Хукла Катарина и Его старые игрушки

Убедительно прошу несколько раз подумать, прежде, чем читать: а стоит ли?!.





Темная комната казалась бесконечной. Мрак поглощал возможные границы. Когда сильные лапы вытаскивали меня из коробки, я еще надеялась, что увижу уютную светлую детскую комнату. Меня посадили на стул и зачем-то связали за спиной руки. Еще стоя в витрине я понимала, что глаза Медведя, окидывающего меня оценивающим взглядом, горят недобрым огнем. Но разве я могла предположить, что у какого-то зверя может быть достаточно денег, чтобы купить одну из самых дорогих игрушек в магазине?..

Ах, как мне нравилось днями напролет стоять на витрине и ловить на себе восхищенные взгляды прохожих. Дети плакали и умоляли купить меня ко дню рождения; матери злобно одергивали своих отпрысков, кидая на меня завистливые взгляды; отцы в тайне от детей и матерей копили деньги, чтобы подарить мою нечеловеческую, близкую к совершенству красоту самим себе. То было счастливое время. К краю моего кружевного платья была пришита длинная полоска ценника. Меня могли позволить себе только весьма состоятельные люди. Меня ожидало великолепное будущее в каком-нибудь шикарно обставленном особняке. Но я была продана этому Медведю.

Раздался резкий щелчок. Прямо надо мной вспыхнул яично-желтым светом подвешенный под потолком на длинном шнуре конусообразный светильник. Я оказалась в центре идеально круглого пятна света. Тьма вокруг стала еще непроглядней. Я сощурилась, прикрыв глаза своими густыми мягкими ресницами. Я не сразу услышала шаги. Вокруг меня кто-то ходил, оставаясь скрытым темнотой. Шаги казались очень тяжелыми, шаркающими.

- Как тебя зовут? – спросил низкий басовитый голос.
- Катарина. – покорно ответила я.
- Ка-та-ри-нааа… - протянул голос, будто пробуя мое имя на вкус. – Надеюсь, ты стоишь тех денег, что мы за тебя отвалили…
- Постараюсь оправдать ваши ожидания. – отозвалась я.
- Оправдаешь. Куда ты денешься. – уверенно произнес голос.

Прямо передо мной из темноты вынырнула огромная лохматая морда. Медведь.
- Ты ****ься умеешь, Катарина? – спросил он, буравя меня темными глазками-бусинками.
- Простите, что??? – я опешила.
- ****ься, говорю, умеешь? А? Сосать?
- Н-нет… - ответила я дрогнувшим голосом.
- М-да… - Медведь полностью вышел на свет и теперь возвышался надо мной огромной бурой тушей. Он слегка озадаченно почесывал массивной лапой широкий затылок. – М-да… Чтож… Будем делать из тебя шлюху.
- Зачем шлюху? – я по-настоящему испугалась.
- Тут такое дело. – сказал Медведь, подойдя ко мне вплотную. – У моего лучшего друга сегодня день рождения. Ему девятнадцать. А он до сих пор – девственник. У него, это, комплекс… - Медведь многозначительно глянул на меня. – Ну не может он! Боится что-то не так сделать и стать для бабы посмешищем. В первый-то раз. Он славный парнишка, только маленько застенчивый. «Смысла жизни не поймешь, если бабе не воткнешь!» – это я для него бодрилочку сочинил. Не помогла. В общем, мы решили ему шлюху подарить. Только те, которых мы видели – потасканные слишком, страшны до безобразия. А он у нас парень нежный, романтик, знаешь ли. Ты вот в его вкусе. Только надо из тебя шлюху сделать. Будешь уже бывалая. Да и неживая ты. Если он чего и отчебучит не того, не засмеешь. Короче, трахать тебя сейчас буду.

Все внутри меня похолодело. Я ведь кукла. Я не для этого. Я должна радовать глаз, а не мохнатый толстый член. Или немохнатый член романтика с комплексом девственника. Я не для этого. Я не для этого!

- Не надо… - прошептала я.
- Ой, бля! Вот чего не надо, так этих вот соплей! Ага? Все. Закрыта в детство дверь, и ты не девочка теперь!
Медведь гнусно усмехнулся. Из его мохнатой промежности медленно высунулась залепленная шерстью, похожая на кусок сырого мяса в полиэтиленовой пленке, ярко-красная хрень. Я зажмурилась, представляя, что сейчас эта гадость окажется у меня во рту. Но Медведь задрал мою юбку, четыре накрахмаленных подюбника, стянул с меня кружевные белоснежные панталончики, уселся передо мной на корточки, вывалил язык и начал лизать мою промежность. Я вскрикнула.
- Кричи… - пробормотал Медведь, на секунду оторвавшись от своего занятия. – Хорошая шлюха должна кричать…
- Мне больно! – взмолилась я. Его длинный язык, шершавый как наждачка, ранил самые нежные мои места.
- Тем-то шлюха и хороша, что когда ты ее ебешь, тебя не ****, больно ли ей. – заключил Медведь и с удвоенной силой завозюкал по мне.

Нализывая меня, Медведь отчаянно теребил свой волосатый писюн и спустил струю на мои красивые, обшитые стразами туфельки.

- И-а-а-а-я-я хочу! – проблеял кто-то, и из темноты на свет вышел серый Осел.
- Не порвешь? – Медведь смерил его оценивающим взглядом.
- Растяну это точно. – сказал Осел, скабрезно оскалившись.
- Ладно. Парню же легче потом будет…
Медведь облизнул морду и, обойдя меня со спины, развязал руки. Толкнул меня, и я упала со стула.
- Давай раком. Ты по-другому все равно не умеешь. – сказал Медведь, одну за другой разрывая и отбрасывая в сторону мою юбки. – Слышь, Осел, она, это, сладкая на вкус. Попробуй.
Осел вытянул голову и засунул в меня длинный плоский язык.
- Ага. – согласился он. – Девственница. Была. – и он начал проталкивать в меня свой орган невероятных размеров.
- Мне больно, больно!!! – закричала я. – Пожалуйста, не надо!!!
Медведь придавил мое лицо к полу и накрыл тяжелой мохнатой лапой, из-под которой мой приглушенный крик был еле слышен.
- И-а-а-а!!! И-а-а-а!!! – ржал Осел, долбя меня, что было сил.

Потом пришел Тигр. Он оказался любителем анального секса. Они трахали меня вместе с Ослом, и когда последний кончил, Тигр только вошел в раж и начал громко мурлыкать, впивая в мою спину когти. Он в клочья изодрал мою атласную кофточку. Из одежды на мне остались только белые гольфики и обконченные Медведем туфли. А Тигр все ввинчивал свой гибкий длинный член в мою задницу, кажется, получая большее удовольствие от моих сдавленных рыданий, доносившихся из-под медвежьей лапы.

Тигр все еще терзал мой зад, когда сильно запахло хлевом и помоями.
- Виии! Мне что-нибудь оставиииили? Хррр! – взвизгнул Свин.
- Давай в рот! – сказал Медведь, схватил меня за волосы и дернул вверх.

Кролик поимел меня в ноздрю. К счастью, это произошло очень быстро. Когда его кислая сперма потекла через носоглотку, я зачихалась.
- Иииихааа!!! – закричал Тигр. – Ну-ка, Кроль, повтори! У нее там все так охуенно сжимается, когда она чихает! Я прям чуть не кончил!

Когда Кенгуру совал свой тонкий член мне в ухо, я молила судьбу, чтобы сейчас из темноты не вышел Слонопатам.

В довершение ко всему прилетели пчелы, они облепили все мое тело, сношая меня в каждую пору. И, кажется, меня собирались пустить по второму кругу, но скрипнула дверь, вспыхнул яркий свет, и в комнату кто-то вошел.
- Чего это вы делаете в темноте? – спросил тихий, немного удивленный голос. – Что у вас там?
Звери обступили меня плотной стеной, закрывая от чьих-то глаз. Еще бы! Если я была подарком, то имениннику вряд ли понравится, что перед тем, как вручить меня ему, дарящие – его друзья – сами испробовали все мои отверстия. В тот момент я представляла собой крайне жалкое зрелище. Голая, истерзанная, с изодранной в кровь спиной, со слипшимися от спермы некогда золотистыми локонами, скользкая, грязная.
- Что там у вас? – настойчиво повторил голос.
- Там, это, сюрприз для тебя, Кристофер-Робин. Только он, это, не готов еще. Не смотри, а то потом неинтересно будет. – сбивчиво пробубнил Медведь.
- Понятно. – по голосу можно было догадаться, что его обладатель улыбается.

«Нет! Нет! Сейчас он уйдет и все продолжится! Пусть он заберет меня! ДАже если тоже будет трахать! Но он будет делать это один!»

И я закричала:
- Помо…

Медведь снова прижал лапу к моему лицу.

* * *

- Как же так? Как же так? Как они могли такое сделать? – шептал Кристофер-Робин, прижимая к груди мое липкое тело. – Не понимаю. Зачем? Как так можно было? Господи, бедная девочка!

Он вымыл меня. Высушил волосы феном. Мои кудряшки распрямились, но волосы снова стали тепло-золотистыми. Он сшил мне новое платье из кусков своей белой майки и джинсовую курточку из своих летних шорт. Я теперь похожа на милую домохозяйку начала восьмидесятых. Свои старые игрушки он запер в чулане. Он не смог простить им того, что они сделали со мной. Он не хочет больше их видеть. Он забыл бы о них, если бы шрамы на моей спине не напоминали ему о его прошлом дне рождения. Ни к одной из своих игрушек он не относился так трепетно, так ласково. Я люблю его. Не потому, что в тот день он услышал мой вскрик. Не потому, что спас меня. Просто Медведь был прав: Кристофер-Робин очень хороший – добрый, застенчивый, романтичный. Не каждой кукле покупают цветы и подарки. Не каждую куклу кладут в свою постель. Когда его нет, я сижу на полке в его комнате и тихо улыбаюсь своему кукольному счастью. Когда он возвращается, то первым делом, целует меня в губы. Он все еще девственник. Я могла бы… Но он сам не хочет. Боится, что после того, что сделали со мной его игрушки, мне будет неприятно. В постели он просто крепко прижимает меня к себе, гладит мои волосы, целует мои пушистые ресницы. Когда он засыпает, я еще долго любуюсь мягкими очертаниями его лица, в темноте будто светящейся белой кожей. Мой красивый-красивый любимый мальчик. Когда под утро он еще крепко спит, но его мужское начало эрегировано вытарчивается, приподнимая простынь, я ныряю под белую ткань, пробираюсь к самому теплому и осторожно, стараясь не разбудить Кристофера-Робина, делаю ему приятное своими розовыми, будто напомаженными губками. Когда, все проглотив, я возвращаюсь на подушку, его глаза все еще плотно закрыты, но на губах играет чуть заметная улыбка. Я люблю его. Боже, как же я люблю его! Стоило пройти через тот ад группового изнасилования, чтобы стать его любимой куклой. Я греюсь в его нежности. Я ловлю каждое ее мгновение. Потому что я знаю, счастье не может длиться вечно. В предрассветный час, прижимаясь к своему любимому Кристоферу-Робину, поправляя прядь его русых волос, я понимаю, что рано или поздно он встретит настоящую девушку, полюбит ее, захочет ее и тогда забудет обо мне. Я стану для него просто куклой. И, скорее всего, он оправит меня в темный чулан, туда, где меня ждут и копят злобу, ненависть и сперму его забытые детские игрушки.

                23.12.2008


Пся: на фото - подлиные игрушки Кристофера-Робина Милна - милые зверушки, не имеющие никакого отношения к опубликованному выше произведению.