной из цивилизаций живущих на земле. А она-то как раз в силу своей увлеченной и любопытной натуры была знакома со многими особенностями жизни и письменности исчезнувших народов.
Черточки, знаки, символы… и, тем не менее, вглядываясь в них, Анне казалось это знакомым. Пять вершин вертикального текста и пять строк горизонтального. Все вершины начинались с одинаковых знаков, потом раздваивались, заключая внутри еще какие-то крючки, и сходились на знаке, с которого начинались строки. Все соединяла цепь из мелко написанных символов.
Шокированная находкой, Аня отступила, чтобы разом разглядеть всю непонятную белиберду. На расстоянии черточки, знаки и символы сложились в разумную последовательность и строго выдержанный рисунок.
Наглое подсознание, забалованное фантастикой, шепнуло… дверь!
- Охренеть, - только и могла выдохнуть Анна.
Все эти люди показались ей настоящими придурками, но после такого открытия, Аня начала подозревать, что они просто одна большая шайка полоумных.
Они либо сатанисты. Либо полные психопаты.
Аня заметила, что спор в комнате утих. Значит, кто-то мог выйти и застать ее. Ох, как они не обрадуются, что она раскрыла их секрет. Чтобы не навлекать беду, Аня поторопилась задвинуть штору обратно и вернуться в коридор. Но добежать до входной двери не удалось, и Аня мигом присела на краешек диванчика, словно тут она и провела все это время. Ничего не трогая, и никуда не заглядывая.
Вышел Карим. Вспотевший, нервный и раскрасневшийся от ожесточенного спора с несгибаемым Савиром.
Аня печально и невинно ему улыбнулась. Ей и впрямь стало жалко Карима. Похоже, они не пришли к обоюдовыгодному решению.
- Ты не ушла? – спросил он, подойдя к Анне.
- Нет, - она вскочила с места, и направилась к выходу. – Я забыла код, и не смогла открыть дверь. Пожалуйста, выпусти меня.
- Аня, подожди. Я хочу все объяснить, - он придержал ее за руку. – Мне все равно, что он говорит. Я хочу встречаться только с тобой.
После находки за шторой она даже побаивалась близости с Каримом. Кто знает, быть может, они ищут особенную девушку для жертвоприношения своему богу! А Аня совсем не хотела быть жертвой в их свистопляске. Она поняла, что и любовь к Кариму заметно оробела. Он показался ей совсем чужим и незнакомым человеком.
- Ничего не надо объяснять. Я девушка умная, взрослая. Все прекрасно сама поняла. Просто открой эту чертову дверь, я очень хочу домой.
Его руки лежали на ее плечах, и в его глазах был только страх от возможности выпустить Аню и потерять ее доверие. Сейчас ее нежность и любовь были ему нужнее всего.
- Аня?.. я не хочу, чтобы ты вот так ушла. Все совсем не так.
- Мне все рано как это «так», - Аня понимала, что его слова и чувства были искренними, но она была не в состоянии спокойно все обсуждать. - Сейчас я уже не смогу ничего понять «так». Давай лучше завтра поговорим. Подумаем обо всем и поговорим.
- Завтра, - в его голосе скользнула надежда. – Я все тебе расскажу, и мне плевать на всех на свете. На их цели и мнения. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я хочу быть рядом с тобой каждую минуту. Ты веришь мне?
Краем глаза она заметила, что штора начала шевелиться. Словно небольшой сквознячок пробивался через окно. Но там не было окна! Она сама лично убедилась, что за шторой сплошная стена, тем не менее, ветерок становился сильнее. Аню это обстоятельство жутко напугало, и она уже была не в силах отвести взгляд от покачивающейся материи.
- Мне важно знать, что ты со мной, не взирая на остальных. Аня…
Карима встревожило ее внезапно побелевшее лицо, ледяные пальцы, которыми она все крепче впивалась в его руку, и он проследил испуганный взгляд Ани.
- Савир! – успел крикнуть Карим.
Штора вдруг взметнулась к потолку, и стена уже была не стеною. Сильный ветер и яркий свет прорывался сквозь начертанное на стене, еще мгновение и все слилось в единой воронке, стремительно распахивающей свою пасть.
Карим толкнул Аню в сторону, чтобы обезопасить, но воронка с гулом все больше и больше разворачивалась, загромождая собой пространство зала. И вот когда она набрала всю свою мощь, из ее глотки выскочило нечто, грохнувшееся на пол прямо у ног Ани. Это был сильно обгоревший мужчина.
А следом за ним откуда-то из неведомого мира вытянулась длинная шея, увенчанная безобразной головой дракона. То ли дракон был настолько велик, что не проходил в пределы воронки, то ли дверь обладала защитой, не пропускающей его в этот мир, но чудовище не выбралось целиком. Отчего еще больше озлобилось, дыхнув паром и огнем на показавшихся в комнате жильцов. Запылали стены, мебель, жадные языки огня поползли по полу.
Только Аня, окаменев от страха, осталась стоять. Морда дракона возвысилась над девушкой, оглушило пространство жутким гневным ревом.
От ужаса Аня закричала…
Дракон взвыл, дернувшись обратно на свою сторону, но тут же взорвался, разорванный неведомой силой. Воронка исказилась, опуталась паутиной молний и ветер, исходящий из нее обернулся вспять, потянув за собой всю мебель зала.
Аню сбило с ног креслом, и девушку поволокло в нутро потревоженной воронки. Все за что она цеплялась, скользило вместе с ней. Летели стулья, картины, вазы и прочая чушь обстановки. Едва не задавил диван. Соприкасаясь с вихревой бездной, все тут же испепелялось искрящимися молниями.
Помогите, помогите, помогите, - кричала Аня, но от страха не могла раскрыть рта.
И когда ее ноги уже защекотал разряд воронки, за руку Аню поймал Савир. Он твердо стоял на ногах, обеими руками удерживая девушку от гибели. Вихрь уцепился за Аню, и все упорнее боролся с упрямством Савира, не желающим отпускать беднягу. Еще немного и Анне показалось, что ее тело разорвется пополам.
Ольвия громко прочла заклинание, и воронка разом захлопнулась. Оборвался вихрь, опустилась штора, и Аня всем телом бухнулась на пол.
- Никогда не убивай врага пока он в воронке! – заорал на нее Савир.
- Хорошо. Больше не буду, – проворчала она.
Савир фыркнул и ушел к остальным, которые всеми силами пытались привести в чувство обгоревшего мужчину. Похоже, что они его очень хорошо знали, и очень дорожили его жизнью, которая не шла в сравнение с жизнью простой девушки Ани. Но теперь она даже была благодарна за то, что ее оставили одну полежать на полу, отдышаться и собраться с мыслями.
Венедим пришел в сознание лишь на несколько минут, чтобы донести до пятерых друзей, склонившихся над ним прискорбную весть.
- Красный дракон умрет, - прошептал Венедим, протягивая Савиру зажатое в кулаке послание. – Красный дракон умрет, больше никто не знает где она.
Испустив последний хрип, Венедим умер. Ольвия, читая заклинания, попыталась воскресить несчастного, но ее магия была бессильна перед лицом смерти.
- Все бесполезно, - прошептала Кира. – Мы зря тратим время.
- Нельзя терять надежду, – говорил Эдгар. – Красный дракон успел спрятать Анжелину среди людей. Она жива, значит, надежда есть.
- Да, - тут же заартачилась Кира, - но Красный дракон не сказал, где и как ее найти. А теперь он умрет и унесет тайну с собой, а мы можем торчать здесь до скончания дней.
Савир разжал кулак покойного. На гладком камушке была нацарапана дата.
- Что это? – спросил Карим.
Савир показал послание остальным. Дата означала конец времени для их борьбы и начало господства Бодимира.
От мрачных мыслей о дальнейшей судьбе многих народов отвлек стук, захлопнувшейся двери. Тут-то они и вспомнили о случайной свидетельнице, которая опрометью бежала вниз. Лифт слишком долго полз на верхний этаж, и Аня побежала по лестнице. От страха у нее столько сил прибавилось, что она едва ли не через порожки перепрыгивала, лишь бы быстрее покинуть чертову квартиру ужасов. Только бы выскочить на дорогу и поймать такси. В сумочке паспорт и немного денег, значит, на билет в родной город хватит. Заезжать за вещами к подругам нельзя. Карим знает адрес. Единственным убежищем мог стать ее родной городок, о котором она никому не рассказывала, считая его никчемным захолустьем. Вот там-то Аня и спрячется. Затаиться, переждет, пока они будут ее разыскивать. А они непременно ее отыщут, чтобы убрать свидетеля.
Это настоящий мать его дракон! Настоящая дверь в другой мир!
Наверху по лестнице зазвучали шаги преследователя.
- Оставьте меня! Я никому ничего не скажу! Оставьте меня!
- Остановись! – закричал ей Карим. – Никто тебя не обидит! Я клянусь, тебя никто не тронет. Остановись. Надо поговорить.
Все так говорят, а потом пулю между глаз.
Аня выскочила на улицу. Была уже глубокая ночь. Горели фонари и ни единой живой души во дворе, к которой можно броситься за спасением. Они ведь не станут убивать всех подряд, значит надо найти еще одного свидетеля. Аня успела отбежать от подъезда всего несколько метров, как прямо перед ней опустился Савир, спрыгнувший за беглянкой с девятого этажа. И надо же, как удачно приземлился, на обе ноги, только немного придержался рукой об асфальт. А остальные-то люди как раз в лепешку разбиваются, дурными мозгами и кровью все вокруг забрызгивают.
Вконец перепуганная Аня шарахнулась назад от ринувшегося за ней Савира. Закричать не успела. Попала в капкан рук Карима, и тот зажал ей рот. Предел психологического напряжения Ани не выдержал событий вечера, и девушка потеряла сознание.
После того как Аня очнулась в злополучной квартире окруженная загадочной пятеркой психов, Карим (видно по согласию Савира) долго и убедительно рассказывал ей о том кто они, откуда пришли и для чего. Аня выслушивала молча, без возражений, с опаской поглядывая на идеальный порядок в зале. Она отсутствовала всего несколько минут, а все предметы мебели, в том числе и уничтоженные воронкой, целехонькими стояли на прежних местах. По всей видимости, имело место быть магическое вмешательство Ольвии.
Как ей изложили все пятеро прибыли через дверь из другого мира. Параллельного миру людей, только в их мире еще существовали драконы, магия, духи природы и множество прочей твари. Впрочем, они и раньше гостили среди людей, и никому от этого не было вреда. Весь тот мир назывался Валадрией. Королем Двуречья (то есть территорией тамошних людей) правил Мирослав, а его двоюродный брат Бодимир хозяйничал королевством Белых Гор – Поднебесной. И все было прекрасно, все жили счастливо; и люди и драконы, и прочее множество мифической нечисти.
Проблема их прибытия была даже не в запущенном мире людей – нареченным ими Рюйдимелл – а в некой злой ведьме Бодимира – Зарине. Так вот эта Зарина как оказалось жуткая стерва и могущественная сука, совратила своего короля на единоличную власть всей Валадрии, чтобы наконец-то заполучить силу талисмана Валадрии. Дочь Мирослава Анжелина была слишком юна и добродушна, чтобы от старого больного отца принять Двуречье и удержать множество народов в процветании и мире, на этом и решено было разыграть переворот власти. И вот Мирослав не без посторонней помощи скончался, а Бодимир предлагает покровительство для жителей Двуречья. Вскоре его желание подчинить Валадрию становится слишком навязчивым и нетерпеливым. Его законы и давление вынудило союзные королевства (всю ту нечисть, которая уживалась в мире с людьми) объявить Бодимиру квоту недоверия. Они признавали дальнейший мир лишь в том случае, если править Двуречьем станет наследница трона принцесса Анжелина.
И Бодимир объявил всем войну. В отличие от своего братца у него была отличная подготовленная армия и могущество Зарины. Единственной силой Мирослава била дружба с драконами, но ведьме удалось и их сломить. В итоге оппозиционные королевства были разбиты, жестоко подавлены и вынуждены довольствоваться участью рабов. Принцессу Анжелину удалось спасти, спрятав ее в мире людей, но единственное живое существо знавшее ее местонахождение – Красный дракон – был схвачен, пленен и от пыток Зарины доживал свои последние дни, не выдав тайны. Те кто, рискуя жизнью, продолжал бороться за справедливость, преследовались и немедля уничтожались. Тому подтверждение Венедим; запах горелой плоти еще чувствовался в квартире. Но сопротивление не сдавалось, хотя Бодимир уже назначил день, когда он провозгласит себя правителем всей Валадрии. Для этого он должен будет на Храмовой горе во дворце Королей подчинить себе Сердце Дракона. Как поняла Аня, это был священный талисман всех королевств и тот, кому покорялась сила талисмана, имел безоговорочную власть над всей Валадрией (и не только). К счастью Сердцем Дракона мог владеть лишь тот, кого изберет сила самой Валадрии, и если бы не коварное могущество Зарины, и не день Черного Солнца, то справедливость еще могла бы восторжествовать в древнем мире.
Так что у сидящей перед Аней пятерки был уже оговорен срок, до истечения которого они могли противопоставить Бодимиру и его ведьме истинную принцессу Двуречья и вновь вернуть в Валадрию мир и равенство всех народов.
- Круто, - ответила Аня, когда время после окончания истории мучительно затягивалось, а десять глаз неотступно смотрели на нее в ожидании первых слов.
Они все вместе снова помолчали, глядя друг на друга.
- И тебя это не удивляет? – подозрительно спросил Эдгар.
- Это? Нисколько. Меня очень удивило то, что я пришла к любимому парню знакомиться с его родней, а у него дома сброд беженцев из психушки.
- Прости, - в очередной раз извинился Карим, чувствуя себя жутко виноватым.
- И что вы теперь меня убьете? – спросила Аня.
Эдгар и Карим взглянули на Савира. Естественно последнее слово за ним. Узнать бы только кем он им доводится. Женская половина держалась в этом разговоре так же молчаливо и безучастно. Их совсем не волновала судьба девушки.
- Нет, мы тебя не убьем, – ответил Савир.
- Сотрете память?
- Нет.
- Тогда зачем вы битый час толковали о своем Валдае? Чтобы я спокойно пошла домой и мирно спала со всей этой мутью в голове?
- Валадрии, - поправил Савир, стараясь держаться терпеливо. – Ты бы пошла домой и мирно спала невинным сном, если бы не убила дракона Зарины.
- Я его не трогала. Он сам лопнул. Может у него запал закоротило.
- Драконы слишком сильные, чтобы их смог убить простой смертный, - вдумчиво говорил Савир, - Возможно ты из Валадрии. После поражения восстания многие спасались бегством, но при переходе из нашего мира в этот происходит изменение формы. Более сильные принимают облик людей, слабые – прочих живых существ.
Ну, уж нет, вот на это она не поведется так же доверчиво как в клятвы вечной любви Карима. Теперь Аня вообще очень скептически относилась к любым высказываниям этих людей… или кем они там приходились на самом деле.
- Я родилась здесь, и очень хорошо помню свою жизнь, - твердо заявила она, не признавая никаких других вариантов.
- Память меняется, чтобы обезопасить жизнь, - настаивал Савир.
- И вы меня теперь не отпустите домой? – это обстоятельство волновало ее больше чем судьба всей мать ее Валадрии с ее нечистью.
На удивление голос Савира оставался ровным и мягким, хотя по глазам Аня видела, насколько тяжело ему дается общение с упрямой девушкой. Похоже, он привык, что его слова принимаются без возражений, и все вокруг признали его власть, вот только глупая девчонка смела ему перечить, и он желал скорее ее убедить. Сидел спокойно, без лишних движений, но Аня чувствовала, что методы убеждения бурлили у него внутри, и в следующее мгновение он мог либо закричать на нее, либо свернуть шею и больше не тратить драгоценное время зря.
«Ах, какой вы импульсивный, вспыльчивый и нетерпеливый Мистер Савир. А я вот не одна из твоих подданных», – мстительно язвила Аня.
- Во-первых, - продолжал Савир, - твоего дома может и не быть. Воспоминания наложены при переходе в Рюйдимел… в мир людей, – поправился он, сообразив, что Аня не сильна в их терминах, - а забыв о том кем ты была, в памяти остается лишь правдоподобная безопасная версия твоей жизни. Во-вторых, Зарина знает о том, что ты способна убивать драконов, и она будет тебя искать, чтобы устранить.
- Убить? – уточнила для себя Аня.
- Убить, - кивнул Савир. Наконец-то хоть это до нее дошло!
- И что же теперь?
- Ты пойдешь с нами, и на другой стороне станет ясно, кто ты есть на самом деле.
- Пойти с вами? – и тут она догадалась, что Савир приглашает ее пройти через дверь в мир полный всякой дури. – Нет. Я туда не пойду.
- А куда ты денешься, - с печальным вздохом промолвила Кира.
Аня открыла глаза. Она лежала в высокой траве, и в ее памяти отчетливо сохранились события предшествующие пробуждению в столь сказочном мире. Особенно помнился момент, когда Савир насильно впихнул ее в дверь параллельного измерения, а остальные даже не сжалились на ее мольбы о помощи. Больше всего она была обижена на Карима! И его-то она любила!? С ним хотела разделить свою жизнь?! Он стоял в стороне, смотрел и даже не вступился, когда Савир ударил запаниковавшую жертву по лицу и грубыми методами добился своего, затолкав-таки Аню в воронку. Она помнила все, в том числе и свою счастливую мирную жизнь до встречи с Каримом. А новых сведений о жизни в Валадрии в роли другого существа как не было так и не стало.
Значит, они ошиблись. Я человек и здесь мне не место.
Она поднялась на ноги. Вокруг до самого горизонта простиралось ровное зеленое море травы, колышущееся серебристыми волнами. Краски природы были необычно яркими и сочными, небо удивительно голубое, а солнце еще несло в себе весеннюю нежность. И сама Аня была другой. В длинном простом сером платье, через плечо большая сумка (похожая на мешок) все, что стало с ее маленькой замшевой сумочкой. Вместо туфель стоимостью в две зарплаты плетеные сандалии. Видимо судьбоносность моды, в этом мире сильно деградировано, если дорогие вещи превращаются в дешевые бесформенные тряпки. Волосы! Ниже талии густые рыжие волосы безобразной копной! От них сразу же захотелось избавиться. Немедля!
Так много волос! И все мои!
- Я так и думал, что ты человек.
От внезапного голоса рядом, Аня с испуга едва не закричала. Еще секунду назад она была одна, а сейчас с ней стоял светловолосый невысокий широкоплечий мужичок, с ясными блестящими глазами и лицом, заросшим кудрявой бородой.
- Эдгар из рода Норгара, – представился он. - Мой народ живет в горах Поднебесной.
- Ты гном?
- Нет. Я не гном, - и с гордостью заявил: - я горец.
Эдгар протянул ей широкую волосатую шестипалую ладонь для знакомства, и Аня с удовольствием пожала ее. Не смотря на его неряшливость и отталкивающую наружность, он был добродушным и простым мужичком, который вызывал у Ани только положительные ответные чувства.
- Ольвия у нас лесной дух, - представил он блондинку, которая не жаждала общения с Аней, а смотрела куда-то в небо. – Остальные: Кира, Карим и Савир – драконы.
Эдраг указал в небо, чтобы Аня обратила внимание на трех драконов кружащих в голубой выси.
- Сейчас свободных драконов осталось очень мало. Зарина всячески пытается подчинить каждого из них, поэтому они будут держаться незаметно.
- Драконы, - зачарованная зрелищем прошептала Аня.
Подумать только я едва не переспала с драконом,… жаль… не успела…
Троица поднялась выше в слепящие солнечные лучи и исчезла из видимости.
- А кто ты? – спросил Эдгар у Ани.
- Не знаю. Разве я не могу выглядеть человеком как Ольвия?
На эти слова Ольвия недовольно и брезгливо хмыкнула, засияла и обернулась в маленькую звездочку, лучистую и искрящуюся. Прозвенев что-то понятное лишь горцу, но явно оскорбительное для Ани, она полетела низко над травой, играя с ветром и стеблями растений.
Понятно! Так я не могу, значит, я не лесной дух.
- Не обижайся на нее. Они магические существа и поэтому позволяют себе быть заносчивыми и гордыми. – Эдгар обошел ее кругом, присматриваясь в поисках изменений, но видел перед собой типичного человека и никаких признаков, относящих Аню к народам населяющим Валадрию. - Ты должна была обрести свой вид.
- А если нет, то что?
Эдгар задумчиво почесал затылок, и лишь развел руками. Горцы не слишком отличались мудростью, поэтому пусть думают умные.
- Ты можешь быть не из Валадрии, – сказал он то, что было очевидно для него самого. - Ты просто человек, а дракон Зарины погиб случайно. Стечение обстоятельств. Такое бывает.
- Но домой-то вы меня все равно не отпустите?
- А тебе здесь не нравится?
- Нет.
Горец добродушно рассмеялся. Он не часто встречал человека, который отказывался от приключений и довольствовался своей скучной однообразной, но безопасной жизнью.
- Это не смешно. Я человек миролюбивый и ваши конфликты меня не интересуют, – заявила Аня в оправдание своей навязчивой идее.
Впрочем, домой ей не слишком хотелось возвращаться. От работы официантки ее уже тошнило, как и от приставучих пьяных посетителей. Надо признать, что и подруги были весьма ограничены в своих взглядах на жизнь. Кристину волновали только мужчины и все ее мысли, разговоры и поведение было ориентировано на мужчин, а голова Оли была занята лишь добычей денег и немедленной их тратой в магазинах. Жить втроем в однокомнатной квартире… не так-то уж весело, а вернуться в родной город, значит, похоронить себя заживо. Эта жизнь Аню не всегда радовала, и она искренне верила, что с Каримом сложиться все иначе, что она будет счастлива и любима. Все действительно стало иначе после их знакомства, но только на путешествие в параллельный мир Аня никак не рассчитывала. Теперь она не знала чего ожидать самой, и что ждут от нее другие. А попросту она очень боялась радикальных перемен.
- Ладно, - он осмотрел место прибытия. Ничего ли не забыли. Вроде ничего. Достал из-за пазухи любимую кепку, одел, прикрывая лицо козырьком. – Нам пора.
- Куда? – спросила Аня.
- Нам надо добраться до города. Если Ольвия правильно рассчитала наше место прибытия, то километра через два мы будем на месте.
- Два километра!?
- Ну, я и говорю, что надо поторопиться.
Эдгар указал направление, в котором улетела Ольвия, и они быстро двинулись следом. Правда длинное платье постоянно путалось под ногами Ани, и она периодически падала, получая синяки и ссадины. Вконец измучавшись она, подобрала подол, оголив ноги для удобной ходьбы.
- Опусти платье, - попросил Эдгар, шедший за ней следом.
- Оно мешает.
- Опусти. Здесь не принято женщинам оголять ноги.
- Никто же не видит.
- Я вижу.
Аня мигом опустила подол и через пару шагов вновь грохнулась. И еще ее бесили волосы, которые все время падали на лицо, цеплялись за траву, дергались, лезли под руги, рассыпались. Когда Аня уже была настолько раздражена и обессилена своим бешенством, что после очередного падения была не в состоянии подняться на ноги, Эдгар немного перешнуровал что-то в своей одежде и отрезал кусочек шнурка. Присел над девушкой, собрал ее волосы и перевязал в хвост.
- Спасибо, - поблагодарила Аня, за внимание и жалость к ее никудышной персоне.
- Нам нужно идти.
- Я очень устала, - взмолилась Аня.
- Мы должны успеть поговорить с Красным драконом. Сегодня в полдень он умрет, и никто никогда не узнает где и кто наша принцесса. Бодимир и Зарина станет править всей Валадрией, а это сулит тяжелые перемены для народов.
- Мне-то что с того? Я в гостях и в чужой монастырь со своими претензиями лезть не собираюсь.
- В самом начале Валадрия и Рюйдимел были единым миром, и они до сих пор очень тесно связаны. Хотя они так не похожи друг на друга.
- Единым миром?
- Это долгая история и ты еще не готова услышать ее. Придет время и Валадрия сама откроет тебе свои тайны.
- Я услышу в голове голоса говорящие о древних тайнах?
- Вот видишь тебе смешно. Значит, говорить я тебе об этом не стану. Скажу лишь, что могущество тирана и диктатора одного мира порождает подобное в другом мире. Думаешь, Гитлер, Наполеон, цезари и татары у вас сами по себе бесновались? Королева Эверина покойная жена ныне покойного Мирослава принесла мир в Двуречье и народам всей Валадрии, а у вас с этого периода закончилась Вторая мировая война. Я не знаю, что на этот раз станет с вашим миром, но когда кто-то силой пытается завладеть талисманом, то у вас погибла Атлантида, канули в лету многие города и вымерли целые народы. Савир не хотел привлекать к делу людей, но раз уж так получилось, то ты могла бы проявить заинтересованность в судьбе своего мира.
- Рюйдимела, - с серьезным видом, но, едва сдерживая смех, произнесла она. Слышали бы девочки, в каком мире им приходится жить!
- Что-то не так? – он не понимал, чем Аню так забавляло название мира людей.
- Да, нет, все путем.
Аня с трудом поднялась на ноги, сбитые и растертые грубыми сандалиями. Дальнейший путь представлялся ей пыткой, но раз уж дело так серьезно, то она сможет еще немного потерпеть. На благо человечества, разумеется.
Вскоре они вышли на дорогу. Аня назвала бы это разбитой колеей ведущей к высоким городским стенам из красного камня. Глубокий ров с черной булькающей жидкостью отделял город от желающих проникнуть внутрь любыми другими путями кроме единственных ворот.
- Что там? – спросила Аня, заглядывая вниз.
Эдгар вместо долгих объяснений наподдал камешек в ров, и тот мигом был поглощен оживившейся массой. Как оказалось эта черная дрянь была живой и не брезговавшей сожрать все, что сваливалось, и до чего могла дотянуться.
- Ах, ты гадость, - протянула Аня, отступая от края, чтобы случайно не угодить в брюхо вонючей слизи. Надо будет держаться осторожнее, ведь научно-технический прогресс еще не облагородил облик здешнего захолустья. Раз уж тут водятся драконы, духи и живая жижа, то кто знает, сколько еще удивительного может встретиться. Так наступишь на цветок, а это будет не цветок вовсе, и извиняйся потом перед всем его волшебным семейством.
- Будь рядом со мной. Не отставай. Не разговаривай. Ничего не трогай. Поняла?
- Поняла, - у нее все равно не было другого выбора.
По огромному деревянному мосту они пошли к воротам. Стражники на них никак не отреагировали, хотя их грозный вооруженный вид заставил Аню понервничать.
Это был довольно большой город с улицами и каменными домами, площадями, трактирами и постоялыми дворами. Разглядывать местные достопримечательности и архитектуру, не было времени. Эдгар крепко держал руку Ани, не позволяя ей отставать и отвлекаться. Они шли по менее оживленным улочкам; полутемным, каменным и воняющим сыростью, глиной и навозом. Люди, которых Ане удавалось на бегу увидеть, были с виду обычными людьми в простых одеждах и простыми житейскими проблемами. Бегали озорные чумазые детишки. И все та же чинно прохаживающаяся домашняя птица, лошадки, собаки, да кошки. К сожалению, Ане не удавалось заметить никого из других представителей страны, да и магии здесь совсем не ощущалось. Электричества, которое можно было бы в этих краях причислить к чудесам света, и то не было. Она даже не взялась сравнивать развитие Валадрии с аналогичным веком в мире людей, потому как человеческая цивилизация даже в самый свой темный период, представлялась ей куда более развитой.
- Не спеши так, - в который раз попросила Аня.
- Если я не попаду к Красному дракону, то…
- Да, да я это уже много раз слышала. Настанет время смуты и хаоса.
Ее сандалии растрепались от длительной ходьбы и еще больнее натирали покрывшиеся волдырями ноги. К тому же Аня вновь споткнулась, на этот раз о булыжник, которым была вымощена улица, и упала.
- Проклятие, - прошипел Эдгар. Даже терпение горца имело свой предел.
И без того потрепанное и немного подрезанное снизу платье Анны порвалось, коленка и локоть разбились до крови.
- Если тебе надо, то иди, - она старалась не сломаться и не заплакать, но голос предательски дрожал от боли и обиды за непосильные мучения. - Я подожду тут.
- Я не могу бросить тебя здесь.
- А я не могу больше идти!
- Ладно, - уступил Эдгар, времени на уговоры и споры не оставалось. – Сиди здесь. По крайней мере, не выходи с этой улицы. Я вернусь за тобой. Поняла?
- Поняла, не дура.
- Отсюда никуда, - он прекрасно понимал, как ему достанется от Савира, если тот узнает о девчонке, оставленной без присмотра. Но будет еще хуже, если он не успеет поговорить с Кранным драконом, поэтому, выбирая меньшее зло, Эдгар оставил хныкающую Аню посреди улицы, и побежал дальше.
Аня отодвинулась к стене дома, чтобы не мешаться на узкой улице. Присела на камень, осторожно вызволила из плена сандалий свои настрадавшиеся ноги, и обеими руками залезла в сумку, которую тащила на себе все это время. Там оказалось множество разной всячины, для половины вещиц Аня не смогла найти применение, но ее обрадовала сухая лепешка, завернутая в клок материи, ленты и шпильки для волос.
Перекусила (она уже и не помнила, когда столь жадно ела постный безвкусный хлеб), наконец-то заплела волосы в две косы. К сожалению, в сумке не нашлось ни ножа, ни ножниц, чтобы остричь рыжие космы до привычной стрижки «под мальчишку». Не было даже бутылочки с водой, хотя бы промыть раны. Вспомнился источник на одной из улиц, но возвращаться Анна не рискнула. Во-первых, она может запросто заблудиться среди однообразных незнакомых улочек, и если разминется с Эдгаром, то застрять в Валадрии она могла до скончания дней своих, во-вторых, она не знала ни языка, ни обычаев. Вдруг из этого источника пить нельзя, а она ничего не спросит и не поймет объяснения. Помнится, она как-то отстала от экскурсии и заблудилась в Каире, куда летала в отпуск с подругами, так там ее окружали люди, а здесь (при такой-то нестабильной политической ситуации, да учитывая, что ее видели вместе с сопротивленцем) неприятности могли стоить Анне жизни. Так что было решено дождаться Эдгара. К тому же чутье подсказывало, что в кругу врагов он долго не задержится.
Посидела немного, посмотрела по сторонам. Мимо проходили люди, пониже улицы щебетали ребятишки. Сытая кошка облизывалась в окне дома напротив. И все в этом мире показалось для Ани умиротворенным и естественным, без компьютеров, машин, высотных домов и космических ракет, но не менее достойным, чтобы иметь право на существование. Она была уверена, что здесь еще существуют понятия о мужестве, чести и любви.
- Благодать.
Аня прислонилась к стене, закрыла глаза. Не смотря на то, что ее тело невыносимо болело от усталости и ушибов, ей было здесь хорошо. Спокойно, уверенно.
Вскоре она поняла, что кто-то шедший по улице, остановился напротив нее. Аня открыла глаза. Так и есть. Рядом, чуть склонившись к ней, стоял пожилой человек, мужчина. По материалу одежды Аня сделала вывод, что это был весьма не бедствующий господин, и он так страдальчески смотрел на ее ноги, торчавшие из-под лохмотьев, что Ани стало неловко.
Кто знает, какие у них тут обычаи. У мусульман вон женщины вообще в парандже ходят, и Аня стыдливо потянула полу платья, чтобы прикрыть ступни.
Но теперь господин своим страдальческим взглядом посмотрел ей в глаза.
- Здравствуйте, - она на всякий случай улыбнулась. – Если я мешаю, то могу уйти.
Он что-то ответил ей, но Аня не поняла.
- Простите, я издалека, присела отдохнуть, но мне уже пора…
Аня хотела подняться, чтобы убраться от подозрительного гражданина, пока она не влипла в еще какие-нибудь неприятности. Достаточно, что она разгуливает в параллельном мире! Эдгар просил ни во что не вмешиваться, так что лучше подождать его в более тихом и безопасном месте.
Но гражданин категорически воспротивился ее действиям. Усадил Анну обратно на камень. Он что-то говорил в ответ ее протестам, но, к сожалению, она не понимала слов, а его действия Аню все сильнее пугали. Мужчина настоятельно рекомендовал ей сидеть и не дергаться, потом достал из своей сумки, расшитой самоцветами и золотыми нитями, мешочек с водой. Он даже поднес его Ани к лицу, чтобы та удостоверилась, что содержимым была вода, заставил ее сделать несколько глотков. А потом! Нет, Аня к этому совершенно была не готова! Этот совсем незнакомый человек в чужом непонятном ей мире, прямо посреди улицы, осторожно взял ее растертую до крови ногу и принялся промывать раны.
- Зачем вы это делаете? – прошептала шокированная Аня.
Он взглянул на нее, добро так улыбнулся, а потом заботливо, будто родному человеку, омыл ей вторую ногу. Аня смотрела на него, затаившись даже от собственных мыслей. Доброта мужчины, настолько ее тронула, что по щекам покатились слезы. Он промыл ее ссадины на руках, перевязал платком (разорванным на лоскуты), умыл лицо и довольный облагороженной бродяжкой снова улыбнулся.
- Спасибо, - она не знала, как могла отблагодарить его, но тому этого было достаточно. Он понимающе закивал головой.
С жутким грохотом на улицу въехали три вооруженных всадника, и мужчина заметно изменился в лице. Приняв некую маску покорности, он поспешно отстранился с дороги и склонил голову. Всадники приближались, и Анне хотелось лучше их разглядеть. Кажется один тот, что постарше, державшийся впереди остальных, был важным дядькой. Его военные знаки отличия указывали на высокий ранг. Но смиренно сгорбившийся господин предусмотрительно пригнул ее голову вниз, чтобы неслыханная дерзость не прогневила одного из генералов Бодимира. Всадники миновали их, и только после того, как стук копыт утих в конце улицы, мужчина убрал с ее головы руку и позволил Ани разогнуться.
- Это солдаты Бодимира…
Мужчина немедля прикрыл ей рот ладонью, и пригрозил, чтобы из ее уст больше никогда не слетало упоминание этого имени. Он отдал ей воду, почтенно поклонился, и пошел дальше своей дорогой, оставив Аню в еще большем смятении.
На городской площади в окружении толпы лежал скованный множеством цепей Красный дракон. Измученный, израненный, едва живой, он уже не шевелился и не обращал внимания на пришедших поглазеть на его казнь.
Он прожил долгую достойную жизнь и принимал смерть гордо, ни о чем не сожалея. Собравшаяся толпа была так пестра и разнообразна, что с трудом верилось в искренность демонстрируемых здесь чувств. Красный дракон не держал зла ни на одних, ни на других. Ему было все равно, что сейчас испытывали собравшиеся. Среди них у него не было друзей, а те двое, что пришли к нему за помощью уже ничем не могли продлить его жизнь.
Стражники никого не пускали к нему, держа толпу на расстоянии. Эдгар пробился на самый край. Он уже давно заметил, лучников по периметру площади, значит это ловушка. Зарина предусматривала… нет, она надеялась, что кто-то из сопротивления придет на казнь дракона, чтобы получить сведения об Анжелине. Все было продумано; в толпе тоже находилось больше солдат, чем простого люда.
А сама ведьма… - он присмотрелся и обнаружил Зарину на одном из балконов дома наместника Виля. Необыкновенная красота (продукт ее неисчерпаемой магии) роскошные одежды и безжалостное стремление властвовать; она зачаровывала взгляды и дурманила разум и тот, кто не поклонялся ее божественности, не покорялся ее могуществу, тот умирал. Зарина убивала до тех пор, пока народы Валадрии не смирились. И вот сейчас, она ждала, когда сопротивление проявит себя, чтобы нанести по ним сокрушающий удар, и не важно, что должны погибнуть все кто находился на площади. Не важно, что умрет дракон, последний из полностью истребленного ей древнего рода красных драконов. Она должна была убить надежду народов Валадрии. Убить их принцессу. И только после этого ее кровожадная душа насытится и ее власть станет абсолютной.
Эдгар достал из кармана лесного духа.
- Ты сможешь подобраться к нему? – прошептал он Ольвии.
- Я попробую, но тебе надо выйти из толпы. Я смогу улететь, а ты нет.
Эдгар разжал кулак, выпуская ее.
- Постой, я кажется, слышу…
Он поспешно сжал кулак, пряча от посторонних взглядов искрящегося духа.
- Что?
- Он говорит, - тревожно забилась Ольвия.
- С кем?
- Он говорит с кем-то из толпы!
Эдгар завертел головой в поисках знакомых лиц. Он знал почти всех членов сопротивления, и знал, что никого из них на площади нет и быть не может. Таков был уговор. Эдгар и Ольвия подберутся к Красному дракону, а Савир с другими останется в стороне на случай помощи. Большим числом сопротивленцев рисковать было необдуманно.
- Проклятие… - Эдгар заметил на противоположной стороне между стражников Аню. Она невинно стояла, смотрела на дракона, а по ее щекам катились слезы. Что это? Она плачет? Несносная девчонка! Только все испортит! – Ольвия… мне надо увести ее…
- Он говорит с ней, - ошеломленно прозвенела Ольвия. Она вылезла из кулака горца и залетела за его воротник, чтобы лучше расслышать, как дракон мысленно шепчет девушке. – Я слышу, как он ей что-то говорит! Только не могу понять что.
Эдгар тихонько стал пробираться среди толпы ближе к Ане. Поглядывая на Зарину и следя за солдатами. Сейчас нельзя было вызывать лишнее подозрение.
Но ведьма все же почувствовала голос дракона. Ей не удалось разглядеть, с кем он говорил, но это было уже не столь важно. На площади тот единственный кого Красный дракон ждал все это время и кому мог доверить свою тайну. Ее приказ разом донесся до солдат.
Внезапно со стен домов на собравшийся народ обрушилась масса горящих стрел. Аня не сразу поняла, что происходит. Закричали люди: кто-то горел, кто-то падал замертво, кто-то в панике бросился бежать к закрытым выходам. Солдаты достали мечи и принялись убивать всех подряд, женщин, детей, стариков. А она стояла во всем этом безумии, растерянная и напуганная… в секунду, когда полетели стрелы, дракон рванулся с цепей, срывая с себя, как казалось прочные оковы, поднялся на ноги, распахивая огромные крылья и укрывая ими беззащитный народ от летящей смерти. И тысячи горящих стрел ударились о кроваво-красного дракона, превращая его в гигантский факел. Дракон взревел и дыхнул огнем на дом наместника, и его силы хватило бы, чтобы выжечь логово предателя дотла, но Зарина была готова к такому удару и ее магия поглотила огонь.
Несколько солдат целенаправленно резали тех несчастных, кто пытался укрыться под драконом. Сам он не мог дотянуться или задавить предателей и вот один из солдат убил последнего, кто отделял его от оробевшей девушки. Она стояла спиной и не видела занесенного над ней меча. Анна почувствовала толчок, обернувшись, увидела, как солдат изумленно выпучив глаза, соскальзывал с короткого меча горца и бухнулся замертво к ее ногам. Еще один солдат (сообразив, что перед ним член сопротивления) ринулся на горца, но одного для распалившегося Эдгара было слишком мало, и тот сразу свалился убитым. Дальнейшее пребывание на площади грозило осложнениями. От страха Анна была не в состоянии двигаться, и горец, перевалив ее через плечо, побежал прочь, на ходу отбиваясь от солдат. В мутном ускользающем сознании Ани все прочее действие представилось кошмарным сном. Молнии Зарины поразили Красного дракона, и он взорвался… множеством вспыхнувших искорок, которые плавно опускались на горящих, мечущихся людей. А потом Аня услышала другого дракона, увидела, как столбы его огня обрушивались на дома, в которых прятались лучники. И все кругом полыхало, трещало, и с жуткими воплями умирало, будто площадь обрушилась прямиком в адское пекло.
Что стало потом, Аня не помнила, поскольку провалилась в беспамятство.
Едкий запах нашатырного спирта заставил пробудиться. Аня открыла глаза и первым увидела бледное, но очень сердитое лицо Эдгара, который старательно приводил ее в чувства. Обстановку вокруг она сразу узнала, это была квартира Карима.
- Что случилось? – прошептала Аня. Она попыталась подняться с кровати, но сильное головокружение вернуло ее обратно на подушки. – Что случилось?
- Это ты должна объяснить! – резко едва сдерживая свою ненависть, сказала Ольвия. Она нетерпеливо стояла в стороне и если бы не Эдгар на ее пути, то она бы непременно впилась своими ноготками в горло Ани. – Ты скажи, что произошло на площади?! Дракон говорил с тобой! Что он тебе сказал?! Ты понимаешь, что Красный дракон погиб из-за тебя? Что Карим погиб из-за тебя?! Вся Валадрия погибнет из-за тебя!
Тут она ринулась на Аню, но поднялся Эдгар.
- Выйди, – сказал он.
- Мы все погибнем из-за ее глупости! Ты понимаешь, что она все испортила?! Она всех нас погубила?! Эдгар!
- Выйди, - сказал он. – Сейчас. Выйди.
Взбешенная Ольвия, прорычала от негодования, но вышла из комнаты, хлопнув дверью. Эдгар все прекрасно понимал без подсказок лесного духа, но криками и обвинениями все равно уже ничего не исправить. Теперь важно было выжать хоть толику положительного из весьма скверной ситуации, и не потерять при этом чувства самообладания. Горцы были терпеливым и спокойным народом, привыкшим преодолевать трудности, но в окружении столь импульсивных натур и бесконтрольных обстоятельств даже Эдгару было тяжело сохранять нейтралитет.
- Я не понимаю, - едва сдерживая слезы, прошептала Аня. – Я не понимаю, что произошло. Где Карим? Я хочу с ним поговорить.
Он подал ей стакан воды. В отличие от остальных по своей сущности Эдгар был ближе к человеку, и это позволяло ему снисходительно относится к виновнице всех их проблем.
- Постарайся пока не думать о Кариме, - сухо и сурово сказал Эдгар. – Сейчас тебе надо вспомнить все слово в слово, что сказал Красный дракон. От его слов зависит судьба многих народов, а ты была единственной, с кем он говорил после исчезновения Анжелины. Драконов вообще могут не многие понимать. Я сам не слишком разбираю речь драконов. – Эдгар присел перед дрожащей вымученной девушкой, - Успокойся, подумай и передай его слова.
- Я не помню…
Эдгар взял ее ладони, нежно погладил, заглядывая в глаза Ани самым терпеливым, добрым и нежным взглядом. Он единственный понимал насколько ей сейчас тяжело, но и она должна была понять сложность политической обстановки Валадрии.
- Пожалуйста, постарайся. Красный дракон выбрал тебя, значит, он верил тебе.
Аня немного успокоилась, сосредоточилась, вдумываясь в ощущения, которые навалились на нее, едва она ступила на площадь. Она закрыла глаза, возвращаясь в прошлое. И вот вспомнилась толпа. Множество людей. Кто-то всматривался в ее лицо, кто-то не обращал на нее внимания; все пытались пробиться поближе, чтобы в последний раз взглянуть на представителя красных драконов, которые всю историю своего существования сотрудничали с Двуречьем и являлись основателями силы Сердца Дракона – священного талисмана Валадрии. Аня протиснулась в первые ряды и увидела лежащего Красного дракона. Его голова, будто короной, увенчанная костяным гребнем, покоилась всего в нескольких метрах от ног Ани, но огромное чудовище вызвало у нее только чувство жалости и сострадания. Он был слаб, измучен и полностью смирившийся со скорой неизбежной смертью. Казалось, его уже ничто в этом мире не беспокоит: ни роль приманки в игре Зарины, ни судьба всей Валадрии, ни собравшиеся зрители, одни из которых потешались над ним, унижали, оскорбляли, будто радовались некой мести за свои несчастья, и винили во всем драконов. Другие были полны горя, сострадания и слез.
Аня без труда отыскала взглядом ту, которая не скупилась на пытки – Зарину. В сверкающих одеждах и неестественно красивую, наблюдающую за действием с балкона главного здания площади. И от вида этой ведьмы Аню наполнил настолько сильная ненависть и злость, что она была готова запустить в эту суку камнем, но потом она услышала его шепот. Тихий убаюкивающий голос дракона. Хотя не столько голос, сколько эмоции, которые уже в сознании Ани формировались в слова. Он продолжал лежать неподвижно, не открывая глаз, но ему не требовалось зрения, чтобы видеть взорвавшиеся чувства Ани и ее слезы. Ему не требовался голос, чтобы наполнить ее сердце своими мыслями.
Эдгар стер с ее щеки слезу.
- Ты плакала на площади. Почему?
- Я не хотела, чтобы Красный дракон умер. Это несправедливо, ведь он последний.
- Тот, кто готов умереть во блага множества других не боится собственной смерти.
- Да, он тоже так сказал. Сказал, что рад умереть. Но это так глупо. Значит Зарина победит. Надо было спасти его.
- Ты знаешь, отчего он был рад умереть? Драконы принимают смерть добровольно, если считают, что выполнили свой долг. Зарина мучила его очень долго, и сегодня если бы не обнаружила сопротивленцев, то продолжила бы свои пытки.
- Значит, он бы не умер? Зачем тогда вы пошли к нему, словно это был последний день его жизни? Ты же говорил, что сегодня он умрет, что мы должны с ним поговорить, а сейчас ты уверяешь, что дракон остался бы жить? Я не понимаю тебя.
- Так дано было случиться.
- Так дано? Он же сам спровоцировал свою гибель? Он ведь все равно не спас людей на площади. И знал же, что никого не спасет. Тогда зачем?
- Значит, он передал тебе очень важную информацию, которую хранил все это время. Он должен был сказать это Ольвии, но он говорил с тобой. Закончив свою жизнь, Красный дракон принял смерть.
- Но он ничего не сказал мне о вашей принцессе.
- Ты должна вспомнить каждое его слово. Понимаешь?
Да ничегошеньки она в этом не понимала!
- Я стараюсь, но очень болит голова. У меня все болит.
- Хорошо. Ты полежи, подумай, а я принесу тебе какую-нибудь таблетку, чтобы снять боль.
Эдгар помог ей удобнее лечь на кровати, укрыл одеялом и вышел, а потом послышались недовольные возгласы Ольвии и резкие сдерживающие реплики горца.
Если бы не этот человек, то меня бы здесь уже порвали на куски…
Она закрыла глаза и постаралась сосредоточиться над разговором с Красным драконом. Странно как-то было. Меньше часа назад она общалась с настоящим драконом, в существование которых совершенно не верила. Еще утром Аня была уверена, что параллельные миры просто фэнтази. А ночь до этого она ложилась спать самой счастливой на свете, потому что любила, была любима и готовилась к знакомству с семьей возлюбленного. И вот прошел день, разрушивший все известные Ани законы времени и пространства, а путешествие по Валадрии походило на ночной кошмар. Вот она легла, закрыла глаза и видела сон про удивительную страну, открыла глаза опять вроде все по-прежнему, только сон стал важнее, чем явь. И вновь хотелось проснуться, чтобы она опять стала, смой любимой и самой счастливой, чтобы опять, глядя в глаза Карима, закружилась голова.
Почему это со мной происходит? Не знаю, было бы лучше, если бы Карим оказался наркоманом или маньяком извращенцем, вместо того чтобы быть драконом из параллельного мира. Теперь понятно, почему он всячески избегал близости. Он мать его дракон… ну почему он не наркоман?
Тут Аня услышала звук раскрывающейся воронки, и в соседней комнате послышались голоса Киры и нервной Ольвии, хрипы Савира.
- Карим…
Аня соскочила с кровати и как бы не кружилась голова, добралась до двери. Выйти не успела. Эдгар ринулся ей навстречу, чтобы запихнуть девушку обратно в спальню и избавить от жуткого зрелища, но Аня юркнула под его руки и выскочила в зал. Прямо на полу лежал Савир, весь израненный и окровавленный, а Кира и Ольвия, пытались оказать ему хоть какую-то помощь. Всюду была кровь; его тело, сплошь вспаханное мясо. Ольвия горстями сыпала на него звездную пыль, порошки и настойки (вероятно прихваченные с того мира) дрожащим срывающимся голосом читала заклинания, но Савиру было только хуже. Он рычал от нестерпимой боли, истекал кровью.
И все? А он? А где он? Растерявшись от кровавого зрелища, Анна заметалась по залу не понимая, почему с ними не вернулся Карим. Схватилась за гудящую голову. Она трещала от боли и никак не могла сообразить, где потерялся очень важный для нее человек. Где же?
- Где Карим?
Ее голос остался для них беззвучным.
- Где Карим! – крикнула она.
- Он вступился за тебя и попал под магию Зарины. – Признался Эдгар. Ему не хотелось огорчать девушку, прежде чем она отойдет от шока и вспомнит слова Красного дракона. Но Раз уж она все увидела… теперь добиться от Ани разумных действий будет гораздо сложнее, так что лучше выложить бедняге всю правду. - Он перешел полностью под власть ведьмы, а она не должна знать о наших планах, поэтому Карима пришлось убить.
Хождения Анны оборвались. Она замерла, переводя взгляд то на Эдгара, то на подыхающего от ран Савира.
- Что? Как убить? Я не понимаю, о чем ты говоришь? – она сжала виски. Кажется, она сходит с ума! Она сошла с ума! И они все сумасшедшие! – Куда вы дели Карима? Верните его.
- Карим стал нашим врагом, а друг ставший врагом опаснее любого врага, - сказал Эдгар.
- Какого врага? – она совсем ничего не понимала, но одно слово крепко засело в ее гудящей башке. - По-моему ты сказал убить? Ты сказал убить? Убить Карима?
- Тебе надо успокоиться…
- Вы убили Карима!!! – заорала она на всю глотку. - А мне всего лишь надо успокоиться?!!
Она не могла поверить, что слышит эти слова от Эдгара! И он вот так спокойно относится к убийству своего друга. Если они так поступили с тем, кому полностью доверяли то, что они могут сделать с простой девчонкой с улицы…
Кира оказалась рядом с Аней быстрее, чем Эдгар успел предотвратить это. Она схватил девушку за горло, подняла над полом и злобно проскрежетала ей в лицо:
- Карим погиб по твоей вине. Он знал, на что шел, когда появился в городе. Он пошел за тобой, и ты виновна в его смерти.
Уцепившись за стальную руку Киры, Аня беспомощно болталась в воздухе.
- И если ты не скажешь мне то, что сказал тебе Красный дракон, то ты умрешь.
- Кира… - вмешался Эдгар.
- Она умрет, - сказала Кира, не принимая никаких других вариантов. – Я буду убивать ее так долго, пока она не вспомнит каждое слово Красного дракона!
- Дракон сказал, что умрет спокойно, - задыхаясь, просипела Аня.
- Он должен был сказать, где спрятал Анжелину.
Хватка Киры заметно стала сжиматься, лишая девушку кислорода.
- Он не сказал.
- Ты врешь!
- Он долго говорил с ней, - подлила масла в огонь Ольвия. – Он скрыл слова даже от меня. Он сказал ей! Она врет! Оторви ей руку!
Предложение Ольвии она полностью одобрила. Пальцы Киры впились в плечо Анны, сжали сустав с такой силой, будто проникали в плоть... жалкая жертва закричала от нестерпимой боли. Ей не составило бы труда вырвать Ане руку, так же просто и жестоко как вырывают крылышки у надоедливых мух.
- Кира… - прохрипел Савир, – не смей…
Кире было очень тяжело подчиниться, но она злобно швырнула Аню в сторону, и вернулась к Савиру.
Бедолага была на грани припадка, и когда над ней склонился Эдгар, чтобы помочь подняться на ноги, она едва не закатила истерику. Его осторожные действия и слова заглушили приступ, и Аня позволила ему увести ее обратно в спальню. Эдгар пытался уложить ее на кровать, чтобы усыпить и дать ей немного отдохнуть, но каждый раз Анна вновь вскакивала и начинала метаться по комнате, в конце концов, он оставил ее в покое.
- Вы убили Карима… вы убили его… - шептала она, в ужасе глядя на дверь за которой звучали срывающиеся голоса, стоны и сдавленные крики… они зажимают ему рот, чтобы не кричал от боли… что они делают с ним…
Резкий удар по щеке, будто ожог, избавил Аню от накатывающей истерики.
- Прости, - извинился Эдгар. – Уже умерло множество достойных и умрет еще больше. Ты понимаешь это?
- Вы убили Карима, - бросила она как обвинение. – Мне все равно кто из его убийц сдохнет.
Эдгару пришлось еще раз ударить девушку по лицу.
- Я ненавижу вас, - огрызнулась она. – Не-на-ви-жу.
Он размахнулся вновь, но по ее озлобившемуся взгляду и готовности стерпеть любые его методы, Эдгар понял, что Аня пытается боль превратить в ненависть. Дальше насилие породит лишь упорство и ответную жестокость. Карима не могла восхищать обычная девушка. Он нашел себе подобное существо: упрямое, твердое, решительное и страстное. Способное терпеть многое во благо, и на зло. Эдгар отказался от грубых методов.
- Сделай так, чтобы смерть Карима не была напрасной. - Он положил ей на колени трубку телефона. - Если ты говорила с Красным драконом, а это могут не многие, то ты сможешь позвать Колдуна. Набирай любые номера, пока Колдун не услышит твой зов, и не заговорит с тобой.
- Я не буду этого делать для вас.
- Сделай это на зло Зарины.
Эдгар оставил ее одну. Честно говоря, ему уже надоело нянчиться с девчонкой.
Дверь в комнату была приоткрыта, и Аня не смогла пройти мимо. Ольвия, Кира и Эдгар о чем-то громко говорили где-то в других комнатах, и Аня переступила порог. Всюду были разбросаны окровавленные лоскуты, в панике рассыпанные и разлитые медикаменты и чудодейственные снадобья лесных духов, которые здесь не слишком помогали. Их страх перед потерей лидера был настолько великим и неожиданным, что они не справлялись с собой и сильно намучили Савира, прежде чем смогли остановить кровотечение и стабилизировать его состояние.
Савир лежал на кровати. Его глаза были закрыты, но он все еще дышал, тяжело и хрипло. Раны не стали перевязывать потому, как тело было сплошь покрыто ожогами и порезами от когтей дракона… Карима. Его только накрыли простыней, пропитавшейся и отяжелевшей от крови.
Убийца… умри в мучениях…
Глаза чудовища открылись, впиваясь ненавистным взглядом в Аню. Но сейчас она не боялась его. Она желала ему лишь самой тяжелой смерти, и для Савира не остались в тайне ее чувства. Он молча смотрел на нее, и Аня видела, как заточенная в жалкой хилой человеческой оболочке бушевала душа дракона. Вот почему он был лидером в их маленькой семье. Все признавали власть сильного и до жестокости беспощадного дракона, способного убить любого даже брата ради достижения цели.
- Ты чудовище, - сказала Аня, утратив страх перед этим существом. – Карим был лучше тебя. Он погиб защищая тех, кто был ему дорог. Он погиб как великий дракон, а ты сдохнешь как ничтожный человек.
Его кулаки сжали окровавленную простыню. Будь у него хоть немного больше сил, он бы вероятно разорвал на куски обнаглевшую мерзавку, но раны были слишком тяжелыми.
Аня бросила к нему на кровать телефон.
- Я никого не позову, и никто не придет тебя спасать. А твои суки только высокомерны и горды. Здесь они беспомощные слепые котята. Вы все здесь ничтожные слабые ублюдки. И никто вас не спасет. Ни вас. Ни вашу чертову Валадрию. Я не прощу тебе Карима.
Выговорив свою месть, Аня развернулась и незаметно ушла из квартиры. Она ощущала в себе необычный прилив мужества. Прекрасно понимая, что Зарина будет ее преследовать, надеясь выведать последние слова Красного дракона, и полностью принимая опасность, Аня все равно не жалела. Она ушла. Все кончено. Больше никаких приключений. Она первым же поездом уедет домой. Как решила ранее, на квартиру к подругам заезжать не станет. Потом позвонит, сообщить, что с ней все в порядке. Деньги на билет и паспорт в сумочке, значит прямиком на вокзал.
Еще в лифте на глаза навернулись слезы. Она старалась держаться, но, идя по темной улице, мысли вновь вернулись к Кариму. Конечно, это он втянул ее во все эти передряги, но все же он любил ее… и она любила его. Это было очень светлое страстное чувство, захватившее обеих и лишившее возможности здраво мыслить. Наверное, такой и бывает любовь. Раз и ты будто чокнулся.
Будь Карим сейчас рядом, то она устроила бы ему скандал с разбирательствами, и вероятно надолго обида бы затаилась в ее сердце. Но Карима рядом не было. Он вступился за нее на площади и поплатился жизнью, а Ане оставалось только жить с чувством вины и невосполнимой потерей.
Господи, как же погано… все разом перевернулось в жизни. Все черте как пошло.
На пустой улице стало зябко и одиноко. Она поежилась от озноба, кутаясь в кофту. Так как она забыла свои растрепанные сандалии в Валадрии, то сюда она вернулась босиком, и пришлось украсть в коридоре кроссовки Карима. Глядя на них, она все сильнее плакала, и осознание его смерти становилось все острее и невыносимей. Его больше никогда не будет рядом. Никогда…
Аня даже не заметила, как позади нее на улице из тумана появилась машина и тихонечко подкралась. Из машины выскочили двое крепких парней, и разом окружив девушку, схватили ее, скрутили и запихнули в машину, которая, набирая скорость, покатила дальше. Все произошло быстро и внезапно, что на ночной улице никто не заметил и не услышал похищения несчастной.
В салоне было четверо мужчин. Двое надежно прижимали Аню, не давая шанса выскочить из машины. Тот, что сидел рядом с водителем обернулся, осмотрел жертву и остался довольный проделанной работой.
- Ты знаешь, кто мы? – спросил он.
Аня отрицательно мотнула головой. Она пыталась солгать. Это были не террористы, не похитители и даже не маньяки извращенцы, это были драконы Зарины.
- Ты знаешь, кто мы, – понял Валент. – Хорошо, значит, ты знаешь, что мы хотим от тебя.
Она кивнула. Паясничать дальше не было смысла. Ребята шуток не понимали.
- Раз ты от них сбежала, значит, им ты ничего не сказала. Это радует. – Валент заботливо стер с ее глаз слезы. – Не стоит бояться. Новый порядок не хуже старого, просто не все готовы меняться вместе с меняющимся миром.
Впереди по дороге Аня увидела раскрывающуюся воронку перехода. Значит, допрашивать сами не станут, а притащат прямиком к Зарине.
Только вдруг навстречу машине из воронки выбежал Эдгар. Водитель не стал тормозить, а наоборот вдавил газ до упора, рассчитывая сбить сопротивленца, и уже на той стороне растерзать его окончательно.
Чтобы не принять облик человека, оставаясь в поле притяжения воронки, приземистый горец со всей своей силищи ударил по машине кулаком. Металл прогнулся. Зад машины подбросило вверх и, совершив в воздухе переворот, она перелетела Эдгара, воронку и со страшным лязгом грохнулась на асфальт брюхом кверху. Вырвав покореженную дверцу, горец загляну в салон. Пассажиры, как и ожидалось, немного пострадали; разум дракона понимал происходящее, но их человеческие тела были слишком уязвимыми и оказались не готовыми помешать горцу. Эдгар вытащил девушку и вместе с ней прыгнул в закрывающуюся воронку.
Спустя какое-то время Аня вновь очнулась от чуткого тревожного сна. Взглянув на часы, убедилась, что дремала не более пятнадцати минут. Осмотрелась. Несколько пассажиров в вагоне мирно спали, один мужчина читал книгу, мамаша о чем-то шепталась с девочкой. Все так же. На столике почти допитая Кола и пустой пакетик из-под орешков. Сегодня день выдался не из простых и завтрак из пончика и кружки помойного кофе стал ее единственной пищей за весь день. Ах, да, была еще жуткая черствая лепешка… в Валадрии, но из вагона поезда это казалось уже дурным сном.
После того как Эдгар в очередной раз спас ее, Аня нашла себя не в Валадрии, а на стуле в зале ожидания вокзала. Он оставил ей только пачку новеньких стодолларовых купюр и записку: «Ты должна уехать немедленно. Спрячься, и постарайся меньше появляться на людях. Они ищут тебя повсюду. В сумочке пузырек со снадобьем, которое сотрет твои воспоминания, и ты никогда не вспомнишь про нас. Это для твоего блага. Будь осторожна. Эдгар». Аня совсем не ожидала, что они оставят ее вот так просто на вокзале, давая самой выбрать свою дальнейшую дорогу: либо тихое существование в родном городке, либо вновь подвергнуть свою жизнь испытаниям. Она даже подумала, что Эдгар отпустил ее против воли Савира или вовсе не поставил его в известность. Хотя сейчас это было неважно. Анна сделала свой выбор! Пошла и купила билет домой. Хватит испытывать судьбу!
Аня достала пузырек. Вот только отрешиться от воспоминаний она была не готова. Жаль, что она не смогла поблагодарить Эдгара за помощь. Он был так добр к ней.
Наверное, ему достанется от этого урода… может он сдох уже…
Вспомнилась смерть Красного дракона. Бах, и гигант, будто фейерверк, разлетелся звездной пылью, которая витая над задымленной площадью опускалась на горящих людей.
Это ужасно… ужасно…
Тревожно осмотрелась. Все казалось, что за ней следят ищейки Зарины. Но никто даже не замечал ее существования, и это впервые радовало. Аня откинулась на спинку и опять задремала. Ей приснился удивительный сон, полный ярких красок осени, музыки леса и легкого счастья. Она была среди огромных деревьев, и ослепительное солнце играло в их высоких кронах. Среди ворохов золотой листвы, Аня кружилась и смеялась от счастья, а сверху все сыпались и сыпались желтые листья. Она кружилась, хохоча, раскинув руки, подставляя лицо солнечным лучам…
Аня резко очнулась, и почти панически схватилась за волосы. Сон ли? Ведь она никогда не могла быть в том лесу, тем более что лес этот в Валадрии. Только там у нее длинные волосы…
Упорный звонок в дверь заставил Евгения, оставить храпящую жену, и вылезти из постели. Мимоходом взглянул на часы: пять утра, и чуть было не споткнулся на неубранные коробки с вещами. Он с семейством переехал уже два дня, но катастрофически не хватало времени даже расчистить безопасную дорогу. Мебель привезли только вчера днем и по двух ночи они занимались тем, что двигали шкафы в поисках места, которое устроило бы и жену и двоих дочурок. А в результате шкафы остались стоять где-то между мнением жены и капризами девочек.
Женя открыл дверь, совсем не подумав, кому открывает в столь раннее утро. На пороге стояла молодая девушка, которая вначале дернулась ворваться в квартиру, но потом, оцепенев, уставилась на него своими огромными испуганными глазами.
- Я могу вам чем-то помочь? – спросил Женя, потому как бедняге определенно требовалась помощь, по крайней мере, на подобные мысли навевал ее взбудораженный вид.
- Вы кто? – спросила Аня, глядя на незнакомца в одних длинных трусах. – Что вы здесь делаете?
Мужчина, озадаченно почесывая волосатый пупок, ответил:
- Живу.
- Давно?
- Да. А вы кто?
Кто она? О-о-о, теперь Аня сомневалась даже в том, верно ли она представляет себе ответ на этот вопрос. Как она могла верить себе, если была не в состоянии понять то, что видели сейчас ее глаза.
Не тратя больше времени на болтовню, Аня оттолкнула в сторону заспанного мужчину и нагло вторглась в квартиру Карима. Только это была уже другая квартира, еще толком не обжитая: заваленная разобранной мебелью, коробками с вещами.
- Кто вы? Что вам надо? Как вы смеете? – возмущаясь, гнался за ней Евгений.
Аня подбежала к шторе и рванула ее в сторону…
- О Господи… здесь окно! – чуть ли не от ужаса закричала Аня.
Там было обычное окно с видом на светлеющий небосклон и просыпающийся город. Она припала лбом к холодному стеклу. Сколько времени она упустила из жизни этого города? Что произошло за этот промежуток времени?
- Что вам надо? – подходя к ней, спросил Женя.
- Они ушли, - прошептала Аня. – Они ушли.
Ее потерянное, взволнованное состояние разжалобило его сердце, и Евгений не смог долго сердится за ее наглый приход.
- Кто ушел? – спросил он, коснувшись ее плеча. – Я могу вам помочь?
Аня не стала осматривать комнаты. Это было бесполезно. Они сменили убежище, если не ушли вовсе.
- Скажите, что произошло? Мы с бывшими владельцами не встречались. Но если хотите, я мог бы поинтересоваться, куда они могли съехать.
Аня взглянула на незнакомца. Он так искренне ей сочувствовал, словно догадывался о случившимся, так чистосердечно предлагал помощь, будто мог знать, где спрятались четверо сопротивленцев из параллельного мира. Это показалась ей глупым и наивным, что Аня грустно улыбнулась.
- Спасибо. Простите, что я помешала.
- Подождите, - теперь он уже гнался за ней к двери, боясь отпустить девушку в таком ужасном состоянии. Дурочка, еще покончит с собой из-за того, что этот подлец сбежал. - Подождите, я бы мог вам помочь. Раз уж вы пришли. Посидите у нас часок, я придумаю, как найти их. Они же он могли раствориться в воздухе. Что-нибудь должен знать. Подождите. Не торопитесь.
Аня остановилась у двери, обернулась, и неожиданно даже для себя крепко прижалась к добродушному мужчине, и тот совсем растерялся.
- Спасибо, - поблагодарила она.
Странно, но за последнее время чужие люди были готовы помочь ей. Незнакомец мыл ей ноги, этот готов обратится в федеральный розыск.
Может, что-то жалкое в ней появилось? Или люди чувствовали приближение тяжелых перемен, и всячески пытались поддержать друг друга. Сейчас Аня только начинала это ощущать, но была еще не готова ясно осмыслить. В голове путалось множество обрывистых, непонятных мыслей, интонаций, чьих-то слов. Сидя на последнем сиденье еще пустого троллейбуса, она смотрела на оживающие улицы: уплотнялся поток машин, люди спешили на работу, прятались по своим темным норам бомжи, готовились к открытию магазины.
Стояла на удивление сухая и теплая осень. С появлением на небосклоне солнца, ночной холод незамедлительно капитулировал, уступая день двадцатиградусной жаре. Синоптики галдели, что тепло продержится еще долго, что такая погода никогда ранее не наблюдалась и очень неестественна для октября месяца. В каждом прогнозе погоды каждый уважающий себя специалист считал своим долгом высказать свою версию изменения климата: от сдвига земной оси из-за участившихся сильных землетрясений до глобального потепления с неизбежным таянием ледников. Каждый из этих умнейших людей обещал только бедствия и несчастья. И будто бы никто больше не мог просто порадоваться теплой солнечной погоде и от души повеселиться чудными вечерками.
Они все говорили о переменах. Они боятся, что никто не готов понять происходящие изменения. Что будет потом?
Среди серых монотонных красок города неестественно ярко-желто пестрели кроны деревьев. За ночь насыпалось столько листвы, что она золотым ковром устилала тротуары и дороги. На скамейке сквера уснувший бездомный был с ног до головы украшен листвой клена, невольно Анне вновь представился лес в Валадрии, золотой листопад и она сама кружилась под сводами гигантов, смеялась… чему она могла так радоваться?
И как-то внезапно навалилась удушающая тревога за будущее, словно впереди больше нет времени, чтобы успеть вновь стать счастливой. Предрекаемые синоптиками катастрофы, тысячи погибших под домами, рухнувшими от землетрясений, разрушенные ураганами города, горящие люди на площади, убийство дракона, страх, паника и ужас… все разом сбилось в сердце Ани. Подступили слезы, и хотелось разрыдаться с досады за растоптанную Савиром надежду быть любимой. Он уничтожил все что она посмела любить ни дав Кариму ни единого шанса спастись из плена Зарины. Едва Карим попал в беду, как все разом отвернулись от него, предали и приговорили к смерти. А если бы это с ней – с Аней – случилась беда? Он бы растерзал и ее тоже. Без суда, без оправданий, без помощи – только смерть.
Украдкой застенчиво утирая непрошенные слезы, Аня постаралась успокоиться и отвлечься. В троллейбусе громко вещал голос из приемника водителя, в очередной раз предупреждавший о необходимости вакцинации против гриппа, и Аня непроизвольно вслушалась.
Каждый день выпуски новостей готовили людей жить в страхе того самого дня, когда Птичий грипп попадет в организм человека, мутирует и возродится в новое чудовище грозившее уничтожить каждого второго. Нервные с покрасневшими от напряжения глазами вирусологи, отчаянно агитировали народ на уничтожение домашней птицы и необходимой вакцинации, хотя сами-то они были абсолютно бессильны перед надвигающейся катастрофой. Даже тысячи и тысячи убитой птицы никак не могли отдалить день «Х», и запуганный народ еще не поддался панике, но уже пребывал на грани помешательства.
Аня вспомнила слова Эдгара о погибшей Атлантиде и разрушительной силе Сердца Дракона. Не значит ли, что гражданская война в Валадрии отзывается здесь всеми этими природными катастрофами, а в час, когда Бодимир или Зарина завладеют талисманам, то загадочный, неизвестно откуда взявшийся Птичий грипп приобретет свое новое смертоносное лицо… или землетрясение… или что-то еще уничтожит человечество…
- Все погибнет…
Ее размышления услышала скучающая кондукторша. Пухлая женщина лет сорока, видно тоскливо провела последние сутки и незамедлительно решилась поучаствовать в разрешении проблем ранней пассажирки.
- Да, уж они совсем перегнули палку с мерами предосторожности. У меня родственники в пригороде. Так служба санпиннадзора пришла к ним в дом и перебила всю птицу. И уток и кур. Всех без разбора даже малых цыплят не оставили. И не у них одних. Во всем поселке птицу погубили. А по лесам ходят и отстреливают всех подряд. Совсем ума лишились.
- Это не поможет, - безучастно сказала Аня, прекрасно понимая, что в данном случае угроза исходила совсем из другого источника.
- Все знают, что не поможет. А они-то и слушать не хотят, – кондукторша начинала заводиться, - лезут по наглому, а кто перечит, так того скручивают и в милицию.
- Извините, мне надо выйти.
Аня, не желая продолжать бессмысленные рассуждения, вышла из троллейбуса и пошла пешком. Она шла несколько кварталов, глядя только себе под ноги. Ей меньше всего хотелось видеть вокруг себя озабоченных суетливых людей.
«Так значит, конец близок, - размышляла Аня, кожей ощущая подступающую смертельную угрозу, - Они не успеют найти принцессу и вирус начнет убивать людей здесь, а в Валадрии эту миссию выполнит Зарина. Погибнет несколько тысяч с обеих сторон. Красный дракон не признался где принцесса, день коронации Бодимира назначен, значит, все случиться очень скоро. Надо предупредить друзей, чтобы покинули город и переждали где-нибудь в безлюдных местах. А как им сказать, что скоро люди замертво начнут падать на улицах? Никто же мне не поверит. Я ничем не могу им помочь. По моей вине погиб Красный дракон и Карим, я не хочу, чтобы погиб еще кто-то. Но надо же что-то сделать! Надо с кем-нибудь поговорить об этом! С кем? Здесь люди меня отправят в психушку. Сопротивленцы? Среди людей не только подданные Савира. Наверняка их здесь много. Как мне их найти? Подходить к каждому и спрашивать. Никто же не признается. А если все-таки поискать Колдуна? Если он такой умный, как они рассчитывали, значит, он сможет многое объяснить».
Аня подошла к первому попавшемуся таксофону. Вставила карточку и решительно набрала номер. В первую же секунду как гудки оборвались, Аня спросила: «Колдун?», женский голос вполне серьезно ответил: «Нет. Баба Яга». Аня повесила трубку. Стыдливо покосилась по сторонам, опасаясь, что ее разговор мог кто-то услышать. К счастью вокруг никого не было, и Аня попыталась еще раз… а топом еще и еще пока не исчерпала лимит карточки. Она попадала во множество самых разных мест, но только не туда куда следовало. Аня повесила трубку на рычаг.
«Возможно, не в моих силах призвать его? Или я вообще не тот человек, кто что-то может. Я обычная девушка, влюбившаяся не в того парня. Такое со всеми случается, - думала она, глядя на аппарат не желавший проявить к ней ни толики понимания. - Или колдун занят? У него ведь могут быть свои колдовские дела, и он далеко от телефона».
Как-то постепенно она поняла, что слышит, то ли детский плачь, то ли собака скулила. Осмотрелась. На другой стороне улицы тощая грязная дворняжка вертелась над решеткой ливневой канализации. Она скребла лапами решетку, тыкалась носом в дырки и чуть ли не по-человечески плакала. Вокруг полно ходило прохожих, но никому не было дела до проблем несчастной, изредка кто притормозит, потешить свое любопытство, и дальше поспешит решать свои проблемы.
Как оказалось, решетка была на половину сдвинута, и в ливневку провалился щенок. Малыш видимо пробыл там не одни сутки, поскольку так намаялся и проголодался, что сейчас лежал в грязи без движений. Вначале мамаша попыталась защитить щенка, зарычав на подошедшую девушку.
- Ты все-таки определись либо я тебе помогу его достать, либо уйду, - почему-то Аня сказала это так, будто говорила с существом равным себе по развитию. Хотя после увиденных драконов, теперь ее мало что удивит.
Тварь четвероногая заглядывала ей в лицо так, что словно ей было известно про Валадрию, про гибель Красного дракона, про участие Анны…
- Не смотри, он мне ничего не сказал.
Собака тяжело вздохнула и вернулась к своему щенку.
- Да, Анна разговор с собакой уже диагноз, – на душе у нее стало совсем скверно.
Чтобы дотянуться до щенка, Ани пришлось встать на колени и запустить руку в вонючую канаву полную мусора с городских улиц. Нащупала мокрое дрожащее от холода тельце, и стало немного легче: малыш жив. При виде своего чада мамаша радостно оживилась, засуетилась.
- Держи свое добро, - Аня положила на траву зашевелившегося щенка, и собака отчаянно принялась его вылизывать. – И не многим-то мы отличаемся. Верно?
Собака не поняла всей глубины слов человека, но, благодарно лизнув руку девушке, взяла щенка в пасть и осторожно побежала прятать его в свою норку, чтобы там его накормить и отогреть. Проводив их взглядом, Аня поняла, что пора бы подниматься, поскольку привлекает своими действиями слишком много внимая. Завершением ее героического спасения щенка стала машина. Точнее огромная лужа (собравшаяся из-за протекающего выше по улице водопровода) по которой, не сбавляя скорости, проехала машина и с ног до головы обрызгала довольную собой Аню.
Аня вернулась в квартиру подруг. Хорошо, что они уже уходили на работу и особо не расспрашивали о ее времяпрепровождении и грязном виде. «Тебя избили, и ты провалялась в канаве?» - изумленно пролепетала Оля, отшатнувшись от грязной подруги. Обещав обо всем рассказать в другой раз, Аня закрыла дверь за наперебой тараторящими девушками.
- Колдун. Найти колдуна, – отчетливо была лишь эта мысль. Найти колдуна. Колдун все толково объяснит. Колдун найдет их новое убежище. Колдун все знает!
Аня переоделась на бегу, сбрасывая грязную одежду и натягивая новую. Она непрерывно набирала всевозможные комбинации телефонных номеров, и задавала только один вопрос: «Колдун?». Кто-то откровенно отвечал «нет», кто-то вешал трубку, не поддаваясь сумасшедшей, но большинство ответов очень обогатили ее словарный запас. После нескольких часов потраченных на поиски, она сама начала задаваться вопросом в своем ли она уме. Окончательно сдавшись, Аня разделась и стала под душ. Горячая вода немного расслабила ее и отвлекла.
«Это просто безумие, – говорила она сама себе. – Все равно никто не ответит. Они ушли. Я же хотела, чтобы они ушли, и все закончилось. Они ушли, оставили меня в покое. Зачем опять напрашиваться на неприятности. Теперь я смогу жить как раньше. А как раньше? Без Карима?» Она уже и не помнила как жила до встречи с ним.
За мучительными рассуждениями, Аня вышла из ванной, кропотливо и капризно выбрала новую одежду, приготовила себе поесть, но, даже механически пережевывая пищу, ее мысли никак не могли обрести покой.
- Они убили Карима… - с трудом выговорила Аня и расплакалась. По сравнению с надвигающейся эпидемией и войной в Валадрии потерю любимого было тяжелее всего преодолеть и понять. Все это мелочи по сравнению с разбитым сердцем, которому был уже безразличен окружающий мир.
Внезапно позвонил телефон, и Аня даже вздрогнула. Неужели Зарина нашла ее?! Притаилась, прислушиваясь к гудкам, и оглушительному бою собственного напугано сердца.
- Нет, так дальше жить нельзя.
Она взяла трубку. Звонила Кристина, и минут пятнадцать Аня слушала ее непрерывный щебет. Выговорившись и не получив ни едино слова в ответ, она попрощалась и повесила трубку.
- До вечера, - повторила ее слова Аня.
Но рука никак не хотела расставаться с телефонной трубкой. Аня так и стояла, глядя на нее. Потом набрала номер наугад. Поднесла трубку к уху. Длинные гудки.
- Я сошла с ума, - отрешенно прошептала она, опуская трубку на рычаг.
Внезапно гудки оборвались.
- Здравствуй – сказал мужской голос.
Аня вновь поднесла трубку к уху и прислушалась. Пауза затягивалась. Ни мата, ни привычного: «алло».
- Ты звала меня, чтобы помолчать или все-таки что-то сообщить? – спросил приятный спокойный баритон.
- Кто вы? – настороженно спросила она, чувствуя, как от страха холодеют ее пальцы и все плывет перед глазами.
- Колдун, – после некоторой паузы, ответил мужчина.
Перехватило дыхание. Ноги подломились, и Аня опустилась прямо на пол.
- Колдун? – прошептала она.
- А ты кому-то еще звонила?
- Нет.
- Так зачем ты меня разыскиваешь? – спросил человек откуда-то из этого города, или совсем не из этого города…
- Красный дракон умер, - сказала она.
Тишина из трубки была долгой и невыносимой.
- Вы слышали? – потирая лоб, дрожащей от волнения рукой, Аня повторила: - Красный дракон умер.
- Кто тебе сказал?
- Я видела… я была рядом, когда он умер…
И опять эта тишина, что Ани казалось, будто она разговаривает сама с собой.
- Колдун?
- Сейчас выходи на улицу. Я заеду.
Сказал мужчина, и положил трубку.
- А откуда вы узнаете, где я?
Она не решалась, как надо отнестись к этому разговору. То ли чей-то злой розыгрыш, то ли начало ее безумия, то ли ее мольбу о помощи услышало существо называемое в Валадрии Колдуном и наделенное силой большей чем у прочей магической нечестии. Из оцепенения ее вывел сигнал, подъехавшей к подъезду машины.
За рулем сидел мужчина лет пятидесяти с редкими седыми волосами в коротком и дорогом черном пальто. Гладко выбритый подбородок, очки в тонкой оправе, нос картошкой. На лбу как следствие тяжелых раздумий отпечатались глубокие морщины, а его живые белесые глаза были такими отталкивающими и неприятными, что Аня не смогла долго смотреть ему в лицо и отвернулась. Некоторое время назад она села к нему в машину, он попросил называть его просто Феликсом или колдуном, хотя представился как Корнеев Феликс Максимович. Больше он не проронил ни слова, думал и вел куда-то свой автомобиль.
- Вы не похожи на колдуна, - сказала она, когда стало появляться ощущение, что в мертвой тишине салона она лишний экземпляр, портящий идиллию обстановки.
- Нет? – он улыбнулся. Коротко и любопытно взглянул на нее, отчего Аня поежилась, чувствуя себя обнаженной. Похоже, что это его только забавляло. - А на кого похож?
- На банкира.
- Ну, банкиры тоже могут быть колдунами. Прости, я просто врач. – Феликс вновь взглянул на нее. – Так значит, они взяли тебя в Валадрию?
- Да, - ответила Аня, стараясь не сталкиваться с его едкими моложавыми глазами на морщинистом лице старика. Он был ей неприятен и своей опрятностью и тоном голоса, будто он все знал, но все равно спрашивал, чтобы сравнить ее ответы со своими данными.
- Зачем? – подталкивал он Аню.
- Спросите Савира.
Ей совсем не хотелось пересказывать все события. Она уже сомневалась, правильно ли поступила, что села в машину к этому человеку.
- И куда только он смотрел? – упрекая беспечность дракона, проговорил колдун.
- Он был того же мнения.
- Кто? – улыбочка так и играла в его глазах.
- Красный дракон, тоже был недоволен, что я попала в Валадрию. Он даже посоветовал Савиру выколоть глаза, потому что они мешают ему видеть.
- Так тебе сказал Красный дракон?
- Так и сказал. Савиру надо лечиться, - и мстительно добавила, - надеюсь, он уже умер.
- Ты желаешь ему смерти?
Аня повернулась к нему и даже вытерпела мерзкий взгляд колдуна.
- Да. И что с того? – ох как ей сейчас хотелось выцарапать эти ****ские глазки, случайно прилепившиеся на лицо мудрого старца. Чем дольше она вглядывалась в Феликса, тем старше он ей казался. Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят лет? – Кто вы? – прямо спросила она.
- Колдун.
- Значит, вы все знаете? – ее голос становился наглее. - Все можете?
- Все знают предсказатели. Все может только Бог. А я колдун.
- И чем же вы занимаетесь? Читаете заклинания, варите зелье из частей зверушек, навлекаете порчу, сглаз? Боритесь с демонами? Разговариваете с духами? Или просто шарлатанствуете?
Феликс раскатисто рассмеялся.
- Остановите, – потребовала Аня. - Я дальше с вами не поеду.
Но колдун только увеличил скорость. К этому времени они подобрались к окраине города, и на дороге машин стало гораздо меньше, давая шанс разогнаться.
- Я никуда с вами не хочу ехать. Остановите!
- Разве ты больше не хочешь спросить меня?
- Нет. Мне ничего от вас не нужно. Я нашла вас и поставила в известность, что Красный дракон умер. Больше от меня ничего не требовалось. Остановитесь, я вернусь домой.
- Ты не этого хочешь.
- Да? А вы знаете, что я хочу?
- Знаю, - ответил он улыбаясь. – Ты хочешь разрешить два вопроса, которые тебя в равной степени очень пугают и из-за этого страха ты готова отказаться от их разрешения. – Феликс выждал, давая ей возможность задуматься. – Первый – природные катастрофы и эпидемия. Ты знаешь, что их можно предотвратить, не дав Зарине прикоснуться к Сердцу Дракона. Тебе не понятно как это сделать, и почему все настолько связано. Первый твой страх оттого, что снова умрет кто-то из твоих друзей, возможно, ты сама. Смерть Красного дракона и твоего друга питают этот страх. Второй вопрос – в чем заключается твоя роль в судьбе двух миров. Точнее: кто ты есть на самом деле. Второй страх в том, что ты боишься быть не человеком, понимая при этом, что ты уже не просто человек.
Ошеломленная этим откровением Аня ничего не ответила. Она просидела молча весь оставшийся путь, покорно вышла из машины, когда Феликс открыл ей дверцу и подал руку. Ничего не вымолвив, шла за ним следом в убогий дом спрятавшийся в тупике улицы под корявыми кронами старого сада. Ничего этого не отложилось в ее сознании. Аня думала лишь над словами Колдуна так спокойно и беспечно обнажившего ее душевные терзания. Как он мог залезть к ней в душу, и найти там все это? Она верила ему и не доверяла, еще больше путаясь в своем понимании этого человека.
Феликс хотел позвонить, но не нашел кнопки звонка, и тогда постучал в дверь кулаком. Улыбался, прислушиваясь к оживлению в доме, будто видя настороженные действия постояльцев, и переминался с пятки на носок, игриво предвкушая развязку.
- Кто? – спросил густой женский голос.
- А кого надо? – спросил Колдун.
Лязгнули замки, и дверь немного приоткрыла Кира, враждебно всматриваясь в непрошенных гостей. Стоящий на пороге мужчина не вызывал у нее доверия, но узнав что-то в его взгляде, ненависть Киры отступила. Она открыла дверь, позволяя стоящей рядом Ольвии самой убедиться.
Порядком подпорченная переживаниями мраморная маска блондинки страдальчески скривилась, и Ольвия бросилась к Феликсу, обвивая его шею своими хрупкими ручками. Сейчас она уже не походила на богиню, выточенную из слоновой кости. Скорее это была худенькая бледная девочка с посеревшим цветом лица, и взглядом полным отчаяния и боли.
- Колдун! – прошептала она. В ее потускневших голубых глазах заблестел робкий огонек надежды. – Колдун.
Кира обратила внимание на стоявшую в стороне Аню.
- Зачем ты привел ее? – спросила она, нисколько не утратив холодности в своих манерах.
- Это она привела меня. Попрошу не обижать ее.
- Из-за нее…
- Попрошу не трогать ее, - жестко сказал Феликс, и Кира вынуждена была опять унять свой пыл. Хотя дала Анне понять, что между ними еще состоится разговор по душам.
Кира быстро ушла, Ольвия защебетав о том в каком они дерьме все сидят, увела колдуна к Савиру, который к глубокому разочарованию Ани оказался крайне живучим существом. Аня вошла в дом, сама закрыла замки, и прошла в крошечный зальчик. Эта крайне скромная хижина не шла ни в какое сравнение с прежними апартаментами сопротивленцев. Кухня, зал и комната, где умирал Савир – вот, пожалуй, и все, остальные удобства во дворе.
- Почему ты вернулась? – спросил подошедший Эдгар. – Ты же хотела уйти.
Аня грустно ему улыбнулась. Прошло не много времени, но и он заметно изменился, став мрачнее, будто отяготили мысли о том, что не в их силах найти принцессу и остановить Зарину. За всю историю сопротивления он, похоже, еще не разу не был настолько близок к разочарованию в правильности их действий.
- Спасибо, что позволил уйти, - поблагодарила она.
- Тебе не стоило возвращаться.
Он стоял прямо перед ней, открыто глядя в глаза Ани, и ей очень захотелось обнять его и подбодрить. Но из комнаты донеслись стоны от мучений Савира, и Эдгар вздрогнул, ссутулился, отвел взгляд, чтобы Аня не заметила его душевные терзания.
- Я видела сон, - заговорила она, - и в этом сне я была в Валадрии.
- Ты была в Валадрии, поэтому тебе приснился сон, что ты там была.
Не сильно вдаваясь в смысл ее слов, ответил Эдгар. Его тоскливый взгляд был обращен на кусок материи от времени дырявой и проеденной молью. За ней на деревянной перегородке была начертана дверь на родину. Сейчас ему хотелось вернуться домой, но только в тот мир, который еще не пролил и капли невинной крови. Эдгар понимал невозможность осуществления своего желания, и его тоска и уныние становились еще более невыносимей.
- У меня были длинные волосы, - не отступала Аня, не решаясь прямо спросить беспокоящий ее вопрос.
- Да они тебе так за день надоели, что будут сниться до старости.
- Значит это просто сон.
- А ты думала что? – он взглянул на расстроившуюся девушку.
Аня пожала плечами. Было стыдно за свои детские наивные выдумки, что она тоже могла жить в Валадрии.
- Ладно, тогда я пойду.
- Посиди, Колдун тебя отвезет на вокзал, – и, понимая, что дожидаться Колдуна Аня все равно не станет, предложил: - Хочешь чая?
- Да.
Эдгар проводил ее на кухню. Аня сразу заметила на столе большую чашку с медицинскими инструментами, вода в ней была красной от крови Савира. Эдгар торопливо накрыл чашку полотенцем и унес ее в чулан. Ани стало как-то тяжело и неприятно от страданий Савира. Она не простила его, но сердце защемило.
Вернувшись, он зажег конфорку под чайником, и насыпал в кружку каких-то трав из темной банки, которые тут же стали распространять приятный аромат.
Аня присела за стол.
- Ты так много делаешь для меня.
- Ты позвала Колдуна. Он исцелит Савира и мы продолжим искать принцессу. Так что ты для меня сделала больше.
- Вы ее обязательно найдете.
- Иначе нельзя, - даже в его голосе уже не звучал прежний оптимизм.
«Неужели их так подломило состояние Савира? – эти предположения принесли с собой непонятный ужас, который будто варвар, громящий все на пути, завладел Аней и не желал более уступать завоеванные позиции. – Они все готовы погибнуть, но смерть Савира для них страшнее, чем смерть всех остальных. Они уже готовы сломаться и сдаться. Уже не верят, что принцессу можно найти. Как же так?».
- А если принцесса умерла? – вдруг спросила Аня.
От услышанного Эдгар едва не пролил кипяток мимо кружки. Наполнив ее до краев, поставил перед девушкой. Чай источал густой цветочный аромат, действуя успокаивающе, но приобрел багровый цвет, напомнивший Ани чашку с окровавленной водой. Она прилежно постаралась подавить воображение.
- Анжелина жива, – заговорил Эдгар, - и она в Рюйдимеле. Ольвия опять начнет искать ее с помощью своей магии, теперь и Колдун поможет. Жаль, что этот мир забирает у нас 80% нашей силы, иначе нам бы везло больше.
- Прости. Я, конечно, верю, что она жива…
- Перестань, ты даже не веришь, что Анжелина существует.
За такое Ане стало обидно. Отчасти она не верила, но старалась поверить. Она сама была в Валадрии и теперь ее никто не сможет разубедить, что такая страна есть. Теперь понимая, что человечеству грозили эпидемия и катастрофы, Аня всячески хотела помочь в поисках принцессы. Она была согласна снова наугад обзванивать весь город или приманкой бегать перед драконами Зарины. Она была согласна на многое, и ощутила себя уязвленной, что уже никому не нужна ни ее помощь, ни ее вера.
Жаль, что сейчас не было рядом Карима.
- Скажи, а Карим… он случайно встретил меня или… ну, я уже тогда сорвала ваши планы?
- Ольвия сказала, что вероятность нахождения Анжелины в том месте и в тот момент была процентов на 40. Он пошел проверить, но встретил он тебя случайно, за что и получил трепку от Савира, - и добавил, точно прощальное слово над гробом усопшего, - Он у нас парень суровый.
- Да, та еще сволочь, - она опять погорячилась, и перевела тему: - а как вы узнаете в толпе свою принцессу?
- Ее может узнать только Савир. Анжелина родилась раньше срока, когда ее мать находилась с визитом в Драконии. Савир присутствовал при рождении принцессы, она была такой крошечной и беспомощной для него, что он дал слово заботиться о ее безопасности, потому что благополучие Валадрии зависело от королевской семьи Двуречья. Савир почти никогда не упускал принцессу из поля видимости. Когда произошло убийство Мирослава и переворот власти, то Савир счел, что это только его вина.
- Так он в нее влюблен, - догадалась Аня. – А я-то думаю, чего это он так бесится.
- Тише. Тише. Не наживай себе больших неприятностей.
- Поняла, - и уже шепотом продолжила: - что же он вот так просто посмотрит и узнает ее?
- Почти так.
И вот теперь Ани стало более понятна роль Савира. Если Красный дракон знал, где спрятана принцесса, то Савир оказался единственным существом, который в силу своих душевных привязанностей мог распознать во множестве похожих девушек ту самую принцессу Анжелину. Скверно…
- А если у вас не получится в срок уложиться? Здесь начнется эпидемия нового гриппа? Землетрясения? Ураганы? Человечество погибнет?
- Я не знаю.
От его спокойного «не знаю» Аня чуть ли не подпрыгнула. Она свою жизнь забросила, работу потеряла, согласилась на риск, пологая, что выбора у нее нет, как нет и времени, чтобы обдумать ситуацию. Так было надо для спасения человечества, а теперь выходит, не так уж и требовалось ее участие. Что же ей теперь возвращаться домой?
- Но ты же говорил про Атлантиду? – сбивчиво проговорила она.
- Говорил, - Эдгар нисколько не отрицал своих слов, - И в этот раз будет много жертв, но я не знаю, что именно случиться. Я здесь, чтобы драться, а думают пусть Савир и Колдун.
- По-моему ты гораздо лучше, чем они все. Ты как Карим. Добрый, внимательный.
Эдгар немного стесняясь, и почесывая бороду, попытался выразить недосказанное Каримом:
- Он тебя не обманывал.
- Понимаю, Савир не позволял…
- Я имею ввиду он тебя не обманывал, когда говорил, что влюблен в тебя. Дракон никогда не смог бы быть вместе с человеком… ты понимаешь, о чем я. К тому же у драконов практически нет чувств любви. Только инстинкты. Они живут семьей, старший всегда самый сильный самец, несколько самок, пожилые и молодежь. Они что-то вроде ваших умных животных. Но здесь у Карима был шанс испытать новые чувства, и ты дала ему больше чем обычному мужчине. Он все время мне говорил о тебе.
На глаза Ани навернулись слезы.
- Не плачь, - Эдгар, погладил девушку по плечу, - не каждому дано умереть в самый счастливый момент своей жизни. Я завидую ему.
- Тебя никто не любит?
- Я пережил свой самый счастливый момент в жизни, рождение своих детей. И я пережил свой самый страшный момент в жизни, я похоронил свою семью.
Эдгар присел на табурет у окна, занавешенного линялым покрывалом. Чуть отодвинул край, чтобы еще раз убедиться в безопасности их местоположения. Потом достал резную коробочку с сигаретами. Курить он любил, но здешний товар вызывал у него тошноту, а протащить сигары из Валадрии в первозданном их виде не получалось. Все равно менялись сильно в ущерб качеству. Тоскливо глядя на то что, получилось, он предложил закурить Ане, но та отказалась.
- Там… в Валадрии… я как-нибудь тебя угощу своими сигарами из листьев тобао, растущего на горных склонах. Бесподобная вещь. Никакого вреда организму. Одно удовольствие.
- Наверное, марихуана?
- Лучше, - хитро щурясь, - намного лучше.
Он печально вздохнул, вспоминая сигары тобао и себя с сигарами тобао, треск дров в камине, мелодичное пение жены, вышивающей узоры на его рубашке, бормотание детишек.
- Может быть, когда-нибудь, - проговорил он, закуривая.
Немного они молчали. Эдгар угрюмо сидел в клубах дыма, а Аня, глядя на его надломленную веру, никак не могла найти подходящее слово, чтобы вновь вернуть доброту заботу в его взгляде, чтобы помочь ему преодолеть сомнения.
Спас положение вошедший Феликс. Он энергично вытирал полотенцем крепкие волосатые руки, и от него не остался без внимания оценивающий взгляд Ани, которая все еще пыталась уличить его в шарлатанстве. Он ей подмигнул, и Аня скривила в ответ гримасу.
- Ну, как он? – спросил Эдгар.
- Я залечил, что смог, но боюсь этого не достаточно, – он опустил подкрученные рукава и застегнул пуговки. – В его организме яд Зарины.
Слишком уж он выглядел спокойным и уверенным, будто и не умирала в соседней комнате последняя надежда всей Валадрии, будто и человечеству не грозил смертельный вирус. И Аню это начинало потихоньку приводить в бешенство.
- Сколько? – спросил Эдгар.
- Человеческое тело слабое, - уклончиво ответил ему Колдун, лукаво поглядывая на притихшую Аню. – Ну, как отошла?
- Что вы имеете в виду? – холодно уточнила Аня, заносчиво приподнимая подбородок.
- Пойдешь с нами до конца, чтобы спасти свой мир или спрячешься в глуши от опасности, надеясь, что беда обойдет тебя стороной?
- До конца? – она изумленно изогнула брови, - ваше чудовище не дотянет до следующего утра. Есть шанс найти девчонку так быстро?
Эдгар был ошеломлен таким резким поворотом отношения Ани, но вскоре догадался, что это некое личное противостояние между ней и Колдуном. Решил не вмешиваться.
- Возможно, - загадочно закивал Феликс, - все возможно. Уже знаешь, как помочь Савиру.
Аня покосилась на нож, лежащий на столе. Пожалуй, это был наиболее благополучный и безболезненный способ избавить дракона от мучительной смерти.
Колдун улыбнулся. Налил себе чая и сел напротив Ани. Ее неприязнь к нему очень развлекала, и Феликс был готов нарваться на любые ответные неприятности, лишь бы постоянно держать Аню в напряжении.
- Еще варианты? – по-кошачьи мягко спросил он.
- Отправьте его обратно. На драконе заживет все как на собаке.
Эдгар молча переводил взгляд то на него, то на нее, то опять на него, и похоже представление его начинало затягивать. Ему даже стало любопытно.
- Идея хорошая, но как ты собираешься тащить или прятать от Зарины дракона размером с самолет? – рассуждал Колдун, дуя и осторожно попивая горячий чай. – Понадобятся сутки до его относительного выздоровления. Столько времени сидеть в канаве с полумертвым драконом… не прокатит.
- Там нельзя. Здесь отправь в больницу. Из него столько кровищи вышло. Нужна новая кровь. Она у тебя есть? Или над чаем поколдуешь?
- Во-первых, кровь Киры подошла. Во-вторых, врачи найдут в его теле слишком много несоответствий с человеком.
- Что детальки не хватает?
Эдгар закашлялся дымом.
- С деталькой как раз все в порядке, - ухмыляясь, ответил Феликс.
- Так может сам предложишь вариант, и не будешь больше меня напрягать? А то я как-то подустала за последнее время, нести ответственность за помешанных существ из другого мира.
Феликс, точно издеваясь, тянул время, неспешно потягивая чай. Вошла утомленная Ольвия. Сиротливо остановилась в дверях.
- Он уснул, - прошептала она.
В тесную кухню зашла Кира. Она старалась держаться ровно и гордо, пытаясь не показывать слабость от переливания крови, но смуглянка заметно уступала прежней Кире, вызывая у Ани больше жалости, чем ревностной ненависти. Сейчас они вообще не казались ей воинственными защитниками добра и справедливости, а скорее походили на нескольких потерянных во времени и пространстве ничтожных существ лишенных даже собственного облика.
Эдгар тут же уступил Кире место и налил чая.
- А мы вот тут думаем, как дальше быть, - поставил их в курс разговора Феликс.
- Что и она тоже? – спросила Кира, небрежно кивая в сторону Ани.
- И она тоже. Она теперь с нами. Так?
Они явно ждали ее ответа, и Ани пришлось выговорить:
- Так.
- Проклятие. Я не стану подставляться из-за нее, - сказала Кира.
- У меня есть план, – размеренно, все еще обдумывая ситуацию, заговорил Феликс, не обращая внимания на взаимные трения. – У нас мало времени, чтобы продолжать поиски принцессы. Мы ее больше не будем искать, - тут же поднял руку, предупреждая возражения слушателей. – Принцесса не остановит ни Зарину, ни Бодимира. Скорее всего, они ее убьют раньше, чем народы Валадрии узнают о возвращении Анжелины. А пока все верят, что принцесса жива, для всех остается живой надежда. Кто-то из вас отважится лишить надежды народы Валадрии? – ответное молчание. – Поэтому пусть Анжелина и дальше остается там, где ее никто не сможет найти.
- Смело, - кивнула Аня, намекая на то, что пришел долгожданный Колдун и сообщил всем, что жертвы напрасны, труды бесполезны и вообще, не бросить ли дело к чертовой матери пока все само собой не утрясется. Хотела бы она посмотреть, как это же самое Колдун сказал бы на другой стороне и в присутствии Савира.
- Нам надо украсть талисман, - изложил Феликс суть своего плана. - Нет талисмана, нет шанса завладеть его силой, а это значит, что Бодимир не имеет право провозгласить себя правителем всей Валадрии, а Зарина не увеличит свою мощь.
- Что вот так пойдем и украдем Сердце Дракона? – с издевкой в голосе спросила Аня.
Начинало сказываться нервное напряжение, и она уже не боялась открыто при всех оспаривать слова. Понимала, что поддержки и понимания от них она не дождется, скорее Кира свернет ей шею за оскорбления Колдуна, но остановиться уже не могла.
- Да. Пойдем и украдем, - подтвердил Феликс.
- Раз все так просто, то почему Зарина не пошла и не украла талисман? Уж эта ведьма по сильнее тебя будет, а все равно не пошла и не украла. – Аня намеренно повторяла его слова, чтобы и до остальных дошел весь абсурд плана Колдуна. – Значит, боится, что ее силы не хватит, чтобы подчинить Сердце Дракона. А мы пойдем и украдем?
- Во время солнечного затмения, так называемого Дня Черного Солнца, талисман становится уязвимым. Коронация назначена именно на это время, значит, Зарина возьмет талисман, когда его сила будет равна силе обычного камня. Запустит в него свое колдовство и подчинит талисман. Вот тогда наступит конец для всех. Тут-то на случай худшего исхода у нас останется Анжелина. Но мы должны опередить Зарину.
- Если я правильно поняла, а я правильно поняла, то мы должны пойти туда, где будет все войско Бодимира и украсть талисман прямо из рук Зарины, той самой чертовой ведьме, которая на площади забавы ради на моих глазах убила половину жителей города и двух драконов. А мы подкрадемся, дадим ей по морде, украдем талисман, и убежим живыми? Феликс Максимович - живыми?
Колдун развел руками, признавая, что его вариант далек от совершенства.
- У тебя есть другой план? – спросил он. – У кого-то еще есть другой план?
Все молчали, и Аня почувствовала, что удалось зародить зерно сомнения в словах Колдуна. Но чем дольше они молчали, тем сильнее она убеждалась, проблема в том, что это произнес Колдун, а не Савир. Дракону они слепо верили потому, как тот прошел все горести сопротивления бок о бок с ними, а Колдуна не было, когда в нем нуждались. Теперь они были готовы поверить здравому смыслу Ани, чем Феликсу.
- Ты должен поговорить с Савиром, - заговорила Кира. – До Дворца Королей путь не близкий. Даже если мы до него дойдем, то приблизиться к талисману не замеченными мы не сможем. Тем более опередить Зарину. Я хочу знать, что скажет Савир.
- Хорошо. Он проспит еще час, а потом я с ним поговорю, - уступил Феликс. Взглянул на часы. – Я, пожалуй, отъеду на это время в город. Аня ты не хочешь проветриться?
И это был не просто вопрос, это был тест: с кем Аня предпочитает остаться.
- Нет, - сделала она свой выбор.
Феликс покинул кухню одиноким и словно чужим. Когда за ним захлопнулась дверь, Аня ощутила себя неуютно среди этих существ. Ее стали одолевать сомнения в правильности действий. Ведь она подорвала авторитет Колдуна, усомнилась в его благом намерении, а что если это был единственный шанс спасти человечество от эпидемии и природных катаклизмов. Она могла предотвратить смерти миллионов, а по своей дури вот так все загубила. Ей стало стыдно за свое противостояние с Колдуном. В сущности, он ей ничего не сделал это просто личная неприязнь. Но разве имеет она право из-за личной неприязни ставить под удар жизни других?
- Может он прав? – тихо созналась Аня, стараясь не краснеть со стыда.
- Может прав, но я хочу знать, мнение Савира, – сказала Ольвия, покидая кухню.
Когда ушла Кира, и Аня опять осталась вдвоем с Эдгаром, то спросила:
- Вы ему не доверяете? Вы же хотели его найти. Я думала он поможет.
- Мирослав изгнал Колдуна из Двуречья когда тот сказал, что вскоре трон опустеет, а Валадрия зальется кровью, и возможно народы больше никогда не будут жить в мире.
- Значит, он может видеть будущее?
- Он все может. Он сын Зарины, - сказал Эдгар, замяв окурок в пепельнице.
Тема доверия Феликсу открыто не обсуждалась, но в сердце каждого оставалось темным пятном напоминание, что их союзник сын злейшего врага. И никто не мог ручаться, что однажды родство не возьмет верх над личными амбициями Колдуна.
Эдгар и Ольвия вышли на улицу. Похоже, им надо было поговорить о чем-то без свидетелей. Украдкой через окно Аня видела, как они оживленно о чем-то рассуждают. Кира, укрытая одеялом, спала в зале, и после снадобья лесного духа простит крепким сном еще долго. Ей требовалось восстановить много сил.
Едва лезвие ножа коснулось горла Савира, как тот открыл глаза, предпочитая видеть своего убийцу. Склонившаяся над ним Аня, даже не вздрогнула.
- Хочешь, я избавлю тебя от мучений? – спросила она, – мы все равно принцессу искать больше не будем, так что твои услуги не понадобятся.
Савир захрипел, пытаясь заговорить. С того раза как она видела его, дракон выглядел гораздо лучше. С виду лишь болезненная бледность, слабость и серость лица. Колдун славно над ним поработал. Осталась только глубокая рана на груди, которая все еще мучила Савира и так несколько подсохших шрамов. Подлая темная сторона Ани нашептывала, что Колдун не долечил Савира не потому, что не хватило знаний врача и сил сына Зарины, просто он не хотел конкуренции. Пока лидер слаб и беспомощен, кто-то должен занять его место и повести сопротивленцев дальше к заветной цели. А кто это может сделать как не всемогущий колдун?
Не то чтобы Аня желала упростить жизнь Феликсу, убрав с его пути Савира, сколько она устала находиться в ожидании его смерти, слушая бормотание, стоны в горячке и бредовом беспамятстве. Видеть отрешенность и отчаяние в лицах растерявшихся сопротивленцев, которые готовы были сидеть у ног хозяина и ждать его выздоровление в ущерб судьбе Валадрии и человечества. К тому же было бы милосердием избавить врага от мучений.
- Хочешь умереть быстро? – продолжала искушать Аня.
- Нет… - сипло выговорил он, - ты не сможешь убить.
- От чего же? Я убивала насекомых, травила крыс, однажды задавила собаку. А в детстве я отрывала крылья мухам и смотрела, как моя бабушка потрошит убитых кур. Животных убивать не страшно. А ты ведь у нас животное. Однажды я ела морскую свинку, думаю, что мясо дракона похоже на крысиное. Не столько несъедобное, сколько потом потянет блевать. Видишь я жестокий человек склонный к убийству.
Савиру было тяжело объясняться на словах. Он взял руку девушки, которой она прижимала нож к его горлу, сместил лезвие в область артерии и сильнее надавил. Под лезвием потекла кровь. Аня инстинктивно хотела отдернуть руку, но хватка Савира оказалась крепкой, и он продолжал медленно испытывать силу воли Ани, демонстрируя свою готовность умереть и ее нерешительность в совершении убийства. Кровь потекла быстрее, и металл оказался всего в нескольких миллиметрах от пульсирующей артерии, а она будто привороженная продолжала смотреть в его ледяные черные глаза…
Аня вдруг испугалась. Савир отпустил ее руку.
- Ты не готова убивать, - прохрипел он.
От его слов она почувствовала себя пристыженной. В душе - где-то в самой ее глубине - Аня понимала, что не стоит браться за нож, но взыграла мстительная злоба. В опустевшем без Карима ноющем сердце именно злоба побуждала Аню выжидать момента, нашептывала, что лучшего случая убить чудовища не представится. Именно злоба соблазняла беспризорно лежащим на столе ножом.
И вдруг испугалась! В секунду отступило все, точно злой демон покинул ее тело, и Аня увидела себя с окровавленным ножом в руке и человека…
Не обнаружив Аню на кухне, Эдгар встревожился. Заметил и отсутствие ножа. Кира спала. Сразу в комнату к Савиру, надеясь только на благоразумие Ани. Она выскочила ему навстречу бледной, испуганной, и убежала из дома не взглянув и не отозвавшись.
Эдгар зашел в комнату и ему представился шанс увидеть один из тех редких неприятных моментов, которые впоследствии с большим трудом удается вытиснить из впечатлений о хорошем человеке. Однажды он уже видел Савира на грани срыва. Узнав об исчезновении Анжелины, потерявший над собой контроль дракон принес бедствия и смерть многим. Единственным спасением становилось его убийство, но тогда спасли обстоятельства. Савир поклялся, что его смерть и жизнь станут борьбой за Валадрию. Что на этот раз могло предотвратить срыв дракона, когда его смерть, жизнь и борьба не принесла желаемых результатов. Когда все они и каждый в отдельности утрачивали надежду под давлением подступающего отчаяния.
Пачкая руку в свою кровь, Савир с любопытством изучал ее цвет и вкус.
- Что произошло? – спросил Эдгар, не понимая, кого на этот раз ему надо спасать.
- Кровь драконов черного цвета и вкус у нее другой. Скажи, как можно оставаться собой, если ты уже не ты.
- Что произошло? – повторил вопрос Эдгар, не стремясь вдаваться в философию дракона сожалеющего об убийстве другого дракона.
Савир наконец-то отвлекся от своих угнетающих размышлений и посмотрел на друга. Ухмыльнулся, но это еще больше насторожило Эдгара.
- Она сделала мне предложение, от которого трудно отказаться, - сказал Савир.
- Никто не говорил, что будет легко.
- Точно, - он кивнул, - это я тебе сказал, когда ты вернулся в убежище, увидел их тела, и решил, что жертвы слишком велики, а мир залитый кровью ничего не стоит.
Эдгар молчал.
- Может ты прав?
- Отступить сейчас, значит предать тех, кто уже отдал жизнь ради этого мира.
- Но их уже так много…
Савир отвернулся к окну. Через дырку в шторе виднелось солнечное и голубое небо. Оно лукаво поглядывало на дракона, маня и дразня своей свободой.
- Пока я не поднимусь, - заговорил он. Старался придать голосу прежнюю холодность и твердость, но все равно как-то не выходило. - Присмотри за девчонкой.
- Савир, я думаю, ты не справедлив к ней. Она хоть и говорит много лишнего, но не желает никому зла. Я ручаюсь, что она вообще никому плохого не делала и не в стоянии сделать. Мы потеряли друга, а она возлюбленного…
- Хватит. Помолчи. – Савир нетерпеливо прервал его заступническую оду. – Ее вина в том, что мы сейчас здесь.
Разговор обещал быть бесполезным и Эдгар развернулся, чтобы уйти.
- Я поклялся Кариму, что она останется жить, - неожиданно признался Савир.
Эдгар остановился и, не оборачиваясь, сказал:
- Девочку я в обиду не дам ни врагу, ни союзу.
Аня убежала в сад, и спряталась за стволом самого дальнего дерева. Опустилась прямо на пожухлую траву и, закрыв лицо руками, заплакала, откинув в сторону злосчастный нож. Ей было стыдно и обидно. За то, что она позволила себе пойти на поводу ненависти, что оказалась настолько слаба и беспомощна, за то что рядом не было Карима. Не смотря на то, что они встречались всего несколько месяцев, он оказывал на нее колоссальное влияние. Даже мысли о нем были для Ани стимулом преодолевать неприятности, оставаясь при этом уверенной, что беды не случиться, потому как всегда рядом окажется верный и надежный друг. Порой, когда ей было очень плохо, он ни о чем не спрашивал, не лез в душу, только обнимал, безмолвно и доблестно защищая ее от всех неприятностей. Сейчас Аня очень нуждалась в его поддержки. Сейчас, когда ей казалось, что весь мир - нет оба мира - ополчились против нее, и во главе всего стоял Савир. Чудовище, лишившее Аню не только возлюбленного, но и прежней вполне безобидной жизни простой официантки, мечтающей (как и все девушки ее возраста) о взаимной любви. Она желала ему лютой смерти. Желала искренне всей душой, и боялась осуществления этого желания.
В душе Ани творилась такая мешанина, что она в сущности даже не понимала, отчего так ревела. И дело даже не в трусости или готовности совершить убийство, не в отчаянии и одиночестве. Ей было очень страшно. Из-за того, что она увидела на площади, как погибали невинные люди, от последних слов дракона бросившегося на смерть, от цунами и землетрясений, унесших тысячи человеческих душ. Страшно оттого, что еще поджидало Аню впереди. Ей было страшно даже оттого, что у нее был выбор ответить «да» или «нет», и исход обоих вариантов пугал Аню с двойной силой. Как кучка сопротивленцев сможет противостоять Зарине и войску Бидимира, как Аня сможет жить, видя бедствия рода людского, и зная, что был шанс спасти многих.
Она не хотела принимать решений. Не хотела обрекать ни себя, ни других на страдания, боль и смерть. Она хотела проснуться в прошлом и никогда в будущем не встречать Карима.
Когда к дому подъехал небольшой туристический автобус и из него вышел довольный собой Феликс, то это никому не понравилось. Во-первых, не зависимо от результата недавнего разговора, он все равно поступил по-своему, закупив в дорогу провизии и вещей первой необходимости. Во-вторых, никто не жаждал следовать за Колдуном. При еще живом Савире это почему-то расценивалось как предательство.
Не смотря на радость при первой встрече с Феликсом, сейчас Ольвия была настроена куда более категоричнее. В ней появилась прежняя надменная холодность.
- Зачем автобус? – спросила она.
- Мы на нем поедем. Или ты думала идти по Валадрии? Нас здесь разыскивают, а там тем более.
Но Феликса нисколько не расстроило ее негативное отношение. Напротив он был готов к подобной встрече, и хитрая улыбочка запрыгала то на губах, то в глазах.
- Я думаю, что ты еще не говорил с Савиром, а все организовал, словно он уже согласен.
- Он согласится, - Колдун потянулся рукой к ее плечу, чтобы успокоить, но Ольвия брезгливо отстранилась, избежав прикосновения.
- Ты для начала его спроси, - непреклонно настаивала она.
- Пойду, спрошу.
Он направился к дому, но заметил выходившую из сада Аню, и заговорил с ней.
- О-о, неужели твои слезы из-за того, что меня посадят в тюрьму за кражу автобуса. Не огорчайся, я его купил. И права у меня тоже есть.
- Да пошел ты, - огрызнулась Аня, недовольная тем, что ее внезапный срыв перешел в разряд общественных обсуждений.
Расхохотавшись, Феликс зашел в дом.
- Почему он вызывает у меня тихую ненависть? – задалась вопросом Аня, не заметив присутствие Ольвии. Но, заметив, сильно пожалела, что произнесла это вслух.
Вопреки ожиданиям Ани, Ольвия заговорила с ней вполне спокойно, без амбиций, без притворств, и без выражения эмоций. От этого ее слова прозвучали искреннее.
- Потому что он ведет себя так, словно знает, когда ты упадешь, а он решает удержать тебя или позволить удариться. За это его все тихо ненавидят.
- Он, правда, знает? – тут же спросила Аня, подозревая, что беседа будет не долгой.
- Нет, – решительно ответила Ольвия. – Даже не думай об этом. Предугадывать события не значит иметь власть над будущим. Просто ему нравится ощущать себя сильнее других. Это наследственность.
- Тогда может, не стоило его звать? – вновь задала Аня вопрос, мучающий ее с самой первой секунды как села в машину Колдуна.
- Она его мать. Он ее сын.
- Это первое из-за чего не стоило его звать.
Ольвия повернулась к Анне, долго и пристально посмотрела своими глазами цвета льда. И в них отчетливо читалось то, что, созерцая стоявшего перед ней человека, она думала о чем-то очень важном и спорном.
- Зарина уничтожила все, что было дорого Колдуну, лишь бы любовь сына принадлежала только матери. В нем первом нет для нее прощения.
Сказав это, Ольвия зашла в дом, а Аня не решилась. Она села в стороне на какой-то бак, достала из кармана плоскую крошечную бутылочку со снадобьем, обещавшим даровать ей забвение. В свете последних событий для Ани стало очевидным: незнание и неведение являлось залогом долгой и счастливой жизни. А она хотела новой жизни без параллельных миров, с их войнами, без груза ответственности за гибнущее человечество. Она ведь всего лишь человек из миллиарда других, паразитирующих на Земле, и ей не хотелось большего, чем встретить другого человека, который был бы не равнодушен к ее существованию, выйти за него замуж, нарожать детей, дожить до старости, и воспитывать внуков, а потом тихо умереть. В погоне за ЭТИМ человеком она покинула свой тихий город, начала жизнь с «нуля» в другом шумном и одиноком городе. ЭТОТ человек преследовал ее каждый раз, когда она первой обрывала отношения с мужчинами, не раз клявшимися ей в любви. Неразделенно чувство к ЭТОМУ человеку стояло комом в ее горле, не давая вздохнуть. Аня все эти годы металась за призраком ЭТОГО человека, не видя и не слыша ничего вокруг. Потом будто озарение, и ей показалось, что встретила ЕГО, поверила ЕМУ, пошла за НИМ, и потеряла ЕГО. А вот сейчас Анне думалось, что все было не здесь и не так, что ЭТОТ человек вновь мерещится ей где-то рядом, что слышит и почти видит ЕГО, и одновременно где-то так далеко, что нет возможности отыскать ЕГО.
«Я так запуталась» - плакалась она себе. Ане все больше хотелось выпить содержимое склянки. Пусть она все забудет! Все! И счастье, подаренное Каримом, и перемены принесенные им же! Пусть она вновь проснется официанткой и вновь помчится за призраком ЭТОГО человека.
Разговор с Савиром оказался – вопреки ожиданиям – не долгим. Уже меньше чем через час они ехали в автобусе, управляемым Колдуном. В отличие от остальных только он был полон энтузиазма. Бесстрашный, уверенный, готовый в любой момент сразиться с врагом и одержать безупречную победу. Вот из-за этой его безупречной вере в свой безупречный план остальным было о чем подумать и настроить себя на грядущие трудные испытания.
Савира разместили на заднем сиденье, так чтобы ему было удобней лежать, но тряска приносила ему только дополнительные болезненные неудобства. Рядом с ним Ольвия всегда готовая прийти на помощь. Кира расположилась у окна в одиночестве и за все время не проронила ни слова. Только смотрела в окно, думая о чем-то тоскливом. Эдгар устроился ближе к двери, и большую часть пути по-хозяйски обживал автобус, сортируя и раскладывая вещи, провиант, оружие. Да, оружия в дорогу было взято достаточно, и не хотелось думать о том, что будет, если их для осмотра остановит патруль. Вероятно, не без помощи Колдуна они удачно миновали все встречающиеся патрульные машины.
Аня села ближе к водителю, не из-за доверия к Феликсу, просто ей хотелось побыть одной. Она все еще чувствовала их холодность к ней, и не желала обременять собой других. Согласившись продолжить с ними путь, она попросила только о том, чтобы проститься с подругами. Их непременно обеспокоило бы ее исчезновение, а расстраивать подруг Ани совсем не хотелось, ведь они приютили ее, разделили с ней свои жизни. Никто не захотел возвращаться в центр города, чтобы заехать в ресторан, дабы утешить человеческую сентиментальность. Даже Эдгар счел затею бессмысленной тратой времени. Но Савир сказал: «заедем», и автобус притормозил на ближайшей остановке, высадил Аню и Эдгара (для ее безопасности), и поехал дальше, чтобы не привлекать внимания.
У Ани было всего несколько минут, и их бы не хватило, чтобы хотя бы вкратце растолковать встревоженным подругам, куда и зачем она отправляется. Она лишь сказала, что это очень важное путешествие и рядом с ней будут друзья и ничего плохого не произойдет. Кристина взяла с нее обещание, что Аня обязательно по возвращении из своего путешествия в подробностях расскажет, с кем это она странствовала. Судя по спутнику Ани, переминающемуся в нетерпеливом ожидании, Кристина уже сделала свои выводы, но предпочла бы это услышать от Ани. Оля просила беречь себя от необдуманных поступков, и если все будет замечательно, то не торопиться с возвращением к миссии одинокой официантки. Кудрявый здоровяк, хотя и не пришелся Оле по душе (ей больше нравился Карим, о котором Аня совсем не хотела ничего говорить), она все-таки была рада что подруга предпочитала исключительно серьезных, надежных мужчин, которые не оставят женщину одну в беде. Поэтому Оля одобрительно кивнула Ане, пожелав повеселиться от всей души.
Времени совсем не было и, обнявшись, Аня ушла, стараясь не заплакать. А так хотелось плакать! Нагнетали мысли о том, что она может никогда больше их не увидеть, что впереди не любовные утехи в райком местечке, а противостояние могущественному злу в параллельном мире. Вернулся прежний страх. Каким она увидит свой привычный мир в следующий раз, когда ВСЕ случиться? Увидит ли она его?
Стояла на остановке в толпе людей и находилась совершенно одинокой, будто Аня осталась единственным живым существом на планете Земля. Слезы подступили, и мир вокруг расплылся в соленой воде. «Где же этот четов автобус»? – молилась Аня, сжимая в кармане склянку со снадобьем. Она еще может сказать «нет». Еще может и никто ее не осудит, никто не помешает. Это ведь была ее жизнь!
Неожиданно на ее плечо легла рука Эдгара, и легонечко сжала.
Он рядом. Он здесь. Она не одна.
Наконец-то из-за поворота показался автобус, и с его приближением отступал страх Ани. Там находились люди, тайны которых она знала, и частью их судьбы являлась.
Из ожидающих транспорта никто не посягнул на проезд в этом автобусе. Вошли только двое. Крепкий невысокий мужчина средних лет и молодая девушка.
Вскоре автобус простился с городской суетой, и сердце Ани защемила тоска. Вот уже действительно все познавалось в сравнении. Разве могла она, изнывая от обыденности и посредственности своего существования, подумать, что однажды ей будет этого не хватать. Не хватать на столько, что она всеми правдами и неправдами попытается обуздать перемены и вернуться к мирной безызвестной жизни. Аня отвернулась от окна, чтобы не терзать душу, и уткнула взгляд в спинку следующего кресла. Было страшно от мыслей о будущем.
В салоне играла тихая ненавязчивая музыка, в такт которой что-то напевал Феликс, возня Эдгара и односложные ответы Ольвин на его уточнения. Был еще один звук: прерывистое дыхание Савира, от которого становилось жутко.
«Почему я не выпила снадобье»? – Аня не понимала своего поступка. Казалось, ей хотелось, все прекратить, но некий неведомый страх останавливал ее, и тогда она чуть ли не молила, чтобы кто-то другой откупорил (или совсем разбил) склянку. – «Карим бы обязательно заставил меня принять снадобье. Он бы не подверг меня опасности. Да, но именно он привел меня к этим существам!»
Отчасти она сама не могла правильно выговорить это желание, но это было почти то же, что заставляет сделать еще шаг, подняться на следующий холм, подойти ближе к краю, и заглянуть вниз, чтобы узнать, как глубока пропасть. Это желание упорно двигает вперед, и так же упорно уверяет, что в следующую минуту, если захочешь, то все можно становить. Только оно не обещает, что правильно укажет на эту минуту, и не сознается, что станет с Аней после того, если она опоздает на секунду.
В каком-то фильме герой говорил, что каждый человек должен свершить свой хадж не только чтобы познать Аллаха, но и для того чтобы познать и испытать собственную душу. Аня плохо разбиралась в мусульманской вере, но эти слова навсегда остались в ее памяти, ведь закоулки ее души оставались для нее неизведанной территорией. Быть может, поэтому в этом путешествии – в этом ее хадже - подсознательно она хотела понять для чего она существует и каковы ее возможности. Ведь не могла же она родиться только для того, чтобы довольствоваться участью официантки, терпеть, сжав зубы, и убеждать себя, что однажды она обязательно оставит засасывающую рутину ради осуществления своей мечты. А о чем она мечтала? Закончить образование. Уехать в большой город. Занять в нем свое место… с этим вышло немного сложнее: все места оказались занятыми, и пришлось умерить гордость и амбиции. Но все же, как бы строго не придираться ее мечты (по мере ее взросления) исполнялись в лучшую для Ани сторону. Ее можно было бы назвать счастливым человеком. А когда встретила Карима, то думала, что это и был предел всех ее мечтаний. Выходит, что теперь у нее ничего не осталось? Теперь она опять в начале пути, нового неизведанного пути, о котором даже не догадывается большинство людей.
И хотя Аня боялась признаться себе и остальным, но где-то в глубине души – в тех самых ее темных закоулках – она чувствовала, что с того момента как отодвинула штору и увидела стену с дверью в мир тайн, то уже не представляла себе другого места как рядом с этими существами. Уже нечто иное вело ее к краю, чтобы Аня смогла заглянуть вниз и узнать, как глубока пропасть, и уже не в силах Ани было свернуть или избрать иной путь.
Незаметно для себя поглощенная осмыслением своих действий, Аня уснула. Ей снились яркие краска, звуки и шелест падающей листвы. Она видела, как юная девушка кружится под золотыми сводами осеннего леса. Смеется и кричит от счастья. И Аня вдруг позавидовала этой незнакомке, поскольку в ней все было прекрасно! Сияющие огнем длинные волосы, воздушное алое платье, изящные руки, обнимающие весь мир, нежно красивое лицо, излучающее волшебный чарующий свет.
- Кто ты? – прошептала Аня незнакомки.
И как только ее голос коснулся идиллии сновидения, все вспыхнуло огнем, в котором корчились живые люди, превращающиеся в черные головешки…
Аня резко очнулась от зыбкого видения.
Оглушил выстрел, и Аня инстинктивно пригнулась, закрывая голову руками. Автобус повело в сторону… снова выстрелы… визг тормозных колодок… удар… жуткий скрежет металла…
Она никак не могла понять происходящее. Кто и зачем стрелял! Где все?! Аня хотела приподнять голову, чтобы осмотреться, но грохотали выстрелы, сыпались стекла, кто-то снаружи кричал и улюлюкал от восторга. Автобус то с одной стороны то с другой сотрясали удары, и его швыряло по сторонам. Хлюпали простреленные шины. А потом он на всей скорости налетел на дерево…
Наверное, на какое-то время Аня потеряла сознание, потому что помнила лишь страшный удар, а когда открыла глаза, уже лежала на полу между кресел, а по салону ходили незнакомые вооруженные люди.
- Вот еще одна, - прогремел над Аней бас, склонившегося бугая.
Не церемонясь и больно вдавливая в бок ствол пистолета, он выволок Аню из автобуса и пхнул на асфальт к остальным сопротивленцам стоявшим на коленях.
Самые худшие предположения Ани подтвердились. Узнав о передвижении сопротивленцев, Зарина выслала своих убийц, которые и устроили западню. В итоге расстрелянный автобус был смят деревом, которое от силы удара завалилось, а безоружные, раненные и избитые храбрецы беспомощно стояли на коленях под прицелом автоматов. И не требовалось даже подсчитывать, сколько вооруженных и обезумевших от азарта охоты головорезов сейчас находилось вокруг, перевес сил был явно не в пользу добра.
Одного из них Аня сразу узнала – Валент.
- Ну, вот и встретились, - сказал ей Валент.
Он подошел к Ане, посмотрел на нее верху вниз. Она не пошевелилась и не подняла глаз на него, тихо молясь про себя, что кто-нибудь Эдгар или Феликс придумают, как выкрутиться из этого положения. Ольвия была ранена в плечо. Кира так избита, что, согнувшись пополам, лежала рядом, не подавая признаков жизни. Савир?.. Его не было. Возможно, он был уже мертв, и его даже не потрудились вытащить из автобуса.
- Ты знаешь, что я хочу? – спросил Валент.
Он не обращался конкретно к девушке, но и ей и остальным было понятно, что он желает говорить только с Аней. Ему была безразлична ее жизнь, ее смерть, и безразлична она сама, как и все сопротивленцы, которых он убивал и продолжает убивать. И даже не Валент выбрал ее для общения, а Красный дракон.
Он приподнял ее голову, чтобы выдели испуганное лицо Ани.
- Отвечай.
- Знаю, - ответила Аня, не узнав своего голоса, прозвучавшего твердо и отважно.
- Ты должна мне сказать это сейчас.
- Нет.
Не отводя взгляда от Ани, Валент выстрелил в Эдгара, и тот грохнулся на спину. Никто не вздрогнул и не проронил ни звука. На груди горца быстро стало расползаться кровавое пятно.
- Ты должна мне сказать это сейчас, - повторил Валент.
Аня молчала. По щекам катились слезы, но она молчала. Откуда только в ней взялось это тупое упрямство! Краем глаза Аня видела, что Эдгар еще дышал, его еще можно спасти.
Он жив!
Валент перевел пистолет на Ольвию. Он ждал, пока Аня сломается. Выстрелил Ольвии в ногу, и бедняга тихо согнулась, зажимая рану руками.
- Я умею делать боль бесконечной, - он уже с любопытством смотрел на упрямицу. – Ты хочешь, чтобы я убивал твоих друзей медленно?
- Они не мои друзья.
- Значит, я могу их убить.
- Тогда тебе будет нечем меня шантажировать.
- Ну, я же всегда могу помучить тебя.
- Тогда ты никогда не узнаешь его слов.
- Мне будет достаточно принести твою голову Зарине, чтобы она узнала его слова.
Валент с минуту смотрел на нее, поняв, что болтовня бесполезна, а времени оставалось все меньше, он перешел к выполнению приказа. По его команде двое схватили Аню, заломили за спину руки. Аня увидела, как блеснуло лезвие ножа в руке Валента. Он больно взял за ее за волосы, запрокинул голову, и сталь прижалась к горлу девушки.
- Ты даже не представляешь, какими разговорчивыми становятся мертвые, когда с ними говорит моя госпожа.
Для Анны стало шоком, что никто из сопротивленцев не вступился за нее. Не проронил ни слова, словно она выполняла миссию ягненка в их обряде жертвоприношения Зарине. Все сговорились ее убить! Неужели одни чтобы узнать слова Красного дракона готовы убивать сотни невинных, а другие готовы жертвовать друзьями. А кто говорил, что она им друг? Они не промедлили устранить Карима, а что для них посторонняя?
Наконец-то страх взял верх над тупым упрямством, и Анна не смогла геройствовать. Ей больше не было ради кого и чего молчать. Все великие цели утратили для нее смысл, когда она почувствовала, как лезвие ножа врезается в ее шею.
- Анжелина мертва… - ее голос сорвался.
- Что? – не поняв, переспросил Валент.
- Анжелина мертва, - повторила Аня, заплакав и сломавшись, затараторила. – Красный дракон сказал, что все бесполезно, что его принцесса умерла, что он сам готов умереть и последовать за ней в мир теней.
- Ты врешь!
- Когда они бежали, Анжелина была тяжело ранена. Красный дракон перенес ее сюда, но не смог спасти. Анжелина умерла на его руках. Он не говорил, потому что боялся, что сопротивление отступит. Он боялся, что народы Валадрии утратят веру. Но она мертва.
Державшие Анну за руки не ожидали подобного признания, и отпустили девушку, будто она вот-вот должна была покрыться язвами и сгореть от произнесенных слов. Отошел даже Валент. Она схватилась за свою шею. К счастью он не успел нанести ей серьезную рану, и кровоточащий порез оказался небольшим.
- Ты лжешь, - Валент не мог и не хотел верить ей, - думаешь, твоя ложь спасет тебя от смерти? Ошибаешься. Моя госпожа получит твою голову.
- Красный дракон сказал мне это, потому что знал, что Зарина погубит всех, кто пришел на площадь. Он больше не мог допустить убийства невинных, - договорила она в полной тишине. – Больше не надо никого убивать. Твоя госпожа одержала победу.
Зависла невыносимая тишина, терзаемая сомнениями. Неужели это конец войне? Конец сопротивлению? Бороться больше не за что! Их принцесса мертва. Бодимир на трон Двуречья имеет полное право по крови.
- Почему ты не сказала этого мне? – спросил Феликс.
Вот теперь-то они готовы подать голосок! Анна никогда не простит им предательства. Она поднялась на ноги и гордо выпрямилась.
Почему она все еще с этими жалкими существами? – спрашивала она, глядя на побежденных, уничтоженных и растоптанных сопротивленцев. Странно, это зрелище не вызывало у нее жалости и сострадания, как и они не испытывали к ней подобных чувств, наоборот Анна ощутила в себе прилив сил и уверенности. Будто она с минуту назад перед лицом Смерти умерла в своем страхе и возродилась вновь другим существом независимым от мелочной мирской суеты.
- Я боялась, - говорила она. - Вы так воодушевлены своим великим делом. Ты первый растерзал бы меня на подобные слова. Я не дура, я понимала, как отразятся на вас слова Красного дракона, и я пошла с вами, потому что хотела выждать подходящего момента и подобрать слова. Дальше молчать бесполезно. Это конец. Пора признать поражение.
- Ты должна была мне сказать! – закричал на нее Феликс, и уже ни у кого не осталось сомнений в том, что слова Ани были правдивы.
Колдун вскочил на ноги, но тут же уперся в ствол автомата. Выстрел затягивался.
Валент больше не пролил крови. Он был так потрясен известием о гибели Анжелины, что не мог больше ни о чем думать. Многолетняя война закончилась! Он не мог не признать здравый смысл слов Красного дракона – являвшегося для всех драконов священным существом – утратив веру, сопротивление ослабнет. Народы вынуждены принять власть нового короля. Не исключено, что кто-то продолжит устраивать бунт, но это будут уже жалкие попытки отчаявшихся. Анжелина мертва! Эта весть накроет Валадрию трауром и скорбью.
Охотники уехали очень быстро, оставив в живых ничтожную горстку сломленных сопротивленцев. Открылась воронка, и машины одна за другой исчезли в ее вихре. В наступившей тишине сопротивленцы пребывали в мучительном оцепенении, желая лишь собственной смерти, поскольку не представляли себе дальнейшего существования. Даже энтузиазм Феликса иссяк, будто бы и не столь важно было похищение талисмана.
Да, впрочем, к чему теперь все…
Из автобуса выбрался Савир. Оказалось, он во время нападения, упал с сиденья, от боли потерял сознание, и пропустил все самое интересное. Недоуменно посмотрев на них, он отвесил подзатыльник Феликсу.
- Чего сидишь? Вылечи Эдгара.
Покорно Колдун наложил руки на ранение Эдгара, и на теле вскоре не осталось следа. Так же осмотрел Ольвию и Киру. Когда все смогли встать на ноги, никому не хватило смелости поднять на Савира глаза и признаться в капитуляции.
- Что с девчонкой? – спросил он, указав на Аню, которая отрешенно сидела на обочине, глядя пустым заплаканным взглядом куда-то в поле.
Все молча разошлись, оставив его без объяснений. Савир, придерживаясь за рану на груди, подошел к Анне. Немного молча постоял, глядя на серое поле, на голубое небо и золотистый лес, отделяющий на горизонте небо от земли.
- Как ты? – первым спросил он.
- Плохо, - призналась она.
Как же может быть хорошо, если на ее глазах убивали друзей, а потом еще пытались отрезать ей голову. На шее все еще сочилась кровь из пореза. Но эта ранка быстро заживет хорошо бы, если и на душе так же быстро затянулась рана. Ей хотелось плакать, но она не могла. Не потому, что ей было стыдно плакать при Савире, просто в душе стало совсем пусто и тихо, будто ее покинули все чувства.
- Когда все закончится не в нашу пользу, - говорил он, - я сделаю твою смерть быстрой.
- Когда все закончится в нашу пользу, ты будешь целовать мне ноги, - ответила она.
Савир остался стоять рядом с ней. Не обвиняя за попытку растоптать надежду народов, и не утишая ее от страхов, молчаливо принимая условия их уговора.
Колдуну и Ольвии удалось при помощи магии вернуть автобусу прежний вид, и Феликс вырулил обратно на дорогу.
- Нам пора, - сказал Савир, оглянувшись на автобус.
- Зачем? Там, наверное, уже знают, что Анжелина мертва. Войны больше не будет.
- Нам пора, - повторил он свой приказ.
Аня покорно поднялась, позволила ему грубо запрокинуть свою голову, чтобы он взглянул на порезанную шею. В его глазах отразилось недовольство за то, что остальные запустили ситуацию до крайней степени, а он был не в состоянии помешать. Может быть, раньше подобное неслыханное проявление заботы польстило бы Анне, но не сейчас. А потом она пошла за Савиром и, повинуясь его жесту, как дрессированная собачка села в автобус.
Глядя на остальных поникших друзей, Савир не потрудился воодушевлять их на продолжение борьбы. Они все сидели на своих местах и ждали его слов, но он, взглянув на их сникшие физиономии, сурово высказался:
- Мне не нравятся ваши рожи.
- Анжелина мертва, - сказала Ольвия.
- Ты веришь этой девчонке? – он раздраженно ткнул пальцем на Аню, которая, залившись краской, отвернулась к окну.
Она поняла, что смущается не своей внезапной и очень убедительной находчивости, а оттого, что Савир вновь говорил о ней и смотрел на нее как при первой встрече в квартире. С ненавистью и жестокостью, которыми становилось его желание обезопасить невинного. Румянец Ани стал еще заметнее.
«Что это со мной? - корила она себя. – Его злоба меня возбуждает? Я готова пойти за ним следом и перевернуть ад!»
- Я верю Красному дракону, - отвечала тем временем Ольвия.
- И Красный дракон сказал тебе, что принцесса мертва?
- Он сказал это ей!
- И ты готова поверить запуганной до смерти ничего не понимающей девчонке?!
Не в силах выдержать его взгляда Ольвия опустила глаза.
- Есть кто-то еще, кто поверил ей?! – не скрывая удивления, он окинул присутствующих.
Все промолчали. Феликс включил тихую музыку и повел дальше автобус.
Выслушав доклад Валента, Зарина отправила дракона не сказав ему ничего кроме: «пошел вон». Он принес дурные вести. Голова Анны и хранящиеся там сведения все еще оставалась не в ее власти. Пребывая в гневном смятении, она подошла к огромной чаше, в которой дымилась и бурлила густая серая жидкость.
- Покажи мне ее, - потребовала Зарина, повела рукой поверх глади и тут же поверхность выровнялась, отображая события на дороге.
Зарина увидела и услышала все, что видел и слышал Валент. Только ее не убедили слова девчонки. Да это было уже не столь важно. Она была приятно обрадована, узнав, что Колдун не смог перебороть ее яд, которым она напитала когти Карима, и сейчас Савир умирал. Они пойдут на любые крайности, чтобы спасти его, а значит придут за цветком Энеи, единственным противоядием.
Все складывалось как нельзя лучше. Теперь она знает, где и когда в Валадрии они появятся. А здесь уже ее территория.
На ночь они остановились в небольшой придорожной гостинице. Всего-то ряд из двадцати одноэтажных деревянных домиков, расположившихся на крошечном пяточке межу дорогой и откосом, заканчивающимся речушкой, которую в теплое время суток тоже нещадно эксплуатировали, дабы выжать побольше денег из постояльцев за возможность посидеть за столиками на берегу или попросту показать свою дурь, дорвавшись до воды. Но если не отвлекаться от сути, то кафе с хорошей кормежкой, и теплые номера – это ли не счастье для дальнобойщиков.
Хозяин упорно ссылался на то, что для туристов мест нет, но Феликс заплатил ему сверху и он отдал ключи от номера, который располагался в самом конце всего комплекса вдали от автостоянки и галдящего кафе, по этой причине он чаще всего пустовал. Не услышав привычного возражения: «До чертовой бабушки ближе чем до него», Саныч заподозрил в туристах неладное. Что могут делать вдвоем старик и молоденькая девушка? Либо прячутся, либо развращаются. «Вы вдвоем?» - как бы невзначай осведомился он. Феликс хотел дать ему еще денег, чтобы не совал свой нос куда не следует, но Аня опередила его сказав: «Мы путешествуем всей семьей. В автобусе еще два моих брата и их подруги». Немного позавидовав такой семейной идиллии, Саныч постыдился своих подозрений. Хотел даже предложить номер побольше, но на стоянку заехало еще три грузовика, и взял верх безжалостный финансовый расчет.
В номере была только кровать, стол и стул, а, закрыв за собой дверь, Феликс убедился, что здесь еще и невероятно тесно.
Савира положили на кровать. Ему становилось хуже, начинался бред и лихорадка. Чтобы не видеть того, что с ним собирались делать Колдун и Ольвия, Эдгар увел Аню в кафе ужинать. Испытывая сильный голод, она все же ела без интереса, механически наполняя желудок. Они сидели на открытой площадке, вокруг громко говорили люди, грохотала музыка, но Ане казалось, что она слышит, как кричит от боли Савир и крики его приглушены палкой, которую Кира дала ему закусить.
- Не хочешь поговорить? – отвлекая ее, спросил Эдгар.
- О чем? – она продолжала есть, не отрывая взгляда от тарелки.
- О чем хочешь.
- Мне противно здесь, – сказала она, - ненавижу всех.
Эдгар пожалел, что настоял на разговоре. Аня посмотрела на него, жестоко и давяще.
- Ненавижу, - повторила она, и прекратила есть.
Отодвинула тарелку, выпила до дна стакан сока. Откинулась на стуле, и посмотрела вокруг. Хмельные дальнобойщики, пьющие, жрущие и выпячивающие свою дурь. Торгующие собой проститутки, от малолетних девочек до зрелых уже потасканных матрон. Официантки, которых беспрестанно хлопали, щипали за ляжки, и едва прикрытый зад. Анне было противно смотреть на все это. Она хотела увидеть в них хоть толику того, ради чего их стоило спасать жертвами других, и не видела. Наверное, если бы сейчас здесь появились драконы Зарины, и начали убивать всех подряд, то Ани бы понравилось это кровопролитное зрелище. Она даже хотела, чтобы их всех убили… возле одного из столиков сидел грязный котенок, клянчащий еду. Он был настолько гадким и ужасным, что его все брезгливо пинали подальше от себя, боясь как смертельной заразы.
Эдгар проследил дрогнувший и внезапно оттаявший взгляд Ани. Котенок повернулся, посмотрел на девушку и подбежал, стараясь не попадаться под ноги шаркающих туда-сюда людей. Аня поставила ему свою тарелку и тот, спеша и давясь, принялся есть. Откуда-то подбежала собачонка и, пристроилась к краю тарелки. Котенок рычал на собаку, щетинился, но та жадно воровала макароны, не претендуя на порцию малявки.
Заметив это, подбежала официантка, нервно возмущаясь, что в их заведении соблюдают чистоту и порядок, что кормить животных с тарелок запрещено, и на намек о том, что тарелка одноразовая, девушка перевозбудилась, покраснела, вспотела и, не сбавляя темпа начала, уверять, что прикармливать бездомных животных нельзя. У них уже были случаи, когда особо жалостливые посетители прикармливали собаку или кошку, а в скором времени здесь живности становилось столько, что не раз их приходилось отстреливать. Она даже попыталась пинком угнать собаку.
Что-то произошло, но Эдгар не успел заметить. Он старался успокоить официантку, совал ей деньги, но та распалялась пуще прежнего, привлекая внимание посетителей и персонал. А потом вдруг будто заткнулась. Побледнела, онемев и не помня себя, ушла обслуживать других. Пара охранников приближающихся к месту конфликта, вдруг прошли стороной, посетители продолжили свои занятия, не обращая внимания на их столик.
Эдгар взглянул на Аню, и ему показалось, что увидел слабое свечение у нее на лбу под челкой. Это было похоже на знак, но точно он не успел разобрать. Свечение длилось не дольше секунд, и ход событий пошел своим чередом. Никого уже не волновало обстоятельство, что животные ели с тарелки, а вдобавок Аня взяла с соседнего столика две жаренные куриные ножки, положила их братьям меньшим, и никто не возмутился, даже здоровенный мужик, лишившийся заказа.
- Что произошло? – настороженно спросил Эдгар. – Ты что-то сделала?
- Я попросила ее заткнуться, пока их самих не отстреляли. Ты больше не будешь? – не дождавшись ответа, Аня поставила на пол тарелку с едой Эдгара. – Они милые, правда?
- Анна, - он схватил ее за руку, чтобы привлечь к своим словам, - что ты сделала?
Она так гневно на него взглянула, что Эдгар отпустил ее.
- В тебе что-то изменилось, - он не добавил, что это было нечто злое и жестокое.
Аня ничего ему не ответила. Они закончили ужин в молчании, расплатились, и ушли в номер, взяв пакет с едой для остальных братьев по несчастью. К сожалению Анны, магических действий (больше похожих на живодерство), предназначенных для исцеления Савира она не застала. Колдун уже тщательно смывал со своих рук кровь. Пожалуй, сейчас он показался Анне немного двинутым; бледная маска на лице, без проблеска эмоций, белесые глаза, оживленно наблюдавшие в эту минуту нечто неведомое для остальных, улыбочка, отражавшая хитрый ход его запутанных мыслей, быстрое болезненное мытье рук и вода, струящаяся из крана, падала в раковину красной. Вспотевшая с посеревшим цветом лица Ольвия, склонившись, сгорбившись и едва не падая без чувств, сидела в головах Савира, держа над его лицом руки, и из последних сил шептала заклинания. Шелк ее волос растрепался по плечам и спине, и точно белоснежные крылья ангела укрывали умирающего. Похоже, что пользуясь в этом мире своими чарами, они очень ослабевали, казалось, что даже старились. Кира по-прежнему держалась сильной, гордой, с чувством собственного достоинства понимая то, что она единственный оставшийся в боевом состоянии дракон, а значит и безопасность остальных в большей степени на ее плечах. Слабости Кира не могла себе позволить. Она злилась, грубила и была готова свернуть шею любому, лишь бы не подпустить близко усталость и слабость. Аню это восхищало. А вымученный Савир, тихо лежал бледный и взмокший от жара.
Аня поставила пакет с едой на стол и не найдя себе места в их компании хотела уйти в автобус. Уж лучше она переночует там, чем здесь поддаваться коллективному безумию. Она уже посматривала в сторону двери, и ее отсутствия никто бы не заметил, но разговор в полшепота невольно заставил ее прислушаться, и Аня сделала вид, что выкладывает еду из пакета на стол, а сама превратилась в одно большое ухо.
- К утру он умрет, - тихо сказал Колдун Эдгару, отведя его к окну.
- Так нельзя, - прошептал ему Эдгар.
Они намеренно говорили в стороне, чтобы Аня не слышала. Колдун заметил, что она прислушивается, и кивком попросил Ольвию отвлечь ее. Она попыталась вовлечь шпионку в бестолковый разговор о еде, но Анна все равно чуть ли не кожей ощущала их слова. А то, что Кира тщательно проверяла оружие, сложенное в большой спортивной сумке, лишь доказывало, что намечается серьезная заварушка, и Аню не хотели посвящать во все тонкости.
Все тот же вопрос доверия! Неужели она не доказала, что на нее можно положиться?! Она ведь спасла им жизнь! Как бы не громко и высокомерно это не звучало, но Валент оставил их в живых лишь благодаря словам Анны. Или все дело в том, что она не член их кружка и для них принять помощь от постороннего слишком унизительно.
- Надо найти Энею, - говорил Колдун.
- Зарина знает, что мы придем.
- Думаю, она заманивала нас с самого начала.
- Так что? Я могу пойти один, - немедля сказал Эдгар.
- Нет. Мы все идем. Савир и девочка останутся здесь.
- А если они придут сюда, пока мы будем там.
- Здесь много людей. Определить нас здесь труднее. Не вернемся к утру. Савир умрет, я Аня вольна поступать, как знает.
- Хорошо, - согласился Эдгар.
Анне они сказали, что отправляются в Валадрию за противоядием для Савира и должны успеть к утру. А она не должна выходить из номера и что-либо предпринимать до их возращения. Колдун дал денег, сказал, что часов в двенадцать дня тут проходит автобус, на котором она может вернуться в город. И еще он порекомендовал выпить снадобье, которое хранилось в кармане Ани, а потом уехать и просто жить.
- Ну и катитесь в свою Валадрию! – крикнула она им вслед, швырнув деньги в воронку, но та успела закрыться и купюры разлетелись по комнате. – А я и без вас жила не плохо!
Выпустив гнев криками и оскорблениями, Аня устало рухнула на стул и наедине с умирающим драконом, время потянулось нестерпимо долго.
Савир бредил, то затихал, то опять метался по кровати, бормоча что-то, и каждый раз произнося «Анжелина».
- Да, парень, ты подсел на эту девицу, - вздыхала Аня, прикладывая к его лбу холодные примочки, и давая нюхать гадкую вонючую жидкость (Ольвия настоятельно просила), от которой его сознание немного просветлялось.
Но ему не становилось лучше. Савир умирал, и Анне это было известно. Яд, чью силу во множество раз преувеличила магия Зарины, разъедал его органы, подавил заговоры Колдуна, и на теле Савира открылись все раны нанесенные Каримом. Бинты пропитались кровью: она сочилась из него точно вода из набухшей губки, и вскоре все постельное белье было в крови.
В какой-то момент ей показалось, что в ожидании его смерти умирает она сама. Аня решилась уйти. Ее действия все рано не облегчают его мучения, и чтобы обезопасить себя от безумия, Аня могла бы немного (хотя бы пару часов) посидеть в кафе. Это было бы не предательством умирающего, не трусостью, просто иссяк запас ее сил, и ее собственное сердце вот-вот разорвется.
Она стояла у входной двери, держась за ручку, несколько минут, не в состоянии открыть и сделать шаг на свободу. Она боялась даже взглянуть туда, где в бреду метался Савир. Он срывал с себя бинты, царапал зудящие раскрытые раны, и все пытался пойти спасть свою принцессу, которая по его туманным словам в беде и зовет его на помощь.
Нет, она этого не выдержит! За что ей все это?! Аня зажмурилась и закрыла уши. Лучше бы она пошла вместе с остальными, лучше бы вновь встретить Валента, чем пробыть в этой комнате еще минуту!
- Анжелина, Анжелина, - хрипел он, кашляя кровью.
Она подсела к нему, попыталась уложить обратно и успокоить, за что и получила по лицу от его шальных рук. Аня даже физически больше не могла с ним справляться.
Скорее бы ты умер….
- Анжелина…
- Я здесь, - сказала Аня, стараясь держать подло срывающийся голос ровнее, - Я здесь, Савир. Я не оставлю тебя.
- Анжелина… - его бред утих. Савир будто бы прислушался к голосу, узнал его, и на измученном лице появилось благоговейное просветление. – Анжелина…
Аня взяла его за руку.
- Не волнуйся, я здесь, - лгала Аня, давясь слезами. - Со мной все хорошо. Я в безопасности.
В его расширенных зрачках блеснула растерянность и надежда. Он видел уже нечто иное… видел себя драконом, лежащим на поле битвы среди множества трупов собратьев, видел чернеющие от дыма сражений небеса и кровавое солнце. Он видел поражение великой битвы драконов и склонившуюся над ним принцессу. Чистую и прекрасную…
- Анжелина, - говорил он своей принцессе. - Мы проиграли битву. Прости меня. Прости…
- Ты ранен, но ты поправишься, и мы вернем мир Валадрии. Вот увидишь, все будет хорошо. Ты только лежи спокойно. Береги силы.
- Прости, что я умираю, и не могу больше о тебе заботиться.
- Ты не умрешь.
Солнце точно свергнутый символ счастья, падало в капканы гор, и долину, усеянную трупами, накрывала тьма.
- Красный дракон теперь о тебе позаботится. Уходи.
- Никуда я не уйду. Я не оставлю тебя.
- Моя храбрая Анжелина, твоя жизнь залог счастья всех народов Валадрии. А я всего лишь дракон, проигравший битву.
Савир протянул руку к заплаканному лицу Ани, но дракон так и не коснулся своей принцессы. Рука безжизненно упала на кровать, и подступающая тьма, накрывающая собой целый мир, безжалостно погасила сияние Анжелины.
- Савир? Савир?! – испугавшись его смерти, Аня затрясла тело, - Савир! Не умирай Савир!
Она упала ему на грудь, вслушиваясь. Тихо, тихо постукивало. Живой! Анна плеснула ему в лицо из флакона – послышался стон. Живой!
А потом когда Савир тихо лежал уже не один час подряд, Аня преданно сидела рядом, не выпуская его руки. Она не понимала своей внезапной преданности и сострадания к убийце Карима. Вглядываясь в его лицо, старалась разобраться в своих чувствах, пыталась осознать свою перемену после встречи с Валентом. Там на дороге Аня почувствовала свою смерть как нечто живое и реальное, и охвативший ее страх оказался настолько великим, что затмил собою все. Она говорила, но не слышала собственных слов. Ей и сейчас было страшно. Наверное, она до конца своих дней будет помнить то, что пережила за те несколько минут, когда нож едва не располосовал ей глотку.
В страхе за жизнь нет ничего постыдного. Уверяла она себя в последствии, но ей было стыдно, и единственной возможностью побороть этот страх становилась злоба. Аня даже ощущала необычайный прилив энергии, но не вдохновения и не азарта, а ожесточения. Означало ли это, что Аня становилась злой, склонной к насилию. Как же при всем при этом остаться человеком? Как эти существа сохраняют свою сущность в чужом мире и чужом теле в постоянной борьбе с врагом и собой?
С улицы доносились звуки музыки и голоса отдыхающих в кафе. Никто не подозревал о Валадрии, об умирающем драконе о том, как плохо сейчас Ане о том, что судьбы двух миров должны в скором времени изменится, но вероятно в этом и заключалось счастье жизни: жить здесь и сейчас как в первый и последний раз. Вот только Анне было все равно! Ей были безразличны судьбы людей. Она ощутило это безразличие в кафе, когда пожелала всем смерти. Что это? Ее жестокость? Ведь безразличие одна из форм жестокости. То же самое что стоять и смотреть, как кто-то гибнет и не протянуть ему руку помощи. Неужели я на такое способна? Заглядывая в себя, Аня понимала, что страх за собственную жизнь отбил у нее охоту спасать человечество. Зачем ей все человечество? Она все равно не спасет всех и всем не угодит. Тогда зачем отдавать свою единственную жизнь? Вот они спасают свою принцессу и готовы погибнуть ради благополучия своих друзей. Тут все понятно. А я?
Сон не шел, и мысли отяжелели от усталости. Не смотря на то, что на ее ручных часах стрелки по циферблату ползли медленно, времени до рассвета становилось все меньше, а значит, шансов для Савира почти не оставалось. Было уже одиннадцать ночи и ей уже с трудом удавалось различить его дыхание. Глупо продолжать надеяться, что остальные успеют вернуться до полуночи. В Валадрии случилась беда. Это очевидно. Отправляясь за противоядием, они уже знали, что их ждет ловушка. Возможно, они все мертвы. От этого становилось так жутко, что Ане не хватало сил выжидать оставшиеся минуты.
- Вот уже меньше часа, - шептала она, умоляя стрелку замедлить свой смертоносный ход. Но та, замирая лишь на секунду, прыгала на следующее деление, а потом на следующее и еще на одно. – Где же вы застряли? Поторопитесь.
Вдруг за входной дверью послышалось мяуканье. Это было так неожиданно, что Аня затаилась, прислушиваясь. Кто это мог быть? Валент нашел ее? Аня успела подумать о том, чем ей оборонятся, спрятаться или сбежать, но банальные мысли о том, что это просто котенок пришли самыми последними.
- Прости милый, тетя сходит с ума, - сказала она, беря на руки котенка, которого недавно кормила в кафе. Хитрюга быстро сообразил, рядом с кем он будет сытым, и заискивающе замурлыкал.
Неожиданный друг оказался кстати. Аня назвала его Тимофеем. У нее все коты были Тимофеями, а кошки Матрешками. Присутствие живого существа, в считанные секунды заснувшего прямо на ее руках немного взбодрило ее, и поглаживая его мохнатое тельце, Аня прошлась по комнате.
Еще сорок пять минут…
В комнате горел только шар Ольвии, который она всюду таскала с собой. Был ли он магическим Аня не знала, как и не догадывалась о каком-либо другом его предназначении кроме того, что он освещал пространство приятным мягким светом и не зависел от источников питания. Правда однажды Аня видела, как Ольвия долго смотрела в него, шептала что-то, но по скисшему лицу можно было догадаться, что радостного она в шаре ничего не увидела. Возня за окном привлекла ее внимание. Аня осторожно заглянула за край шторы. Какая-то парочка решила предаться любовным утехам, спрятавшись за ствол раскидистого дуба. В окнах почти не заметно света, и место вышло укромным и романтическим. Она наблюдала, как в пылу страстей мужчина скидывал с девицы одежду, а потом Анна решила оставить их наедине.
Еще тридцать минут…
Склонилась над Савиром, нащупывая на его шее слабый пульс. С каждой минутой угасания его жизни, Аня категорически отказывалась смиряться с его смертью. Подступала паника, и справляться с ней было тяжелее. Паника не поддавалась уговорам, она требовала лишь конкретных действий, но Анна совершенно не представляла, как помочь Савиру или поторопить его друзей. Предчувствие случившейся с ними беды только нагнетало обстановку. Анна сжала его руку.
- Анжелина не оставит тебя, и ты не должен оставлять ее. Слышишь? Ты обещал заботиться о своей принцессе, и не смей бросать ее мерзавец.
Но Савир уже никак не отреагировал на ее слова. Аня вновь походила по комнате в мучительном ожидании возвращения сопротивленцев. Остановилась напротив двери в Валадрию. Вот сейчас, вот сейчас она откроется, и вернуться остальные. Сейчас… дверь оставалась лишь непонятным сочетанием букв, знаков и черточек. Аня неотступно смотрела на нее, заклиная остальных поторопиться с поисками противоядия. В какой-то момент ей показалось, что она непроизвольно стала понимать смысл начертанного. Она еще не могла осмысленно произнести звуки, но где-то в подсознании уже проскальзывали интонации. Ей отчетливо стали выделяться слова, и вот уже она произносила заклинание для открытия портала между мирами на языке, которого никогда ранее не знала. Закончила читать на последнем символе, почувствовала ветерок, стал пробиваться свет, уже знакомым образом в стене развернулась воронка.
- Господи…
Вначале она думала, что возвращаются сопротивленцы, или ее нашли охотники Зарины, но из недр воронки никто не появился.
На черном бархате в алмазном сиянии звезд луна была неестественно большая. Придя в себя, Аня долго смотрела на ее чарующий лик, и понимала, что никогда раньше она не видела такой странной луны. Даже в этих звездах было что-то ненормальное. «Наверное, я сплю» - подумала она. Спит ли она или только что проснулась ото сна? Попыталась вспомнить собственное имя и то, что могло предшествовать пробуждению здесь, но внутри было пусто и тревожно. Несколько минут она пыталась ощутить свое тело. Я ничего не чувствую!
Блеск звезд и луну заслонила косматая голова чумазого мальчика. Его глаза блестели в темноте. Он что-то говорил ей. Что он говорит ей? Кто он? Мальчик встревожено тормошил ее, шлепал по щекам, добиваясь от нее хоть какой-нибудь реакции. Он с трудом оттащил ее в сторону, прислонил к стене, и только теперь она увидела в лунном свете белеющие каменные развалины, поросшие мхом и вьюном и огромное тело дракона. Глаза что-то застилало горячее. Она оттерла глаза, размазывая по лицу вязкую жидкость… кровь…
Мальчик вернулся к ней не сразу, протер ее лицо мокрым лоскутом. Гул в ушах ослаб, и стали слышны звуки: треск кузнечиков, пение ночных птиц, где-то рядом ухала сова – ночная жизнь оглушающее клокотала на все голоса и оттенки. Когда мальчик прижал лоскут к ране на голове, к ней вернулись ощущения, в первую очередь невыносимой боли. Она застонала, и попыталась оттолкнуть мучителя.
- Ты ударилась головой о камни, а дракон тебя придавил крылом. Не шевелись. Я нашел воду. Надо промыть рану.
- Кто ты? – прошептала она, сдаваясь, и позволяя мальчику обработать рану.
- Тимофей.
- Тимофей?
- Да, ты назвала меня сама. Помнишь?
- Голова болит.
- Пройдет. Рана не очень серьезная.
- А я кто? – спросила она, понимая, что не готова самостоятельно ответить на эту загадку.
- Человек.
От боли она потеряла сознание. Сколько она пробыла в беспамятстве, неизвестно, но ей показалось, что она лишь закрыла глаза, проваливаясь в чернильную муть, а потом стало так страшно, что пересилила тяжесть и открыла глаза. Все так же сияли звезды, и с молчаливым состраданием созерцала землю луна. Перед ней неподвижно лежал дракон. Он лежал на боку, вытянув шею и ноги. Передние конечности, сросшиеся с крыльями, раскинуты по сторонам. При приземлении в развалинах дракону места не хватило, он обрушил несколько стен, и камень привалил его с одной стороны.
- Савир… - позвала она. В этот раз память вернулась вместе с ее пробуждением.
На самой высокой стене в сиянии звезд и луны сидело странное существо. Сначала Ане показалось, что ей мерещится. Оно походило на животное повадками и манерой держаться, но это было не животное. Услышав голос Ани, оно повернулось в ее сторону, и глаза по-кошачьи засветились. Быстро и ловко чертенок спрыгнул со стены и оказался рядом с девушкой. Это был мальчик лет двенадцати. Чумазый, лохматый, в одежде давно ставшей лоскутами.
- Как ты? – спросил чертенок. – Помнишь, как тебя зовут?
- Аня, – она потянулась потрогать голову, но мальчик перехватил ее руку. – Сколько времени прошло?
- За полночь, – опередив ее тревогу, он тут же ответил: - Дракон живой. Драконы сильнее людей. Он еще поживет. Ты знаешь, где мы?
- Да.
- Тогда может, объяснишь, куда ты меня затащила?
- Это страна сказочного дерьма.
Для начала этот ответ его вполне устроил, поскольку то, что он улавливал своими кошачьими органами чувств, очень отличалось от известного ему мира. Во-первых, чистота и свежесть воздуха очень настораживали, во-вторых, здесь не было машин с их вонью, а это настораживало вдвойне, в-третьих, здесь водятся огромные драконы!
- Зачем мы здесь? – спросил он.
- Спасаем человечество.
- А мне оно надо? Я кот… - он призадумался, почесывая за ухом, - я ведь кот, но почему-то выгляжу человеком. Посмотри, я как настоящий человек.
- Не расстраивайся. Ты симпатичный человек.
Тимофей помог Анне подняться на ноги. Рана действительно оказалась не очень серьезной, и она не пожелала отсиживаться ни минуты. Чтобы отправиться на поиски остальных сопротивленцев (явно попавших в беду) было решено спрятать дракона. Он показался ей тяжеленным, когда Аня подтаскивала Савира к воронке, но здесь… плохо было то, что дракон оставался без сознания, и его ужасные раны соизмеримо телу увеличились. Аня старалась не вдумываться, какой ожесточенной была битва Савира и Карима: драконы были равны по силе, и еще неизвестно, что помогло Савиру одержать победу.
Разгребать камни, присыпавшие дракона, было не под силу, наоборот все, что смогли найти в разрушенном городе от соломы, тряпья и полусгнивших досок набросали на Савира.
Окинув проделанную работу, Аня осталась довольной, дракон походил на кучку хлама. Она присела над его головой, положила ладонь ему на морду.
- Дождись меня.
Его мутные болезненные глаза чуть приоткрылись, и тут же веки вновь опустились.
- Только попробуй умереть до моего возвращения, я твою тушу оптом продам на рынке, и ты не попадешь в свой драконий рай. - Аня прикрыла его голову сухой травой.
Тимофей спустился с камней. Его забавляло ощущать себя в теле человека и при этом сохранить при себе возможности кошки, в том числе и возможность видеть в темноте. Но сейчас это ему не помогло. Он совершенно не ориентировался на местности. Все что он видел, было обычным: небольшая долина, на которой некогда располагался город, уничтоженный последней войной, долину огибала речушка, за ней чернел небольшой лес, а с севера тянуло болотной сыростью.
- Ты знаешь куда идти? – спросил он.
- Туда где растет Энея, - ответила Аня, заплетая волосы в две косы. С этим недостатком она попробует смириться, но вот с опостылевшим длинным платьем!..
Плевать она хотела на все приличия! Подол был оторван по колено.
В автобусе было много оружия, и Аня предусмотрительно положила в сумку пистолеты (на всякий случай два) и несколько обойм, но к великому разочарованию тут ей представился шанс ознакомиться с арбалетами (один побольше, другой меньше) и двумя связками стрел. Правда кобура с ножом, пристегнутая к лодыжке осталась неизменной, но больше всего радовало то, что кроссовки стали удобными кожаными башмачками.
Тимофей почесал за ухом.
- А где растет Энея и как она выглядит?
- Я не знаю.
- И как мы найдем твоих друзей? Позвоним?
Сам того не зная, Тимофей подал Ани заманчивую идею. Она порылась в сумке в поисках сотового телефона – нашла только гладкий белый камушек.
- Куда кинешь, туда пойдем?
- Не умничай.
Аня повертела камешек, приглядываясь и придумывая способ его действия. Им даже стукнуть не удастся, поскольку слишком маленький и легкий. Но все же дорогущий сотовый не мог обратиться в рядовой камень… а может здесь нет средств связи? Нечисть по-своему перекличку ведет, а людские слухи с незапамятных времен служили лучшим выпуском новостей, так что им средства связи не к чему.
- Постой-ка, - Тимофей взял камень. Ему показалось, он изменял оттенок.
Сообразительность его не подвела. Оказалось, что в одном направлении белый цвет приобретал красный отлив. Решили пойти туда, и вскоре убедились, что камень работал: насыщенность цвета становилась очевидной.
Их путь лежал на север, прямиком на топи.
Ночью в лунном свете это зрелище становилось более эффектнее. Топь затягивалась серым туманом, который под действием болотных газов находился в постоянном движении. Местами, булькая и хлюпая, происходили активные выбросы, и тогда туман вздымался рваными клубами и начинал мерцать. Ни деревьев, ни кустарников, только возвышались чернеющие стебли высокой травы, точно ребра погибшего динозавра наводили жуть на случайных путников. И вот поверх колышущейся, точно живой массы тумана, возвышались редкие светящиеся столбики Энеи, а длинные трехметровые листья, собранные в розетку, стелились над туманом серебристыми лентами. Само растение было высокое до двух метров, целиком, состоящее из конусовидного цветка, цветущего только во время полнолуния. Хотя это сложно было назвать цветением: на столбике Энеи раскрывались поры и пары яда, смешиваясь с болотным воздухом, светились мертвенно бледным сиянием, придавая растению облик привидения, блуждающего в ночном сумраке. Днем сияния Энеи видно не было, но зато можно было почувствовать отвратительную вонь гниющего мяса, которой благоухало растение.
С исходом луны, растение умирало и от яда скопившегося в почве больше никогда не вырастало на прежнем месте. Сила капли этого яда могла бы сравняться разве что с силой капли нитроглицерина, поэтому дальние болота, в которых произрастала Энея, были смертоносны и безжизненны, но остальная же прибрежная топь, граничащая с низким леском, была куда более оживленней.
На ее территории жили Харусы. Плотоядные человекообразные существа не признававшие власть ни Мирослава, ни Зарины, а уж Бодимир был для них пустым звуком. Единственное что могло повлиять на их поведение - это еда поэтому, когда им предложили стадо коров за то, чтобы они в указанный час и конкретном месте поохотились на путников, Харусы естественно согласились, не вдаваясь в лишние расспросы. По зову вожака было поднято все племя и, не смотря на большие потери собратьев, охота выдалась славной. Жаль только, что дракон не достался. Столько мяса упустили! Едва они заманили его ближе к ловушке, как откуда-то взялись другие драконы, и аппетитная самка была вынуждена подняться в небо, чтобы отбить их нападки, но даже и к лучшему потому, как самка убила двух драконов (за тушами которых тут же была выслана группа). Остальных же: колдуна, горца и лесного духа – сами Харусы одолели своим безмерным количеством.
Когда Анна подобралась ближе к поселению дикарей, то ей открылась жутковатое зрелище. Низенькие домики, слепленные из глины, грязи и веток, располагались вокруг небольшой расчищенной площадки, в центре которой горел костер. Дикари в одну кучку складывали (весьма небрежно) трупы своих погибших собратьев, в другую подтаскивали куски драконьей туши. Мужичок, увенчанный головой убитого им медведя, с пинками и криками командовал работой остальных. И вот когда последние дикари сбросили свою ношу в кучки, вожак поднял руку, требуя тишины. Племя затихло. К большому ужасу Анны он распорядился поделить поровну между членами всех семей обе кучки, в том числе и трупы собратьев. Когда начался дележ провианта, Анну едва не стошнило.
Чуть в стороне от домиков с деревьев свисали клетки, в которых Харусы держали пойманных живьем. Ума им хватило, чтобы понять, что когда еды много, то живой она может сохраниться дольше. Сотню коров распихать по клеткам не удалось, и для них сколотили загон. Охраняли территорию усиленно, чтобы не сбежали, не разворовали свои и не отняли лазутчики из другого племени. Но сегодня, чтобы не остаться обделенными при раздаче охранники внимательно следили только в одном направлении и бурно реагировали, когда кто-то из их семьи получал незаслуженно маленький кусок, чем у других.
Подкравшись незамеченной к клетке, в которой угрюмо сидел побитый Эдгар, Анна швырнула в него камушком. Он отмахнулся, не придав значения. Во второй раз прицелилась ему в голову, чтобы быстрее соображал. Удар получился удачным, и горец повернулся. Заметив Анну, очень удивился и едва не закричал: «Что ты здесь делаешь?!». Она кинула ему нож, но тот стукнулся о прутья клетки, громко звякнул, и упал, привлекая к себе внимание охранника. Вооруженный копьем дикарь, подошел к клеткам, внимательно их осмотрел, всмотрелся по сторонам, шумно принюхиваясь. Он не видел притаившейся за низким кустиком девушки, но явно уловил ее запах. Обошел куст. Никого. Но запах стал более отчетливым. Чистотой и благовониями пахли все чужаки, пришедшие в его родные зловонные топи. Сообщить о своих подозрениях дикарь не успел. По голове его ударили дубиной, и он рухнул на землю без сознания. Затащив его за куст, Анна выждала немного и, удостоверившись, что другие охранники не заметили потери бойца, привязала к копью нож и подала Эдгару, чтобы тот перерезал веревки на дверце своей клетки.
- А где остальные? – спросила Аня, едва горец высвободился из плена.
- Колдун у солдат. Они повезут его к Зарине. Кира сражалась с драконами, и я не знаю где она, а Ольвия… - Эдгар выглянул из укрытия и указал на вожака. Точнее на склянку, которая висела на шее вожака, и в ней тускло светился задыхающийся лесной дух.
- Ты говорил она магическое существо, почему бы ей ни поколдовать и не выбраться самой?
- Эту банку дала Зарина.
- Вот черт…
Дележка подходила к концу, и вероятно скоро обнаружится пропажа пленника. Ситуация Анне нравилась все меньше, а уж когда Эдгар предложил ей заманить вожака в кусты под предлогом страстного общения, Аня была готова запихнуть его обратно в клетку, чтобы сам выпутывался как мог. Но ничего более существенного придумать за ускользающее время не удалось, и решено было выставить Анну приманкой. Да, еще какой приманкой! Чтобы соблюсти все тонкости красоты здешних женщин, Эдгар выпачкал Анну в грязи, заставил обнажить грудь. Правда, хорошенько замазал белую кожу грязью и прикрыл грудь крохотным лоскутком. Растрепал волосы и заставил взять в руки почти обглоданную кость с местами подгнивающим мясом.
- Я тебе все это припомню, - прошептала Анна, выглядывая из-за домика, воняющего сыростью и плесенью.
Эффект был безупречным. Самцы от дикарей до цивилизованных господ поступали всегда одинаково, когда видели хорошенькую самку, игриво зазывающую их в укромный уголок для ужина и не только... Анна едва не запаниковала, когда все дикари, жадно растаскивающие мясо обернулись в ее сторону и замерли в молчаливом недоумении. Красоты она видно получилась неземной, поскольку несколько мужиков тут же побросали свои куски и ринулись к ней, толкая и шпыняя друг друга в ревностном соперничестве. Уже с натянутой улыбкой и дрожащей ручонкой Аня поманила к себе вожака. Старалась сделать вид, что жутко голодна и если негодник промедлит, готова сожрать аппетитный кусочек мяса в одиночестве, и уж точно если этот урод не начнет соображать быстрее, то Анну вырвет от вони и червей, закопошившихся в куске мяса. «И все-таки Бог есть», - вымученно подумала Анна, когда, выпятив грудь колесом, вожак гневно рыкнул на свое племя, и сам зашагал к красотке. Остальные продолжили свое занятие, тем более что в отсутствие распорядителя порций, можно было урвать кусок побольше. Тут-то все разом и набросились на мясо, позабыв обо всем на свете.
Когда они обнаружат побитого, связанного и с кляпом во рту вожака будет уже поздно бежать вдогонку. Горец с красоткой и лесным духом были уже далеко от топи и почти нагнали солдат. Но Харусы отличались своей кровожадностью, и простить унижение вожака бездействием не могли.
- Через час они поднимут вепрей, - говорил Эдгар. Он крепко держал за руку Анну, которая никак не могла бежать с его скоростью. – К этому времени мы должны покинуть лес.
- Тогда почему мы бежим не из леса?
- Надо освободить Колдуна.
- Я его спасать не буду!
- Хорошо. Его спасу я.
Конвой Колдуна состоял из десяти всадников и будучи уверенными в своей безопасности, они не слишком торопились. За последнее время им вообще везло меньше чем сегодня, и хотя было много сомнений относительно сделки с Харусами, нельзя было не признать, что они выполнили всю грязную работу всего лишь за стадо коров. А от Акутиона всего-навсего потребовалось выторговать Колдуна и вернуться к остальной группе. Все шло как по расписанию, поэтому бдительность заметно притупилась, и для солдат осталась незамеченной парочка сопротивленцев, которые срезали дорогу прямиком через дебри леса и опередили конвой на сотню метров. Они спрятались за стволы деревьев, пропуская солдат, а после Ольвия пролетела над всадниками, распыляя на них искрящиеся пылинки, и еще не успела она долететь до конца группы, как солдаты, сморенные глубоким сном, свалились с коней. Анна даже не могла поверить своим глазам, ей-то пришлось идти на такие жертвы! А тут какая-то козявка одним заходом сморила здоровых мужиков. Чего бы ей сразу не задурманить дикарей и не дожидаться когда ее полудохлую выручат из банки ценою унизительного соблазна грязного дикаря. О-о, как Анна была сейчас зла на всю их Валадрию! Со всей ее дикостью и нечестью!
Пока Эдгар возился с каким-то пленным, который был чрезмерно замотан веревкой, с мешком на голове и переваленный через седло, вдобавок примотан к лошади. Отдышавшись от бега и немного придя в себя, Анна все-таки решилась поучаствовать. Она прошлась среди валявшихся людей, заглядывая им в лица, пытаясь узнать среди них колдуна, и присматривала в их вещах что-нибудь полезное для себя. Например, ей пришелся по душе кинжал у одного солдата; длинный, острый с красивой инкрустированной рукояткой. Славный трофей! Должна же она хоть как-то компенсировать свой стресс. А камушки дорогие, наверное? Потом присмотрела себе фляжку для воды. А что? Очень удобная вещица. В ее путешествиях вода всегда нужна. А так Аня будет уверена, что при переходе из мира в мир фляжка останется в Валадрии фляжкой с водой, а не так как сотовый вывернулся камнем. «Я нисколько не ворую. Это скромное вознаграждение, – убаюкивала она свою совесть, - в хозяйстве пригодится, а эти недоумки наверняка все это давно украли». Обойдя всех, она еще раз взглянула на солдат, удостоверилась, что остальные вещицы безынтересные, осталась довольной собой и подошла к Эдгару, который все еще канителился с пленным.
- Ты обворовала их? – возмущенно заявил ей паренек.
- Не твое дело щенок, - огрызнулась Анна, смерив его с ног до головы пренебрежительным взглядом.
Это был всего лишь худенький юноша с редким пушком на лице. Вероятно, он считал это бородой, но выглядело ЭТО на детском личике весьма и весьма нелепо. Тоже можно было сказать о его соломенных волосах отросших ниже плеч, а две тонюсенькие косички на висках вовсе отдавали дворовым хулиганством. Из-за высокого роста он держался сутуло, будто бы хотел не выглядеть каланчей в основной массе людей, поэтому и громоздкая явно великоватая одежда мешковато висела на нескладной фигуре.
Сраженный ее дурным настроением, юноша покосился на Эдгара.
- Она немного злиться на меня, – объяснил он.
- Немного? – вспыхнула Анна.
Эдгар перечить ей не стал.
- Ну, где ваш чертов колдун? – уже теряя терпение, спросила Аня, озираясь по сторонам. Надоело ей здесь до тошноты. Убраться бы поскорее, а все будто нарочно медлят и злят ее!
- Здесь, - признался юноша, одернув одежду и пригладив волосы.
Он, конечно, рассчитывал на более эффектное появление в новом облике, но раз уж так вышло… ничего не поделаешь.
Анна расценила это как наглую шутку, но никто не выглядел смешным. Тогда она подошла и внимательнее вгляделась в стоящее перед ней недоразумение.
- Феликс Максимович?
- В мире людей мы принимаем облик в силу своих внутренних сил, - пояснил Колдун.
- Да ты же совсем пацан… - в ее женском уме никак не сопоставлялся образ достопочтенного старика с этим юношей. Но сходства все-таки Анна разглядела: хитрая пляшущая улыбочка и прищуренные лукавые белесые глазки. К тому же она ощущала к нему всю ту же неприязнь, что бесила ее в обществе старика Феликса.
Аня нервно расхохоталась. Выходит этот мальчик (или ей вновь чудилось, что он так молод) настолько могущественен, что его силы превратили его в старика.
- Это смешно? – спросил Колдун у Эдгара и тот в ответ сочувствующе похлопал юношу по плечу. С женщинами, мол, так: не угодишь и не предугадаешь, остается только переносить невзгоды по-мужски.
Внезапно из глубины леса послышался рев, и гомон обитателей леса в панике бросившихся спасаться. От топота множества копыт, задрожала земля, и порывы сырого ветра пропахшего топью все отчетливее доносили треск ломающихся веток и рев, точно всех демонов ада прорывающихся из бездны.
Лошади кинулись прочь, и Эдгару едва удалось удержать двоих.
- Что это? – прошептала Анна, чувствуя как от страха перед надвигающимся НЕЧТО, немело ее тело. Она отшагнула назад, но понимала, что ЭТО надвигается слишком быстро, чтобы успеть спастись.
- Быстрее уходим! – закричал Эдгар.
- Что это?!
- Вепри, - ответил ей Феликс.
Колдун ловко запрыгнул на коня. Эдгар закинул к нему в седло Аню, а сам прыгнул на другого, и они пустились прочь. Вепри никогда не выходили на открытое пространство, так что единственное спасение это покинуть лес до того как взбешенное стадо нагонит их.
Уже через минуту на них надвинулась стена вепрей. Краем глаза Анна видела только сплошную массу черных спин. Их нельзя было ни сосчитать, ни разглядеть. Это было смертоносным единым монолитом, жерновами, сжимающими беглецов. И если лошадь споткнется, упадет, если один из них поранит ее, то стадо разомнет и растерзает все живое. Нести на себе двоих, лошадке было тяжеловато, она отставала от первой, и ее плотнее обступали вепри. Когда они бежали уже в метре от нее, Анна увидела, как в руке Колдуна образовался энергетический шар, и он бросил пару таких по сторонам. Несколько приблизившихся вепрей взорвались, но на их место пришли другие.
Их было слишком много… обезумевших ожесточенных…
Впереди среди деревьев уже замелькал просвет, подгоняя уставших лошадей, они не знали, что движутся навстречу еще одной ловушке. Они выскочили из леса, и Анна оглянулась назад туда, где под покровом тьмы остались вепри туда, где сотни горящих глаз были полны исступленной ненависти.
Мы спасены… Господи, мы спасены…
Едва Анну посетили обнадеживающие мысли, как Колдун повернул лошадь, и они поскакали обратно в лес.
- Ты спятил!? – заорала она, колотя ему в спину кулаками.
Но причина не заставила себя ждать. Возле леса расположился лагерь солдат, который предупрежденный шумом вепрей был построен в полной боевой готовности, и когда стадо выгнало сопротивленцев прямиком им в руки, генерал Лукий отдал команду лучникам. Пара всадников еще не успела укрыться под кронами, как горящие стрелы уже творили свое коварное дело. Первую атаку Колдун отвел, заслонившись магическим щитом, но вторая грянула следом и одна из стрел попала в их лошадь. Несчастное животное рухнуло вместе с седоками в нескольких шагах от деревьев. Феликс успел спрыгнуть, Анна же со всего маха грохнулась на землю, а лошадь навалилась сверху. Тут же наскочило несколько вепрей, но шквал стрел разом их положил. К счастью стрелы зацепили лишь одежду Анны, и, отбросив их в сторону, девушке удалось потушить загоревшееся платье. Замешкавшись, она не успела высвободить ногу, застрявшую под лошадью, и ее вновь обступили вепри. Огромными клыками они рвали тело лошади на части, несчастное животное билось и истошно ржало, еще больше придавливая Анну, и в первые мгновения это спасло ей жизнь. Вепри не успели добраться до нее сразу, а потом у Колдуна нашлась свободная секунда, чтобы взорвать обступивших Аню убийц.
Держа одной рукой заслон и оттесняя стадо, Колдун вытащил Анну из-под растерзанной лошади. Эдгар в самой гуще вепрей отражал нападки двумя мечами и когда обрушился очередной град стрел, пробившийся сквозь кроны, то одна из них попала в горца. Анна видела, как он упал, и черная масса вепрей сомкнулась над ним…
Огонь был всюду: падал с неба и расползался по земле, пожирая все на своем пути. В любом нормальном животном был заложен страх перед огнем, но Аню уже не удивляло то, что остервеневшие вепри нисколько не боялись огня. Они продолжали кидаться на заслон, укрывающий трех сбившихся в кучку людей, и они добивались своего, ослабляя магию, и подступая все ближе и ближе…
- Я не удержу их долго, - сказал Колдун, когда край заслона был уже в полуметре от них.
И это были самые худшие слова, которые только могла ожидать Анна. Они означали окончание ее славной жизни. Под куполообразным заслоном она была зажата спинами двух мужчин и, не смотря на то, что один из них был мальчишкой колдуном, а другой раненным горцем, Аня почему-то подумала, что в таком положении можно было бы и умереть. По крайней мере, Кристина всегда говорила, что рада хоть несколько раз умирать в крепких мужских объятиях. Наверное, радуется сейчас за подругу, думает, что Аня развлекается в обществе мужчины на лазурном берегу моря. От этих внезапных мыслей, Анне стало еще поганей.
- Я хочу домой, - призналась она, и слезы покатились по ее лоснящимся от жара щекам.
- Прости, с домом придется подождать, - ответил ей Эдгар.
- Мы умрем? – спросила она.
- Не бойся, умирают один раз.
- Хоть здесь подфартит, - промямлила Аня, закрывая глаза. Уж точно она не хотела видеть какая сволочь наброситься на нее первой, чтобы истерзать ее тело. Только бы умереть быстро, чтобы не почувствовать боли, но будто издевательство перед глазами всплыла смерть лошади зверски распоротой вепрями. Я не умру. Я не умру так… Господи, сделай хоть что-нибудь! Я не хочу умирать. Я хочу домой…
Со стороны это выглядело всего лишь безобидной стайкой наивных светлячков, привлеченных смертоносным жаром огня, но, разглядев этот искрящийся комочек среди полыхающих крон, Эдгар довольно улыбнулся.
Заслон ослаб, разом несколько вепрей кинулись на сопротивленцев, и Колдун едва успел поймать стрелу за секунду до того, как она бы раскроила череп Анны. Это могло стать их концом, но помощь уже была над ними, и ярко вспыхнув, комочек светлячков распростер лучи, накрывая своим чудотворным светом зону бойни, усмиряя одуревших и потерявших над собой контроль вепрей, заглушая полыхающий огонь.
Аня открыла глаза, потому что вдруг стало тихо. Вокруг уже не было вепрей, и на глазах исчезали туши убитых. В местах пожара лишь чернели ожоги. Даже стрелы теперь падали не в силах преодолеть грань, отделяющую лесное царство от прочего мира, а над головами сопротивленцев сияло и искрилось чарующее море огней.
- Что это? – прошептала Анна.
- Лесные духи, - ответил Эдгар. – Ольвия привела своих собратьев.
- Они так прекрасны… - она потянула руку к огням и ощутила их нежную теплую энергию.
Один огонек отделился от остальных, спустился и лесной дух обернулся призрачным силуэтом мужчины похожего на ангела в длинном воздушном одеянии. Анна была не в силах отвести от него взгляда, все больше убеждаясь, что именно так и выглядят настоящие ангелы, но перед ними было не божественное явление, а Сильван - хранитель Лесного царства. В его молчаливом визите Анна ничего не поняла, но остальные склонили головы, выказывая ему свою признательность. Сильван вновь обратился звездочкой, и море огней вспыхнуло, став всего лишь стайкой простодушных светлячков, комочком полетевших обратно в глубь леса. Осталась только Ольвия, и время будто вновь пошло своим чередом, вернув еще существующую угрозу в лице Лукия, отдававшего приказы к наступлению.
- Опять… - устало выдохнула Анна. – Что же они никак не угомонятся.
Первая шеренга солдат с оружием наголо приближалась к лесу и к сопротивленцам.
И вновь с неба пал огонь. Над лагерем кружил дракон, и огненный вихрь из его пасти испепелял мечущихся в панике солдат. Среди уже ничего не значащих приказов Лукия, криков и рева пламени Анна разобрала один знакомый голосок изо всех сил горланящий боевые кличи. Она даже не подозревала, что когда-нибудь будет настолько рада видеть Савира.
Когда солдаты хорошенько прожарились, дракон сделал еще круг, осматривая территорию, и приземлился к упавшим от усталости друзьям. Анна с ходу подбежала к спрыгнувшему со спины дракона Тимофею и крепко обняла его, хотя тот был настолько одуревшим от полета и сражения, что никак не мог угомониться.
- Как мы им… а?! Как мы им задали жару…
- Тим… - Аня заплакала, опустившись на ослабевших ногах. – Ты так долго. Ты в порядке?
- Да, все хорошо. Я немного заблудился на болоте, – он не унимаясь, то тряс ее за плечи, то утирал слезы со щек, то смотрел по сторонам на других сопротивленцев, которые никак не могли прийти в себя. – Там так воняло, что меня чуть не вырвало. Я набрал яда, а потом я даже упал и чуть не утоп, а потом я пробежал прямо под носом солдат. Я думал он уже сдох. Я никак его челюсть не мог открыть, а потом заткнул ему яд в рот прямо с бутылкой.
- Ты молодец.
- Да, мы так задали им жару! Ты видела? Видела, как они испугались, когда мы их огнем!?
- Это кто? – спросил подошедший Колдун.
- Тимофей, - мальчик протянул ему руку.
- Это мой друг, - сказала Аня.
Колдун намеревался более серьезно поговорить с ней на тему посвящения посторонних в тайны Валадрии, но, взглянув на Савира, оставил эту тему и пожал мальчику руку, поблагодарив за спасение. Эдгар одобрительно похлопал мальца по плечу, догадываясь, что это всего лишь котенок из кафе, но тайну Тимофея оглашать не стал. Конфликт был исчерпан, и все занялись своим делом. Ольвия распылила что-то над ранами Колдуна и Эдгара, в считанные секунды они затянулись и исчезли с кожи. Вот только такой фокус не прошел с ранами Анны. Сколько бы Ольвия не старалась, не остановилось даже кровотечение.
- Ничего, я сама, - поблагодарила она за старания, и промыв порез на лодыжке, туго затянула лоскутом. Остальные ссадины и царапины были не столь существенные, и Аня не стала тратить на них время.
К Савиру Анна не подошла, не заговорила и не поблагодарила, но и он в свою очередь тоже предпочел держаться в стороне. Сейчас было не место для выяснений их отношений.
Тимофей с копьем бегал по разгромленному лагерю, сотрясая тишину ночи боевыми воплями, Колдун делился информацией с Савиром, а Эдгар с Ольвией обходили раненных солдат, стараясь облегчить их страдания. Они не были врагами, просто в силу тех или иных причин одни выбрали сопротивление злу, а другие были вынуждены подчиниться злу.
Анна не пошла ни к одним, ни к другим. Сострадания к солдатам, которые ее чуть не убили, она не испытывала ровно, как и желания общаться с драконом и юнцом. Она немного прошлась, уставшее тело сильно болело. Сейчас Анна предпочла бы принять горячую ванную, и лечь спать в теплую постель, тем более что ночь уже была на исходе, а предстоящий день не обещал покоя и отдыха. Она даже боялась представить, что ей не будет ни покоя, ни отдыха, ни горячей ванны и теплой постели пока не утрясется положение в Валадрии.
- Скоре бы уж все закончилось, - подумала она, подойдя к валявшемуся возле трупа резному ларчику. – Зарина, наверное, бесится. Да, Аннушка, нажила ты себе врагов.
Колдун ощутил это сразу. Прервав разговор на полуслове, он с ужасом посмотрел по сторонам.
- Что? – дракон, вытянув шею, настороженно осмотрелся.
- Зарина… - Феликс заметил в руках Анны ларец. – Не открывай!!!
Но было уже поздно. Анна открыла его, и ночную мглу озарило сияние Ока Зарины. Свет шара ослепил Анну, и она выронила ларец. Око выкатилось, источая еще большее сияние.
Подбежавший Колдун, намеревался укрыть шар и запрятать обратно в ларец, но, ударившись о невидимое защитное поле, с криком отлетел в сторону. Из Ока вышел астральный двойник Зарины.
- Покажи мне его мысли, - потребовала ведьма, протягивая руки к девушке.
Скованная ее силой, Анна не могла пошевелиться. Ее приподняло над землей, и придвинуло в руки Зарины.
- Покажи мне…
- Нет, - сопротивлялась Аня.
Феликс, громко призывая на помощь небесные силы, простер руку к небу, и через мгновение над ним звездная высь скрылась за вихрем из грозовых туч. Когда мощь набрала всю свою силу, по велению его руки столб молнии ударил в ведьму.
Земля содрогнулась, и взрывная волна сбила с ног горца, пошатнулся дракон, но сила удара не преодолела защитное поле Ока, и двойник Зарины остался невредим.
- Не надо противиться мне, - не обращая внимания на действия Феликса, продолжала ведьма. – Будет лишь больнее.
- Нет, - только и могла прошептать Анна.
Колдун хотел предпринять еще попытку, но его остановил Савир, предупредив, что подобные методы ведьме не причинят вреда, а Анна может пострадать.
- Покажи мне…. – Зарина потянула руки ко лбу девушки.
Сейчас бедолага была полностью в ее власти и проникнуть в сознание девушки, чтобы самой услышать слова Красного дракона не составляло для нее труда. От невыносимой боли, разрывающей голову, Анна закричала. Пальцы ведьмы коснулись ее лба, но не остановились, стремясь погрузиться вглубь…
Внезапно на лбу девушки высветился знак. Зарина продолжала напирать, пытаясь перебороть его силу. Анна уже орала от боли, но именно боль дала ей возможность сопротивляться магии, парализовавшей ее тело. Она заслонилась руками от ведьмы, и неведомая сила, защитившая ее когда-то от дракона, высвободилась вновь, и двойник Зарины развеялся в пыль. Око от напряжения не выдержало и взорвалось.
Еще мгновение Анна зависала над землей под властью магического знака в ореоле его силы, а потом все исчезло, и она упала на землю без сознания.
Савир стоял у окна, наблюдая за территорией. Было уже утро, разъезжались дальнобойщики, и двое дворников пытались разгрести мусор от ночного загула посетителей. Для него всегда было удивительным как люди, отдыхая и радуясь жизни, могут оставлять после себя столько грязи. Он жил уже больше сотни лет, но так и не смог понять помыслы и поступки людей. Они для Савира были единственным видом, который в отличие от других не подстраивался под окружающую среду, а изменял среду под себя и при этом нисколько не задумывался о будущем. Он не любил людей ни здесь, ни в Валадрии. Мир Драконии с человеком всегда считал унизительным для драконов и видел в этом союзе не сотрудничество, а эксплуатацию. Вероятно, он первым бы пожелал сбросить оковы и объявить независимость от людей. Вероятно,… если бы однажды не увидел крошечное существо, которому от рождения была предначертана судьба хранителя благополучия всех народов Валадрии, с которым были связаны все их надежды и которое могло стать разменной монетой в играх жестоких.
Королева мать умерла, не успев взглянуть на новорожденную, и оставив девочку единственной наследницей, она уже знала, что в будущем начнется война. Но знала ли она, что рождение наследницы в Драконии заставит многих драконов понять, как хрупка и коротка жизнь человека, и как беззащитен мир Валадрии. Наверное, знала. Королева Эвелина, не смотря на молодость лет, была мудрой и проницательной. Унаследовав трон, она долго правила в одиночестве, пожелав, что ее мужем станет тот, кто пройдет испытание талисманом. Претенденты властвовать сразу отпали, но это был единственный шанс получить доверие народов к новому правителю, а судьба народов была для нее важнее, чем личное счастье.
Все дело в том, что трон Двуречья переходил к первой девочке достигшей совершеннолетия (двадцать лет), и она имела полную власть до рождения своей первой дочери. Потом в ее обязанности входило воспитание достойной преемницы, а на трон получал отец наследницы. Так было всегда, и сотрудничество народов Валадрии тоже было весьма символическим (периодически вспыхивали междоусобные конфликты), так было до совершеннолетия Эвелины. Ее мудрость примирила большинство, доброта и вера дали свет надежды многим народам. Ей было уже за тридцать, когда второй сын Велинтия – короля страны Белых гор - молчаливый и сдержанный с рождения пребывающий в тени своего блистательного брата Мирослав принес прямо в покои Эвелины Сердце Дракона. Его любовь к ней была настолько сильной, что он не испугался ни кары талисмана, ни мнения народов, ни взглядов своего отца. Вскоре рождение наследницы омрачилось великой утратой для Валадрии. Королева мать скончалась. Уже с того момента судьба народов могла измениться, если бы не дарованная Мирославу власть Сердца Дракона. Сохраняя мир и процветание, скорбя по Эвелине и заботясь о дочери, Мирослав отсрочил войну на четырнадцать лет. Но Зарина умела ждать.
И вот сейчас Савир стоя у окна, думал о том, что за годы тщетной войны и бесплодного сопротивления они не приблизились ни на шаг ближе к Анжелине, которая затеряна где-то в этом мире облаченная в другое тело и задурманена ложным сознанием. Думал о том, что народы утратили надежду и готовы признать над собой власть ведьмы, чтобы сохранить свое существование. О том, что близок день Черного солнца и Сердцем Дракона завладеет Зарина. И он не знал, как все остановить. Он не знал, сможет ли все остановить.
- Это клеймо накладывается на отступников, предавших свой народ, - продолжал говорить Феликс, объясняя природу знака на лбу Анны. - Их лишают истинного облика и накладывают клеймо, обрекая на вечное изгнание и одиночество. Как правило, они ничего не помнят о себе кроме тяжести совершенного преступления, и их дальнейшая жизнь подчинена искуплению вины. Снять клеймо невозможно.
- Теперь понятно, почему на нее не подействовала моя магия, - сказала Ольвия.
Она сидела за столиком, мешая ложкой давно остывший чай. Напротив пыхтел сигарой Эдгар, и, нахмурившись, молча размышлял, хорошо ли или плохо, что Анна защищена от любого магического влияния. Его нисколько не волновало то, кем она могла быть до наложения клейма, сейчас он мог ей доверять и мог рассчитывать на нее, а что до прошлого, так оно у каждого из присутствующих далеко не безгрешное.
Феликс сидел на краю кровати, на которой все еще спала Анна. Свернувшись клубочком у нее под боком, дремал Тимофей.
- Да, магия на Анну не действует, так же при ее сильных негативных эмоциях клеймо способно погасить зло. Эдгар такое наблюдал в кафе. Или взять хотя бы случай с драконом, взорвавшимся от ее крика.
- Что же теперь Анна, если разозлиться может убивать драконов криком, и менять сознания людей? – уточнил Савир.
- Сознательно нет. Но магия клейма может счесть это необходимым. Хотя клеймо не является жизнисберегающим для Ани. Она смертна и она может погибнуть.
- Послушать тебя, так вообще ничего не поймешь, - пробубнил Эдгар. – Если ты сам ничего точного не можешь сказать, то не пытайся быть умником.
- Я не знаю, как работает клеймо. Я никогда с ним не сталкивался прежде. Могу лишь предполагать, – нисколько не огорчившись от слов горца, колдун продолжил. - Анна могла быть, кем угодно. Судя по силе клейма, натворила она бед много и искупления ей не видать. Или натворил. Она не обязательно была женщиной.
- Сейчас она человек, значит, силы ее существа хватило, чтобы здесь быть человеком, так что низшая магия отпадает, - сказал Савир.
- Но она не дракон. Своих отступников вы сразу убиваете. Не лесной дух, потому что у них вообще не бывает отступников. Они все как единый организм. Возможно горец…
- Может она человек, - уязвленный Эдгар не стал молчать. Чуть что так сразу горцы виновны во всех страшных преступлениях. А они, между прочим, самый трудолюбивый и самый мирный народ! Чего нельзя сказать о людях с их амбициями и страстями.
- Может и человек, - согласился Феликс. – Может ведьма. В Валадрии много народов. Судя по возрасту Ани, ее заклеймили до войны, но не раньше убийства Мирослава.
- Она могла быть убийцей Мирослава? – спросил Савир.
- Могла. Его нашли мертвым в собственной постели, ни убийцы, ни соучастников обнаружено не было. За всем стоит Зарина, но прямых доказательств нет.
- Она не стала бы клеймить того, кто может ее уличить, - рассуждал Эдгар, - она убрала бы все улики и доказательства. К тому же зная, кем была Анна, Зарина не стала бы так с ней вести.
Логика была безупречной, и никто не стал возражать тому, что Зарина не ведает, кто такая Анна и кем она была раньше.
- Я думаю это клеймо Красного дракона, - хорошо подумав, сказала Ольвия.
- С чего ты взяла? – с этим Савир не мог согласиться.
- Клеймо подобной силы могла наложить только древняя магия. Ты многих знаешь из оставшихся в живых магических существ способных на такую силу? Тех, кто способен уничтожить Око Зарины? Ведьма боится древней магии, поэтому ее хранителей она практически полностью изжила. Кем бы Анна ни была раньше, и кто бы ее ни клеймил, это существо из Валадрии и имеет непосредственное отношение к искоренению королевского рода Двуречья.
Ольвия отодвинула кружку, потерявшую всякий интерес. Об этом уже думали многие, но вслух признаться не хотели. Эвелина запретила клеймить отступников. Ей казалось, этот метод наказания слишком жесток. К тому же она считала, что, избавив отступника от прошлого и оставив лишь чувство вины, они будто бы даруют ему вторую жизнь для безгрешного существования. Вроде как прощают, но сам заклейменный никогда и ни в чем не находит для себя прощения и в большинстве случаев его жизнь становится поисками собственной смерти, самой жестокой смерти, которая все равно не приносит избавления.
Получается, что клеймо на Анну накладывали незаконно, но вина ее была очевидна, и прощения она не заслуживала. Во время правления ни Эвелины, ни Мирослава не было известно о подобных тяжких преступлениях, а в период наложения клейма был заговор против Мирослава и его дочери. Даже если она собственноручно не убивала короля, причастность Ани к заговору накрепко засела в головах сопротивленцев.
В зависшей тишине неожиданно прозвучал голос Анны, которая уже давно проснулась, но предпочла подслушать беседу.
- Я хочу знать, кто это сделал, - сказала она.
- Это будет очень больно, - предупредил Феликс.
Аня легла на полу. Эдгар крепко взялся за ее ноги. Савир придавил ее плечи, и их лица были так близко, что она разглядела в его глазах жалость к ней.
- Не дрейфь, - храбрилась она, закусила рукоятку ножа, и закрыла глаза.
Чтобы узнать хозяина наложенной магии, следовало попытаться вернуть прежний облик заклейменного. Учитывая, что Зарине было не под силу проникнуть даже в сознание Анны, действия Колдуна свелись к тому, чтобы магией причинить ей максимальную угрозу жизни. Тогда – возможно – в полной мере активизируется защитный механизм клейма. Деликатно Феликс Максимович все последствия эксперимента ей объяснил, но Аню не остановила ни гарантированная койка в психбольнице, ни инвалидность.
Колдун сел на пол рядом. Провел рукой по телу девушки, шепча заклинания. Анна ощутила жар, исходящий от его рук. Старалась расслабиться и не сопротивляться, но страх помимо ее воли натягивал нервы и уже не столько она, сколько сила клейма заставляла Анну прервать Колдуна, высвободиться и убежать прочь. Становилось все горячее, казалось, что загорается одежда и стягивает огнем кожу. Она не выдержит этого! Не выдержит! Зачем?! Зачем столько боли и мучений!? Только крепкая хватка сопротивленцев не позволяла ей сбежать. Я должна! Стиснув зубы, Анна терпела, только ухватилась за руки Савира. Его присутствие давало ей силы противостоять страху. Огонь проникал все глубже в тело и душу, на лбу засветилось клеймо, и Анна утратила над собой контроль. Ожесточенно забилась, пытаясь вырваться. С нарастанием голоса Колдуна возрастал жар и боль. Ее ногти впивались в руки живодера, оставляя глубокие кровавые борозды. Савир и Эдгар уже с трудом удерживали бьющееся тело.
- Быстрее, - поторопил Савир, понимая, что бедняга не выдержит таких мучений.
Руки колдуна погрузились в тело Анны, сияние клейма усилилось, теперь уже свет исходил из всего ее тела. Еще секунду вторжения и защита клейма изгнало постороннюю магию. Колдуна ударило об потолок, завертело, швыряя то об одну стену, то о другую. Эдгара и Савира разрядом отбросило в стороны. Сила защиты оказалась настолько сильной, что пострадала даже Ольвия, которая в целях безопасности все это время сидела в автобусе. Она грохнулась без чувств, едва не придавив котенка.
Тело Анны изогнулось дугой, и из ее груди вырвался образ Красного дракона. С секунду он извивался над ней, распуская множество молний вокруг, а потом все разом вобралось обратно в тело девушки.
Первым от удара отошел Савир. Он поднялся на ноги, помог Эдгару, и они растолкали Феликса. Ему досталось больше остальных: кроме физических побоев защита клейма сильно истощила его магию. Старик выглядел на грани сердечного приступа, но поспешно ограничил их внимание к своей персоне.
- Насколько мне известно, - заговорил Феликс, - Красный дракон не часто клеймил отступников. Он вообще был пацифистом. А последние годы он только и делал, что спал на дворцовой площади.
- Значит она одна из исполнителей заговора, - сказал Савир.
Они все озадаченно смотрели на лежащую без сознания Анну.
- Может она принцесса Анжелина? – почему-то спросил Эдгар. – Красный дракон надежно ее спрятал, а, по-моему, такой способ очень надежный.
- Это исключено, - категорично заявил Савир.
- А почему нет? – размышлял Феликс. - Красный дракон с ней говорил, Красный дракон наложил клеймо. Как не крути один он.
- Красный дракон боготворил принцессу, а такое можно сделать только с ничтожеством.
- Она не ничтожество, - вступился Эдгар, – она милая девушка.
- Ее жизнь искупление, поэтому она кажется милой, – стоял на своем Савир.
- Между прочим, Кранный дракон порекомендовал Анне выколоть тебе глаза. Может он прав!? – сорвался Феликс. – Ты слишком зациклен на своей уверенности. А что если ты не способен узнать Анжелину? Ты был слишком уверен в благих намерениях Бодимира, что не заметил заговора. Ты слишком уверен, что сможешь узнать Анжелину, но никого при этом не видишь вокруг. Скольких вы перебрали? Сотни? Тысячи? И ни одна не пришлась тебе по сердцу?! Но разве не забавно? Ведь драконы не склонны к любви!!! Красный дракон обмолвился, что Анжелину узнает сердце дракона. Кто сказал, что он имел в виду твое сердце, а не талисман Валадрии? Ты сам так решил, и столько людей погибло, слепо следуя твоей идее «Х». Не пора ли остановиться и покаяться, пока вся Валадрия не погибла из-за погонь за твоим вымыслом.
Савир молчал. После подобного обвинения, зная его вспыльчивость, все ожидали взрыв вулкана. Но Савир молчал. Не закричал на Колдуна явно намеренно подстрекающего дракона, ни двинул ему по морде. И его бездейственное молчание стало еще страшнее чем его гнев.
- Это правда? – осторожно спросил Эдгар.
Савир так ничего и не сказав, вышел на улицу.
- Она наша принцесса? – он уже сам был не рад, что подумал об этом в слух.
- Я не знаю, - ответил Ферикс.
- Но ты же только что обвинил Савира.
- Я не знаю, кем была эта девушка до клейма. Не знаю и никогда возможно не узнаю. Этого никто не знает. Все тема с разговора снята.
- Ты обвинил Савира! Но ты ничего не знаешь! – дружелюбное лицо Эдгара побагровело от злости.
- Вы слишком заблудились в себе. Кто-то же должен открыть вам глаза.
Эдгар схватил Колдуна за плечи, и приподнял от пола.
- Ах ты, сопляк…
Феликс Максимович улетел в другой угол комнаты.
Когда Аня проснулась, то рядом был только Феликс. Остальным требовалось побыть в одиночестве, чтобы затаиться и, оглянувшись назад, обдумать пройденный путь и затраченные средства. После того как Савир ничего не сделал в ответ на обвинение Феликса и тем самым практически признал правдивость его слов, в группе назревал конфликт.
Выслушивая обстоятельный рассказ Колдуна о том, кто наложил на нее клеймо и за какие возможные преступления, Анна понимала, что все ее прошлое это воспоминания ложной жизни, которые возникли при изгнании из Валадрии. Она старалась осознать с какого момента она начала жить человеком. После школы? Института? А ее первая любовь? Она тоже вымысел? Мама? Все воспоминания о маме, доме! Получается, ничего этого нет? Феликс сказал, что года три-четыре, значит, ничего не существовало в действительности до того момента, как она приехала в Москву, а если последовать за воспоминаниями, то, наверное, адреса и люди не существуют. Это ужасно! Я живу всего три-четыре года! А до этого я была чудовищем. Убийцей! Отступником, предавшим свой народ!
Аня все думала, думала, пытаясь вспомнить момент появления себя в этом мире. Он должен был остаться в памяти. С какого времени своей жизни она могла быть уверена, что это сделала именно она? Кристина и Ольга существуют. Значит, до них. До них были поиски работы, съемные квартиры, ночлежки. Хамоватые работодатели, слюнявящие ее взглядом, холеные бизнесмены, предлагающие гроши за каторжный труд. Нет, это тоже было. А до этого вокзал и поезд из уже несуществующего дома. Значит, ее посадили в поезд! Правильно она ехала одна в купе, проспала всю дорогу, даже проводница едва разбудила. «Я уже думала ты померла» - вздыхала, побелевшая от страха проводница, отхаживая пассажирку нашатырем. Моя жизнь началась тогда…
Анна налила себе еще стакан водки и разом его выпила. Сейчас ей хотелось напиться до беспамятства, и, похоже, она была уже близка к желаемому. Видеть она никого не хотела, поэтому, купив в кафе водки, ушла к речушке, которая протекала недалеко от дороги. Здесь Аня и решила устроить собственные похороны. Для начала пришло в голову похоронить прошлое, потому что будущее выглядело еще гаже. Выпить ли снадобье и забыться ложной жизнью, обмануться счастливыми мелочами, продолжить поиски любимого и искупление своего преступления? Это было хорошо, но думалось Анне, что такое существование в скором времени закончится суицидом. Любви не будет не потому, что нет Карима. Просто подсознательно она продолжит поиски родных душ из Валадрии. Слепая безумная любовь к Кариму была результатом этого поиска. А невозможность получить искупления и удовлетворения от жизни, в конце концов, доведет Аню до суицида. Следовательно, забыться вновь не выход. Остаться с сопротивленцами? Скорее всего, они не захотят таскать с собой отступника. Теперь она для них не просто глупая девочка с улицы, а тот, кто предал свой народ, кто совершил некое страшное преступление. Ей самой-то с этим жить страшно.
Анна выпила еще стакан, надеясь, что снизойдет просветление, и она поймет, как жить дальше.
Под золотым листопадом кружилась Анжелина, и в этом моменте все было прекрасно и совершенно. Поддаваясь притяжению счастливой принцессы, Аня шагнула к ней.
- Кто ты? – спросила она, хотя подсознательно понимала, что это Анжелина.
Неожиданно принцесса остановилась, посмотрела на Анну, и ее радостное лицо омрачилось тревогой. Она будто бы знала о приближении беды, но боялась, надеялась, и молилась, чтобы бедствия обошли стороной.
- Сегодня… - произнесла она.
Аня поняла, что Анжелина смотрела не на нее, а сквозь нее. Обернулась, рядом стоял Красный дракон.
- Нам пора, - сказал дракон.
- Я больше никогда не вернусь? – спросила Анжелина, грустно ловя руками падающие листья, но она не хотела слышать ответ, и дракон промолчал. - Посмотри как красиво.
Красный дракон поднял морду на яркие кроны, из-за которых в силу его роста приходилось пригибаться.
- Красиво, - согласился он.
А потом Анна оказалась в купе поезда. Сидела напротив себя самой и смотрела, как она спит, уложив голову на сложенные на столике руки. Наверное, прежде чем уснуть она смотрела в окно на ночное звездное небо и мечтала о новой жизни в большом городе, о счастье, которое непременно навалится на нее со всех сторон. Анна склонилась над собой, присматриваясь к своему лицу, и заметила слезы, скатывающиеся из-под сомкнутых век. Она плакала. Странно, но Аня не помнила, о чем она могла плакать в дороге. Ей казалось все прекрасным, удивительным, и от восхищения хотелось кричать и творить безумства, а тут вдруг слезы…
Хлопнула дверь купе. Кто-то вышел. Анна не видела кто, но кто-то вышел. Поднялась и вышла сама. Спина высокого мужчины скрылась за дверью тамбура. Анна побежала следом за ним. Из вагона в вагон она бежала за незнакомцем и видела его лишь мгновение до того, как за ним закроется дверь. Как бы Аня не спешила его догнать, она все время оставалась с ним на одном недосягаемом расстоянии. Ей казалось, что стоит узнать кто он, то вся ее жизнь обретет смысл. Но будто бы она бежит уже не за незнакомцем, а сама за собой… или за Анжелиной… за дверью последнего вагона мелькнули длинные рыжие волосы. Анна с ходу распахнула дверь, вбегая в тамбур, и внезапно оказалась на темной улице. Вокруг серые дома без окон, монолитами вздымались к мрачному небу и огромная луна, будто лик зловещего демона скалилась оскалом Смерти. В туманном сумраке улицы Аня разглядела мужчину, за которым гналась по поезду. Он склонился над девушкой лежащей на асфальте. Подходя, ближе Аня увидела раненую, истекающую кровью Анжелину.
- Все будет хорошо, - шептала она мужчине, - все хорошо. Мне не страшно. Совсем не страшно. Скажи ему, что я не боялась… скажи только ему…
- Зачем же вы… зачем вы не послушали меня…
- Все хорошо… так надо… так правильно…
Анжелина протянула руку к Анне, и Аня невольно потянулась к ней.
- Мне не страшно, - прошептала принцесса, глядя в глаза Ани.
Анжелина умерла тихо и на ее прекрасном лице осталась нежная любящая улыбка. А мгновение спустя после того, как ее сердце остановилось, тело принцессы обратилось мерцающей пылью и исчезло.
- Это ты! – прогремел голос дракона, обращающегося прямо к Анне. – Ты!
- Я?..
Она испуганно отшагнула, и вдруг увидела на своих руках кровь… кровь принцессы…
Отбившись от драконов, Кире удалось спрятаться в Драконии и шокирующие вести настигли ее там. Она незамедлительно все выяснила и вернулась к друзьям. Собрав всех в номере, она как раз закончила свое повествование, когда ворвалась вдрызг пьяная Анна. Вид у нее надо сказать был жуткий, очнувшись ото сна на берегу, она поспешила поделиться своими соображениями с остальными, но сказалась выпитая водка. Анну развезло, и заплетающиеся ноги не раз роняли девушку на землю. Особенно было сложно вскарабкаться на дорогу по откосу, но упрямство помогло преодолеть путь даже на четвереньках, цепляясь пальцами в голую осеннюю землю. Чуть не задавил грузовик, выруливающий с автостоянки, пришлось от водителя до конца выслушать его мнение о ней, и ей подобных (правда, Аня не совсем поняла относительно «подобных») и вот наконец-то она в номере. Как хорошо, что все в сборе!
- Анжелина мертва! – задыхаясь от бега, выпалила она.
Возникла тишина. Все переглянулись.
- Вы слышите?! Она мертва!
К ней подошел Савир, внимательно осмотрел ее вид. Вроде бы никто не бил. Присутствие Валента и других ищеек Зарины в этом районе не обнаружено… пока. А девочка напугана до смерти.
- Водка? – спросил он.
- Ты не понимаешь, - хмельная голова плохо соображала, - это правда. Я не вру. Валенту я соврала, что она умерла. Но сейчас я знаю. Савир, она умерла от ран здесь… в этом мире…
- Водка? – повторил он, не обращая внимания на ее пьяный лепет.
У нее не было выбора, и Аня призналась:
- Ну, выпила я немного.
- Ты напилась, и тебе что-то пригрезилось?
Она понимала, как нелепо сейчас выглядит со стороны, и чтобы не говорила, как бы не клялась, они будут видеть перед собой лишь пьяную, очень пьяную девушку.
- Ты не веришь мне? – спросила она, потупив взгляд.
Он стоял, пожалуй, слишком близко к ней, и Аня смутилась своего внезапного желания поцеловать его, коснуться его, ощутить его сильные руки на своем теле. Черт, что же я столько выпила! Его сдержанность, запах, руки… черные глаза дракона… она стояла рядом с ним точно хрупкое беспомощное существо перед своим всемогущим повелителем. Какая же я пьяная! Что же делать? Не смотри на меня…
- Не веришь, - Анна прикрыла лицо ладонями.
Савир опустил ее руки, чтобы смотреть на ее лицо. Из остальных никто не вмешивался. Сейчас они были поглощены своими размышлениями и не слишком обращали внимания на бред сломавшейся девчонки.
- Анжелина жива, - сказал Савир. – Ищейки Зарины ее обнаружили. Красный дракон спрятал ее в монастыре отшельника на Тибете. Мудрец был близким другом матери Эвелины. Он покинул Валадрию так давно, что все считали его мертвым.
- Это не правда. Вы же наверняка проверяли этого отшельника. К тому же Ольвия обнаружила магические следы Анжелины не на Тибете, а в Москве.
- Мы не смогли проверить отшельника. Валент опередил нас и принес Зарине его голову. Пока мы были сбиты с толку тобой, она нашла в памяти отшельника место в Москве и новый образ Анжелины. Кстати, Валент забрал ее прямо из бара «Автостоп», пока Карим флиртовал с тобой, – Он говорил с чувством и толком, чтобы хмельная Анна успела в полной мере осознать свою пагубную роль в судьбе сопротивления. - Этим утром Валадрия узнала о возвращении принцессы Двуречья, а Зарина установила День Примирения, чтобы все народы смогли прийти во Дворец и увидеть Анжелину.
- Анжелина мертва, - Аню будто заклинило. - Это ловушка.
- Сильван. Видел ее, - продолжал Савир, созерцая лицо девушки. Ему нравилось наблюдать за тем, как оно то вспыхивало румянцем из-за нескромных мыслей, то застывало от злости. Алкоголь ослабил контроль разума над поведением Анны, и сейчас она едва справлялась со своими эмоциями, и была настолько открытая, естественная и пылкая, что Савир будто бы впервые открывал для себя эту девушку. - Хранителя Лесного царства очень сложно обмануть, тем более что лесные духи на стороне сопротивления.
- Не ходи. Это ловушка, - твердила Аня, стараясь не разреветься. Ей стало так досадно, что Савир готов поверить во что угодно, но только не ее словам. Конечно, у нее не было доказательств, к тому же она стояла перед ним в жутком состоянии. Такой не поверишь, даже если она утверждает, что сажа черная, а мел белый. – Пожалуйста, не ходи.
- Ты боишься за меня?
- Анжелина умерла. Мне жаль, но это правда.
Феликс не выдержал.
- Да с чего ты взяла, что она умерла?
- Я знаю, - говорила она, не отводя взгляда от Савира. Почему он так смотрит на меня?
- Откуда? – возмущаясь, начинал заводиться Колдун. - Скажи, кто тебе это сказал? Красный дракон?
- Нет. - Почему ты смотришь на меня? Во мне что-то не так?
- Ты ничего не знаешь! У тебя хорошая фантазия. А после того, как я пытался сломать клеймо, тебе еще долго будут мерещиться разные образы. Если ты станешь придавать этому много внимания, то окончательно спятишь.
Не смотри на меня. Отвернись. Не заставляй меня краснеть. Не смотри…
- Война началась осенью, - говорила Аня и к счастью не видела, как менялись лица остальных слушателей. Перед ней стоял Савир. Бесстрастный, уверенный, внимательно наблюдающий за своей жертвой, изучающий ее повадки, дыхание, мысли. – В сезон листопада. Анжелина очень любила это время. Она танцевала под дождем из золотых листьев… танцевала для тебя.
- Для меня, - согласился Савир, нисколько не удивившись тому, что Аня знала его с принцессой секрет.
Не смотри, умоляю. От твоего взгляда в моей душе огонь. Карим не делал такого со мной. Умоляю, пощади. Я не буду тебя любить. Я не буду тебя любить.
- В тот день ты не пришел смотреть, как она танцует, - Аня старалась сосредоточиться на словах, изгоняя из себя нескромные мысли. - Началась война, и ее забрал Красный дракон. Он должен был спрятать Анжелину, но она сбежала от него и попала в руки убийцы, который шел по их следу. Он убил твою принцессу.
Савир молча смотрел на Анну.
- Ты не можешь этого знать, - стараясь справиться с шоком, заговорил Феликс, - Твоя личность и прошлое никогда не вернуться к тебе.
- Может быть, но я знаю, что Анжелина мертва.
- Ты не можешь этого знать! – выкрикнул Феликс.
- Это я убила твою принцессу, - прошептала Аня Савиру.
В номере стало тихо.
- Ты выпила слишком много водки, - сказал Савир. Он вынул из ее волос листок и травинки, которые попали туда, пока Анна добиралась с реки. Пригладил смешную взъерошенную прическу. – Тебе надо отдохнуть.
Его рука легла на горло Анны, и в первые секунды эти странные ласки смутили ее. Она хотела отпрянуть, но Савир надавил чуть сильнее, и перед ее глазами стало быстро темнеть. Аня почувствовала усталость, сонливость, обмякшие ноги подогнулись. Он осторожно уложил уснувшую девушку на кровать.
Савир повернулся к остальным.
- Итак, на чем мы остановились? – спросил он, словно ничего существенного не произошло.
- А то, что она говорила сейчас? – спросил Феликс. – Откуда она знает про войну, про Анжелину? Что ты об этом думаешь?
Он предпочел не торопиться с выводами, хотя слова Анны не прошли бесследно.
- А остальные что думают? – обратился Савир к притихшим друзьям.
- Я знаю своих врагов, - ответил Эдгар. – И я знаю кто мой друг.
- Зарина и раньше прибегала к хитрости, - сказала Ольвия, - надо бы лучше присмотреться к Анжелине.
- У нас есть один день мира. Надо провести его с пользой, – решила Кира.
- Феликс Максимович желаете выступить? – впрочем, он никогда не скрывал, своих антипатий к Колдуну.
Феликс оспаривать лидерство не стал.
Раз поиски Анжелины разрешились благополучно, то Анна стала собираться домой. Проснувшись, она поняла, что сопротивленцы отправились во Дворец удостовериться в подлинности принцессы, а ее как всегда оставили одну. Что ж кто для них Анжелина, а кто Анна, гадать долго не требовалось. Похоже, что только одну Анну продолжало изводить скверное предчувствие о том, что уж слишком выгодно отыскалась пропажа, и как раз в том месте, где все не раз искали. Ну да ладно, это уже их дело.
Анна позвонила Кристине и Ольге, сообщила, что у нее все прекрасно и что в скором времени она вернется домой. Девочки, конечно, не ожидали ее столь скорого возвращения, встревожились, затараторили с расспросами о самочувствии и поведении того самого кудрявого типа, с которым Аня к ним заезжала в ресторан. Успокаивать их пришлось минут десять, уверяя, что ТОТ САМЫЙ ТИП ее не бил, не оскорблял, не изменял, что он не алкоголик, не извращенец, не убийца и даже не женат.
- Так в чем же дело? – запутавшись окончательно, спросила Кристина. – Ты помирилась с Каримом?
- Нет. Карим уехал навсегда в свою страну, - солгала Аня, решив, что эта ложь будет безопасней, чем рассказ о гибели Карима… они же не поверят, что Карим дракон. К тому же Аня понимала, что чем меньше людей знают о существовании Валадрии, тем спокойнее будет жизнь в обоих мирах. А значит, и Карим останется иностранцем... сбежавшим иностранцем.
- Говорила я тебе, не связывайся с иностранцами. Они либо махинаторы, либо вид на жительство ищут, - припомнила Ольга, которая прижималась к державшей трубку Кристине, чтобы тоже участвовать в разговоре. – А ты все любовь, любовь. Не любовь это, а расчет.
- Ладно, девочки мне пора, - ей не хотелось говорить плохо о Кариме.
- Пора? Тебе что не дают позвонить? Тебе угрожают? – беспокоилась Кристина.
- Все хорошо. Просто мне надо идти.
Распрощавшись, Аня еще долго смотрела на телефон, словно ожидая жизненно-важного звонка. Но никто ей не позвонил, да и звонить-то было не кому. С девочками она поговорила, другие люди из ее прошлого не существуют, а те, кто существует, не подозревает об Анне. Вот так жила, жила, а вдруг узнала, что и не жила вовсе, да и не из этого мира родом. А кем была, что делала тоже неизвестно. Ясно только, что совершила она преступление, которому нет искупления. Ощущение было прескверное, но поговорить об этом тоже было не с кем.
- Еще звонить будете? – спросил мужчина за стойкой.
- Нет.
Он убрал телефон.
- Заказывать что-нибудь будете?
- Нет.
Олег пронаблюдал, как она жадно допила третий стакан воды, борясь с чудовищной жаждой. Похмельный синдром – сочувствующе ухмыльнулся Олег. А с виду вроде не похожа на тех, кто тут круглые сутки ошивается. У него глаз-то наметан! Сразу отличит гулящую девку от нормальной.
- Откуда ты? – спросил он.
- Издалека, - она благодарно кивнула за вновь наполненный водой стакан и тут же отпила половину, хотя мочевой пузырь грозился вот-вот лопнуть.
- Почему ты с ними? Только не говори, что те из автобуса твоя семья.
- Не семья, - печально вдыхая, согласилась Аня.
- В двенадцать здесь автобус проходит. Я могу дать тебе денег, чтобы ты вернулась домой.
- Зачем вам это?
- Вон посмотри…
Олег кивком указал на столик, за которым сидел мужчина, и откровенно одетая потасканная девушка игриво его обхаживала.
- Ты же не такая. А от ошибки и неверной дороги никто не застрахован.
Анна наклонилась через стойку, чтобы быть ближе к мужчине. Он тоже наклонился ближе к девушке.
- А откуда вы знаете, какая я? Может я еще хуже. Может я убийца.
Олег расхохотался.
- Глупая ты, - отмахнулся от нее и продолжил протирать стаканы.
Жажда не отступала, но, сообразив, что допить не получится, Аня для начала сходила в туалет, а по возвращении осушила стакан. Музыка на волне сменилась выпуском новостей, и Аня вежливо попросила сделать погромче. Раньше она терпеть не могла слушать или смотреть новости, считая их целью настроить население на негатив. Все, мол, хуже не куда, мир катится в тартарары, на улицах опасно, в домах опасно, всюду убийства, насилие и пора бы всем покончить с собой, чтобы умереть без напряга. Но на фоне последних событий, выпуски стали для нее неким барометром, определяющим положение в Валадрии. Аня ожидала услышать хорошие новости, ведь Анжелина нашлась, и конфликт должен был пойти на спад, разряжая накалившуюся атмосферу обоих миров.
Говорили о том, что ночью в Южной Азии произошло сильное землетрясение, унесшее по предварительным данным шесть сотен жизней. Еще раз упомянули, о приближающемся к Америке урагане Донна, и эвакуации прибрежных городов, которые будут затоплены и разрушены. Довели до сведения, что на одной из птицефабрик ночью разом погибла вся птица. Возможно отравление, саботаж или грипп. Расследование ведется. Напоследок прогноз погоды: днем + 18 0С, без осадков, ясно, давление чуть выше нормы, уровень загрязнения атмосферы чуть выше нормы – одним словом все по-прежнему! все прекрасно!
От подступившего ужаса Анна несколько минут пребывала в оцепенении. Что же получается?! Анжелина найдена, но человечество все еще под угрозой! Ей хотелось немедленно броситься бежать вслед за сопротивленцами, чтобы сказать о новых человеческих жертвах. Но, переждав волну паники, Аня поняла, что сейчас они не поверят ее словам, не поверят жертвам. Сейчас они должны увидеть Анжелину и сами убедиться в злых намерениях Зарины. Аня же могла только ждать и надеяться, что сопротивленцы распознают обман быстрее, чем Донна уничтожит города.
В поисках Тимофея, она заглянула в автобус и к большому удивлению увидела на заднем сиденье Савира, а котенок, свесив лапы и голову, спал на плече своего кумира.
Аня никак не ожидала, что дракон останется, а не броситься к ногам своей принцессы. Значит, она недосмотрела что-то очень серьезное. На ее вторжение, Савир не отреагировал, только сжал в кулаке вещицу, которую угрюмо разглядывал.
- А я Тимофея обыскалась, - первой сказала она. – Он ел?
- Больше чем я.
Аня взяла котенка с его плеча, и села рядом на сиденье, убаюкивая сонного Тимофея, который, почуяв женские руки, громко добродушно заурчал.
- Не знаю как у вас в Валадрии, - отважилась поговорить по душам Анна, - а у нас в Рюйдимеле почти каждая девочка мечтает быть принцессой и встретить своего принца. Я никогда не хотела быть принцессой, считала это скучным и достойным только изнеженных забалованных девочек. Я представляла себя космическим воином, спасающим человечество от вселенского зла. Этаким борцом добра со злом. Это было для меня куда интереснее, чем лежать на подушках расшитых золотом и отдавать приказы. Так что я не слишком огорчилась, узнав, что в прошлом я была плохим существом.
- В прошлом многие бывают плохими, но не все из них понимают это.
- Да. Верно. Но все-таки мне удалось немного повоевать за добро и справедливость. Это здорово. Не у каждого человека сбываются мечты.
- Ты не жила здесь, – он перестал смотреть в окно и повернулся к Анне. – И это не твои мечты.
- А многие живут, и что толку?
Он посмотрел прямо ей в глаза, и в душе Ани вновь все сжалось и затрепетало от силы взгляда дракона. Аня угнулась, делая вид, что заинтересована спящим котенком, лишь бы не видеть Савира. Она бы сейчас сбежала из автобуса, если бы это было в ее силах.
- Я помню, что ты говорила для меня, - неожиданно Савир сам решился поговорить. Было заметно, что праздно болтать или откровенничать ему доводилось не часто, если не сказать, что он вообще был несловоохотлив. Но сейчас он хотел поговорить с ней, понимая, что другого удобного случая не представится.
- Что я говорила?
- Про Анжелину, когда я умирал. Я убил того, кого ты любила, а ты давала мне надежду для жизни. Почему?
- Моя жизнь искупление и прощение, - сказала Аня.
Пожалуй, теперь этой фразой можно отгораживаться от всех расспросов. Он замолчал, а она не хотела, чтобы Савир решил, будто бы она не бросила умирающего дракона и пошла в Валадрию за противоядием (хотя ничегошеньки не смыслит в этой стране и ее народах) только лишь потому, что в ее голове заложена программа, совершать хорошие поступки.
- Никто не должен умирать в одиночестве. Это очень страшно, - сказала Аня.
- Но ты же хотела моей смерти. Я твой враг. Я убил Карима. От тебя требовалось выйти из комнаты, посидеть в баре, а потом вернуться в Москву к подругам. Желаемое свершилось бы даже без твоего участия.
- Думаешь, я такая… - договорить «бессердечная» не хватило духа.
Савир новь притих, и Анне все тяжелее было оставаться рядом с ним. Как же это не справедливо! – хотелось закричать ему в лицо. Она так рисковала, она столько вытерпела, хотя ее никто не заставлял ни оставаться с сопротивленцами, ни пускаться во все тяжкие по Валадрии… она сама… но можно было бы сказать хотя бы «спасибо» за то, что она вытащила из клетки Эдгара, что отправила Тимофея к Энеи, что выставлялась полуголой на обозрение дикарей. Анне не требовалось ни благодарных речей, ни признательности, только банальное «спасибо», чтобы она почувствовала себя нужной. Но никто! Никто даже не улыбнулся ей! Она была и оставалась для них лишним багажом! Обузой! А, узнав о клейме Красного дракона, для всех Аня вовсе стала существом неодушевленным и ничтожным.
Аня уже приподнялась, чтобы уйти, но Савир заговорил и она вновь села.
- Прежде чем ты уйдешь, я хочу, чтобы ты знала. Карим был моим младшим братом по крови. Я был против тебя еще до того как увидел и узнал. Ты сводила брата с ума, и я понимал, что хорошим это не закончиться, что он не пожелает вернуться домой. Моя вина в том, что я был слишком поглощен поисками Анжелины, и ослабил над ним контроль. – Савир немного помолчал. – Я не смог бы убить брата… даже если он стал моим врагом. Он тоже это понял… и он сам…
- Савир…
Он не дал ей договорить.
- Карим только попросил уберечь тебя. Завтра в Валадрии день Черного Солнца, поэтому сегодня ты должна выпить снадобье, все забыть и вернуться в Москву. Так ты будешь в безопасности.
- Да? – одна ее часть радовалась скорому избавлению от стрессов, но другая (меньшая и робкая) заорала во все горло, протестуя с подобной участью. Она не соглашалась не из-за высоких идей Валадрии, а скорее из-за своей вредности. - И кто так все гладко решил за меня?
- Я, - спокойно ответил Савир.
- А ты не имеешь права решать все за меня. Ты мне никто, - сказав, она немного оробела, и осторожно исправила положение: - я сама знаю, как хочу жить.
- Я брат Карима. Для тебя я тот, кто дал слово сохранить тебе жизнь.
Савир взял ее руку и положил в ладонь вещицу. Золотое резное колечко. На внутренней стороне была надпись: «Анна. Ты мое второе начало».
- Что это? – Аня не совсем поняла, что в данный момент это могло означать.
- Карим говорил, что у вас есть обычай дарить своей паре украшения. Он хотел отдать это тебе в тот день, когда привел знакомить с нами. Ты очень много для него значила. Он был благодарен тебе за любовь.
- Хватит. Я сейчас разревусь, - поторопила она прервать его. – Мне и так без него плохо.
Аня отвернулась к окну, борясь с подступившими слезами. Савир не знал, как в этом мире поступают мужчины в подобных случаях, но как дракон пожелал удалиться, чтобы его присутствие не смущало девушку. Привязанности делают любое существо слабым, а слабость демонстрировать в чьем-либо присутствии не принято.
- Почему ты не ушел с остальными? – спохватившись, спросила Аня.
Савир остановился уже в дверях.
- Сейчас пойду.
Анна заподозрила, что он не ушел, потому что хотел поговорить с ней о Кариме. Но на это надеялось наивное женское существо, для которого было важно мнение другого мужского существа. На самом же деле, разогнав розовое кружево воображения, ответ был очевиден: Савир сомневался не только в принцессе, но и в себе.
- Этой ночью погибло много людей, а завтра возможно погибнут целые города.
- Знаю, - сознался он.
- Как это понимать, если Анжелина настоящая?
- Скоро все станет ясно.
- Ты разлюбил ее? – она подошла к нему.
- Разве ты не слышала? Драконы не умеют любить. У нас только инстинкты, мы большие животные. Как динозавры, только еще не вымерли до конца.
- Ври другому.
Савир хотел выйти, но Аня удержала его за руку. Рукав задрался, и она увидела глубокие багровые полосы от ее ногтей, оставшиеся после эксперимента с клеймом. Он не позволил Ольвии убрать их? Что это автограф на память? Или ничего не значащая мелочь?
Он отцепил ее руку и опустил рукав, не желая говорить об этом.
- Постой, - он остановился, не поворачиваясь, ждал продолжения, - Хочешь, я пойду вместе с тобой во дворец?
- Нет, - он пошел к номеру.
- А я все равно пойду! Я теперь сама умею!
- Я закрою дверь.
- Черт, - Аня выбежала из автобуса и догнала Савира. – Я должна попасть во дворец. Мне это очень нужно. Я никогда не видела настоящих принцесс. Пожалуйста, Савир, возьми меня. Я постаю тихо, незаметно в уголочке. В День Примирения меня никто не тронет.
- Нет.
- Но это же несправедливо! – она тут же убавила свой голос, побоявшись прогневить господина Савира, и старалась не отставать. - Визит во дворец был бы идеальным завершением моего путешествия в Валадрию. Я ведь толком ничегошеньки не видела, кроме дикарей. Но ведь твоя страна такая прекрасная, и я тоже хочу увидеть ее прекрасной.
Савир остановился и с высоты своего внушительного роста посмотрел на распинающуюся перед ним Анну.
- И прекрати на меня так смотреть.
Она, конечно, немного перегибала палку, но остаться в стороне, когда решаются судьбы двух миров было для нее унизительнее, чем выклянчить снисхождение дракона.
- Как не смотреть?
- Так словно я инфузория туфелька под микроскопом. Я теряюсь от таких взглядов мужчин.
- Твое лицо… оно очень живое. Мне нравится на него смотреть. Особенно сейчас, когда твои слова несопоставимы с твоими желаниями. У людей это называется ложью или лестью.
Разоблаченная Анна улыбнулась ему своей самой шикарной улыбкой.
- Ну, так что идем? – спросила она.
- Куда?
- Поглазеть на твою принцессу, - чувствуя очередной его отказ, Аня поторопилась выложить козырь. Игра была рискованной в первую очередь от действий Савира, но в голове Анны уже крутились видения: она во дворце, она и первые лица Валадрии, она и воцарившееся благополучие обоих миров, или она и разоблачение Зарины. - Перестань. Нет ничего позорного в том, что ты влюблен в эту девчонку.
Сказав, Анна заткнулась, глядя на Савира глазами раненной лани, и покорно ждала приговора своего господина.
И вот Анна шагала по дворцу, в котором испокон веков жили королевские семьи Двуречья. Условием Савира было принять облик отшельника. Они никому не показывают лиц, и никто не смотрит на них. Анна согласилась, натягивая на себя нечто огромное вроде палатки. В Валадрии это несуразное одеяние стало столь же неудобным балахоном, который все время путался под ногами, капюшон то и дело сползал на лицо, не давая возможности лучше разглядеть дворец, но это мелочи. Голову кружил вид позолоты, лепки, гигантских картин и блеск драгоценных камней. Будоражили даже мысли о том, что она находилась в Настоящем дворце Настоящих королей в Настоящей волшебной стране, и предстояло знакомство с Настоящей принцессой! И это она-то! Официантка из ресторанчика «Магнолия»! Это ей-то дано поучаствовать в судьбах двух миров Валадрии и Рюйдимела! Анна торжествовала, и ЭТО не шло ни в какое сравнение с тем, каким образом она добилась благосклонности упрямого Савира. ЭТО затмевало здравый смысл с его инстинктом самосохранения и чувством опасности на территории, кишащей врагами!
По коридору в зал Приемов, куда следовало пройти гостям, через каждые три метра стояли вооруженные дворцовые стражники. В самом конце длинной вереницы посетителей гордо шагала Анна, крепко держа руку вертлявого Тимофея, который был воодушевлен визитом еще больше чем она.
- У тебя что блохи? – прошипела, Аня, когда его почесывания стали слишком ее раздражать.
- Да, я же бездомный кот.
Тимофей продолжал чесаться. Не выдержав, Аня одернула его руку, тогда он стал чесать лохматую голову другой рукой.
- Не прекратишь. Свяжу.
- Что? – обиделся он, - разве у тебя никогда не было блох?
- Нет. Я часто моюсь.
Сегодня все могли войти во дворец, и никто особо не удивлялся, увидев отшельника и мальчика, а они в свою очередь держались очень отстраненно, не желая вступать в общение. Когда кто-то нагонял их сзади, то парочка уступала свое место, предпочитая отодвинуться назад. Все были так счастливы и осторожны, что приветливо кланялись друг другу, и говорили исключительно о том, при каких обстоятельствах и в каком состоянии была найдена принцесса, о чудной весенней погоде, о том, что все теперь будет прекрасно, и о сопротивленцах, действия которых (как обычно) запоздали…
- Сопротивление уносит столько жизней, - в полшепота своему коллеге жаловался посол одного из городов Двуречья. - В моем городе почти не осталось молодых мужей. Все решают умереть за сопротивление, но я не против. Нет. Понадобилось, сам бы отдал свою жизнь за мир своего народа, но были бы эти смерти не напрасны. Столько лет тщетной борьбы, столько смертей, а Анжелину нашли не сопротивленцы. Я нисколько не разделяю жестоких методов правления Бодимира, но со стороны Зарины объявление Дня Примирения…
Подслушав наглую ложь о сопротивленцах, Анне захотелось пхнуть в спину тупого идиота, осмелившегося распускать подобные сплетни. Она уже догнала эту парочку разодетых послов и потянулась рукой к напомаженной шевелюре жирного мужичка, чтобы вырвать из нее шикарное перо некой алой птицы… Тимофей вовремя заметил и отдернул ее руку.
- Ты хочешь новой войны? – прошептал он, оттаскивая назад рвущуюся отомстить девушку.
- Да, как смеет эта жирная свинья…
Тимофей зажал ей рот, чтобы не дай Бог ее слова не попали в уши стражников.
- Это первые лица городов Двуречья.
Ни остановиться, ни обсудить эту тему они не могли. Любые действия помимо неспешного продвижения тут же не оставались без внимания вооруженной стражи, в чьи полномочия входило казнить на месте любых диверсантов. Анна, заскрежетав зубами, продолжила путь, но идти вслед за остальными, чтобы увидеть то, что хотели им показать, она естественно не согласилась. Уличив момент, когда они потерялись из видимости стражников, толкнула первую попавшуюся дверь и мигом скрылась за ней, втащив за собой мальчишку.
К счастью там был пустой длинный коридор с высокими потолками, расписанными стенами, колоннами и прочей королевской роскошью, созерцание которой уже немного наводило тоску. Сердце со страху колотилось где-то в области горла, но зато теперь они могли самостоятельно насладиться экскурсией.
Они прошлись по коридору, разглядывая портретную галерею королевской династии. Надписи под портретами были в подобном роде: «Король Фролентий муж королевы Юстины». «Королева Юстина». «Принцесса Эвелина». «Король Мирослав муж королевы Эвелины». Анна заметила, что в Двуречье по большей степени творился матриархат, так что даже указывали, чьими мужьями являлись короли. Женскую половину на полотнах изображали в роскоши и заметно идеализированную, а мужскую один в один как есть. Что ж Аня с этим была полностью солидарна. В первую очередь женщина дает жизнь, вскармливает ее и прививает любовь и заботу, а мужчины за всю свою эволюцию остались прежними вояками и дебоширами. Они умеют только разрушать то, что создает женщина, но, по крайней мере, в Валадрии они признавали роль женщины, а в мире Анны они по-прежнему видели себя Вершителями Судеб. Как у нас все запущено…
Тимофея родословная Анжелины нисколько не волновала, и он успел отколупнуть пару изумрудов из рамы картины, на которой был изображен угрюмый старикашка. Получив подзатыльник от Анны, попытался вернуть их обратно.
- Они не вставляются, - проворчал мальчик.
- Ладно, пошли. Только ничего не трогай.
- А я ничего не трогаю.
- Не хочу, чтобы на меня повесили еще и воровство. – По-мнению Анны у нее и без этого хватало прегрешений.
- Да, ни трогаю я ничего.
Тимофей вовсе отошел в сторону, поднимая свои невинные руки, но, споткнувшись о ковровую дорожку, завалился прямо на одну из дверей, и ввалился в покои принцессы.
У большого раскрытого окна стояла худенькая девочка, облаченная в пышное платье расшитое драгоценными камнями и золотыми нитями, огненные волосы уложены в прическу шпильками с самоцветами, и все богатство убранства блестело и переливалось в солнечных лучах.
- Это она, - прошептал зачарованный красотой Тимофей.
Анжелина обернулась, и они увидели, насколько она была юна и прекрасна.
- Кто вы? – спросила принцесса, удивившись вторжению незнакомцев, но нисколько не испугалась за свою безопасность.
- Э-э… - Анна не нашлась с ответом, надвигая капюшон пониже на лицо.
- Простите, я не должна спрашивать. Вы ведь отшельник, да? – Анжелина подошла. Стараясь скрыть свою грусть, она мило улыбнулась. – Вы, наверное, заблудились по дороге в зал Приемов?
- Мы хотели увидеть вашу красоту, - заговорил Тимофей, не обращая внимания, что Анна сильнее сжимала его руку, желая, чтобы он заткнулся. – Мы пришли издалека, но я готов идти еще тысячи лет лишь бы увидеть свет ваших очей, обращенных в мою сторону.
Тимофей, склоняя голову, опустился на дно колено. Анна не шелохнулась, нагло разглядывая принцессу через полупрозрачный край капюшона. Она действительно была прекрасной и как две капли воды похожа на ту Анжелину, которою она видела в своих снах. Тихая, кроткая, добрая, благовоспитанная утонченная королевская особа. Но хотя ее с детства обучали контролировать свои эмоции, в ее глазах Анна все же уловила спрятанную печаль. Ани было знакомо подобное состояние, когда вокруг полно народу, а никому нет дела до того, что творилось в душе несчастной, и на радость всех требовалось выглядеть сильной и счастливой. Внезапно, Анна прониклась к девушке симпатией, и тревоги о подлинности Анжелины задвинулись на второй план.
- Перестаньте, – Анжелина приподняла мальчика. – Поговорите со мной не как остальные.
- Простите…
- С момента как я вернулась во дворец, все со мной говорят в одном тоне. – Ей захотелось признаться в своем одиночестве этим незнакомым гостям, так непохожим на ту толпу, которая бесконечным потоком шла посмотреть на принцессу. - Поговорите со мной как с Анжелиной. Пожалуйста, присядьте.
Анжелина усадила обоих на диванчик, а сама присела напротив, сложив тонкие ручки, затянутые в кружевные перчатки. Было заметно, что в шикарном платье ей неудобно и душно. Корсет стягивал тело, расшитые юбки тяжелые и по мучениям платье было сравнимо с громоздким балахоном Анны. Анжелина с радостью переоделась бы во что-то простое и удобное (например, как раньше в джинсы и свитер), но положение принцессы не допускало подобных вольностей простолюдинок Рюйдимела.
- Хотите пить? – заботливо осведомилась она.
- Нет. Благодарю, – отказался Тимофей, хотя горло пересохло от волнения.
- Может сладкого? – Анжелина указала на вазочку со сладостями.
- Нет. Благодарю. – Тимофея явно заклинило, но он ничего не мог поделать.
Не в его силах было отвести взгляда от Анжелины. Он признавал свою необразованность и наглость так пялится на королевскую особу, но боялся моргнуть, чтобы не увидеть себя прежним грязным бездомным котенком попрошайкой.
«Это не сон. Это не сон!» - шептал он себе. Он действительно был просто мальчиком, на которого смотрела прекрасная принцесса. Тимофей крепче ухватился за край диванчика, чтобы не потерять связь с реальностью.
Разговор бесспорно не клеился. Молчание давило обе стороны.
- Как ваше здоровье? – спросила Аня, намеренно делая голос ниже и грубее.
- В полном порядке, - стандартно ответила принцесса.
О чем бы еще спросить? Не спрашивать же ее о прочей чуши, которой ей уже забили голову другие.
Перед ней наконец-то сидела принцесса, но чем дольше они молчали, тем заметнее с ее лица сползала улыбчивая счастливая маска, выдавая, тяжелые чувства на ее сердце.
- Вы не рады возвращению? – прямо спросила Аня.
Анжелина печально вздохнула. Ее впервые спросили об этом.
- Как можно радоваться тому, что теперь все будут смотреть на меня, слушать каждое мое слово. - Заговорила она приятным голосом и, внимательно поглядывая то на мальчика, то на отшельника, стараясь не поворачиваться к окну, и отвлечься от своего ожидания. - Раньше я этого не замечала, потому что с детства не покидала окрестностей дворца. Но когда Красный дракон увез меня, он дал мне свободу. Я была сама по себе, делала что хочу, говорила что вздумается, и от моих поступков не зависели жизни многих народов. А теперь вот опять эта клетка. И я думаю, не сбежать ли мне вновь.
Сбежать!? Анна чуть не подпрыгнула от подобного заявления.
- Простите, но из-за войны два мира под угрозой уничтожения. Вы же были там… вы видели катастрофы… только в ваших силах остановить…
Анжелина категорически отказалась продолжать беседу о ее великой роли в судьбах народов. За последние сутки она только это и слышала, но никто не желал услышать ее!
- Сколько тебе лет? – внезапно спросила Анжелина у Тимофея.
- Двенадцать, - ответила за него Аня, хотя понятие возраста для кота и мальчика было весьма относительным.
- А мне семнадцать и я не хочу решать проблемы взрослых.
- Понимаю, - вздохнул Тимофей.
Анна не отступала.
- Послушай, ты можешь заниматься, чем тебе вздумается до совершеннолетия, но сейчас очень важно восстановить мир. Нельзя позволить Зарине продолжать кровопролития. Она стольких убила… Красный дракон погиб…
- Мне уже известно о положении дел в Валадрии. – Анжелина сникла. – Вы говорите, так как говорят все они. – На лицо вернулась непроницаемая маска принцессы. - Ступайте в зал Приемов, я сейчас выйду и продолжу отвечать на любые вопросы.
Анжелина вновь подошла к окну. Признав продолжение беседы бессмысленной тратой времени, Анна поднялась, дернув за собой Тимофея.
- Мне очень жаль, что мы не встретились в мире людей. – Аня вежливо поклонилась и быстро зашагала к двери. – Я бы тебе там мозги быстро вправила ваше королевское величество.
От услышано принцесса вздрогнула.
- Вы были в Рюйдимеле? – поспешно спросила она.
Анна резко остановилась, нервно развернулась, крутанув за руку Тимофея. Но даже такая встряска была не в силах вывести его из-под очарования Анжелиной. Мальчик продолжал, не моргая улыбаться, чего нельзя было сказать про взбешенную Анну.
- Да! Я была в Рюйдимеле! – это прозвучало жестко.
Принцесса подошла. Ей очень хотелось увидеть лицо отшельника. Увидеть в его глазах понимание, а не льстивые заискивания.
- Тогда вы должны меня понять. Я хочу жить среди людей. Я хочу быть обычной девушкой. Я имею право на свою жизнь.
И тут Анну сорвало. Она сдернула с головы капюшон, чтобы лучше видеть девчонку, и, давая Анжелине возможность самой убедиться в искренности ее слов.
- Имеете, как имеют это право тысячи невинных, погибших в Рюйдимеле этой ночью от землетрясения. – Бросала она обвинения прямо в глаза королевской особе. - Имеете, как и те, кто вынужден бежать из своих городов, спасаясь от бедствий. Имеете, как и те, которых убивала Зарина, чтобы сломить веру в вас. Которых убивала, чтобы заткнуть рты, говорящим о вас как о единственном спасении. Вы на все имеете право, вы принцесса, а они – эти погибшие - всего лишь козявки под вашими ногами, которых можно раздавить для вашего личного благополучия.
На личике принцессы от негодования вспыхнул румянец.
- Как ты смеешь так говорить со мной?! Ты ничего не знаешь!
- Может быть! Я не сильна в политике и играх правителей, но я знаю, что истинная принцесса Анжелина никогда бы не предала свой народ. Она бы… она бы… она бы выбила глаз любому ублюдку смевшему причинить зло Валадрии! А ты всего лишь девчонка… хилая дешевка! Красный дракон сожалел, что не смог меня представить своей Энни-Пенни, а сейчас я думаю, что это хорошо, что он не дожил до этого дня и не увидел свою принцессу расфуфыренной безвольной куклой в руках Зарины!
Анжелина схватилась за руку Анны.
- Это с тобой говорил Красный дракон?
- Нет!
- Энни-Пенни называл меня так только Красный дракон. Он дразнил меня:
«Энни-Пенни шальная девчонка.
Энни-Пенни грязное платье, короткая челка.
От нянек сбежала, натворила новых бед
Будет дракону славный обед».
Голосок принцессы дрогнул, и на глаза выступили слезы. Злость Анны немного утихла, и подумалось, не слишком ли она нагрубила. Она не принцесса и никогда не представляла себя принцессой. Откуда ей знать каково живется принцессам в роскошных бездушных замках среди множества бдительных нянек, без должного внимания родителей, которые постоянно заняты управлением страной, без сверстников с которыми можно было бы поиграть в игрушки. Анна могла лишь догадываться, каково жилось Анжелине в роли принцессы, но зато ей было хорошо известно, в какой мир свободы и соблазнов попала бедняжка после. Кто же захочет вернуться… да, да, к добровольному заточению в королевскую клетку под неусыпный контроль врагов и подданных с их завышенной верой в непогрешимость принцессы. В душе Анна понимала страдания и одиночество Анжелины, но порой даже для нее – для Анны – требовалось переступить через свою боль.
- Энни-Пенни натворила бед, и пора бы их исправить, - сказала Аня.
Анжелина кивнула, шмыгнув носом.
- Да, я могу все исправить, – она совладала с собой, запрятав слезы. Выпрямилась, раздвинула плечи, приподняла подбородок, принимая облик принцессы.
- Вот такая принцесса уже похожа на ту, о которой я столько слышала.
Они обе улыбнулись.
- Мне знакомо твое лицо, - призналась Анжелина. – Мы могли встречаться?
- В прошлом возможно…
Договорить Аня не успела, по коридору послышались приближающиеся шаги.
- Это за мной. Скорее…
Анжелина подвела своих новых друзей к зеркалу в полный рост, надавила на одну из роз вырезанных в дубовой раме, и зеркало повернулось, образовывая проход.
- Уходите. Там другая комната, выйдете в коридор и ступайте в зал Приемов. Там единственное безопасное место сегодня.
Аня втолкнула в проход мальчика.
- Я могу найти вас вновь? – спросила Анжелина, боясь, что больше не встретит их.
- Мы будем поблизости.
Шаги остановились у двери.
- Скорее.
Аня скрылась за зеркалом. В дверь еще раз постучали. Быстро подойдя к окну, Анжелина замерла в своей королевской манере. После того как стук повторился, она позволила войти.
Зал Приемов был забит полностью, и затеряться среди наряженных послов было не сложно. Заняв отдаленное местечко, Анне представился отличный шанс, оставаясь незамеченной осмотреть всех присутствующих. Она даже без труда разглядела толстяка с алым пером, который стоял в кучке таких же как он представителей городов Двуречья. Помимо людей здесь были послы народов Валадрии. Ангелаподобный Сильван с двумя сопровождающими женщинами. Бесполое существо с прозрачной кожей, за которой плавали рыбки. Коренастые горцы. Великаны в шкурах, но причесанные в честь праздника. Маленькие человечки меньше метра в высоких цилиндрах и кафтанах их зеленого бархата. Барышни в полупрозрачных одеяниях и полупрозрачные барышни. Кто-то парил в воздухе, кто-то ползал под ногами. Кто-то был просто ужасен, а от кого-то было невозможно оторвать взгляда. Была пара кентавров и еще много, много странного для Анны. Так что в общей массе люди составляли не больше трети от всех присутствующих.
Принцесса Анжелина сидела на троне, и сверкание драгоценностей затмевал блеск в ее глазах. За последнее время она впервые ощутила в себе такой прилив сил и решимости, что без устали с искренним интересом общалась с каждым желающим.
По правую руку сидел Бодимир. Стареющий, лысеющий с заметным брюшком незаконно провозглашенный король Двуречья и ныне действующий король Белых гор, то бишь Поднебесной. О нем говорили как о тиране и деспоте, но вид у него был довольного собой и своей жизнью старика. Хотя Аня не исключала, что прежде чем плюхнуться рядом с племянницей он для личного удовольствия казнил десяток сопротивленцев.
По левую сторону, держась чуть позади трона, стояла несравненная Зарина, и ее ледяной взгляд изучал каждого присутствующего в зале.
Анжелина почувствовала его раньше, чем остальные услышали хлопок крыльев дракона, приземлившегося на террасу, соседствующую с залом Приемов.
- Он пришел! – восторженно вскрикнула принцесса.
Забыв о приличиях, она соскочила с трона и выбежала на террасу.
- Савир… ты пришел…
На мгновение она застыла в нерешительности, а потом бросилась к нему, обхватив ручонками длинную шею дракона.
- Я не мог не придти, - ответил Савир.
К нему вышел Бодимир и те из послов, кто оказался ближе, высыпали на террасу, а остальные могли лишь поглядывать на дракона издали. Но каждый из них в душе надеялся и ждал прибытия ключевой фигуры сопротивления.
Анна с Тимофеем протиснулись поближе, чтобы рассмотреть действие на террасе и оказались за спиной толстяка с пером. Это походило уже на злой умысел Судьбы! Мало того, что толстяк затрещал о том кто такой Савир и как он к нему относится, не давая шанса Анне услышать разговор дракона и принцессы, так вдобавок его перо все время мелькало у нее перед глазами. Не выдержав, Анна достала из-за пояса трофейный кинжал и быстренько резанула им по расшитым подтяжкам толстяка. Пока сконфуженный жирдяй ловил свои штаны, Аня прошмыгнула вперед и оказалась в первых рядах зрителей.
Половину захватывающего действия она пропустила, но зато попала как раз к злободневной теме. Встал вопрос о том, готов ли Савир принять принцессу Анжелину и положить конец сопротивлению. Ответь «да» - он мог развязать руки Зарине и позволить ей продолжить свое кровавое шествие, но теперь через подставное лицо Анжелину, а значит, жертвы сопротивления окажутся напрасными. Ответь «нет» - он поставит под удар тех, кто готов принять Анжелину и дать ей срок правления, чтобы положить конец войне. И самое худшее: он был не в состоянии глядя в глаза долгожданной Анжелине отказаться от нее.
Молчание Савира затягивалось. В зале послышалось роптание.
- Может, для драконов мир с людьми унизителен? – спросил Бодимир. – Но Старейшина Драконии уже был здесь. Он согласен заключить мир. Все хотят мира. Все изначально были согласны на мир, если Анжелина останется на троне. Я стар и слаб. У меня нет наследников, и я не могу оставить два королевства на произвол судьбы. Я согласен передать все Анжелине, если народы Валадрии устроит мое решение.
Бодимир указал на толпу послов.
- Все народы Валадрии здесь. Они согласны заключить мир, но им очень важно знать твое мнение Савир.
Бодимир выжидающе замолк, притихли послы, но дракон молчал.
- Чего же ты…
Анна уже решилась заявить о себе, спасая положение. Если затеять небольшую заварушку и отвлечь внимание всех на себя, то у Савира появится минутка собраться с мыслями и обдумать решение. Но она не успела притворить свой план в действие, за руку ее остановил незнакомец. Он предостерегающе отрицательно покачал головой, склоняясь ближе к Анне, и давая ей возможность узнать за маскарадом глаза Феликса.
- Но…
- Он сам, - прошептал Феликс.
Теперь Анне ничего не оставалось, как вместе с остальными ждать решения Савира.
Анжелина с такой любовью и нежностью смотрела на своего дракона, что говорить, да и думать здраво у него получалось с трудом. Рядом с ним стояло существо, которое он обожал больше собственной жизни, но сейчас он боялся, что эти чувства затмят его окончательно. Он свято верил, что только ему дано узнать за ложью и коварством Зарины истинную принцессу и, глядя в эти прекрасные глаза, он впервые подумал, что может ошибиться. Его драконью душу точило сомнение, которое зародили в нем слова Феликса!
Дракон склонил голову ниже, она нежно коснулась его лба, как обычно касаются хозяйки своих четвероногих друзей-собак.
- Почему ты молчишь? – спросила Анжелина.
- Они ждут от меня слишком много, - произнес дракон.
- Они ждут много и от меня. Скажи им то, что подсказывает тебе сердце.
- Оно подсказывает, что не мне решать судьбу Валадрии. Я всего лишь дракон, преданный своей принцессе, – он с минуту молчал, верным псом глядя в глаза Анжелины. - Пусть талисман изберет наследника.
В зале воцарилась тишина.
- Но Савир, - Анжелина в ужасе отступила от него, - ты же знаешь, как я боюсь талисмана. Я не смогу его взять. Я же всегда говорила это, а ты обещал не допустить испытания. Ты обещал мне!
- Я помню каждое слово, произнесенное для тебя.
- Ты больше не веришь мне? Ты как они думаешь, что я игрушка Зарины!
И с этого момента Савир почувствовал, как все вокруг стало рушиться… все бастионы веры и надежды разваливались под ударами ее слов, и он уже не мог остановить ускользающее доверие принцессы. Это сводило его с ума.
- Я готов отдать жизнь ради тебя.
- Ну, так отдай! Отдай! Или тебе проще убить меня еще раз?!
- Что ты говоришь?!
- Ты клялся быть рядом со мной, клялся защищать меня! Но тебя никогда не было рядом, когда я в тебе нуждалась! Где ты был, когда за мной гнались убийцы, а Красный дракон был не в состоянии справиться с ними! – кричала Анжелина, ослепленная болью и обидой. - Где ты был, когда я умирала от ран в пещере полоумного старика? А потом я скрывалась среди людей, боясь собственной тени и никого не было со мной рядом. Даже сейчас ты желаешь мне смерти! Все эти разодетые уроды желают мне смерти, боясь поверить, что я и есть Анжелина. Я прощаю их, понимая, что они запуганы Зариной, но тебя я не могу простить.
- Анжелина…
- Лучше бы я умерла тогда… - продолжать Анжелина не смогла.
И стараясь скрыть подступившие слезы, принцесса убежала в свои комнаты, чтобы там спрятаться ото всех и разрыдаться.
В шоковой тишине все взоры были обращены к Савиру. Сердце дракона разрывалось на части, и он уже не был ни в чем не уверен.
- Судьбу Валадрии должен решать ее талисман, - преодолевая себя, сказал Савир и поднялся в небо.
Послы одобрительно зашептались, признавая его решение вполне разумным. Но Бодимир и Зарина заметно изменились в лице. Они переглянулись, и после чего Бодимир громко для всех сообщил, что завтра Анжелина совершит требуемый обряд на Храмовой горе и все желающие могут присутствовать, чтобы впредь избежать каких-либо недомолвок.
Упав на кровать, принцесса рыдала, как рыдают все девушки, разочаровавшиеся в любви близкого друга. С самой первой секунды возвращения в Валадрию она таила в своем сердце надежду увидеть Савира. Она спрашивала о нем так, чтобы не привлекать излишнее внимание, вслушивалась в полеты драконов, надеясь различить знакомые звуки, всматривалась в небо моля единственного друга поскорее вернуться к ней. Она была так одинока среди врагов и ее держала только вера, что Савир сможет преодолеть ловушки и вызволить ее из этого плена. И именно из его уст она услышала свой приговор!
Ее плеча коснулись, и Анжелина испуганно отпрянула. Она закрыла за собой дверь, не желая ни с кем больше общаться, но на краешке постели сидела девушка в одежде отшельника, а рядом на полу поджав под себя ноги, сидел мальчик и, не отрываясь, восторженно наблюдал за принцессой.
- Я прошла черед зеркало, - извинилась Аня за свой очередной незваный визит.
Анжелина кинулась к ней, обнимая за шею.
- Ты слышала… слышала… - вперемешку с рыданиями бормотала принцесса, - он предал меня… предал… они все хотят моей смерти… они все ненавидят меня…
- Просто они все бояться тебя, - Анна отважилась утешить ее и обняла несчастную. Похоже, что рядом с Анжелиной уже не будет никого ближе и роднее чем двое незнакомых людей, которых она встретила несколько часов назад.
- Бояться? Они придут смотреть, как я умру… они желают мне смерти… и он желает смерти…
- С чего ты взяла, что ты умрешь?
- Потому что талисман убивает всех, кто к нему прикоснется.
- Твой отец к нему прикасался и ничего, он даже тебя после успел сделать. Я думаю, что и с тобой ничего не случиться, ты же дочь своего отца. А талисман убивает только тех, кто берется за него из корыстных побуждений. Он убил бы Зарину или Бодимира, но тебя-то ему с чего трогать? – Аня отлепила от себя девушку, утерла ее слезы покрывалом. – Ты у нас свет надежды для всех народов Валадрии и то, что ты возьмешь талисман только докажет всем гавнюкам и уродам, что ты истинная наследница трона Двуречья, что ты и только ты можешь принести всем счастье.
- Да? - она перестала хныкать, и задумалась над словами отшельницы.
- Конечно, - нисколько не сомневаясь, подтвердила Аня.
Анжелина тревожно взглянула на Тимофея, который не спускал с нее внимательных глаз. Мальчишка сразу догадался, куда ускользнула Аня, и тут же тенью проследовал за ней, не желая упускать ни единой возможности полюбоваться принцессой. Он искренне хотел ей помочь, он готов был броситься на Зарину и выцарапать ее глазища, готов сразиться с драконом, готов прыгать шутом лишь бы Анжелина была в безопасности и озаряла мир своей улыбкой. И то, что она наконец-то обратила на него внимание, было для кота высшей наградой. Она смотрит на меня… она смотрит на меня… - засияли его глаза.
- А с ним что? – спросила Анжелина.
- Он безнадежно в тебя влюблен.
- Правда?
- Правда, - вздохнула Аня, немного завидуя тому, что в нее саму никто так преданно и самозабвенно не влюблялся… кроме Карима.
Она вспомнила о Кариме, о том, как была счастлива с ним, о его любви… о его смерти… но Анна прогнала эти воспоминания прочь. Сейчас она не имела права думать о себе и своих чувствах! Сейчас требовалось предотвратить гибель тысяч невинных, а значит успокоить страхи Анжелины и уговорить взять в руки талисман, чтобы заткнуть ненасытную глотку Зарины. Ради достижения этой цели Анна была готова пойти на любые методы и сговоры!
Анжелина опять насупилась и заревела, упав лицом в подушки.
- Он больше не любит меня, - затараторила она знакомую Анне песнь разбитого сердца, - Он больше мне не друг! Я так ждала, что он найдет меня в Рюйдимеле, что спасет. Я ничего не помнила о Валадрии, но мое сердце все равно продолжало его любить. А сейчас он совсем другой. Он никогда раньше не сомневался. Он всегда был за меня, даже тогда когда я была неправа, даже не соглашался с Красным драконом, который всегда меня ругал за мои проказы! Савир всегда был на моей стороне! Всегда! А теперь он не верит мне. Он больше не любит меня.
- Вот это глупости. Савир очень любит тебя.
- Не любит!
- Любит.
- Не любит!
- Любит, - не уступала Аня.
- Он забыл меня!
- Прекрати нести чушь словная маленькая девчонка! Ты принцесса, а он дракон…
- А ты видела драконов в Рюйдимеле? Видела, какими они становятся?
От изумления у Анны отвисла челюсть, с ответом она так и не нашлась, продолжая глазеть с открытым ртом на принцессу.
- Там я и Савир могли бы быть вместе. Мы бы сбежали ото всех в Рюйдимел и никто бы нас там не нашел. Он слишком долго был там, и любит теперь другую! Я знаю, он любит другую, потому что он больше не смотрел на меня как на единственную! В его сердце другая! А я… я ему больше не нужна-а… - слова от рыданий сбились и Анжелина укрыв голову подушками полностью отдалась рыданиям.
Анна растерянно покосилась на Тимофея, и тот развел лишь руками, ничегошеньки не смысля в любовных отношениях дракона и принцессы.
- Я могу честно признаться, что Карим его младший брат был влюблен в обычную девушку, но Савир никогда в подобном замечен не был.
- Откуда тебе знать? – донеслось из-под подушек.
- Ну,… ну… я была девушкой Карима…
Принцесса замерла, обдумывая нелегкое признание Анны, потом высунулась, вглядываясь в отшельницу.
- А кто ты? – подозрительно спросила Анжелина.
Ей пришлось вкратце объяснить принцессе, что произошло с Савиром, когда на их пути оказалась Анна, но чтобы не вызывать лишних вопросов умолчала о клейме Красного дракона. Разговор по душам заметно укрепил доверие между ними и Анжелина прекратила плакать.
- Хорошо, - сказала она, принимая для себя некое решение, - но я хочу, чтобы ты и Тимофей были рядом со мной. Так мне будет не очень страшно. А потом я хочу, чтобы вы жили во дворце и мы тайно сбегали бы в Рюйдимел. Но Савира я больше видеть не хочу.
- Отлично, - согласилась Анна, и они обе закрепили соглашение рукопожатием.
Храмовая гора находилась в центре огромного Изумрудного озера, и возвышалась над ним страшным древним чудовищем, на сутулой спине которого громоздился дворец Королей. Он был так высоко, что его многочисленные круглые башенки скрывались в белых воздушных облаках. Когда-то в древние времена на горе располагался еще более древний храм. Что-то вроде святилища, в котором обитали хранители знаний древней магии. Все существа Валадрии могли в любое время прийти в храм, чтобы проникнуться их древней мудростью. Но потом было совершено Великое Зло и большинство хранителей было им уничтожено, храм разрушился. Для Валадрии наступили смутные времена из войн, разрушений, великих свершений и еще более великих катастроф. Только спустя много веков на этом месте король Двуречья построил дворец Королей, чтобы хранить здесь талисман Валадрии и где бы мирно собирались короли всех народов.
Расписные ладьи вереницей скользили по ровной глади озера, доставляя гостей на церемонию. В одной из них в обществе еще двадцати людей стояла Анна и Тимофей. Конечно, явиться в королевской ладье куда более эффектно, но слишком опасно было бы стоять рядом с Зариной, поэтому Анжелина сама попросила Анну прибыть вместе со всеми, и уже во дворце встретиться. Увидеть Феликса с Эдгаром не удалось, но не было сомнений, что они не останутся в стороне и все сопротивление соберется для последнего сражения.
Подплывая к горе плоскость озера, внезапно оборвалась гигантским водопадом. В бездонную пропасть вода срывалась не только со стороны озера, но и самой горы, образовывая вокруг священного места кольцо. Ладьи заскользили по воздуху над ревущей и пенящейся расщелиной.
О-о мамочка, о-о мамочка, - взмолилась Анна, ухватившись за край борта и стараясь не смотреть вниз. Зато Тимофей любопытства ради свесился через борт, чтобы лучше разглядеть глубину бездны. Присутствие парящих меж водопадов драконов так его захватило, что он едва не вывалился из ладьи. Благо Анна вовремя успела его дернуть обратно.
Для остальных в ладье жутковатое зрелище было вполне привычным, и они бросали суровые взгляд в сторону диковатого отшельника с его не воспитанным мальчишкой.
Миновав расщелину, под ладьей вновь была вода, и через сотню метров они причалили к пристани.
- Ты видела? – дергая ее за рукав, лепетал восторженный Тимофей. - Видела? Круто, да? Там такая глубина! Ты бледная? Ты в порядке?
- Меня сейчас вырвет, - процедила сквозь зубы Анна. Для нее все вокруг продолжало ходить ходуном, в ушах не то шум водопада, не то просто шум. Тошнотворный ком подпирал к горлу, перекрывая кислород. Ей очень захотелось прилечь где-нибудь… хотя бы в Рюйдимеле … хотя бы в убогом номере дорожной гостинице… только бы подальше от этого места.
- Это было круто! – не унимался Тимофей. - Там так глубоко! Там драконы летают. Здорово!
- Да, вплавь отсюда не выбраться, - проворчала она.
Тимофей заискивающе прильнул к ней.
- Можно я покатаюсь на лодке, пока ты будешь во дворце?
- Нет, - ответила Анна тем тоном, спорить с которым было бесполезно, и мальчик во все глаза принялся разглядывать все то, что попадалось по пути.
Вслед за остальными они ступили под покровы горного лабиринта. От света факелов горевших на стенах внутри было душновато и угнетающе. Чем дальше они углублялись в гору, тем упорнее на Анну наваливался страх. За последнее время ей впервые представился шанс ясно осознать происходящее… осознать свою ничтожность по сравнению со всем миром Валадрии, с магией, с народами. Она вдруг реально увидела себя в центре водоворота войны лицом к лицу с величайшей ведьмой Зариной.
Перед глазами ясно всплыл момент из сна. Умирающая принцесса в крови и ранах посреди темной пустой улицы. Красный дракон, склонившийся над ней. И вот Анна со щемящим сердцем касается протянутой руки Анжелины, ощущает, как ее наполняет тепло. Принцесса умирает, а на ее руках остается королевская кровь. Видение ускользнуло, окончательно сбив Анну с толку. Что если сон это предупреждение о том, что Анна уговорит Анжелину пройти испытание и тем самым поспособствует ее гибели? Что если она действительно во всем окажется виноватой?! Ее ведь не должно быть здесь! Она вообще ничего не должна знать о Валадрии! Ее изгнали навсегда за причиненное зло! Может она и есть ЗЛО?
Ноги Анны непроизвольно остановились не в состоянии сделать ни шага.
- Что с тобой? – ее толкнул беспечный Тимофей.
Признаться ему в своем страхе? Сейчас?! Когда они так близки к концу… концу своей жизни?... жизни Зарины?... конца войны?... Отступить сейчас пока не поздно. Спасти себя и этого мальчика, вверившего в ее руки свою судьбу.
- Ты хочешь вернуться домой? – спросила его Аня, отводя в сторону.
- Домой?
- Возможно, мы все умрем… из-за меня… я уговорила Анжелину…
- Лучше я умру здесь человеком, чем там окажусь под колесами машины или в пасти собаки. А если бы Анжелина не согласилась, то здесь давно бы была рубка.
- Ты не понимаешь…
- Я все понимаю, – перебил ее Тимофей, поглядывая на проходящих послов. – Я все понимаю. У них у всех есть оружие. Они не говорят, но я вижу и чувствую больше чем человек. Сегодня здесь решиться судьба обоих миров, и я буду среди них, даже если я умру.
Аня обняла мальчика, и чтобы не шокировать остальных своими выходками они поторопились нагнать тех, с кем плыли в ладье.
Да, вероятно, отступать и пугаться было бессмысленно. Осталось уже немного переждать. Аня внимательней присмотрелась к гостям и действительно – как это раньше она не заметила! – у тех, кто не имел магической силы, было припрятано оружие. Значит, сопротивление собирается! Все готовы любыми способами дать Анжелине шанс пройти испытание без участия Зарины. Значит, будет заварушка! Аня крепче сжала рукоятку кинжала. Балахон отшельника хорошо скрывал ее скромное вооружение, но Аня все же надеялась, что Анжелина не сорвется и все обойдется мирным путем.
Они нескончаемо петляли под арочными сводами, поднимались по винтовым лестницам, от которых Анну начинало мутить, ступали друг за дружкой по узкой балке, которую поддерживали колонны, вздымающиеся из тьмы столь же бездонной как водопады снаружи.
Изредка Анне удавалось подслушать обрывки разговоров, в основном всех беспокоило то, что сегодня так называемый день Черного Солнца. Испытание Анжелины совпадало с часом затмения, и многие подозревали, что Зарина завладеет талисманом.
И вот они миновали последние высоченные двери, вырезанные из цельного камня. Стражниками у дверей стояли два великана, которым Анна ростом пришлась как раз по колено. Сначала она приняла их за скульптуры, но когда Тимофей прыгнул одному из них на ступню, чтобы проверить, живые ли, то великан недовольно проскрежетал зубами. Мальчишка побелел со страху и побежал вперед Анны в зал. Но тут же ахнув, застыл на месте.
Это было самое огромное помещение, которое могла только представить Анна. Пожалуй, здесь свободно бы разгуливала парочка великанов (тех, что у деверей) и даже не зацепили бы головой прозрачного куполообразного потолка. Без единого угла; пол и стены выложены из драгоценных камней и витиеватых золотых узоров. Сикстинская Капелла по сравнению с этим шедевром показалась бы детским лепетом.
Вдоль стен располагались ложи для королей, а в центре стояли две метровые скульптуры красных драконов, соприкасаясь лбами, они держали золотую оправу и талисман. Кроваво-красный камень, похожий на рубин ромбовидной формы. В лучах солнца проникающих через потолок талисман играл и переливался.
- Добро пожаловать в зал Королей. Назовите свой номер, – торжественным тоном произнес распорядитель, обращаясь к остолбеневшей в дверях паре.
- Что? – очнулась Анна, взглянув на улыбчивого карлика, парящего на облачке. Она покосилась по сторонам, и быстро сообразила, что к каждому посетителю подлетал карлик и сопровождал в ложу.
- Пожалуйста, назовите свой номер, - мягко и вежливо повторил он.
Анна показала ему кругляшку с номером, которую дала ей Анжелина. Распорядитель провел обоих на отведенные для них места. Они оказались в первом ряду ближе всех к талисману. Рядом, с которым уже стояла принцесса, облаченная в алое платье. Без излишних драгоценностей, напыщенной роскоши и в своем естестве она была еще прекрасней. Заметив пришедших друзей, принцесса приободрилась и выпрямилась.
Сидевшая в ложе за ее спиной одетая в черное Зарина, проследила взгляд Анжелины, и осталась недовольна, увидев отшельника и мальчишку. Их никак нельзя было причислить к королевской знати, тем более что она сразу распознала кота из Рюйдимела, но проникнуть под балахон второго незваного наглеца ей не удалось. Они посмотрели друг на друга. Уверенная в том, что клеймо не позволит Зарине разоблачить ее раньше времени, Анна довольно улыбнулась. Бесишься? Ну, бесись, бесись.
С ведьмой сидел Бодимир. Трон Поднебесной достался ему как старшему сыну, а на войну с Мирославом его подстрекала Зарина, так что Анна не сильно ошиблась, сделав вывод, что Бодимир был трусоват. Из этого вытекали все его зверства, в которых он пытался запугать остальных, познавая силу своей королевской необузданности, и второе, его не сильно удручало наличие Анжелины. Ведь это она сейчас подвергала себя опасности, а он всего лишь наблюдал и радовался. Имея расположение Зарины, он оставался, уверен в своем бесспорном выигрыше при любом исходе. Ведь ей нет равных! И Бодимир пребывал в хорошем настроении. Его распирало подшутить над кем-нибудь, припомнить расправы над теми или иными народами, описать посмертный вид сопротивленцев, которых он замучил в своих подвалах. Придумывал, как после церемонии он поступит с теми, кто ему не нравится и как растопчет тех, кто посмел ему нравиться. Всем этим без конца он делился с Зариной, чем сильно ее раздражал. Но ведьма терпела, как терпела весь этот спектакль и присутствие королей и послов. Она терпела и ждала уже много лет, так что переждать последние решающие мгновения для нее не составляло труда. Все было уже продумано, перепроверено, и подготовлено.
- Как ты думаешь, он дорого стоит? – прошептал Анне на ухо Тимофей, кивая в сторону талисмана.
- Дорого, наверное.
- Дорого? – хитро проговорил Тимофей, прокручивая в голове план, как бы он распорядился деньгами, вырученными за камушек. Шутка ли рубин размером с большущий баклажан!
Мальчик притих и Анна, расценив это вполне безобидно, отвлеклась на свои проблемы. Она встретилась взглядом с Анжелиной. Той было страшно, но она держалась.
Последними в зал вошли драконы, и великаны затворили дверь. Вот сейчас действительно стало страшно! Здесь не было ни окон, ни запасных выходов, а единственная дверь настолько огромна, что с ней справлялись два великана. Начнись здесь сражение – а о неизбежности сражения Анна не сомневалась – то выходов для спасения не будет. Сопротивление станет биться с Зариной до конца, каким бы плачевным он не был для присутствующих в зале.
Но ощущение страха быстро прошло. Руки Анны немного дрожали, пальцы заледенели, и внутри все как-то неприятно трусилось, но не от страха. А от ожидания действия! От предвкушения! Думала ли Анна, что, отодвигая штору в квартире возлюбленного, невинное любопытство кардинально изменит ее жизнь за считанные дни. Какой бы стала ее жизнь, не сделай она этого? Карим был бы жив! Савир не провалялся раненный. Они нашли бы принцессу или давно бы украли талисман. И все-таки Карим был бы жив! Вот иногда и пожалеешь, что у человечества нет машины времени, чтобы вернуться в прошлое и исправить ошибки малой кровью.
Дни? Прошло всего несколько дней, а кажется, что целая жизнь. И в это мгновение на нее будто снизошло озарение: как сильно события этих дней изменили ее саму. Она уже не из тех, кто, смиряясь со своей жалкой участью, плывет по течению с мыслями, что такая у нее судьба и что нет выбора. Теперь она намного сильнее и увереннее в себе. Пусть она не знает своего прошлого! Пусть она не знает себя! Но это не помешало ей сейчас сидеть здесь, полностью отдавая отчет тому, что она могла умереть, что большинство из присутствующих пришли сюда, зная, что умрут. ТЕПЕРЬ ОНА НЕ БОЯЛАСЬ ПРИНЯТЬ ВЫЗОВ СУДЬБЫ!
Анна мотнула головой, желая скорее избавиться от затягивающих подобно трясине мыслей о собственной кончине среди этих доблестных мужей Валадрии. Я же не одна против ведьмы. Нас много!
Кстати о других! Аня уже не могла игнорировать давящий взгляд дракона. Повернулась в их сторону и сразу среди них узнала Савира и Киру. Он так смотрел на нее, что Анна должна была давно полыхать синим пламенем его праведного гнева! Но она назло ему, не задерживая взгляда, осмотрела остальных драконов. Догадалась, что тот, который в стороне от остальных со своей кучкой поддержки – Валент. Здоров же сволочуга!
Увидев здесь Анну, Савир был очень недоволен. Будь его воля, он бы прервал церемонию и вытолкал бы взашей ее отсюда вместе с котом! Она ему чуть заметно помахала ручкой. Привет, а у нас классные места. И Савир так рассвирепел, что Кире пришлось его успокаивать. Анна заметила заерзавшего на месте Колдуна. Он уже почуял, как Савир зажарит его зад за то, что он не усмотрел за Анной. Привет Феликс Максимович. Среди кудрявых горцев маячила кепка Эдгара. Он, похоже, не расставался с ней невзирая ни на какие тонкости этикета. Кивнула и Эдгару, которого о присутствии Анны только что предупредил Колдун. Горец побагровел, желваки заходили, кулаки сжались.
Слава Богу, что она была защищена от магического вмешательства, иначе бы Феликс Максимович и ей тоже вложил в уши длинную речь.
- Они сердятся, что мы здесь, - приукрасив услышанное, прошептал Тимофей.
- Ничего. Они от нас далеко.
Больше она не стала уделять им внимания, повернувшись к Анжелине. Сейчас ей поддержка друзей требовалась больше всего на свете.
Пора начинать…
- Мое имя Анжелина… - ее голос от волнения дрогнул, в зале воцарилась тишина. Множество глаз неотступно следили за принцессой, затаив дыхание, множество сердец вверяли ей свои судьбы. Она набрала полную грудь воздуха и продолжила, поглядывая лишь в сторону Анны. – Мое имя Анжелина. Я старшая признанная дочь королевы Эвелины и короля Мирослава. Наследница трона Двуречья…
Зал охнул, когда по полу заскользила тень луны, накрывая присутствующих тьмой. Анжелина запнулась, отпрянув от талисмана, будто к нему подкрадывалось зло. Запаниковав, она взглянула на Анну и та беззвучно одними губами произнесла ей: «продолжай».
Принцесса вновь подступилась к талисману, теребя вспотевшими пальчиками платье. Осмотрела присутствующих. Все молча терпеливо ждали.
- Я… - она решилась пропустить часть длинной речи, - прошу силы Валадрии указать мне свет сияющий над дорогой добра… - тень подползала и талисман начинал меркнуть. «Продолжай» - заклинала Анна. Она опять урезала речь. – Я отдаю свою душу силам Валадрии и если в ней добро прошу сохранить ее, чтобы жизнь моя принесла мир твоим народам, а если зло, прошу забери…
Продолжать Анжелина не смогла. На небосклоне на солнечный диск все больше надвигалась луна. По всей Валадрии народы с мольбами и надеждами устремили свои взоры на небеса.
Зарина поднялась с места и тишина в зале напряглась. Многие потянулись за оружием, готовые броситься на ведьму в любой момент, чтобы не подпустить ее к гаснущему талисману. Ей осталось выждать совсем немного. Как только наступит тьма, Сердце Дракона станет не опаснее дорожного камня, и она сломит его защиту, впустив в него свою магию. Как и множество веков назад источник чистой магии будет осквернен и превратиться в источник невиданного по сей день зла.
Анна сработала на опережение обеих сторон, вскочила с места, и подбежала к Анжелине. Несчастная была так напугана, что утратила ощущение реальности, уставившись на талисман и видя в нем подступающую из глубин света тьму. Кира удержала Савира, остальные сопротивленцы тоже с трудом согласились выждать еще мгновение.
Тень была уже на середине зала.
- Ты не должна бояться, – изо всех сил трясла ее Анна. – Очнись дура! Ты не должна бояться! Ты всех угробишь своей тупостью! Анжелина! Очнись!
Принцесса вырвала свою душу из-под притяжения Сердца Дракона и посмотрела на белую от злости Анну.
- Мне страшно…
- Ты сможешь. Просто возьми талисман и все. Он знает тебя. Он не тронет тебя!
Тень приближалась. По мере того как в зале становилось темно, вспыхивали факелы на стенах, и лесные духи поднимались выше, освещая пространство своим свечением.
- Он растворяет меня в себе… растворяет по всей Валадрии…
Она опять впялилась в талисман, отрешаясь от надвигающейся катастрофы.
- Посмотри на меня, - Анна ударила девчонку по лицу, - посмотри дура!
- Я не могу… мне страшно…
Где же та принцесса, которая не боялась умирать? Думать было некогда, но сейчас Анне уже казалось, что в ее снах была совершенно другая принцесса Анжелина. Та, которая не дрожала бы от страха как осиновый листок, когда речь шла о спасении жизни в обоих мирах. И ей уже захотелось сорваться и закричать на безмозглую девчонку, но Анна сменила тактику, понимая, что если каждый начнет срываться, то добром все не закончиться.
- Хочешь, я тоже возьму его вместе с тобой? Хочешь?
- Ты умрешь.
- Послушай, сейчас он очень слабый. Его любой дурак возьмет.
Анна схватила Анжелину за руку, подтащила обратно к талисману и, не выпуская вырывающуюся принцессу, потянулась к камню. Да, пожалуй, сейчас Анна была в таком расположении духа, что сломала бы черту рога.
- Ты умрешь, - Анжелина пыталась оттянуть ее от верной гибели.
- Не дрейфь, умирают только раз.
- Да как ты смеешь! – возразила ведьма.
Медлить Зарина больше не могла. Она решительно пошла к Сердцу Дракона.
- Ты не прикоснешься к нему! – внезапно выкрикнул Колдун, вскочивший с места, и тоже быстро направился к талисману, намереваясь первым вступить в бой с ведьмой.
- О-о! А вот сынуля! – с сарказмом бросила ему Зарина.
Колдун, собрав все свои силы, ударил по ведьме, но это не причинило ей вреда. Она даже не замедлила шаг. Приняв одной рукой энергетический шар сына, поглотив его силу, и тут же другой метнула сгусток черной энергии в Феликса. Колдун не смог ни отвести удар, ни защититься от такой силищи. Он сбил его подобно волне цунами ударяющей о берег, и Феликс тряпичной куклой улетел в конец зала.
- Анжелина ты не должна позволить взять Зарине талисман, – в приказном тоне Анна выговорила в лицо принцессе, оробевшей от неудачи Колдуна. - Ты не должна.
- Не должна, - повторила она, призывая к себе мужество. – Я не должна. А ты куда?
- Сейчас… ты продолжай, не отвлекайся.
Анна толкнула ее к талисману, а сама ринулась навстречу ведьме, рассчитывая потолковать немного с Зариной. Нет, на драку Анна естественно не рассчитывала. Что она может? Если Колдун ничего не смог! Тут полно народу пусть они тягаются с ведьмой. Анна лишь надеялась выторговать полминутки для Анжелины и еще бы минутку взыскать за гибель Карима.
- Кто ты такая, чтобы мешать мне? – говорила Зарина. – Почему я не могу видеть тебя под этим тряпьем?! Что ты за существо?!
- Я не местная…
Когда Анна оказалась достаточно близко то, не раздумывая, с ходу врезала по идеальной морде Зарины. Та, совершенно не рассчитывая, что дело обернется банальным рукоприкладством, была застигнута врасплох. Удар получился славный! Ведьму скривило.
- …и мне на все плевать, - Анна закончила свою речь.
Тень почти накрыла талисман, который становился все темнее, и каменные наросты, защищая магию, активно стали закрывать собой Сердце Дракона.
- Анжелина возьми этот чертов булыжник! – прокричала Анна.
Утирая разбитую губу, Зарина выпрямилась. Сорвала с отшельника капюшон.
- Ты, - прошипела озлобленная ведьма.
- Я, - согласилась она, окончательно потеряв чувство меры и страха. Со стороны это походило на сумасшествие. Анна не отрицала. Возможно, ее рассудок действительно помутился, иначе бы она не вреза по роже ведьме и не вела себя так будто обладала бессмертием.
Незамедлительный удар отбросил выскочку назад, и не будь на Анне клейма, то темная энергия разорвала бы ее в клочья, но ее тело тут же опутала магия Красного дракона. Она нейтрализовала удар, и Анна грохнулась на пол и в полной тишине изумленного зала проехала еще несколько метров. Клеймо отчетливо высветилась, и угасло. Кто-то с дальних лож вскочил с места, чтобы убедиться, что не показалось, не ошибся… это действительно клеймо Красного дракона!
Еще несколько секунд шоковой тишины и Савир взревел, не желая больше тянуть. И драконы сопротивления сцепились с драконами Зарины. Прятавшиеся солдаты Бодимира, точно муравьи, зашуршали со всех сторон, вступая в сражение с королями и послами.
Боясь смерти уже не от талисмана, а от Зарины, Анжелина взялась за Сердце Дракона. Секунды две она сжимала его в своих руках, раня их в кровь об острые точно лезвие каменные наросты. Вынула из оправы… в местах незакрытых защитой, из талисмана пробился свет, озаряя Анжелину и все пространство вокруг багровым свечением…
- Не-ет!!! – Зарина метнула в сторону принцессы молнии.
Анжелина закричала от боли. Ее ударило о скульптуры красных драконов. Звякнул выроненный талисман,… и сделался день ночью,… вспыхивали факелы, сыпались искры лесных духов,… и где-то в стороне упало обожженное тело принцессы Анжелины.
Над Валадрией воцарился мрак. Заревое кольцо вспыхнуло по линии горизонта, точно стена огня охватила магическую страну, внушая панику и ужас ее народам. Засияла корона, открывая двери тьмы и освобождая Древнее Зло.
Вокруг Зарины засветилась черная аура, стремительно набирающая силу. Ведьму опутали молнии, она распростерла руки, посылая смерть на присутствующих в зале. И не было никого равного или близкого ей по силе, чтобы подступиться и сразиться с ней.
Ударила Донна своей мощью о берега Америки, стирая с лица земли опустевшие города. Содрогнулась твердь, обращая в руины все созданное человеком.
Анна пришла в себя немного не вовремя. Вокруг в полутьме запертые в ловушке, метались люди и магические существа. Видела, как под куполом драконы сражаются друг с другом. Как бились с солдатами великаны и карлики, лесные духи и водные создания, горцы и люди. Хаос и Смерть смешали всех под куполом дворца Королей. Аня отыскала взглядом Анжелину. Тело несчастной было в ожогах и крови. Ее без признаков жизни оттаскивал в сторону Тимофей.
Анна услышала над собой злорадный рокот взбесившейся Зарины. Это была уже не Зарина. Над полом парило ЗЛО, едва умещавшееся в оболочку ведьмы. В молниях и черном вихре на Анну надвигалось чудовище.
- Где талисман!? – проревела она утробным голосом, исходившим из самых глубин тьмы.
- Поискать надо, - Аня попятилась, пожимая плечами.
- Где талисман!?
- Я не знаю.
- Где талисман!?
- Я не знаю! – выкрикнула ей в лицо Анна.
Она успела лишь выставить перед собой руки, защищаясь от удара ведьмы.
Савир увидел как Анна, охваченная силой ведьмы, ударилась о прозрачный купол потолка, пробила его и вылетела наружу, упав где-то в потоки водопада. Он взревел, нанося смертельный удар Валенту, и полетел прямиком на ведьму. Огненный столб устремился к ведьме. Савир палил ее все сильнее и сильнее, ослабляя защиту Зарины, а потом ударил Колдун, Сильван и все магические существа разом объединили и направили свои силы против ведьмы.
Отголоски взрыва разнесшего дворец в камни и расколовшего Храмовую гору пополам донесся до самых дальних уголков страны. А когда тьма покинула небосклон, ЗЛО отступило, возвращая свет Валадрии, то все живые существа обоих миров замерли от ужаса.
01.10. – 09.12.2005 г.
Валадрия. Принцесса Анжелина
© Copyright: Шахова Татьяна, 2008
Свидетельство о публикации №208112500222
Свидетельство о публикации №208112500222
Рецензии
То есть, принцесса нашлась? Что-то все окончание требует продолжения.Интересно!
Анна Каро 25.11.2017 00:31 • Заявить о нарушении
Анна Каро 25.11.2017 00:31 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.