Дворник

               

     В своей грязной куртке, испачканных рабочих перчатках, в немыслимом сооружении на голове, то ли в платке, то ли в шапке, в длинной, всегда до пят – юбке, (скрывающей кривые ноги), с метлой в руке, то упорно гоняясь за каким-нибудь сухим листиком, то за бумажкой, – эта  очень пожилая дворничиха (лет семидесяти), татарка по национальности, – была немыслимо очаровательна.
Сколько раз я проходила мимо неё, сколько взглядывала – ощущение восторга не проходило. Неужели никто не видит её красоты? И в чём она?
В длинной юбке? В слегка расплывшейся фигуре, в коричневых, глубоко посаженных, отражающих мерцание степей, глазах? В плавной медлительности движений?
А может, в её молчаливости, из-за не очень хорошего понимания русского языка?
Или в том зове крови, что издревле, смешавшись с кровью кочевых племён, не даёт мне покоя?
В ней скрывалась какая-то загадка, о которой даже она сама не подозревала.
Как-то, когда она зашла ко мне на склад, я сказала ей, что она прекрасна.
У неё в лице, при моём сообщении, обнаружились следы внутреннего переворота, смятения. Что я, смеюсь над нею?
С тех пор мы даже и не здороваемся, но моё наслаждение обликом её – непреходяще.