Не уходи!

         Никто не мог понять, что может быть общего между этими двумя  людьми. Она была нежной и молодой, как свежая роза,  распустившаяся в утреннем саду с первыми розовыми лучами восходящего солнца. Хрупкая, юная и жизнерадостная. Он – старый филин, умудрённый опытом  прожитой жизни. Высокий,  статный и смелый. Седина, посеребрившая его голову, украшала мужественное лицо. О нём ходили легенды. Прошло  много лет одиночества, с которым он свыкся и уже не стремился разорвать его пут.
        Всё произошло, как по моновению волшебной палочки на первом балу Елены. Он, как волк – одиночка,  почувствовал её задолго до появления в танцевальной зале. Словно, необычный источник тепла и нежности разлился вокруг него. Что – то заставило обернуться к дверям и увидеть её. Ангел! Как к  лицу ей был голубой кренолин! На белой лебединой шее небольшое колье из бриллиантов. Изящные руки обтянуты ажурными перчатками. Каждый пальчик, словно извояние скульптора. Маленькие ножки в голубых атласных туфельках грациозно передвигались по блестящему паркету. Каскады вьющихся пшеничных локонов танцевали на мраморных плечах юной красавицы удивительный танец, пружинками раскачиваясь из стороны в сторону. Нежная улыбка озаряла её личико и придавала ему необычайное ни с чем не сравнимое очарование. Словно волшебный луч солнца озарил всё вокруг. Что – то  дрогнуло у  Владимира Михайловича  внутри, открылось и запело на непонятном языке, опьянило и бросило в жар. Весь мир померк рядом с ней!
        Она же, райская птичка, замерла,  испугавшись на мгновение, а потом скромно опустила бархатные чёрные ресницы под его восхищённым взглядом.  Что – то сжалось в груди, как – будто неведомая рука сдавила  сердце девушки. Кто теперь может сказать, видела ли она его  лицо, испещрённое морщинами, но  дивные молодые не по годам глаза  отразили  движение всей  его сущности, зацепили и потащили за собой в омут его души. Нет, она не сопротивлялась и не страшилась. Словно дикая пегая кобылица,  не успев затормозить перед пропастью, бросилась в неё больше по инерции, нежели желая того. Как огненный факел, вспыхнули чувства! Он! Любовь ли то всколыхнула сердца, пронзённые стрелами лукавого Амура, или неведомая дьявольская сила волшебства очаровала и притянула, как магнит. Кто знает? Никогда нельзя сказать наверняка, как приходит любовь, что она из себя представляет. Но если любовь постучала в твоё сердце, подумать нужно хорошенько, впускать ли её, ведь не только шальную радость, но и нескончаемые муки приносит она с собой – это проверено веками.
        Партия выгодная для обеих семей: богаты и имениты.  Но она юна, шептали вокруг, и могла бы выйти замуж за любого молодого человека, стоило только пожелать. Но нет!
        Владимир Михайлович вскоре сделал предложение родителям Елены. Оно было принято,  и  свадьба состоялась. Она  была пышной, с тонким и изысканным  вкусом. Во  время венчания в соборе  Святой Анны венчаные не сводили глаз друг с друга. Никогда не было в  этих стенах счастливей пары! Лониты Елены порозовели, грудь трепетала часто от взволнованного дыхания, а глаза наполнились нежностью. Белое пышное платье, словно лёгкое облако, окутывало хрупкую фигурку юной  невесты. Приглашённые восхищённо перешёптывались. Сегодня хоры пели прекрасней, чем обычно. Ангелы громогласно вторили им,  и звучно трубили  их серебряные трубы. Сквозь мозаичные окна яркий свет вытанцовывал замысловатые па, кружил пылинки в безумном вальсе и  тщательно освещал лики святых! Гирлянды душистых цветов обрамляли весь этот пейзаж. Аромат восковых свечей дурманил головы и напитывал воздух смешанным чувством пьянящей радости и еле уловимой тонкой и  неведомой грусти (откуда она взялась -  загадка). По всей округе звонили на разные голоса колокола радостно и настойчиво, словно, призывая,  всех и вся  в свидетели этого брака.
 …Елена дала своему избраннику крепкие крылья для нового полёта, творческий поток мыслей возрос и наполнил его новыми  силами. Она стала его жизненным смыслом, ярким и доселе неизведанным. Весь мир  изменился рядом с ней. Для неё жизнь превратилась в восхитительную сказку! Он – свет, нежный и радостный; ветер, ароматный и свежий. Вместе они смогут многое…
…. Я очнулась от мыслей, которые волной накрыли неведомо откуда взявшейся. Сон? Нет, не спала, а захлестнуло с головой и понесло, окутало  томительное воспоминание, которое явилось откуда – то издалека. Кто эти люди? Что они делают здесь? Всматриваюсь, как в зеркало, в чёткое видение... Снова нахлынуло. Защемило сердце. Понесло. Какая боль!  Слёзы брызнули против воли. Что это? Словно на плёнке памяти кадры прокручивались снова и снова, и я не могла ни остановить их, ни поменять местами…
        Пять лет счастливой супружеской жизни катились бурными волнами, наделяя их чувства новыми яркими и живописными красками. Елена дивной бабочкой порхала вокруг своего мужа. Только она могла быть рядом в его святилище –  кабинете, когда он работал. Он писал много и неутомимо, плодотворно и неистово, как никогда прежде в своей жизни. Они никогда не расставались. Владимир Михайлович зачитывал жене новые части своего романа. Она была первой слушательницей и критиком его творения, долгожданной музой. Вечерами они подолгу гуляли по саду, держась за руки, как малые дети. Целовались трепетно и чувственно под цветущей розовой пеной яблонь.
      …Эти воспоминания из глубокого прошлого мучат меня день ото дня ярче и навязчивей днём и ночью, ранним утром или в сумерках. Они не спрашивают разрешения, просто врываются в сознание. Господи, зачем мне эти видения и муки, впивающиеся в мою душу?! Молчание в ответ. Но только Он один знает наше предназначение...
         Владимира Михайловича стали покидать силы, болезнь коварно подточила его, как ядовитый змей. Она разрушала его изнутри, усиливая муки. Борьба с жестокостью болезни никаких результатов не давала. Врачи не могли ничего сделать, никто не давал ложных надежд. Страдания  усиливались. Болезнь сковала его тело стальными тисками, пожирая медленно и мучительно. Он изо всех сил пыталься не показывать своей боли, но Елена чувствовала каждый новый приступ так же хорошо, как – будто переносила свою личную боль. Ей страшно было  смотреть на его исхудавшие руки и скулы, оптянутые кожей воскового цвета. Он уже не мог работать и говорил с большим трудом. Некогда красивые карие глаза запали и наполнились мучительной агонией. В комнате стоял терпкий запах лекарств.  Елена не хотела, чтобы Владимир Михайлович  видел в её глазах страх. Она не отходила от него ни на минуту, рассказывая, что происходит в городе, читая литературные новинки. Каждое утро она приносила из сада букет свежих цветов, надеясь, что они принесут больному мужу хотя бы немного радости. (Я чувствую этот запах, он  горьковато - полынный, как вкус последней любви.  Противно щемит под ложечкой. Я точно знаю расположение комнат и мебели в ней. Вот тут у камина стоит резной стульчик. На нём лежит пушистый рыжий кот – это его любимое место.) Она распахивала окно и впускала в комнату свежий воздух и призрачную надежду на выздоровление. Но дважды не бывает чудес, ведь дал же Господь ту встречу с Володенькой!
Спала она тут же в кресле (если это можно было назвать сном)  возле его постели, прислушиваясь к прерывистому свистящему дыханию больного. Ни о каком отдыхе не хотела слышать! С каким трудом ей приходилось прятать своё отчаянье. Какой страх ты испытываешь, когда ничем не может помочь любимому человеку. «Живи, только живи!» - шептала она про себя.
( «Живи, только живи, умоляю!» - безвольно шепчут мои губы). Сколько молитв она обратила к Богу! ( Я шепчу: «Отче наш, ежи еси на небеси…»). Всё тщетно. Он таял, словно светоч. ( Рядом настойчивое дыхание смерти, я чувствую её каждой клеткой своего тела. Мне страшно.) Володенька  умирает. Он знал это наверняка.
- Мой  светоч и источник жизни, моя радость и нежность – это всё ты! – шептала она, целуя его исхудавшую руку. ( Я помню каждую синюю жилочку на ней, каждую морщинку.)
- Моё сердце и душа разрываются, когда я думаю, что оставляю тебя одну, - еле слышно шептал он. – Что я дал тебе? Я обрекаю тебя на одиночество.
- Не говори так. Всё будет хорошо. Ты поправишься,  и мы снова будем гулять в саду. Я буду читать тебе под нашей любимой яблоней. Она будет дарить нам аромат цветов и освежающую тень, – мы одновременно шептали эти слова – она и я.
    Как кружится голова. От радости и счастья – мы вальсируем по паркету в нашем уютном загородном доме. Володенька целует мои ладони горячими устами. Шепчется листва, и украдкой посматривает на нас воробьишка в мозаичное стекло…
-  Ты дал мне любовь! – ласково шепчу в ответ. - Это стоит больше, чем все богатства этого мира! Любить, только любить! Господи, возьми мою жизнь, но дай ему ещё глоток жизни! Умоляю! – уже кричу громко и надрывно.
        В его глазах разлилась нежность, уста тронула едва заметная грустная улыбка.
- Я всегда буду с тобой, даже когда меня не станет,  – с трудом  прошелестел его голос. – Поцелуй меня так, как только ты одна умеешь.
        Она наклонилась, чтобы поцеловать пересохшие и потрескавшиеся губы и почувствовала его последний вздох, словно, он вошёл в неё своим дыханием, чтобы остаться с ней навсегда. Последний вздох любимого  равный поцелую веков.
- Не уходи! –  закричала Елена, прижимаясь к неподвижному телу мужа.
- Не уходи! – кричу я…