Глава 36. Судьба или совпадение

       (Рассказ Сабира Усманова № 4)


Дальше продолжать рассказ буду я. Но для этого мне придется немного вернуться назад, чтобы были понятны не только мои поступки, но и поступки людей меня окружающих: поступки друзей и недругов. Может быть, я беру на себя слишком много, надеясь объяснить то, что и сам не всегда понимаю?

Вот, например, с недавних пор я совершенно не понимаю Наташу Аристову. Прекрасно вижу, что девчонка нарочно ведет себя со мной так развязано и даже грубо, чтобы я обиделся и прекратил с ней встречаться. Но вот причины этого поведения для меня остаются неясными, и я ломаю голову, чтобы понять их. Могу только предполагать, почему девушка так изменилась. Подозреваю, что мои родители приложили к этому руку, хотя они в этом и не признаются.

Каковы бы ни были причины ее поведения, я не могу позволить себе такой глупости, потому что уже совершил в свое время одну такую глупость по отношению к Катюше Вороновой. Хочется надеяться, что с того времени я немного поумнел.

Провокация со стороны Наташи настолько очевидна, что однажды, разозлившись на нее, я не выдержал и сказал, что, если бы она не была так явно похожа на мою Катюшу, то я бы не остановился тогда на трассе и не посадил ее к себе в машину. В тот момент я был обижен на девушку и, конечно же, сказал неправду: проехать мимо нее я не мог. И не только потому, что она была необычайно красива в солнечном ореоле огненных волос: она была и необычайно трогательна, необычайно беззащитна. Весь ее вид, фигура, лицо, словно молили о помощи. Я до сих пор удивляюсь, почему другие водители не замечали этого и проезжали мимо, не останавливаясь.

Можно было, конечно, сказать, что это судьба, но я не фаталист, и считаю это самым обычным совпадением. Таких совпадений в нашей жизни множество, только не всегда мы обращаем на них внимание. Просто на этот раз я заметил и не проехал мимо. И вот что получилось в результате: я привязался к девчонке, а она, напротив, не желает меня видеть.

Снова сделал что-то не так?! Что?! Почему самые любимые, самые дорогие мне люди отказываются, а самые ненавистные – держаться обеими руками, не желая отпускать?! Вот и Наташа бежит от меня так, как бегут от хищника, способного обидеть, способного причинить вред. Но ведь это не так! Это совсем не так! Неужели она не видит этого, не может понять?

Этот вывод сбивают меня с толку, выводя из себя. Я не знаю сердиться на Наташу, или проявить снисходительность, делая скидку на ее юный возраст. Все мы в таком возрасте были максималистами, не способными воспринимать полутона. Лишь с возрастом человек становиться, если и не менее требовательным, то хотя бы не таким категоричным. Время лечит и не таких прямолинейных.

Я вынужден признаться самому себе, что девчонка поселила сумятицу в мои мысли, заставила думать – много думать. Не знаю, к чему бы меня привели эти чрезмерные раздумья: к мудрости или к сумасшествию, но дальнейшие события перевернули в нашей жизни все с ног на голову, и уже было не до раздумий.

В Фергане начались беспорядки, сопровождающиеся разбоями, грабежами и убийствами. Националисты и бандиты объединились под одним лозунгом: за чистоту веры. Чистота веры для истинного мусульманина - понятие не пустое. Но много ли у нас истинных мусульман? Я знаю отдельных представителей нашего, весьма верующего, народа, бьющих себя в грудь кулаком, утверждающих, что именно они являются истинно верующими, и меж тем нарушают все законы шариата, какие только могут: пьют, гуляют, воруют, врут. Я бы еще долго мог перечислять достоинства этих, с позволения сказать, верующих, но у меня в данном случае совсем другая цель.

Узнав о беспорядках от кого-то из знакомых (ни телевиденье, ни радио не извещало о них), в первую очередь я подумал о том, что последствия этого инцидента могут быть очень плохими. Почему-то я не подумал о «своей семье»: о Рахиле, о детях, о тех с кем провел бок о бок семь лет жизни. Но зато о родителях Наташи вспомнил сразу, и испугался за них.

В этот же день я кинулся разыскивать девушку по всем, известным мне адресам: институт, где она работала, здание, где проходили репетиции «Белого лимузина», квартира Риты. Но везде находил только ее следы: с работы она уволилась, Риту я дома не застал, группа перебралась на другой адрес.

И тогда я занервничал – здорово занервничал. Представил себе невесть что: Наташа, в связи с событиями вернулась в Фергану, и с ней произошло что-то из рада вон выходящее. В противном случае я нашел бы какие-нибудь концы. Складывалось впечатление, что эти концы, которые я никак не могу найти, спешно обрубили. Это-то и испугало меня больше всего.
Пораскинув мозгами, я подумал, что Рита рано или поздно должна вернуться к себе домой, и решил перехватить ее там.
-Вот тут-то я и застану ее! И без новостей ни за что не уйду!

Ждать приходится долго. На меня начинают уже обращать внимание местные старушки, недоверчиво приглядываясь к подозрительному мужчине, околачивающемуся возле подъезда не менее пары часов. И тогда я решаю усыпить бдительность бабушек и, выбрав самых недоверчивых, подсаживаюсь к ним на скамеечку.
-Здравствуйте, уважаемые! – начинаю с ходу. – Мне кажется, что вы давно живете в этом доме, и всех жителей знаете?

Мне отвечает крепкая еще женщина с круглым лицом и лукавыми глазами:
-А кто Вас, молодой человек, интересует?
-Меня интересует Рита Ералова.
-Ритка? Со второго этажа, что ли? – вопросом на вопрос отвечает старушка.
-Да, со второго этажа.
-Ничего плохого сказать о ней не могу: аккуратная девушка, - отвечает старая женщина, прищуривая свои лукавые глаза.
-Почему же плохого? – не понимаю я.

-А Вы разве не из милиции? – подключается к нашему разговору сухощавая, высокая женщина в цветастом платочке и расшитой бисером душегрейке.
-Нет, не из милиции, - признаюсь я, пытаясь скрыть улыбку.
-А откуда Вы? – наседает на меня «лукавая».
-Я ее друг,– поясняю ей.
-Если ты друг, то почему интересуешься о ней у соседей?
-Точнее я друг ее молодого человека, Владимира.
-Тем более, - не доверяет «лукавая».
-Меня, собственно, интересует только одно: когда Рита возвращается с работы?
-Когда как, - неопределенно отвечает сухощавая женщина.
-А зачем она Вам? – допытывается лукавая.

-Мне нужно узнать об одной нашей общей знакомой, - приходиться отвечать, как на духу, чтобы добиться ответной реакции. – Это знакомая из Ферганы, и я боюсь, что она уехала туда… Вы, наверное, слышали, что в Фергане сейчас ужасные беспорядки? Я очень беспокоюсь за Наташу.
-Это рыженькая что ли? – интересуется лукавая. – Наташка рыженькая?
-Да, рыженькая! - радуюсь я.
-Так она здесь больше не живет! – отвечает лукавая. – Как только Рита со своим кавалером уехала в отпуск, и Наташка съехала с квартиры. Я сама видела, как ее увозил отсюда вместе с вещами один попик.
-Какой такой попик? - не понимаю я.

-Да не попик это вовсе! – протестует худощавая женщина. - Он больше на художника похож или на музыканта: такой же патлатый и в штанах из мешковины.
-Не из мешковины, а из джинсы! – перебивает подругу круглолицая. – Такие штаны джинсами называются. Это такой материал американский.
-Вы не знаете, уважаемые, как зовут этого художника?
-Неа, не знаем. Ритка знает, - отвечает круглолицая. – Когда мы рассказывали ей, она как-то называла его. Но я не запомнила. Странное какое-то имя.
-Значит, придется ждать, - решаю я.
-Значит, придется, - соглашается круглолицая женщина. И с неподдельным удивлением продолжает, глядя куда-то в сторону:
-А попик-то легок на помине!

Поворачиваю голову в ту сторону, куда смотрит женщина, и удивляюсь, меткости данному этому «типу» определению: попик, как есть попик.
-Здравствуйте, девушки! – произносит тот довольно развязно. – Как поживаете?
-Здравствуй, красавец, коль не шутишь, - отвечает ему худощавая женщина.
-Здорово живешь, балагур?! – добавляет ее подруга.
-Не подскажете, девушки, Рита со второго этажа дома, или нет?
-Смотри, Марьям, - обращается худощавая к круглолицей, - и этот туда же: Риту ему подавай! Вы что, сговорились?
-Нет, не сговорились, - отвечаю я. – Но сейчас поговорим!

«Попик» не успевает отреагировать на мой внезапный выпад, потому что одним шагом я оказываюсь возле него, и крепко хватаю его за ворот рубашки. Летят пуговицы, а противник в ответ хватает меня.
-Но-но, товарищ, - предупреждает «попик», - поаккуратней, пожалуйста!
-Подонок! – кричу я вверх с высоты своего среднего роста.
-Смотри, Марьям, - смеется худощавая, - моська лает на слона!
-В чем дело, товарищ? – удивляется длинный «попик». – Вы не ошиблись случайно адресом?
-Нет, не ошибся! – напираю я. – Именно ты мне и нужен!

Я вхожу в роль и начинаю трясти худощавого попика, как былинку. Его благообразная мордашка с иконописными глазами, мотается из стороны в сторону, выражая полнейшее недоумение. Наконец, «собеседник» не выдерживает экзекуции и легко отрывает мои руки от своего ворота, со словами:
-Хоть объясни кто такой и за что?
-Сабир я. Сабир Усманов! Слышал о таком?!
-И что тебе нужно, Сабир Усманов?
-Признавайся, несчастный, что ты сделал с Наташей Аристовой? Признавайся по-хорошему, а то удушу тут же, на месте!
-Ох, как страшно! – дружелюбно смеется долговязый. – Сначала до шеи достань, защитничек!

-Если понадобиться – достану! – огрызаюсь я. – Куда Наташу дел, попик?!
-Грек я, - предупреждает попик. - Вячеслав Грек. Музыкант я – не попик! И Наташу я никуда не девал…
-Соседки сообщили мне только что, что именно ты, Грек, увез девушку отсюда. Попробуй, скажи, что это не так?!
-Не скажу. Действительно, я перевозил Наташу, но не по собственному, а по ее желанию.
-Колись дальше! – приказываю я.
-Ты не следователь, торопыга, а я не подозреваемый, и поэтому колоться, как ты выражаешься, не собираюсь!
-Хорошо, не надо колоться, - сбавляю я тон, понимая, что при таком раскладе нашей «беседы», Грек не расскажет ничего: не взять такого наскоком, - но скажи хоть, что с Наташей, где она сейчас? Я должен с ней встретиться, поговорить.

-Наташи сейчас в Ташкенте нет.
-Как нет?! Где же она?!
-Она уехала в Фергану.
-Ты с ума сошел?! – возмущаюсь я, не обращая внимания на то, что оскорбляю собеседника. – Как в Фергану?! Ведь там же.… Как ты отпустил ее одну, как позволил уехать?!
-Да не отпускал я ее, не отпускал! – начинает злиться Грек. – Она сама уехала! Можно сказать – сбежала. Я только на следующий день узнал об этом.

Смотрю на парня во все глаза, словно хочу рассмотреть его душу, его сущность, но тот отвечает без страха, открыто, не пряча своих удивительных и удивленных глаз. И я понимаю, что он не лжет, что ему действительно нечего сказать. И это взвинчивает меня еще больше, потому что в результате оказывается, я ничего не узнал, кроме того, что девчонка понеслась домой, если сказать литературным языком, который мне с детства внушала мама, призрев опасности и неприятности, сопряженные с этим. А простым языком: наплевала на все и на всех, в том числе и на себя! И я сдаюсь:
-Ну что же, Грек, спасибо и на этом. Хоть что-то…

И не прощаясь, ухожу, понимая, что задерживаться здесь дольше нет смысла, понимая, что я должен что-то предпринять – немедленно, сейчас же.
-Я должен ехать в Фергану, не откладывая, сегодня же! – решаю дорогой.
Но выполнить свои намерения не могу: никакой транспорт в сторону Ферганы не ходит, так как отменены не только авиарейсы, но и поезда и даже автобусы. Вот когда я начинаю жалеть, что у меня нет автомобиля, что я оставил его в Фергане, когда рвал со своим прошлым.
-Где же взять машину?! – лихорадочно соображал я, перебирая в уме варианты. Уже темнело, а я все еще не находил выхода.
-Карим! – наконец, твердо решил я. – Только он сможет мне помочь! На то и есть у нас верные друзья, чтобы можно было на них положиться в трудную минуту.

Когда Карим узнал, для чего мне нужен автомобиль, он не стал задавать лишних вопросов, а сразу же кинулся к телефону, и начал обзванивать своих знакомых, у которых есть машины. Найти транспорт оказалось делом непростым: у кого-то машина была на ремонте, у кого-то в угоне, а у кого по доверенности передана другому человеку. После четвертой неудачной попытки начал нервничать и Карим.
-Они что, сговорились, что ли? – недоумевал он.

А я ответил:
-Да, это наводит на мысль о том, что что-то тут не так…
-Не волнуйся, Сабирка, еще парочка номеров у меня есть в запасе: где-нибудь да повезет.
Только пятый звонок оказался удачным, и Карим договорился с владельцем, что на следующее утро авто будет в моем распоряжении.


       * * *

Я ехал уже более трех часов. Остались позади города Янги-Юль, Сырдарья, Гулистан, Янгиер. Машина шла легко и быстро, и я рассчитывал, что прибуду в Фергану раньше, чем предполагал.
Впереди меня шла огромная «фура», на заднем бампере которой было написано: удачи тебе, браток. Это было так трогательно, что мне захотелось увидеть этого «братка» и поприветствовать его. Но когда я догнал «фуру» и поравнялся с кабиной водителя, на меня глянуло такое нелюдимое, такое сердитое лицо, что я сразу понял: водитель желает удачи только самому себе и никому другому. Слова приветствия застряли у меня в горле, так и не найдя выхода, и я пожалел о том, что в нашей жизни зачастую слова с делами не сходятся.
-А как бы было хорошо, если бы все было наоборот! – подумал я, делая попытку обогнать «фуру».

Мои действия водителю, видимо, не понравились, и он прибавил хода, не позволяя себя обойти. Меня это только раззадорило, и я, решив не уступать угрюмому «братку», тоже добавил газа и резко рванул вперед. Но водитель огромного грузовика резко свернул налево, и мой автомобиль, как легкий спичечный коробок, перевернулся на бок, на долю секунды зафиксировавшись в этом неустойчивом равновесии, а затем закувыркался вниз с откоса.

Пришел в себя я уже в больнице. Очень болела голова. Обе ноги были загипсованы. Причем к одной из них были привязаны какие-то грузы, растяжки. Было так неудобно, громоздко и больно, что я вообще поначалу пожалел, что остался в живых.

От больничных запахов у меня кружилась голова, и ужасно тошнило. Я сказал лечащему врачу Людмиле Сергеевне, что у меня, видимо, аллергия на больничные запахи.
-Это не аллергия, - «успокоила» меня та, - это сотрясение мозга. Так часто бывает после аварии.
-Спасибо, доктор, Вы меня «успокоили».
-Не стоит благодарности, - ответила Людмила Сергеевна, вполне серьезно восприняв мой черный юмор. – Это наша работа.
-«Видно, с восприятием юмора у этой женщины туговато», - подумал я про себя.
А вслух поинтересовался:
-Людмила Сергеевна, и долго мне придется находиться в распятом положении?

Женщина посмотрела на меня почти недоумевающе и ответила строго, без улыбки:
-В лучшем случае – месяц.
-А в худшем? – сразу же возник другой вопрос.
-Дней сорок, сорок пять.
-Это не входило в мои планы.… А нельзя ли как-то ускорить этот процесс?
-Больной шутить изволит? – поинтересовалась врач. – Каким же образом? Может быть, попросить аллаха сотворить чудо?
-Думая, что ничего не получиться: я лично с ним не знаком. Может быть, у Вас, доктор, есть знакомые в его окружении?

-Нет, больной, к сожалению, ничем не могу Вас порадовать.
-Жаль, очень жаль…
-Если будете хорошо себя вести и, будете выполнять все назначения врача, то, возможно, сможете выписаться на несколько дней пораньше.
-Это кое-что, - рассуждаю вслух. – Хотя какая теперь разница – днем раньше, днем позже: до Ферганы я так и не добрался – застрял в Хавасте. И застрял, как видно, надолго.
-Скажите спасибо, что застряли у нас, а не отправились прямиком к аллаху, хотя такая возможность у Вас, Усманов, была: машину пришлось разрезать автогеном, чтобы освободить Вас оттуда. Скажу прямо: Вы, видимо, родились в рубашке, Сабир Усманов.
-Спасибо, доктор, - отвечаю ей обречено, понимая, что угробил чужую машину, и что не имею понятия, как буду расплачиваться за нее.

После ухода Людмилы Сергеевны в нашей палате появился бравый лейтенант в форме сотрудника милиции и деловым тоном начал допрашивать меня о том, что произошло, категорично утверждая, что я просто не справился с управлением, не вписавшись в поворот, поэтому и попал в аварию.

Честно рассказал представителю местной милиции, как это было на самом деле. Описал и «фуру» с ее заметной надписью на бампере, и водителя, и аварийную ситуацию, созданную водителем «фуры».
-Ваш лечащий врач сообщил мне, что у Вас, Усманов, сильное сотрясение мозга, поэтому я склонен сомневаться в правдивости Ваших показаний. Очень часто такие больные, как Вы, чтобы снять с себя вину, придумывают невероятные, красочные истории, наподобие той, что только что Вы рассказали мне. Вашу «фуру» никто кроме Вас не видел. Сзади Вас, Усманов, шла «Волга» и водитель, и пассажир видели, как Вы шли на довольно приличной скорости и на повороте потеряли управление.

-Это ложь! Я шел не более семидесяти километров по совершенно прямой дороге, там не было никакого поворота. Как я мог не вписаться в то, чего не было?!
-Это Ваши слова, гражданин Усманов, против показаний двух свидетелей!
-Какой я Вам гражданин, лейтенант?! Я не Ваш подследственный – я потерпевший!
-А Вы не повышайте на меня голос: я при исполнении, и могу привлечь Вас за оказание сопротивления представителю власти.
-Какое сопротивление, лейтенант? Разве Вы не видите, что я нахожусь на больничной койке с поломанными ногами и руками?
-И рукой, - поправляет он. – Правая рука у Вас совершенно здорова, да и на левой ноге, как мне сообщила врач, только трещина.
-Значит именно ими, я и оказывал Вам сопротивление?!

-А Вы быстро все улавливаете, Усманов, - усмехается лейтенант. – Так будем подписывать протокол?
-Нет, не будем!
-Почему?
-Потому что это все туфта.
-Но-но, Усманов, поаккуратнее словами разбрасывайся, как бы не пожалеть?
-Вы мне угрожаете, лейтенант?
-Предупреждаю. Пока предупреждаю.

Когда лейтенант, наконец, уходит, так от меня ничего и, не добившись, я думаю раздосадовано:
-«И откуда такие берутся? Ведь ясно, что он хочет свалить вину на меня, чтобы не разыскивать водителя «фуры», а дело закрыть и сдать в архив».
-Ну, уж нет, лейтенант, ничего у тебя не получиться: я не позволю тебе всю вину свалить на меня! Шиш тебе с маслом!

Вечером договорилваюсь с медбратом Анваром, чтобы он позвонил в Ташкент Кариму Отобаеву, рассказал, что я попал в аварию и попросил, чтобы он приехал ко мне. В обед следующего дня Карим уже находится у меня в больнице, улаживает все дела с лейтенантом и с врачом, организовывает машину скорой помощи и увозит меня в Ташкент.

Но в этот же вечер у меня поднимается температура около сорока градусов, и я словно проваливаюсь в черную дыру. Как мне потом объяснил врач больницы № 12, куда меня поместил Карим Отобаевич:
-Воспаление легких – двухстороннее. Последствие травматического шока. Ваш организм таким вот образом отреагировал на травмы, полученные в результате аварии.

Пациентом я оказался тяжелым: никак не хотел подчинятся эскулапам, все пытался проявить самостоятельность. Когда же врач журил меня по-отечески, я оправдывался:
-Это с непривычки, Махмуд Эргашевич. Вот привыкну и стану самым послушным больным.
-Не приведи аллах, дорогой мой, привыкнуть к этому! Для этого тебе придется не вылезать из больнице.
-Из такой, как Ваша, доктор, я готов не вылезать!
-Оно и видно, - недоверчиво отвечал врач, - так и норовишь с кровати спрыгнуть раньше времени! А ведь такая поспешность к добру не приведет: может быть рецидив.

Я не ожидал, что лежать в больнице настолько утомительно. Белые стены и потолки, белые халаты, постные лица наводят на меня уныние. Если бы не посетители, довольно часто появляющиеся в нашей палате, можно было захиреть совсем. Меня регулярно посещают отец с мамой, друг детства Карим Отобаев и его серьезная сестренка Дильбархон, которая, с подачи Наташи, стала прекрасным преподавателем узбекского языка и литературы в нашей школе.

Навещает меня и сестричка Фируза со своим обширным семейством, одним только появлением внося сумятицу в мою серенькую больничную жизнь. Племянники никак не хотят примириться с тем, что их подвижный, всегда заводной дядя Сабир распят на кровати, как Иисус на кресте, и все пытаются поиграть со мной, как обычно. Медсестры в ужасе от таких посещений, и стараются, как можно скорее, выпроводить шумное семейство.

Я очень благодарен родным и друзьям за то, что они не позволяют мне подать духом, и рад их посещениям, но в глубине души жду посетителей других. Они же не появляются. Кого я жду догадаться не трудно: Наташу, Катю. Сейчас, когда я нахожусь на некотором расстоянии от этих двух женщин, они кажутся мне одним целым: Наташа – это юность, Катя – зрелость. И я уже не могу различить, кто есть кто: они, как продолжение друг друга.

Продолжение: http://proza.ru/2014/12/29/701