Он и Она

1.
- Меня никто не понимает, - сказал он, протирая очки кончиком отутюженного носового платка.
Она украдкой посмотрела на него. В профиль он был гораздо симпатичнее - высокий лоб, крупный подбородок.  Но весь какой-то мешковатый, сидит сгорбившись в своем осеннем костюме. Жара, а он даже не вспотел. Зачем она вообще согласилась встретиться? Он и по телефону двух слов не мог сказать, не вздохнув тоскливо.
- Все считают меня чудаком, - продолжил он, аккуратно сложил платок и спрятал его во внутренний карман. - Я живу один. Уже давно. И мне совсем не скучно.
Очки он так и не надел, и смотрел прямо перед собой в синеву моря, чуть сощурившись.
Она не знала что сказать. Странный он какой-то.
- Иногда бывает тоскливо. Хочется с кем-нибудь поговорить. У меня есть кот. Он умный - мяукает, когда хочет выйти на балкон. Я пытался с ним разговаривать, но он быстро засыпает. Я, наверное, перекармливаю его.
Она чуть отвернулась и прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку.
- Еще у меня есть кактусы. Три штуки. Я держу их на подоконнике. Под подоконником - батарея центрального отопления, так что зимой им не должно быть холодно. Но они почему-то не цветут. А раньше я собирал марки. Знаете, есть такие специальные альбомы для марок? Так вот, я заполнил марками целых три альбома. А потом мне разонравилось собирать марки. Как-то вдруг. Несерьезное это дело, да и дорого. Я уже и забыл, куда их спрятал. Скорее всего - на антресолях. Надо будет посмотреть.
- А кем вы работаете? - нашлась она что спросить.
- А разве я вам не говорил? - он впервые осмелился посмотреть на нее, и его лицо выражало оторопелое удивление. - Я музыкант!
- Да? - обрадовалась она. - И на чем вы играете?
- На литаврах. В симфоническом оркестре, - сказал он, не отрывая от ее лица выжидательного взгляда.
- Это которые?.. - она смущенно сделало движение, которое должно было обозначать игру на литаврах.
- Они самые, - улыбнулся он снисходительно.
- Что ж, у вас очень редкая профессия.
- Еще какая! У нас в республике всего троих можно назвать профессионалами. Все остальные - так, погремушечники. Вы знаете, что такое тремоло? Знаете, сколько труда и старания надо приложить, чтобы научиться извлекать из инструмента чистый протяжно вибрирующий звук подобный дрожанию листвы под дождем? И ведь литавры разные бывают. И все настроены по-особому. Есть даже литавры покрытые специальным сукном. Вы, наверное, даже не видели таких?
- Да, признаться, я про такие даже не слышала.
- Ничего, я вам как-нибудь покажу. А хотите - прямо сейчас? У меня пропуск, я вас проведу!
Он как-то слишком оживился, его подслеповатые глаза вдохновенно блестели.
- Ой, нет! Сейчас не могу! - вскочила она со скамьи. - Давайте в другой раз? Вы мне позвоните и мы сходим. А сегодня я никак не могу. Я просто забыла вам сказать... В общем, у меня дела, извините.
- Да вы не беспокойтесь так. Жаль, конечно, но если вы заняты…
Он встал, и она снова заметила насколько он выше ее ростом. Литаврист. Ему бы хамбалом на рынке работать.
- Тогда я пошла, ладно?
Он подозрительно спокойно улыбался - никакого сожаления, что она уходит. Настоящий дебил!
Когда она обернулась через пару шагов, он стоял на месте и махал ей рукой.

Первым делом он скинул ненавистный пиджак и забросил на заднее сидение. Расстегнул ворот рубашки. Вытащил из холодильника минералки и отпил несколько глотков. Усевшись, достал из бардачка записную книжечку.
- Так-с, Эльмира. Буна да бир гуш.(1) 
Забросил книжку обратно в бардачок, пристегнул ремень безопасности, включил магнитофон и мягко тронул с места джип.

2.
- Так кто тебе дал мой телефон? - спросила она, не оборачиваясь.
Шла она быстро, по-мальчишески размахивая на ходу руками.
- Мы уже на «ты»?
Она резко остановилась и насмешливо оглядела его сверху вниз, словно придавливая взглядом к земле, до уровня своих каблучков.
- Тебя это смущает?
- Совсем нет.
- Тогда в чем дело?
Она снова помчалась вперед, так что ему пришлось сделать несколько полноценных шагов, чтобы оказаться рядом.
- Терпеть не могу знакомиться по телефону. Мне просто интересно, кто раздает мой номер направо и налево. Каждую неделю какой-нибудь идиот звонит и начинает петь серенады.
- Я не идиот, и я ничего не пел. Я вообще не умею петь - нет слуха.
Она опять резко остановилась:
- Так, если ты мне не скажешь, откуда у тебя номер моего телефона, я сейчас же ухожу!
- Почему это для тебя так важно?
- Важно!
- Это совсем не важно, если мы сейчас расстанемся. Возможно, я тебе когда-нибудь это скажу, если у нас все будет хорошо.
- Что значит - «хорошо»? Ты что себе возомнил? У меня жених есть, между прочим!
- Тогда зачем ты пришла?
Она на долю секунды замешкалась с ответом:
- Я просто вышла за покупками!
- Что-то я не вижу вокруг ни одного магазина.
- Это ты назначил встречу на Бульваре!
- Но ты могла перенести ее на Торговую, или еще куда. Я не знаю, где ты обычно делаешь свой шопинг.
- Ну, ты и нахал! - притворно возмутилась она, и быстро пошла в сторону перехода.
- Ты что - обиделась?
Она молчала.
- Что я такого сказал? Ты меня за пять минут обозвала сначала идиотом, потом нахалом. Но ведь я не обиделся.
Она молчала.
- Не хочешь со мной разговаривать? Свидание закончилось?
Она едва повернула голову в его сторону, чтобы он мог заметить ее надменно-презрительную улыбку.
- Ладно, я скажу, если ты позволишь угостить тебя мороженым.
Они как раз проходили мимо летнего кафе.
Она остановилась.
- Сначала скажи, а потом посмотрим.
- Если я скажу, ты уйдешь.
- Если ты не скажешь, я точно уйду.
- Ты ведь понимаешь, что меня просили не говорить?
Они оба хитро улыбались. Им явно нравилась эта игра.
- Послушай, я сегодня надел новую рубашку, сходил утром в парикмахерскую. Хотел понравиться. Наверное, не получилась. Но мы можем хотя бы пять минут посидеть в кафе? Ты так быстро ходишь.
Она невольно оглянулась в сторону столов, расположенных в тени здания.
- Сегодня не получится, - сказала она мягче. - И ты врешь - ничего ты мне не скажешь.
- Могу я тебе хотя бы позвонить?
- Звони, если тебе больше нечего делать. Но у тебя нет никаких шансов.
- Очень жаль. Потому что ты мне понравилась.
- Пока! - улыбнулась она победно.

Он сел за столик и заказал кружку  «хайнекена». Отпив изрядный глоток, выудил из заднего кармана брюк записную книжку.
Напротив имени «Айнур» он поставил жирный вопросительный знак, а затем, подумав, записал в скобочках: если позвонит сама!
 
3.
«Немного полновата, - отметил он про себя, оглядывая ее фигуру со спины. - Но рост хороший. Стройнит.»
- Извините, вас Леной зовут? - спросил он, зайдя сбоку.
- Да. Это вы?
Улыбка ее была вполне доброжелательной, но чуть сдержанной. Вблизи она оказалась настоящей очаровашкой. Тонкий летний костюмчик обольстительно облегал ее плавные формы, лацканы пиджачка слегка топорщились, позволяя заглянуть поглубже в обе стороны узкого треугольника - а там было на что посмотреть. Кожа у нее была нежная, равномерно поджаренная до цвета начищенной меди похотливым солнцем Бакинских пляжей. Губки бантиком, большие голубые глаза, волосы цвета спелой пшеницы - в общем, Мальвина в стране Карабасов.
- Какой вы высокий! - одобрительно пропела она. - Спортом занимаетесь?
- Было когда-то - шашки, шахматы. Я слишком ленив, чтобы заниматься спортом. Вы не спешите?
- Нет, а что?
- Да так. Сейчас все куда-то спешат. Вы ведь в банке работаете?
- Да, но у меня сегодня выходной. Точнее, я отпросилась.
- Надеюсь, не ради нашей встречи?
- Нет, но если даже так? Меня на работе уважают.
- Не сомневаюсь. Куда бы нам пойти, чтобы на нас перестали пялиться? Вы очень привлекательны - в буквальном смысле.
- Да, повсюду эти чушки! - ее «бантик» некрасиво смялся в брезгливую улыбку, но лишь на мгновенье.
- Просто место неудачное для встречи. Что «Нефтчиляр», что «Баксовет» -  у метро всегда топчется специфичная публика. Так куда двинем? Я, кстати, на колесах.
- У вас своя машина? - удивилась она уважительно.
- Ничего особенного. Всего лишь заурядное средство передвижения.
- А давайте для начала немного попередвигаемся пешком, не возражаете?
Они шли медленно. Он беззастенчиво ее разглядывал, она смотрела под ноги, то ли засмущавшись чего-то, то ли о чем-то задумавшись.
- Здесь я когда-то училась, - сказала она, кивнув в сторону института. - А вы что закончили?
- Я разве говорил, что у меня высшее?.. Шучу! - улыбнулся он разочарованию, вспыхнувшему в ее взгляде. - Я учился в Нефтяной Академии. Честно говоря, больше балду гонял, но диплом получил. Пришлось, конечно, отстегнуть пару кусков. И в армии я не служил. У меня плоскостопие. Заметно?
- Нет. Совсем незаметно, - сказала она слишком серьезно.
- Вот никто не замечает, а ведь у меня справка с печатью.
- Вы хоть работаете?
- Время от времени. Трудно найти работу человеку из приличной семьи. Везде требуют стаж. А где набрать стаж, если на работу без стажа не берут? Вот такая у нас страна дураков.
- Да, я тоже хочу уехать.
- Почему я не удивляюсь? И  - куда?
- В Канаду, возможно. У меня там подружка. Неплохо устроилась. Но это пока только планы.
- Уверен, что они сбудутся. У меня планы гораздо скромнее - как поменять резину на машине, как выцыганить у отца сотню на поездку за город с друзьями… Надоело сидеть на шее у родителей. А что делать? Приходится.
- Как же вы семью собираетесь содержать?
- Семью? Какую семью?
- Но ведь когда-то вам придется жениться?
- Лена, зачем вы меня пугаете? Я про это даже думать боюсь!
- Я поняла: вы шутите? Вы меня разыгрываете, верно?
Она с надеждой смотрела на него, но он лишь дурашливо пожал плечами и помотал головой.
- Лена, я всегда говорю девушкам правду. К чему врать? Если бы я хотел вам непременно понравиться, я как раз бы выдумал о себе что-нибудь привлекательное. Но ведь, рано или поздно, вы бы об этом узнали. И что потом?
Она тяжело вздохнула.
- В принципе, я могу вам помочь. У меня подружка работает в иностранной компании. Если хотите, я передам через нее ваше СиВи?
- Вы настоящий клад, Леночка, - у вас повсюду подружки. Конечно - хочу! Буду очень и очень признателен! Я даже прям сейчас готов вас отблагодарить - давайте завалимся в какой-нибудь хороший кабак? У меня есть с собой пару сотен, вы не беспокойтесь.
- Я по кабакам не хожу, - сухо возразила она.
- Тогда - в кафе, в кино? Хотите, покатаемся на каруселях?
Она невольно улыбнулась, но как-то грустно:
- По-моему, я вам не понравилась.
- Почему вы так думаете? Очень даже понравились. Вы замечательная девушка!
- А вы - замечательный врунишка. Прощайте.
- Лена! - крикнул он ей вслед.
Она обернулась.
- А хотите - в зоопарк?
Это уже было лишнее - понял он по ее раненому взгляду.

Дома, прежде чем открыть заветную книжечку, он выпил несколько рюмок водки. Настроение было мерзкое. Напротив имени девушки он старательно нарисовал большой кленовый лист, в который вписал печатными буквами: СЧАСТЛИВОГО ПУТИ!

4.
Девушка была тощая. При этом, длинное, почти до щиколоток, темно-коричневое платье не обозначало ни малейших признаков наличия талии. Это был большой недостаток. Девушка без талии, - считал он, -  существо крайне неэстетичное: все равно, что квадратная скрипка.
Она стояла, вытянувшись нервной стрункой, всего в трех шагах от него, беспокойно выглядывая кого-то бегающим взглядом в редкой цепочке прохожих. А этим «кем-то» был он - прикуривающий сигарету молодой мужчина, высокий, симпатичный, прилично одетый. Очевидно, она представляла его совсем другим. Каким, интересно?
Он прошел мимо нее в сквер с фонтаном. Совсем близко. Их взгляды на секунду встретились - и в ее серых глазах он успел заметить испуг. Она даже слегка отшатнулась.
Он присел на скамеечку. Старался не смотреть на нее. Но она поминутно оглядывалась, словно чувствуя за спиной опасность.
Сколько ей было лет? Говорила, что двадцать. А на вид - не больше семнадцати. Он попытался вспомнить ее лицо. Волосы каштаново-рыжие, бровки тонкие, цвета разбавленной хны, нос прямой, заостренный, губы ниточкой. Цвет лица не белый, а скорее бледный. Хилое растение выросшее в густой тени. Красивой ее вряд ли назовешь. Но похорошеть она еще могла - лет через десять, после второго или третьего ребенка. А могла и совсем усохнуть, превратиться в молодую старуху.
Одета она было странно, не по-городскому. Это длинное, как у гимназистки, платье с  пуговицами, застегнутыми почти до горла, туфли без каблуков, дешевая заколка-бабочка в узле волос, крохотные сережки с синими камешками в прозрачных мочках ушей. Такие сережки дарят девочкам в три-четыре годика.
Вахабитка что ли? Чеченка? Сейчас их много в городе. И имя подходящее - Зарина. Впрочем, она может быть и лезгинкой, и аваркой, и даже азербайджанкой - в этом городе все так перемешалось.
Он решил не подходить. Что он ей скажет? Опять ломать комедию? Она этого не заслуживает.
Он надеялся, что девочка не будет долго ждать - наверняка пришла на встречу тайком от родителей, жутко трусит, что увидят с парнем, да и самого парня боится больше смерти. Еще пара минут - и она убежит.
Но девочка оказалась настырной.
Мобильный неожиданно разразился бравурной трелью «Тореадора» - его мобильный. Девушка оглянулась. Страх, стыд, обида - все эти чувства поочередно промелькнули в ее застывшем взгляде…
А мобильный все громче наигрывал песенку о бравом тореадоре.

- Послушай, ты кого мне подсунула?
- А в чем дело?
- Она совсем ребенок! За кого ты меня принимаешь?
- Не кричи, милый. И не нервничай. Никакой она не ребенок, насколько я знаю. Совершеннолетняя. Что тебе не понравилось конкретно?
- Все не понравилось! Она похожа на вахабитку! Ты хочешь, чтобы меня зарезали?
В трубке звонко расхохотались.
- Тебе смешно, а я попал в глупейшее положение!
- Ах, ты струсил? Такой большой мальчик и испугался? А разве не ты хотел идеальную жену? Вот  и получай. Нераскрывшийся бутончик, стыдливая невинность, чистый лист, на котором ты можешь записать свой самодержавный устав - чего тебе еще надо? Из таких вот забитых девочек и получаются идеальные жены. Она не блещет образованием, но не глупа, симпатичная, приученная к послушанию, без особых претензий - ждет не дождется парня, который элементарно умыкнет ее из опостылевшего родительского гнезда. Она тебе нарожает кучу детишек, будет кормить, обшивать, мыть ноги и стоически выносить все твои самые извращенные сексуальные истязания. Побьешь - не побежит жаловаться в полицию. Приласкаешь - руки будет целовать. И чем тебе не нравится такой вариант?
- Ну, знаешь!.. Кто бы говорил, но ведь ты меня знаешь! Она из другой колоды, неужели непонятно?
- Да ты сам не знаешь, чего хочешь. Эта для тебя слишком заносчива, та слишком расчетлива. Ты разберись для начала в себе, чтобы о других судить.
- Ладно, я все понял. Выхожу из игры! Я не виноват, что у тебя все подруги с заскоками.
- Они не мои подруги, милый. Слишком жирно для тебя - знакомить с моими подругами.
- Тем более.
- Ну, как хочешь. Тебе решать. Но, если передумаешь, у меня для тебя еще два телефончика есть. Мне почему-то кажется, что на этот раз - то, о чем ты втайне мечтаешь. Как говориться, десерт - в конце обеда.
- С трудом вериться после сегодняшней подляны.
- А ты поверь, зайчик. Я тебе плохого не пожелаю. Мы ведь с тобой друзья, верно? И, прошу тебя, не употребляй впредь в разговоре со мной грубых слов. Прибереги их для своих будущих подружек. Целую в носик!

5.
Она переминалась с ноги на ногу как застоявшаяся лошадка. Фигурка у нее была что надо, но мелированные волосы и золотистая полоска кожи между низко сидящими джинсами и короткой ярко-желтой маечкой-безрукавкой не очень вязались с его представлением о хорошем вкусе.
Он расстегнул еще одну пуговицу рубашки, чтобы видна была золотая цепочка, и поглубже надвинул темные очки.
- Привет.
- Привет, - почти промычала она, не разжимая рта занятого перемалыванием жвачки.
- Хорошо выглядишь.
- Ты тоже ничего. 
На самом деле, при ближайшем рассмотрении, выглядела она не очень: на ресницах комки туши, под глазами бледно-фиолетовые круги,  маникюр на пальцах слегка ободранный…
- Насмотрелся? - спросила она, сплюнув в ладонь розовый шарик и зашвырнув его, не глядя, в сторону. - Что будем делать?
- А что ты умеешь?
Она недовольно скривила пухлые губки.
- У нас только два часа. Так что думай быстрее.
- Два часа?
- А что - не хватит? У тебя есть хата?
- У меня все есть.
- Цену знаешь?
- Цена меня не интересует. Я вообще-то ни за этим пришел.
- А зачем?!
Девушка сделала полшага назад и слегка приподняла сумочку. Вид у нее был самый решительный.
- Не бойся. Ничего плохого я тебе не сделаю. Есть работа.
- Да пошел ты! - она сделала еще полшага назад. - Я ни на кого не работаю, понял?
- Я хорошо заплачу.
- А мне плевать!
- Две сотни.
- Нет!
- Ладно, три. Больше не дам. За такие деньги я легко найду другую.
Девушка заколебалась. Она все еще смотрела на него исподлобья, но сумочку опустила.
- И что я должна буду делать? Если это какие-то извращения…
- Никаких извращений. Обычная работа. Как раз то, что ты умеешь. Это займет час. От силы - полтора.
- Не с тобой что ли?
- Ты догадливая.
- А с кем? Урод что ли какой? Старик?
- Да нет, не урод и не старик. Нормальный мужик.
- Тогда я не понимаю. Какой твой интерес?
- Моего интереса здесь нет. А если и есть, тебе это знать не обязательно. Он тебе позвонит, - у него есть твой телефон, - скажет куда приехать. Наверняка что-то даст. Ну и я тебе дам твои три сотни. Согласна?
- Нет!
- Почему?
- Потому! Ты меня за дуру принимаешь? Я приеду, а там не один, а несколько мужиков. Или менты. Или на скрытую камеру снимут. Знаю я эти приемчики!
- Никаких приемчиков. Я тебе обещаю. Он обычный мужик. Женатый, между прочим. Веселый, обходительный. Если понравишься, станет постоянным клиентом. Ну, как - поедешь? Если да - да, если нет - я звоню другой девушке.
- Он твой шеф что ли?
- Вроде того.
- Так бы сразу и сказал. Ладно, но если ты меня обманешь!.. Смотри, у меня есть надежные друзья и я твой телефон знаю.
- Только пальчиком мне грозить не надо. Я этого не люблю. В общем, если ты согласна, это будет часам к восьми.
- В восемь часов? Сейчас только половина седьмого! Мне что теперь - домой ехать? Я в Ахмедлах живу, между прочим.
- Нет, домой не надо. Можешь не успеть.
Он достал из кармана деньги и, выбрав 50 манат , протянул ей.
- Это тебе на кофе с булочкой. Вроде аванса. Посиди где-нибудь. Только смотри, не подведи меня. Я ведь тоже знаю твой номер.
Взяв деньги, девушка сразу заулыбалась.
- Не беспокойся. Если я сказала - сделаю. А может пока к тебе? Или я не в твоем вкусе?
Он потрепал ее по щечке.
- В другой раз, милая. Сегодня у меня еще много дел.
- Эй! - окликнула она его. - А как я получу остальные деньги?
- Точно! Совсем забыл! Я позвоню тебе к восьми, скажешь где ты. Потом, когда позвонит он,  я тебя сам отвезу. Поняла?  Отдыхай пока!

- Ты уже дома?
- А ты разве не на домашний звонишь?
- А что так рано?
- Мы быстро управились.
- Свинья! Ты с ней переспал?
- А тебя это так волнует?
- Скорее беспокоит. Я думала ты разборчивей.
- Я тоже думал, что ты девушка приличная.
- Ладно, не выступай. Я тебя с ней спать не заставляла.
- А у меня к тебе претензий нет.
Он услышал, как в трубке зло вздохнули.
- И во сколько тебе обошлось это удовольствие?
- Недорого. 50 манат.(2)
- Дешевка!
- Я бы не сказал. Очень милая девушка.
- Ты еще скажи, что ей понравился, и она тебе сделала скидку.
- Я скромный человек.
- Ты скотина! Тебе такая жена и нужна. Из проституток, говорят, очень даже неплохие жены получаются. Главное - опытные.
- Какая ты злая. Ревнуешь?
- Тебя?!..

6.
В этот раз пришлось ждать ему, и довольно долго.
Если бы не громкий статус девушки, вернее - молодой женщины, с которой ему предстояло встретиться, он бы ни за что не пришел, и уже тем более не стал бы так долго ждать.
Севиндж позвонила сама. Он не сразу поверил, что это та самая Севиндж - редактор одного из самых модных женских журналов, модельер, художник, автор нескольких популярных песенок пополнивших репертуар пары-тройки «звезд» отечественной попсы, а главное - светская красавица, вокруг которой постоянно кружил рой похотливых воздыхателей.
В разговоре выяснилось, что кто-то из близкого окружения рекомендовал его как способного молодого человека мечтающего о карьере журналиста. Неизвестно, что еще ей о нем наговорили, но она заинтересовалась. Договорились встретиться. Отказаться - значило кого-то сильно подставить. Да и кто откажется встретиться с такой женщиной? Было, как минимум, любопытно увидеть эту знаменитую красотку живьем, а не на экране телевизора и не на обложке журнала.
Но сейчас, истомленному получасовым ожиданием, ему снова начало казаться, что его жестоко и мастерски разыграли. Раскатал губы, как говориться.
А с другой стороны, успокаивал он свою нетерпеливую досаду, ее опоздание вполне объяснимо - у таких женщин все дела расписаны по минутам, и встреча с каким-то безработным шалопаем, наверняка,  отнюдь не самая важная из запланированных  встреч.

Он обернулся на высокую трель автомобильного сигнала - из окна серебристой «Субару» его нетерпеливо манили длинные женские пальчики.
- Как вы меня вычислили? - спросил он, устроившись рядом.
- Мне сказали, что вы высокий и симпатичный. И еще у меня врожденная способность угадывать внешность людей по голосу.
- Весьма полезная способность.
- Но мне казалось, что вы моложе. Сколько вам? Тридцать?
- Двадцать девять.
- Мы почти ровесники, - улыбнулась она удовлетворенно.
Она пристально рассматривала его как, бывает, женщины рассматривают ювелирное украшение, мысленно прикидывая насколько вещица соответствует их стилю, с каким нарядом будет лучше сочетаться и не слишком ли высока цена.
- Так вы архитектор по образованию?
- Да. Но по специальности почти не работал.
- Плохо учились? - усмехнулась она.
- Нет. Учился хорошо. У меня даже есть пара поощрительных дипломов за участие в конкурсах. Но как-то не везет. Я больше склонен к творческой работе, а сейчас это мало кого интересует. А как только появляется необходимость в оригинальных проектах, наши отдают предпочтение иностранцам.
- Знакомая тема. В модельном бизнесе царит тот же провинциальный снобизм, увы… Итак, что я вам могу сказать. Я просмотрела ваши тексты и фотографии в интернете. Если они действительно ваши, то совсем даже неплохо. Но я не уверена, что вам следует посвятить свою жизнь журналистике. И уж, конечно, я не возьму вас в штат журнала. Коллектив у нас небольшой, в основном - женский: специфика.  Мужчины есть, но они на сугубо технической работе. Вряд ли вам это подойдет. Но я хочу вам помочь. И поэтому, если вы так страстно мечтаете о карьере журналиста, я могу вас рекомендовать.
- Честно говоря, особо страстного желания нет. Просто я сейчас в таком положении, что готов взяться за любую работу.
- Звучит не очень по-мужски, и, извините, неразумно. Если вы хотите сделать карьеру - любую - необходимо стремиться лишь к лучшему, а не довольствоваться тем, что под рукой. Вот были бы вы чуть помоложе, я бы вами, пожалуй, занялась. У вас весьма яркий типаж. Могли бы продвинуться в модельном бизнесе. Хотя и сейчас еще не поздно.
- Стать моделью? Вы шутите?
- Совсем нет. У нас ведь с вами деловая встреча? Или я чего-то не знаю?
- Нет. Нет, извините. Это не для меня. Спасибо, конечно, но я не представляю себя на подиуме.
- А я очень даже представляю. Но это я так, к слову. Вы, конечно, способны на большее. Как у вас с языками?
- Английский. Немного забыл, но можно подтянуть.
- Компьютер?
- Дружу. Главным образом графические программы.
- Водительские права есть?
-  И права и машина.
Она снова его пристально разглядывала. В прищуренных глазах  застыли два холодных язычка пламени. Кобра перед броском.
- Это может показаться странным, но, глядя на вас, я вдруг подумала, что мне просто необходим личный секретарь. Молодой мужчина. Представительный. Умный, преданный и сильный.
- Это предложение?
- Это ваш шанс. Надеюсь, вы все правильно поймете и способны оценить. Дело совсем не в вас. Дело в обстоятельствах. Вы все быстро поймете, когда начнете работать. Но вам надо хорошенько обдумать мое предложение. Эта работа может изменить всю вашу жизнь. Впрочем, я тоже еще подумаю. Возможно, я поторопилась. Однако я вам помогу в любом случае - вы мне симпатичны. И вот вам мая визитка.
Она достала из сумочки черную пластиковую карточку и поспешно вложила в его руку. Пальцы ее были холодные и чуть дрожали.
- Здесь номер, по которому вы может звонить в любое время - только для  избранных. Вы ведь его никому не дадите? У вас два дня на решение. Если не позвоните, считайте, что мы с вами не встречались - и никогда больше не встретимся.

7.
- Что ты там рисуешь?
- Бабочек.
- Бабочки - это хорошо. В прошлый раз ты намалевал черепа, и мама от ужаса чуть в обморок не грохнулась. Наверное, подумала, что ее дочка записалась в сатанистки.
Они сидели на балконе его квартиры. Назиля лениво листала журнал, развалившись в шезлонге,  а Руфат трудился над ноготочками ее ножки, которую бережно уложил, как в люльку, между коленями.
- Кстати, она постоянно спрашивает, когда ты приедешь.
- Твоя мама ко мне неравно дышит.
- Это точно.
- В отличие от тебя.
Назиля недовольно дернула ногой, словно желая его лягнуть, но он крепко держал ее ступню.
- Не дергайся - бабочки разлетятся.
- Долго ты еще? У меня нога затекла.
- Заканчиваю. Я вот все хочу тебя спросить: что с нами будет дальше?
- С нами?
- Я про то, что наши отношения развиваются по нарастающей. Сначала мы были просто соседскими детьми, чьи родители дружили. Помню, как меня заставляли водить тебя в школу за ручку. Честно говоря, мне это не очень нравилось. Одноклассники надо мной посмеивались. Я даже пару раз из-за тебя подрался.
- Да? Ты мне этого не рассказывал. А вот мне нравилось, что меня водит в школу взрослый симпатичный мальчик, а не родители.
- Неужели? Ты была дрянной капризной девчонкой, смею тебе напомнить. Вечно жаловалась, что я с тобой грубо обращаюсь. Шантажировала и заставляла покупать мороженое.
- Ты и сейчас грубиян.
- Но потом мы с тобой подружились. Позже. А до этого был момент, когда я тебя просто ненавидел. Мне навязывали тебя всякий раз, когда я хотел пойти в кино, выйти с друзьями в город, поехать на пляж. «Ты собрался гулять? Отлично - Назочке тоже не помешает проветриться. Ты на пляж? Назочка целую вечность не была на пляже. И не забудь, что ей нельзя долго сидеть на солнце!» Это было ужасно. Из-за тебя я поссорился с моей первой любовью - Ирой Казаковой.
- Помню я эту Иру. Коза! В ней только и было привлекательного - челка. Думаешь, мне было легче? Меня тоже без тебя никуда не пускали, между прочим.
- И правильно делали. Если бы не мое постоянное присутствие в твоей жизни, ты бы наделала кучу глупостей.
- Наделать кучу - звучит не очень изящно. Я никогда не просила тебя  быть моим ангелом-хранителем.
- Правильно, не просила - требовала. Словно я тебе был обязан. Иногда - такие вещи, что вспоминать стыдно.
- Ну, это было позже. Это были дружеские одолжения. Я тоже тебя ни раз прикрывала.
- Не спорю. Было и такое.  Мы с тобой здорово покуролесили в свое время.
- Мы и сейчас с тобой неплохо ладим.
- Сейчас? Сейчас мы вроде как брат и сестра. Ты вот даже ножку свою мне доверяешь.
Он нежно прошелся ладонью по ее голени - от коленки до ступни.
- Кстати, я тебе говорил, что у тебя ноги кривые?
- Говорил. Это у тебя глаза кривые. Я на балет ходила, ты забыл?
- Балет тебе не помог. Кривые и немного толстые.
- Ну и ладно. Тебе-то что? Это не повод, чтобы меня лапать. Ты еще не закончил живописать?
- Осталось только пройтись лаком - «чтоб в вечность обратить мгновенье».
- Обойдется и без лака! - выдернула она ногу. - Все равно я на даче хожу босиком.
Она швырнала журнал на столик, на котором, кстати, стояла бутылка кофейного ликера и пара рюмок, поднялась и встала, облокотившись локтями о балконные перила.
Руфат наполнил рюмки, взял свою и медленно выцедил.
- Почему ты ей не позвонил? - спросила она, глядя вдаль, где в узкой щели многоэтажок бледно светилась синева.
- Потому же, почему не стал звонить остальным. Я, между прочим, уже трижды менял номер. Эта затея с самого начала была глупа и бессмысленна.
- Мне было бы спокойнее, если бы ты, наконец, женился.
- А я бы сошел с ума, если бы ты вышла замуж.
Она посмотрела на него серьезно. И снова отвернулась.
Он подошел и встал сзади.
- Наза, так больше не может продолжаться. Или нам нужно расстаться, или…
- Или я должна с тобой переспать? - сказала она чуть слышно.
- Я люблю тебя.
- Мне тоже кажется иногда, что я тебя люблю. Но это просто привычка. Мы привыкли быть вместе. Уже лет пять все вокруг ждут, что мы поженимся. Знаешь, эта любовь без вариантов меня как-то пугает. Я боюсь в тебе разочароваться. После стольких лет. Это была бы для меня настоящая катастрофа.
- А я уже ничего не боюсь. Я знаю, что мне нужна только ты. Если ты не станешь моей, я возненавижу всех женщин.
- И меня?
- Тебя?..
Он положил ладони ей на плечи. Они показались ей такими тяжелыми, что у нее едва не подкосились колени.
- Ты ведь все знаешь. Зачем мучить друг друга?..

8.

Наконец-то наступил день свадьбы, и томительное время начало отстукивать счет не на недели и дни, а на часы.
С утра Руфат с друзьями закатил в баню с сауной. Пришлось согласиться, хотя он считал этот обычай глупым и бессмысленным. Ему гораздо приятнее было бы полежать с часок в джакузи с бутылочкой пива, смакуя мысленно тот момент, когда вся эта изрядно надоевшая котовасия со свадебными хлопотами закончится, и они с Назкой наконец-то останутся одни - в его, а теперь уже в их квартире. Он очень ждал именно этого часа. Ждал с пылкой нетерпеливостью влюбленного и в то же время - с некоторым опасением: а вдруг что-то пойдет ни так, вдруг ей не понравится?..
Баня, конечно, оказалась не баней, а обычной пьянкой. Он вообще не любил общественных умывален. Даже самых фешенебельных. Брезговал. Противно было представить, что вот на эту гранитную полку кто-то укладывал свою толстую прыщавую задницу. Или что вот под этим душем кто-то старательно тер мочалкой свою усохшую морщинистую мошонку… Б-рррр!
Их было восемь человек. Слишком много. Хорошо хоть не 18 и не 28 - а ведь могло быть, если бы ни конспирация, на которой он настоял. И еще он потребовал, соглашаясь на это безобразие, чтобы никаких девочек! Хотите устроить мальчишник - берите деньги и валите к ****ям. Но без него! Он и так поит и кормит эту ораву уже вторую неделю - и откуда у него вдруг столько друзей объявилось?!..
Два часа пролетели быстро. Но друзья настояли, чтобы задержаться еще на часок. Никакие аргументы, мол, следующие два часа уже кем-то заказаны и что у него самого в этот день все расписано по минутам, не помогли. Кто-то раскошелился, сбегал к хозяину и все уладил. Он уже был не виновником торжества, а виновником возможного облома - и его стыдили и упрекали. Свиньи! Хорошо хоть не пытались насильно напоить - ему удалось как-то ограничить их наезды двумя полурюмками водки и бутылочкой любимого «хайнекена»…
После бани, как только они вывались орущей и улюлюкающей гурьбой, он им всем отомстил - послав жестко на хрен. С собой взял только Назима - этот был ни так пьян и не проявлял явных признаков буйства.

В парикмахерской он отдохнул - в отдельном кабинете было тихо, сухо и плавно лились саксофонные блюзовые темы из динамиков миниатюрного музыкального центра стоявшего на полочке под самым потолком. И салон, и сам мастер - молодой неразговорчивый русский паренек с усиками - ему понравились. «Пожалуй, следует записаться на следующий месяц, - подумал он расслабленно. - И от дома недалеко, и Саша этот классный мастер, а к тому же - вежливый, но не подобострастный. Приятно иметь дело с теми, кто себя уважает».

В такие дни понимаешь, что иметь многочисленную, дружную и отнюдь не бедную родню совсем даже не плохо. Все вокруг суетились - отец, дядья, мать с сестрами, двоюродные и даже троюродные. И все ради того, чтобы он, Руфат, мог спокойно отсидеть последние несколько часов перед свадьбой в своей бывшей комнате в большой отцовской квартире. Правда, к нему иногда заходили, чаще женщины - чтобы поискать какую-то ставшую необходимой именно в данный момент вещь, но Фаик все время был на страже, оберегая его покой - и со свойственной ему манерой обращения с женщинами, бесцеремонно выпроваживал их. Фаик был его двоюродным братом, который к своим 35 годам умудрился уже жениться и развестись трижды. И он по своему печальному жениховскому опыту знал, как почти до полного изнеможения утомляют хлопоты и ожидания - вот он главным образом и настоял, чтобы в этот день Руфата никто не смел дергать.

Загс был заказан на 4. В два часа должны были выехать за невестой. У подъезда сталинки уже припарковался целый кортеж блестящих разноцветным лаком иномарок, который Руфат мог видеть из окна.
Сначала он не знал, чем себя занять бестолково слонялся по комнате, разглядывая собственные вещи - разный хлам, который решил не перевозить к себе. Несколько раз ложился на кровать, но у него почему-то начинала кружиться голова - с чего бы? Легкий хмель давно выветрился? Может, стоит перекусить? Но мысль о еде не вызывала слюновыделения. Хотелось пить. И он пил крепкий чай с гвоздикой из термоса, который заблаговременно распорядился Фаик для него наполнить, хотя мать и возмущалась:
- А-а! Евдя ола-ола, термостан чай ичялляр?!(3) ..

Потом он зачем-то полез под кровать и наткнулся на коробку со своими старыми, еще школьными причиндалами - учебники, какие-то тетради, фотоальбом, рисунки, коллекция марок в альбомах…
Одну тетрадь он сразу узнал - толстая потрепанная в коленкоровом переплете…
В эту тетрадь он тайно от всех - и чего он стыдился? - записывал свои стихи.
Ему было 14, когда появились первые строчки. И почти 23, когда тетрадь закончилась, а вместе с ней иссякло вдохновенье.
Руфат раскрыл тетрадь и начал читать.

Лишь ты в мечты мои приходишь!
Я оживаю лишь с тобой!
И за собой меня уводишь
В мир наслаждений золотой!..

Приходишь - уводишь… Улыбнуло. И почему «мир наслаждений» - золотой? А впрочем, каким ему еще быть? Ведь это о Назке. Еще тогда. И вот - сбылось. Золотой мир становится явью…
В это момент мобильный истерично запищал. Пришла очередная эсэмеска. От Назили.
«Боюсь! Боюсь! Ужасно боюсь!.. Неужели, все - правда? Неужели - сегодня!.. Меня уже достали! Всем от меня чего-то надо. Я заперлась в ванне! Сижу на унитазе и реву!.. Еще этот фотограф - придурок!.. Руфат, приезжай скорей, я прошу!.. А ты что делаешь? Кстати, не забудь, что в букете должно быть ровно 25 роз! Помнишь, я тебе говорила? Это мое любимое число! Можно сказать - мистическое! Если будет на одну розу больше или меньше - убью!.. И чтобы в твоей одежде не было ни желтого, ни золотого? Ты понял?!.. Я - дура? Сама знаю, что дура… Но я тебя люблю! Очень! Ну приезжа-а-ай!!!.. Плиз!!!.. Блин, живот прихватило! Во время я сюда забежала.. Хи-хи!.. Боже, что я тебе пишу!.. Ужас!.. А фиг с ним! Привыкай к моей дурости! Сам выбрал!.. Люблю! Целую! - пока еще в носик. НО сегодня!.. Тоже глупо!..»

Он не успел дописать ответ, как вошел Фаик. С костюмом.
- Ну, что жених? Вот твоя свадебная роба! Готов скрепить навечно узы?..

Это случилось на выходе из Дворца Бракосочетания. После того, как он сел в лимузин, проехал под нескончаемый рев клаксонов с длинной кавалькадой нарядных авто через полгорода, поднялся под музыку зурны и балабана в ее квартиру, после вывел ее под руку и бережно вел по узким обшарпанным ступенькам, после того как они сидели, рука в руке целых семь с половиной минут притихшие и счастливые на кожаном сидении, после того, как шли по мраморным ступеням в окружении таких же счастливых людей в зал регистрации, расписались, поцеловались, много раз фотографировались, пили шампанское в маленьком банкете здесь же, в загсе… и вот они вышли, еще пара фотографий на выходе, приглашающий жест отца к машинам… несколько шагов в толпе, которая никак не хотела от них отстать…

Он даже не понял что произошло. Боль в боку. Не сильная. Просто слабый укол - словно ткнули карандашом. Он успел обернуться, чтобы посмотреть, - кто это с ним так шутит в такой неподходящий момент, - и увидел лицо какой-то незнакомой девушки, перекошенное от ненависти и страха, которую уже схватили за руки. Она что-то кричала и пыталась вырваться - но к ней тянулось все больше рук, ее обступили, кажется - сбили с ног… А потом он опять обернулся - к Назиле, которая едва удерживала его отяжелевшее тело своими тонкими руками. И увидел красное пятно на ее длинных белоснежных перчатках и на краешке  короткой фаты, которая упорно сползала на лицо, а Назиля  его с ненавистью откидывала, отчаянно брыкая головой, потому что руки ее были заняты… И еще он успел догадаться, что это, к счастью, не ее кровь, а его… И все… Занавес…

1 Гуш - птичка, галочка. Буна да бир гуш - И этой птичка.
2  Манат - денежная единица Азербайджана, 1 манат - чуть больше 1 доллара.
3 Где это видано - будучи дома, пить чай из термоса?!